Через два дня меня чуть ли не пинком разбудили на рассвете, всунули в руки собранный мешок с провизией, дали карту и в пару предложений обрисовали задание. Ни Цицерон, ни Бабетта моему флегматичному настрою не удивились. Цицерон, ясен пень, упомянул лишь о том, что заказ дорогой и сверхважный, и меня в бандитскую шайку посылают исключительно потому, что у Хранителя куча других важных дел, да и от тела Матери надолго не уйдешь.

А Слышащего сплавить на месяцок – это норма, ага. Про педика-главаря, конечно же, никто и словом не упомянул. Зато мне долго внушали важность сего мероприятия, как для меня, так и для Братства.

Хотелось заорать, потаскать девчонку за волосы, а шуту начистить харю с воплями «Я всё знаю!», но сил не было. Я уж молчу про то, что живым вернуться с задания шансов было очень мало. Но, чёрт с вами, я не буду убегать. Я ещё покажу им, кто в этом братстве главный.

Я возблагодарил небеса за то, что можно было не тащиться пешком, а нанять повозку из Данстара. Хоть до поста Септимия Сегония довезут, только заплати хорошо. Возница, добродушный толстый норд, очень смахивающий на моржа… то есть, прошу прощения, хоркера, всю дорогу до Рорикстеда травил местные байки и анекдоты.

На подъезде к форту Сангард он с виноватым выражением лица потряс поводьями:

– Прости, парень, но дальше уже сам. Тут вечно Изгои толпами бродят, а я не боец уже давно.

– Да тут всего-ничего идти, ничего страшного. Спасибо!

Я махнул приветливому дядьке рукой на прощание, потрепал по гриве меланхоличную лошадь, и двинул к торчавшему вдалеке указателю.

Так, форт передо мной, значит повернуть надо налево, пройти мимо пещеры… Как она называлась? Разделенное ущелье? А затем начинать идти на запад в гору.

Я стоял на перекрестке, а передо мной оказалась тропа. Вполне себе утоптанная, с растущими по обочинам чертополохом и мелкими синими цветочками. Она выглядела очень уютной и спокойной, и будто манила меня за собой. Если честно, поджилки у меня затряслись. Ой, не к добру это! Слишком уж эта тропка безопасна! Не-не-не, нафиг. А не тут ли я в игре тролля видел? Хм…

Я полез в карман, достал бумажку с заклинанием (слова я давно выучил, но всё-же боялся где-нибудь напортачить и перепутать), ещё раз прочёл похожее на вызов демона Лучиана заклинание, и произнёс его вслух.

– Снова ты! – Лашанс при виде меня скрипнул зубами от злости и потянулся к висевшим на поясе ножнам.

– Подождите, пожалуйста, Люсьен! – надо было задобрить ассасина, а не то он снова воткнёт себе в ухо ножик – и поминай как звали. – Я прошу у вас прощения, но, сами понимаете, мне нужно было спасти свою жизнь! Я глубоко сожалею о том, что вам пришлось испытать подобное унижение, называя меня своим внуком. Умоляю, простите меня.

Я смиренно опустил голову, уставившись на носки собственных сапогов, и ждал вердикта.

– Хорошо, – злобный выдох Лашанса резанул воздух, – я прощаю тебя, Слышащий.

– Вот спасибочки! – я обрадовался так, что чуть не повторил цицероновскую джигу. – Вы теперь не уйдете самолично?

– Нет. Ситис с тобой, веди.

С Лашансом под боком сразу стало спокойнее. Я приободрился и вразвалочку зашагал по тропинке. Погода была отличная, солнце вовсю припекало, разноцветные бабочки летали повсюду, а ветерок доносил до носа сладковатый запах цветов. Благодать!

– За теми кустами засада. Изгои.

От этих слов Лашанса я в мгновение ока прыгнул за ближайший валун, судорожно прижимая к себе щит и котомку.

Призрачный ассасин неторопливо прошествовал до меня и устроился рядом.

– Люсьен, а откуда ты знаешь, что Изгои? – я плюнул на условности и назвал его по имени.

– Данмер, ты слепой? Рога торчат из листвы. Олени двигаются по-другому. – Он достал кинжал, выпрямился во весь рост и прищурился, явно прицеливаясь.

– Эй, они же увидят!

– Без глаз не увидят, – зловеще ухмыльнулся Лашанс и метнул кинжал в пресловутые кусты. Раздавшийся вой вперемешку с матами и криками ужаса наглядно показали, что ассасин был прав.

– Слышащий, докажи свои умения! – торжественно-покровительская улыбка с музыкальной озвучкой из криков и каких-то чавкающе-булькающих звуков, доносившихся из места засады Изгоев, заставили меня нервно сглотнуть и в сотый раз пожелать оказаться подальше отсюда. – Добей их, данмер!

Вот чёрт. Я впервые понял, что рубить головы в реальности и в игре – это совершенно разные вещи. Так, спокойно. Я один из членов Тёмного братства, да и вообще, в этом фэнтезийном средневековье пацифисты не доживают до совершеннолетия.

