От безуспешных попыток вникнуть в суть только что прочитанного в книге, названия которой Эйнар никак не мог запомнить, его отвлек настойчивый стук в дверь.

— Войдите, — бросил чародей, захлопывая фолиант и отодвигая в сторону. Дверь тут же открылась, и на пороге появился Вейлор, без Гордона, что было странно, ведь мальчик повсюду следовал за своим отцом, словно боялся, что тот в любую минуту может исчезнуть. — Что-то случилось?

— Ровным счетом ничего, — улыбнулся Вейлор, приближаясь к магу, — кроме того, что твоя помощь больше Мелиссе не нужна. И, если у тебя нет здесь никаких других дел, можешь отправляться в Денерим. Уверен, кое-кто тебя уже заждался.

— Мы уезжаем?

— Ты, — Вейлор опустился в мягкое кресло и протянул Эйнару запечатанный конверт. — Это отдашь Лиану, а чтобы ты не страдал от любопытства целых две недели, я скажу тебе, что тут написано. Я передаю группировку Ли. Окончательно.

— Но... — начал маг, но его остановили жестом:

— Я остаюсь. Ты был прав, когда сказал, что я нужен своему сыну, — теперь антиванец был серьезен, — да и... мало ли что может случиться, если они снова останутся одни. Вдруг отыщется очередной соискатель титула и денег и что тогда? Я не могу рисковать его жизнью, понимаешь?

— Да, — кивнул Эйнар, — а еще сын тебя очень любит, я же вижу, как он смотрит на тебя. Гордон знает, что...

— Что я и есть его отец? Да, — невольно улыбнулся Вейлор, вспоминая, как приятно было слышать от малыша это короткое и такое емкое «папа». — И теперь он носит мою фамилию, все так, как и должно было быть еще пять лет назад. Теперь вот что, тебе не стоит светить своим магическим балахоном, — резко сменил тему мужчина, не желая больше делиться настолько сокровенным с недавним соперником. — Переоденешься в светскую одежду.

— А посох? Его я куда дену? — задал вполне разумный вопрос маг.

— Ты можешь колдовать без него?

— Да.

— Тогда в чем проблема? Карету и лошадей Мели тебе предоставит и вот это, — он снял с пояса и положил на стол увесистый кошель, — это плата за твои услуги, за снятие проклятия. Посох можно будет спрятать в карете. А вот это, — он разжал руку, которую все это время держал в кулаке, и маг увидел массивный серебряный перстень, — лично от меня.

— Кольцо? — нахмурился Эйнар. — Зачем оно мне?

— На всякий случай, — незаметное нажатие, и камень откидывается в сторону, открывая острую иглу, — видишь? Это поможет тебе защитить себя. И не касайся иглы — отравлено.

— Я не умею пользоваться такими вещами, — маг даже подался назад, чтобы случайно не притронуться к ядовитому металлу.

— Тут много ума не надо, даже ты справишься, нужно просто нажать вот сюда, — антиванец показал, куда именно нужно давить. — Я не хочу еще раз скрещивать клинки с Лианом, а если ты, по какой-либо причине не доедешь до Денерима, я никогда не докажу ему, что не виноват в твоей смерти. Чтобы яд подействовал, достаточно просто оцарапать кожу. Справишься. С Эдмоном же разделался.

При упоминании этого имени, Эйнар болезненно сморщился и тихо попросил:

— Давай не будет об этом. Я сделал то, что было нужно, другого способа спасти твою жену не было.

Вейлор внимательно всмотрелся в лицо мага и понял, отчего тот был таким грустным последние несколько дней. Дело было не только в тоске по Лиану, но и в чувстве вины. Для антиванца убийство уже давно перестало быть чем-то необычайным, впервые он убил в пятнадцать, потом делал это так часто, что просто привык и не придавал значения чье-то оборванной жизни.

— Ты... не забивай себе башку ерундой, — грубовато сказал он, глядя магу в глаза, — собаке собачья и смерть. И нечего тут... Ты когда-то убивал крыс?

— Да, — не задумываясь, ответил маг, — в подвале Башни... там они иногда появлялись.

— Вот и это была крыса, человек не проклянет женщину за то, что отказала ему. Знаешь, Мели удивительно везет на желающих ее смерти мужчин. Пять лет назад ее муж нанял меня для той же цели.

— Даже так? — изумился Эйнар, не имевший понятия о том, как Вейлор познакомился с Мелиссой.

