Само собой, спать Эрик отправился в мою комнату. Кровать была слишком узкая для двоих, а лежать на полу он категорически отказался, мотивируя это несправедливостью и хреновым гостеприимством. Я тоже не хотел уступать свою постель и валяться на шкурах, поэтому, чтобы никому не было обидно, решили, что на полу будем спать мы оба.

– Что это ты ухватил с кухни? – я нахмурился и покосился на оттопыренный карман нордских штанов.

– А, это? – Эрик похлопал себя по карману и извлёк небольшую бутылочку с какой-то тёмной жидкостью. – Это я у Цицерона спёр. Масло, которым он Матушку натирает. Я попробовал, ничего так на коже.

– А на кой фиг тебе масло? – у меня появились смутные подозрения, но я хотел убедиться.

– Для смазки, придурок!

– Ты что, собрался меня трахнуть?!

– Вот ещё, – фыркнул Эрик, – я слишком устал, да и спина болит. Так что это ты будешь сверху! – и с этими словами он кинул бутылочку мне в руки.

– Ты… Ты уверен?

Эрик улыбнулся, очень грустно и безнадёжно:

–Хаэль, я – женщина. Я хочу принадлежать кому-то, а не вставлять чуждый мне член в чьи-то дырки. Наплюй хоть на минуту на свои гомосяцкие переживания, и представь, каково мне жить? Это, безусловно, забавно трахать каких-нибудь пареньков, которые стонут подо мной, как распоследние сучки, но это всего лишь секс, минутное удовольствие. Я бы всё отдал, чтобы вернуться в своё тело. Да я был бы рад даже вселиться в какую-нибудь виндхельмскую шлюху с рожей ворожеи!

Мне стало очень стыдно. Чёрт возьми, я хотя бы остался мужчиной. А Эрик теперь заперт в чужом теле. Неужели я не смогу помочь своему другу?

– Ладно, – я сурово нахмурился, – раздевайся, женщина. И если завтра ты не сумеешь приготовить сносный борщ – тебя ждёт порка.

Эрик только фыркнул, но взгляд его стал гораздо теплее.

***
На самом деле, не намного он был меня больше. Норды-то сами по себе выше данмеров, но по телосложению мы оказались почти одинаковыми – кожаная броня Эрика сыграла со мной злую шутку.

– Да ты как хрупкая фея, – я чувствовал себя заправским соблазнителем, поэтому периодически гнусно ухмылялся. Эрик лежал рядом, свернувшись калачиком, и смотрел на меня, прикрыв рукой лицо. Совсем как девчонка, стесняющаяся перед первым разом с новым ухажером.

– Заткнись, красноглазый.

Я нарочито медленно поставил рядом бутылочку с маслом, открыл крышку, и растёр между пальцами ароматную каплю. Мятой, слава богам, не пахло, иначе нам бы пришлось всю ночь отмачивать свои органы в прохладной воде.

У меня на мгновение появилось чувство неправильности происходящего. То ли потому что я свято верил, что постель не может соседничать с дружбой, то ли потому, что мне вдруг захотелось не торопиться. Не хочется, что бы всё это выглядело как просто секс. Эрик мне нравился, но за последние сутки моя симпатия начала перерастать в сдержанный интерес. Может быть, даже во влюбленность, иначе почему я сейчас внутри весь трясусь от волнения?

– Ты что, заснул?

– Не-а, – я решил поговорить откровенно. – Знаешь, я не уверен, что нужно делать это вот так. Я понимаю, в нашем случае будет глупо, если я для начала подарю тебе цветы и приглашу на свидание, но… Мне не хотелось бы, чтобы это выглядело…

– Да заткнись уже, – Эрик ухватил меня за руку и притянул к себе. – Закрой глаза.

Я послушался. Нежные губы легко коснулись моей щеки, обдав горячим дыханием со сладким запахом мёда. И где он успел уже выпить? За ужином алкоголя вообще не было, только яблочный компот цицероновского производства.

Плавные движения тела, изредка прикасавшегося ко мне, заставляли вздрагивать. Я не выдержал, крепко, но как можно нежнее, обнял Эрика и подмял под себя. Не помню, когда я последний раз столько целовался. Отрываться не хотелось, но нетерпеливые руки, хаотично гладящие мою спину, требовали большего. К чёрту.

