– Это же не хоркер, это моя жена! Хо–хо–хо!

Всю дорогу Цицерон болтал, пел, пританцовывал, и вообще вел себя как человек, который полностью доволен жизнью. Я честно пытался смотреть куда угодно – на яркое солнце, облака, разноцветно-радужных бабочек и богатую флору Скайрима. Однако взгляд упорно возвращался к рыжему шуту. Я таращился на него как идиот, против воли улавливая разные возвышенно-романтичные мелочи, как, например, выпавшая из-под колпака прядь волос, которая упала на чуть вздернутую бровь насыщенно-медного цвета с золотистыми искорками на солнечном свету. Я повелевал своим ванильно-сопливым мыслям и возникающим грёбаным бабочкам в животе разбиться о чугунную жопу суровой реальности, но всё было зря, личность Хаэльвандира во мне хотела жить по собственным правилам и чувствам. Я ощущал себя влюбленным пятнадцатилетним подростком, и, черт возьми, это было приятное и давно забытое чувство. Гормоны тогда ещё не совсем взяли надо мной верх, а душа уже хотела учиться любить.

Впору поздравить себя – гейская данмерская натура расцвела во мне во всей красе. Ну почему именно я?! Никогда даже ради любопытства не пытался огомосячить своих персов. Нет, я не из тех психованных задротов, которые плевались в монитор и убивали того же Зеврана из «Драгон Эйдж», когда узнавали о его бисексуальности. Девушкам, наверное, интересно ставить себя на место парня-гея, ну а мне-то это зачем? Всю жизнь я любил только женский пол, и никаких «голубых» позывов у меня не возникало, и всё же… Наверное, был бы я в своем теле да со своими мозгами – давно бы сошел с ума.

– Данмер, данмер! Хочешь морковку? – шут протянул мне отгрызанный наполовину овощ и я вновь почувствовал себя полноценным дебилом – это было так мило, что у меня сжалось сердце.

– Давай.

Маршрут у нас был обыденный – через Морфал и Драконий Мост до Солитьюда. Что в Солитьюде понадобилось Темному Братству – Цицерон мне упорно не говорил. Моё предложение срезать путь через болота напрямик вызвало у шута истеричный смех, и только потом я понял, почему. В отличие от игры здесь болота были действительно болотами, со всеми вытекающими последствиями наподобие трясины, ложных тропок и прочих радостей, поджидающих незадачливого путника.

Впрочем, и три березы вокруг полянки превратились в полноценную рощу. Так что добираться из одного города в другой не по проторенным дорогам – то ещё удовольствие. За полтора дня пути по дороге нам встретились только парочка волков, которых Цицерон, будто шаолиньский монах, успокаивал навечно чуть ли не одним пальцем. Мне даже было немного обидно – ни саблезубов не увидел, ни медведей, ни троллей. Хотя, подозреваю, встреться мне хоть один из этих зверей – и кирпичей, выпавших из меня сзади, хватило бы на полноценную облицовку всего Драконьего Предела.

***

Солитьюдская таверна меня просто ошарашила. Три стола и пяток посетителей? Ха! Вполне себе большое заведение, под стать столице Скайрима, было под завязку набито людьми. Ну, и не только людьми. В углу сидел ящерица-переросток, и потягивал из бутылки вино, смешно сжимая темно-зелёное стекло своими чешуйчатыми лапками. Его спутница, тоже аргонианка, сидела рядышком и с нечитаемым выражением морды грызла яблоко. По крайней мере, у неё не было груди третьего размера, что меня очень обрадовало. Логика и реализм восторжествовали! Присмотревшись, я понял, что некоторый объём ей всего лишь придают рюши на корсете, и возрадовался вдвойне.

Всё-таки раптор в бикини – это не для моих мозгов.

– У всех данмеров такие экзотические вкусы? – шут хлопнул меня по плечу и захихикал.

Я вздрогнул от неожиданности и вздохнул:

– Похоже, только у меня.

Цицерон ухватил меня под локоть и потащил в дальний угол. Я позволил тянуть себя, чудом лавируя между столами и стараясь не зацепиться одеждой за рогатый шлем какого-нибудь брутального бородача.

Мы уселись за столик, и к нам подошла меланхоличная официантка:

– Добро пожаловать в «Смеющуюся крысу». Что заказывать будете?

– Две бутыли пряного, три сладких рулета и жареных моллюсков на можжевеловых веточках.

Лицо официантки, кстати, весьма симпатичное, немного оживилось:

– Моллюсков не подаём. Не желаете морских желудей?

– Меня от них пучит, – многозначительно произнес Цицерон и уставился на девицу, поигрывая бровями.

Девушка наклонилась, быстрым движением достала из декольте ключ и всунула в ладонь шута:

– Через час, пустующее поместье на продажу рядом с домом Виттории Вичи. Входите через заднюю дверь, с балкона.

Когда официантка отошла, я осмелился открыть рот:

– Это вообще что сейчас было? Что за шпионские страсти?

– Хо–хо, данмер, Цицерон всё расскажет потом.

– Эй, но это же нечестно! Я же должен знать, во что ты решил ввязаться.