— Именно так. Захочешь подробностей — спросишь у Ли, он в курсе этой истории, — не стал вдаваться в детали антиванец. — Ты был молодцом, я до сих пор помню ту жуткую черную штуковину, которую ты вытащил из Мели... — мужчина невольно передернул плечами. — Я... был к тебе несправедлив. Но извиняться не буду, тебе мои извинения ни к чему, верно? Главное то, что я больше не считаю тебя своим врагом, хоть ты и приворожил Ли!

— Неправда! — Эйнар вскочил на ноги, его щеки вспыхнули, а глаза яростно засверкали. — Я этого не делал! Я уже давно контролирую свою ауру, и никто не влюбится в меня, просто потому, что... переспал! Ты не знаешь, о чем говоришь, Вейлор!

— Тихо! Остынь, — примирительно улыбнулся тот, — а то еще ненароком подожжешь тут что-то! Мне плевать, делал ты это или нет. С тобой Ли счастлив, я это видел сам. Вот и... Ладно, — он поднялся, — одежду тебе скоро принесут, карета будет готова к обеду, ты можешь отправиться в Денерим сегодня же. Только к Мели зайди, она хотела лично тебя поблагодарить и... смотри не проболтайся, ясно?

— Не ребенок, — фыркнул маг, все же принимая и надевая на палец кольцо, которому Вейлор снова вернул прежний, совершенно безобидный вид. — Миледи не стоит это знать.

— Вот и я о чем. Удачно тебе добраться, Эйнар, — он все же протянул эльфу руку, которую тот пожал спустя несколько мгновений колебаний. — Как приедешь — напишешь мне, что добрался, чтобы я тут тоже спокойно спал, не ожидая, что Ли снова свалится мне на голову, желая отомстить за твою смерть.

— Хорошо, — буркнул чародей.

Собрался Эйнар очень быстро, да и что было собирать? Только зелья и травы в рюкзаке, да сменное белье, а больше ничего у него и не было. Куда больше времени ушло у чародея на облачение в непривычную для него светскую одежду.

Мелисса, вероятно желая отблагодарить его и так, велела купить для мага шелковые и льняные рубашки, несколько пар штанов, жилетки и бархатные кафтаны, сшитые по последней ферелденской моде. Чародей сроду не имел столько вещей и просто растерялся, глядя на этот разноцветный ворох.

Но слуги, уже успевшие проникнуться симпатией к спасителю банны, быстро уложили вещи в небольшой сундук, помогли Эйнару одеться, а потом тактично удались вместе с вещами, которые нужно было устроить в карете. Чародей проводил девушку и юношу взглядом, а после подошел к зеркалу и... сам себя не узнал. Последний, кем мог бы оказаться этот роскошно одетый молодой эльф — это практически беглый маг.

Но рассматривать себя было некогда — нужно как можно скорее попрощаться с хозяйкой и Гордоном, отдать им защитные амулеты, которые он для них изготовил, и — в путь. Чем скорее он выедет из замка, тем быстрее окажется в Денериме, а там Ли поможет забыть обо всех горестях и бедах, и все обязательно будет хорошо.

***

Тройка была великолепна, вороные, лоснящиеся сытостью кони неслись вперед, увлекая за собой карету, в которой дремал чародей. За это время дожди прекратились, и дороги больше не были жидкой грязью, а потому путь обещал быть не таким длинным, как тот, что привел эльфа сюда. И хоть он безумно спешил — менять этих лошадей на постоялых дворах не собирался, Мелисса пояснила, что это породистые кони, и не стоит с ними расставаться. Их, как и карету, она тоже подарила чародею, хоть все это было ничтожно мало, по сравнению с тем, что он сделал.

Эйнар только сконфуженно улыбался, думая, что знай банна, что же он сделал на самом деле, вряд ли была бы настолько признательна. Он помнил, как отказалась она спасаться ценой чужой жизни, и знал, что это было не кокетство и не игра на публику. Они с Вейлором поступили вопреки воле Мелиссы, хоть это и было правильно, чтобы там не говорили совесть, Преподобные матери и сама Андрасте.

Прощаясь, Эйнар лично повесил на шею банны и Гордона амулеты, защищающие от проклятия, и строго-настрого приказал не снимать их без необходимости. Мелисса запечатлела на его щеке легкий поцелуй, чем окончательно смутила эльфа, а Гордон крепко обнял за шею, посетовал, что чародей не может подарить ему тот зелененький огонек, и приказал обязательно приехать в гости еще раз. Вейлор наблюдал за этой сценой молча, снисходительно улыбаясь и думая о чем-то своем.