– Иди. Я прикрою, – подбодрил меня Лашанс, и я на ватных ногах двинулся к кустам.

На меня тут же вылетела какая-то татуированная деваха с палицей наперевес, и, завизжав будто гарпия, нацелилась на мою многострадальную голову. Честно, не знаю, как у меня это вышло, но я увернулся и хорошенько ударил её щитом по лицу, а потом добавил сапогом в живот.

Как-то это не очень героично – бить женщину, но… Ничего не поделаешь.

– И это всё, что ты можешь?! – завизжала изгойка и из последних сил долбанула палицей по моей коленной чашечке. Я взвыл от боли и махнул в ответ мечом. Ой… Татуированная голова покатилась по тропинке под горку, весело подпрыгивая на ухабах и камнях. Меня затошнило от ужаса и затрясло.

– Данмер, только посмей на меня!.. – возмутился Лашанс и я послушно повернулся в другую сторону.

Этой стороной оказались кусты, где на глаза мне попался валявшийся на земле Изгой. Шлем из оленьих рогов упал с головы, а светлые, цвета сливочного масла, волосы рассыпались вокруг его лица, будто нимб. Тонкие и совсем неправильные черты, гладкая, усыпанная бледными веснушками кожа, ярко-зелёный огромный глаз в обрамлении длинных светлых ресниц. Из второго глаза торчал кинжал Лашанса, а темная кровь вытекала из глазницы по щеке, будто слезы. Я думал, что меня теперь точно стошнит, но… Открывшееся зрелище было так… Так красиво, прекрасно… Завораживающе. Я почувствовал на плече прохладную ладонь, а в ухо полился тихий хрипловатый голос Люсьена:

– А вот теперь… Добро пожаловать, брат.

Я повернулся и посмотрел на полу-прозрачное лицо, наполовину скрытое в глубоком капюшоне. Глаза Люсьена Лашанса, несмотря на призрачность, были теплы. Я улыбнулся ему в ответ. Наверное, настоящие убийцы могут увидеть красоту даже в убитом рябом старикашке весом под двести килограмм. Мне этому ещё учиться и учиться, но, кажется, я правильно ухватил суть. Всё это отдавало последней стадией сумасшествия, но я расслабился и плюнул на мораль.

***
Я немного переборщил с пафостностью момента, изъявив желание взять в качестве трофея голову убитой Изгойки, и имел прекрасную возможность понаблюдать за дивной игрой эмоций на лице Лашанса. Если у него и появилась ранее малюсенькая надежда на то, что я не совсем кретин, сейчас было ясно, что он окончательно уверился – всё же кретин.

Насколько я помнил, Желчная шахта, одно из уютнейших мест в Скайриме на мой вкус, находилась не так уж высоко. На деле же пригорок превратился чуть ли не в отвесную скалу. Подниматься приходилось ползком, потому что сырая после дождя земля напоминала по консистенции растаявшее масло. Я героически полз вверх, сзади тихо ругался Лашанс, благодаря грязи уже почти не прозрачный. Если его как следует облепить, вполне может замаскироваться и сойти за живого. Подниматься было скучно, и я от нечего делать решил завести светскую беседу.

– А вот скажи, Люсьен, как оно там в Тёмном братстве в межличностных отношениях дело обстояло? Целибат, или я и впрямь мог бы быть твоим внучком?

– Что-то быстро ты обнаглел, Слышащий…

– Да все же свои, к чему недомолвки? А мне очень интересно.

– А сам-то ты как думаешь?

– Эээ… Ну у меня два варианта: либо да, либо нет.

– Из крайности в крайность?

– Потому и спрашиваю, – я присел на камень и вытер со лба пот, – зачем выдумывать и гадать, если можно получить прямой ответ.

Лашанс сложил руки на груди и уставился на меня с ехидной ухмылкой:

– Тебе полезно будет использовать свои мозги. Вот скажи мне, кто я? Нет, не сейчас, а тогда.

– Ну, – я почесал затылок, – ты служил в братстве…

– Все свои должности и заслуги, равно как и ошибки, я и сам помню. Что ещё?

Я почувствовал себя студентом-технарём, который по причине раздолбайства и незнания расписания зашел в аудиторию, где сдают китайскую литературу.

– Может, намекнешь, что я должен ответить? Я вообще твой вопрос не понял.

– Да это же очевидно, – нетерпеливо махнул рукой Лашанс, – ну же, во имя Ситиса, пошевели мозгами.

– Эээ… Ты… Ты имперец?..

– И?

Я приободрился и продолжил:

– И, как говорится, мужчина в самом расцвете сил, по-крайней мере был. Так?

– А теперь сам ответь на свой вопрос, Слышащий.

– Ясно. Продажные девки, ассасинки, которые совсем не против, и никакой семьи, привязанностей и прочей лабуды. Как-то это неинтересно и банально.

– Это жизненно, – фыркнул Лашанс и продолжил путь.

Я отряхнул башку Изгойки, чтоб кровь из шеи не сильно пачкала мне штаны, поудобней ухватил её за волосы, и двинул следом за «дедулей».