– Я? – Цицерон искренне удивился. – Это не Цицерон ввяжется, данмер, не Цицерон.

Такой ответ не понравился мне ещё больше, но я, чертов идиот, не стал настаивать. А очень зря.

***

Выпив вина и съев рулеты (мне досталась только половинка одного, причем даже без глазури), мы с шутом отправились в «Высокий шпиль». Когда я увидел этот дом, то просто влюбился! Нет, я должен, просто обязан где-то добыть денег и купить его! Трёхэтажный особняк был великолепен! Плевать, что никаких удобств в Скайриме не было, а ночные горшки в лучших традициях средневековья выливались из окон, и лишь малая часть сих жидкостей попадали на канализационные решетки. Что я, не смогу купить большую бадью для ванны и выстроить во внутреннем дворике деревянный туалет? Были бы деньги. Вот только их и не было пока. Мда.

Внутри оказалось темно и пыльно, и только из подвала виднелся мерцающий свет.

Я шел за Цицероном, вертел головой, и прикидывал, как буду обустраивать свой особняк. Вот тут неплохо бы установить полочки, а шкаф с книгами лучше передвинуть в левый угол. А подвал нужно превратить в оружейную. Два манекена и ни одной витрины – слишком мало. Да я все стены обвешаю клинками!

Кончилось всё тём, что я не заметил, как остановился Цицерон, и со всего размаху влетел ему в затылок своим носом.

– Пришли, – раздался знакомый женский голос, и я выглянул из–за спины шута. Давешняя официантка, переодетая в кожаную броню и тут же приобретшая какой-то опасный вид, стояла рядом с еле тлеющим очагом и буравила нас взглядом прозрачно-светлых глаз.

– Пришли, пришли, прибежаааали! – захихикал Цицерон и исполнил мини-джигу.

– Хм… – девица на это не обратила внимания, зато стала пристально меня разглядывать. Я даже немного смутился – такого откровенно-изучающего взгляда я давненько не видел. Мне даже показалось, что под силой её мыслей броня начинает с меня сползать. Ну и девица, ух!

– Что ж, очень и очень неплохо. Парнишка смазлив, но в меру. Подойдёт.

– Не понял? – я с ужасом уставился на шута, чувствуя, что волосы на затылке у меня начинают шевелиться. – Цицерон, что происходит?

– Помолчи, данмер. Раз подходит, мы договорились.

– Я напишу, – кивнула девица и, подкинув на руке увесистый мешочек, передала его Цицерону, – аванс. Все детали будут в письме. А теперь – проваливайте.

Шут хмыкнул, подхватил меня под руку, и потащил на выход.

Я начал истерить и придумывать себе самые страшные вещи – что, если меня только что продали для какого-нибудь обряда, или, что ещё хуже, в портовый бордель?

– Цицерон! Немедленно объясни, что происходит! – я чуть было не сорвался на визг, но решив, что не стоит устраивать скандал на улице, постарался вопить потише.

– Да что за противный эльф! – вскричал шут и помахал у меня перед носом кинжалом. – Всё, что нужно, расскажу в убежище!

– А ну говори сейчас! – я осмелел настолько, что отмахнулся от пляшущей перед носом руки, словно от мухи. – Не то я позову деда!

Упоминание о Лашансе Цицерона немного смутило, так что кинжал он с неохотой убрал.

– Противный данмер… Видишь кошель? Знаешь, сколько там денег? Пять тысяч! А знаешь, сколько мы получим, если выполним заказ? Ещё двадцать! Братство будет обеспечено средствами и почти спасено!

– Это что, заказ на убийство? Но почему тогда эта девица так пялилась? Я…

– Тихо! – шут одним движением прикрыл мне рот ладонью, ухватил в охапку, и прыгнул в ближайшие кусты.

Я счел разумным не дергаться, а в следующее мгновение сам вцепился в Цицерона мёртвой хваткой.

– Вилкас, я слышал, это точно был он!

– Фаркас, ты также говорил и в Маркарте, и в Виндхельме, и в Рорикстеде. И даже в Роще Кин. Прости, брат, но по-моему, Хаэльвандир разлюбил тебя и ушёл. Не думаю, что он вернется.

– Нет, нет! Ты не понимаешь! Его глаза! Я видел в них любовь! Но было что-то ещё. Я и вправду идиот. Я чем-то его обидел! Он наверняка попал в беду, Хаэль давно бы вернулся!

– Фаркас, он Алдуина победил. Ну в какую беду он бы попал? Пойдём, вернемся в Йорваскр.

– Брааааааат!

– Не плачь, даэдра тебя задери! А вдруг кто-нибудь увидит?! Фаркас, ты же Соратник, а ну успокойся!

– Ууааааааыыыыыы!

– Милостивый Талос… Пошли отсюда скорее!

Я сидел ни жив, ни мёртв, а сердце стучало, как сумасшедшее. Только когда топот ног Соратников стих, я сумел выдохнуть и лужицей растечься по земле. Цицерон ничего не спросил и не сказал, только странно глянул, будто впервые меня увидел.