И вот теперь лошади из конюшни банны несли в Денерим уставшего и клюющего носом чародея, а в замке жизнь продолжалась своим чередом. Им всем предстояло заново привыкать друг к другу, узнавать и учиться понимать, но это не так уж сложно, если все одинаково желают понять и стать ближе. Впрочем, у Гордона проблем в общении с отцом уже не было, мальчик просто лучился счастьем от того, что не только мама больше не болеет, но и папа теперь у него тоже есть.

Темным пятном на фоне этого маячила Брина, все еще ожидающая вестей от своего пропавшего жениха. Она будет продолжать ждать и тогда, когда через несколько месяцев случайно найдут его тело, которое опознают по фамильному кольцу. Но и тогда девушка будет уверять себя и окружающих, что это не Эдмон, это кто-то совсем другой, а ее жених обязательно вернется.

В конце концов, Вейлор предложил Мелиссе на время поместить Брину в монастырь, где сестры сумеют успокоить девушку. В итоге, она так и осталась в монастыре, решив, что именно здесь ее место. Создатель не дал ей выйти замуж потому, что желал, чтобы она служила Ему своей чистотой и пламенной верой. Разубеждать ее в этом Мелисса не спешила, к тому времени ее супруг уже не спал в другой комнате, и женщина наконец-то получила то, о чем столько лет грезила одинокими ночами.

Но все это будет потом, а сейчас Эйнар откинулся на мягкое сиденье и мечтал о том, что совсем скоро, спустя каких-то полторы недели, он будет в Денериме и наконец-то увидит Ли. И не только увидит: обнимет, прильнет к губам и, скорее всего, оторваться от них уже не сможет. Вынужденная разлука до невозможности обострила чувства, практически каждую ночь ему снилась страсть, и порой чародей просыпался от того, что разрядка уже случилась.

Ему было стыдно, ведь слуги, менявшие белье, конечно же, понимали, в чем дело, но изменить что-либо Эйнар не мог. Тело настолько истосковалось по любви, что думать о чем-то другом было невероятно сложно. Такого с ним никогда не случалось прежде, словно это не он чародей, а Лиан, и приворожили его, Эйнара, превратив в одержимого этой будущей встречей. Вспоминая дни и ночи, проведенные в объятиях Лиана, маг снова и снова переживал те сладкие и жаркие моменты, безумно желая все это поскорее повторить.

Интересно, а сам Лиан... как он провел все это время? Скучал ли точно так же или... быстро нашел ему замену? Эта мысль время от времени приходила Эйнару в голову, а следом за ней вкрадчивый шепот, являющийся неизвестно откуда, советовал на самом деле приворожить антиванца. Причем сделать так, что Лиан физически не сможет изменить, привязать его настолько крепко, чтобы даже не смотрел на других. Никогда. Чтобы был только его, Эйнара, и больше ничей.

Чародей был вполне способен это сделать, провести ритуал и обезопасить себя навсегда. Вот только для такой сильной привязки ему потребуется помощь Демонессы желания, которая и нашептывала все это Эйнару. Приворотная магия очень тесно связана с магией крови, слишком велик риск поддаться искушению и сделать своим рабом того, в кого влюбился сам маг. А цена... Мало кто задумывается об этом.

Вот потому-то и специализировались в этом очень немногие, и редко когда эти маги жили долго. Ломались, поддаваясь соблазну рано или поздно, становились одержимыми и... уничтожались храмовниками. На памяти Эйнара таких случаев было три: две девушки и парень, впрочем, насчет одной из убитых чародеек, его до сих мучили сомнения. Среди учеников ходили слухи, что на самом деле она просто отказала храмовнику и неосторожно пожаловалась на него рыцарю-командору. А тот, наказав для вида проштрафившегося рыцаря, закрыл глаза на то, что наказанный возжелал реванша.

Но говорить об этом вслух не рекомендовалось, если не возникало желания стать следующим. Эйнар очень быстро понял, что Рыцарь-командор никогда не примет стороны мага, и в любом конфликте поддержит храмовников. К тому же, за такими, как эльф надзор был особый из-за повышенного риска, связанного со спецификой приворотной магии. За прошедшее время, Эйнар действительно научился себя контролировать, вероятность случайной привязки была сведена к минимуму, а таких вот искушающих мыслей не возникало вовсе. Он не хотел никого привораживать к себе. Никогда.

