– Мерзавка.

– Баран.

– Рыжая стерва.

– Данмерский выродок.

– Блохастая шавка.

– Чернозадая подстилка.

Таким нехитрым способом мы с Эйлой коротали время в тюрьме.

Всю нашу компанию рассадили в две соседние камеры по половому признаку: мальчиков налево, девочек направо. Фаркас жался в уголок, грустно и громко вздыхал, но в нашу с Эйлой полемику не вступал. Эрика больше волновала Сульга, и он с тревогой в голосе пытался успокоить девушку:

– Су, как ты там? Милая, всё хорошо? Не волнуйся, утром мы отсюда выйдем.

– Со мной всё хорошо, не волнуйся.

– Зови меня Эрик, лапонька. Мне так жаль! Я тебе куплю колечко с бриллиантом, хочешь? 

– Зачем?..

– Ну, чтобы сгладить такое неприятное впечатление. Только сегодня познакомились, и сразу в тюрьму.

– Не надо… Эмм… Эрик. Лучше заедем к моим родителям, и вы отдадите им обещанные полторы тысячи септимов, хорошо?

– Ну, это само собой, лапонька!

В общем-то, рифтенская тюрьма оказалась больше похожа на гостиницу: кровать, накрытая шкурами, столик, стулья. Так что можно считать мы сэкономили на ночлеге, а к утру стража обещала всех отпустить.

Мне надоело препираться с рыжей стервой, и на последнее её оскорбление я не ответил, но упрямая девица не собиралась так просто сдаваться:

– Данмерская шлюшка, чего молчишь? Думаешь, так просто отделаешься? Так уж и быть, позволю тебе забрать свои вещи. Но не надейся, что я так просто уступлю тебе «Медовик»! 

– Окстись, малохольная, – я взвыл от невозможности хорошенько врезать по наглой бабской роже, – вы с Фаркасом даже не женаты, с какой такой радости ты распоряжаешься чужим добром?!

– Это ненадолго. Фаркас сегодня как раз собирался зайти в храм и предупредить жреца. Да, милый? 

Фаркас только замычал что-то невразумительное.

– Ха, видишь, идиотка?! Похоже, только ты здесь собираешься под венец! А Фаркас вообще знает, что он твой жених?

– Сволочь! – Эйла по плечо высунула руку из-за своей решетки и с остервенением принялась трясти нашу. – Ты, проклятый эльф!

Я быстро перехватил её руку и, недолго думая, впился зубами в ладонь. 

Соратница заверещала, пытаясь вырваться, а я только захохотал, начав выкручивать ей пальцы.

– ХВАТИТ! 

От баса, прогремевшего словно гром, даже Эрик опасливо сжался и на всякий случай встал подальше, в уголок. Фаркас с угрюмым видом подошел ко мне и отодвинул от решетки, заставив выпустить руку Эйлы:

– Хаэль, прекрати. Ты ведешь себя недостойно мужчины. Эйла, умоляю, ты тоже успокойся. Я понимаю, что ты делаешь это ради меня, но, прошу, не надо. Мне не нужны деньги, я не ради этого женился. Я… – голос его сорвался, и он повернул ко мне своё грустное лицо. – Когда ты надел амулет Мары, Хаэль, и начал будто невзначай стараться чаще попасться мне на глаза… Я не верил своему счастью. Я даже в храме Мары думал, что это лишь счастливый сон, который развеется как дым при моем пробуждении. Каждое утро я просыпался, смотрел на тебя, и понимал, что всё это – реальность. Довакин, победитель Алдуина, знаменитый на весь Скайрим… Настоящий герой, и одновременно такой хрупкий и прекрасный эльф… И он обратил своё внимание на меня, простого норда, пусть и Соратника, но не отличавшегося умом и красотой. 

По щеке Фаркаса скатилась одинокая слезинка, а я сжался в комочек, приседая на пол и мечтая, чтобы он замолчал. Каждое его слово резало моё сердце огромным ржавым ножом.

– Когда я смотрел в глаза своего мужа, Довакина, – продолжил Фаркас, – я видел в них одно – любовь. Безграничную, ослепляющую, бесконечную. У тебя взрывной характер, Хаэль, я знаю это, но я никогда не злился и не обижался, когда ты срывал на мне плохое настроение. И я улыбался, когда потом ты подходил ко мне с извинениями, и заглядывал мне в глаза, словно маленький нашкодивший щенок. А потом… Хаэль, о, боги, что случилось? – голос Фаркаса снизился до шепота. – Я не понимаю! Неужели ты не можешь дать мне хотя бы такую малость – объяснение?