Я открыл глаза. Ресницы Эрика трепетали, полуоткрытые губы рваными всхлипами вдыхали воздух. Горящая на стене свеча еле нас освещала, и его кожа выглядела как разлитый цветочный мёд. Мёд, мёд, мёд, Скайрим весь – сплошной мёд.

Какая, нафиг, разница? Мне нравится этот человек, кем бы он ни был.

– В чём дело? – он открыл глаза, почти чёрные в этом освещении, и заглянул в моё лицо.

Я не выдержал и улыбнулся:

– Всё хорошо.

Может, ничего и не получится, может, это всего лишь такое ночное настроение парочкой мы никогда не будем… Но я попробую. Мы договорились не называть своих настоящих имён, но когда-нибудь ты скажешь мне своё, Эрик.

Он снова задрожал, пока мои пальцы в масле гуляли между его бедер. Странно, но хоть секс с мужчиной был у меня первый раз (Фаркас, сволочь, чтоб ты сдох, тебя я больше не вспомню никогда!), кроме нетерпения никаких негативных эмоций я не ощущал. Я чутко прислушивался к Эрику, боясь услышать звук боли, но он только в нетерпении ёрзал подо мной.

Это здорово… Отличное место, чёрт возьми, горячее, будто бархатное. Мрр, остался бы здесь навечно…

***
Утро было чудесным, день был чудесным, вечер тоже, пока не явился Цицерон и Эрик стал снова пускать на него слюни. Рыжий гандон. Похоже, это ревность.

Все новички успели за день выразить нам с Эриком своё восхищение, поздороваться, и даже поспрашивать советы по эффективности убийств. Я сразу делал морду кирпичом и за ответами посылал их к Цицерону. Ну их, а то я им насоветую, а потом они закончатся, по очереди завалив свои задания.

Саркофаг с нашей старой перечницей перетащили в столовую, столы убрали, свечи притушили. Мы с Эриком должны были стоять по разным сторонам от пахучей тушки, являя собой глас Матери. Бабетта не сидела сложа руки, и за то время, пока я прохлаждался в Желчной шахте, пошила форму Чёрной руки. Балахончик с капюшоном невероятно мне шёл и добавлял плюс сто к внушительности.

– Ого, а я думал, ты только яды варить умеешь, – Эрик держал большой серебряный поднос, а я крутился рядом, пытаясь разглядеть своё отражение.

– Это от тебя, Слышащий, никакой пользы, – фыркнула девчонка. – Эрик хотя бы готовить умеет.

– Умею, да, – самодовольно усмехнулся новоназначенный второй Слышащий.

– Какие все умные! Гордыня – не есть добродетель!

– Ты только и умеешь, что языком трепать!

– Видишь, Бабетточка, это моё достоинство – буду для братства выбивать из торговцев скидки.

На это вампирша ничего не смогла возразить, только прошипела:

– Ещё раз меня назовешь Бабетточкой – отрежу уши!

Явившийся Цицерон разогнал заскучавших в ожидании новобранцев, и подскочил к нам:

– Кусака, чем вы занимаетесь? Ещё не призвали?

– Да рано же, – отмахнулась девчонка. – А ты не стой столбом, тоже переодевайся.

– Что? Но Цицерон привык к своей одежде…

– Одежде шута?! И это один из членов Чёрной руки? Ох, шут, если бы не страх, что твоё сумасшествие заразно, давно бы тебе горло перегрызла.

– Давай я помогу тебе переодеться, Цицерон! – сладким голосом влез Эрик и улыбнулся.

– Цицерон сам справится, – Хранитель, обидевшись на слова Бабетты, гордо поднял нос и с трагичным лицом удалился.

Я проводил его хмурым взглядом – он начал меня раздражать, особенно эти его ужимки, которые раньше и мне казались милыми. Теперь Эрик таращится на него с блаженным лицом. Наверняка снова представляет, как Цицерон его связывает и шлепает по заднице. Агггр…

– Бабетта, – я попытался отвлечься от скорбных мыслей, – а кого призвать-то надо? Мать Ночи?

– Не-а, – она покачала головой, – нет у нас пока что таких возможностей. Церемонию будет твой дед проводить, Люсьен Лашанс.

Эрик, успевший снова присосаться к бутылке с мёдом, от неожиданности выплюнул всю жидкость на проходившего мимо новичка. Тот громко завыл по-кошачьи и скрылся в ближайшем коридоре.

М-да, как-то неудобно вышло.