И вот теперь это пришло — соблазн быть счастливым всегда. Не опасаться, что тебя бросят, изменят, к тебе просто охладеют. Рано или поздно это очень даже может случиться, если... Эйнар резко тряхнул головой, пытаясь избавиться от шепота, сел прямо и уставился в окно. Нельзя поддаваться соблазну. Нельзя слушать этот голос, потому что цена окажется слишком высокой.

Постепенно от того Лиана, которого он безумно любит, останется только оболочка, рабски преданная хозяину. Без своей воли, без желаний, без мыслей, оболочка, одержимая желанием угодить чародею. И это будет уже не Лиан. И останется только один способ избавиться от этого — убить кого-то одного: или себя, или его. Да, это случится далеко не сразу, нужно несколько лет, чтобы личность полностью разрушилась, но это будет. И чем сильнее приворот, тем быстрее произойдут необратимые изменения. Разве нужно ему такое счастье? Нет, нет и еще раз — нет!

Велев голосу заткнуться и проваливать в Тень, откуда тот и появился, Эйнар снова откинулся на сиденье, прикрыл глаза и задремал. Проснулся он от стука в окно кареты, кучер сообщил, что уже темнеет и пора подыскивать постоялый двор или таверну, чтобы переночевать. Маг согласно кивнул, и вскоре они въезжали на чистый постоялый двор, где и остановились на ночь.

И точно такими же были следующие несколько дней, каждый из которых приближал чародея к долгожданной встрече с Лианом. До Денерима оставалось всего-то четыре дня пути, как заверял кучер, когда очередным ночным приютом стала не так давно открытая таверна. Когда они ехали к Мелиссе — ее еще достраивали, а теперь вот вывеска гостеприимно зазывала путников. Тут Эйнар и решил заночевать, резонно полагая, что в новой таверне меньше риска напороться на грязь и клопов.

Ожидания чародея обмануты не были — внутри таверна оказалась такой же чистой, как и снаружи. Пахло тут тоже очень приятно, посетителей было немного, а девушка за стойкой улыбалась открыто и дружелюбно. Первым делом Эйнар осведомился о наличии свободных комнат, узнал, что они есть и снял две — для себя и для кучера. Потом он заказал ужин и присел за стол, ожидая свой заказ.

Мысленно, он пожелал удачи хозяину этого заведения, оправдывающего свое название на все сто. Под вопросом оставалась еда, но и она оказалась по-деревенски сытной и вкусной. Уписывая ужин, Эйнар уже не обращал внимания на то, что творится вокруг, а кучер, разделивший с ним трапезу, тоже был не из болтливых.

Несколько раз магу казалось, что на него кто-то смотрит. Пристально, почти прожигая дыру в новом кафтане. Но всякий раз, как бы случайно оборачиваясь, он не замечал никого. В таверне просто стало больше народа, сходились завсегдатаи, что легко было определить по приветствиям, которыми обменивались мужчины, по их свойскому обращению с девушкой, которую, как оказалось, зовут Тамила.

Но ругани и пьяных драк заметно не было, атмосфера вообще была на редкость спокойной, и, если бы не вот это ощущение пристального взгляда, всё было бы и вовсе чудесно. Отужинав, кучер отправился в свою комнату отдыхать, а Эйнар посидел еще немного, согреваясь и наслаждаясь вкусной едой. И только когда в таверне стало еще больше посетителей, он расплатился и поднялся к себе в комнату.

Она оказалась небольшой, но очень опрятной и чистой, от простыней приятно пахло травами, в очаге потрескивали поленья, добавляя уюта. Оставалось только освежиться с дороги и ложиться спать, чтобы завтра подняться с рассветом и продолжить свой путь в Денерим. Быстро раздевшись и согрев воду при помощи магии, Эйнар смысл с себя суету минувшего дня, тщательно вытерся, надел свежее белье и скользнул в постель. С наслаждением вытянулся, зевнул и закрыл глаза, надеясь, что ему снова приснится Лиан.

И сон пришел — реальный настолько, что Эйнар даже слышал дыхание, чувствовал тепло и запах горячего тела, навалившегося на него, придавившего к простыне и для чего-то зажавшего рот. То, что это вовсе не сон, а происходит на самом деле, чародей понял далеко не сразу. Понял, когда рука, слишком отличная от руки Лиана, сдавила горло.