Он не выдержал, упал на колени, и прикрыл глаза. Из-под полуопущенных век ручьем полились слёзы. 

– Мать моя Тёмная Матрона! – воскликнул Эрик, подскочив к Фаркасу и сжимая того в объятиях. – Хаэль, ну ты и свинья!

Эрик начал рыдать, гладя плачущего Фаркаса по голове, и тут-то я сам не выдержал и бросился в объятия кинутого супруга.

– Фаркаааас, прости меня! Я – урод и сволочь! 

– Хаэль!

– Нет, Фаркас! Хаэль мёртв и наверняка находится в Совнгарде! Я – приблудная душа, которая неведомым образом очутилась в его теле! Клянусь, я не хотел этого!

– Мёртв?! О, боги! – Фаркас вцепился в свои волосы. – Не-е-ет! 

– Крепись, Фаркас, крепись! – ещё сильнее зарыдал Эрик, пытаясь обнять одновременно нас обоих.

Наверное, у нас слишком много всего накопилось, потому что рыдания и не думали прекращаться даже спустя полчаса. Мы втроём выли в голос, я кое-как объяснял своё появление в данмерском теле, за стеной всхлипывала Эйла, Сульга тоже шмыгала носом. 

Успокоили нас очень оригинальным способом: какой-то умник из камеры напротив пустил в нас слабенький огненный шар, которого, тем не менее, хватило, чтобы подпалить Эрику волосы, а мне брови, и истерично завопил:

– Да когда вы наконец заткнётесь?! Заткнитесь, заткнитесь, ЗАТКНИТЕСЬ!!!

Вся наша энергия мигом была направлена на обещания всяческих кар, которые непременно посыпятся на голову истеричного мага, лишь только он попадётся нам в руки. 

– Погоди-ка, – вдруг толкнул меня в бок Эрик, – посмотри, никого он тебе не напоминает? 

Я внимательнее пригляделся к взбешенному магу, который корчил из своей камеры рожи и всяческие неприличные жесты, и помотал головой:

– Да вроде нет… 

– Эй, мужик, – окликнул мага Эрик, – тебя не Маркурио случайно зовут? 

Маг ощерился и показал Эрику персональный жест:

– Случайно, нет, маменька назвала меня так специально!

– А чего ты сюда попал? Ты же вроде наёмник, в таверне сидишь?

Маркурио перестал бросаться факами и скрипнул зубами:

– Потому что дурак.

– Мы заткнемся, если расскажешь, – схитрил Эрик.

Через несколько минут я уже похрюкивал от смеха, выслушивая жалостливую историю Маркурио.

Бедного наёмника уже несколько месяцев никто не нанимал, а запас денег подходил к концу. Есть и жить на что-то надо было, а кроме магии разрушения, он ничего не умел. Не в Винтерхолдскую же коллегию идти, там магов и так куча, да и за обучение новички платили копейки – едва хватало на обеды и мелкий ремонт коллегии. Ничего лучше, кроме как принять предложение Бриньольфа подкинуть Бранд–Шею ворованное кольцо, он не нашел. Ясен пень, воровать маг едва умел, и тут же попался взбешенному данмеру. Бриньольф, конечно же, слился в канализацию, а Маркурио утащили в тюрьму.

– Вот оно что… – Эрик хмыкнул и почесал заросший светлой щетиной подбородок. – Хаэль, думаю, нам и вправду придется заняться продажей двемерских руин.

– Это зачем? – опешил я.

– Потому что денег, получаемых благодаря Желчной шахте, мне не хватит, а братство ещё в заднице. Маркурио, а что если я найму тебя на постоянную работу?

– Ты? – фыркнул маг. – Иди-ка ты в Обливион.

– С ума сошёл, – я ухватил друга за плечи и слегка встряхнул, – зачем он нам? 

– Во-первых, в братстве на данный момент нет ни одного мага. Во-вторых, он отлично впишется в нашу секси–команду. Посмотри на него: у него ярко выраженный лашансовский типаж! 

– Какая ещё секси-команда?! 

– Увидишь потом. Маркурио, как насчет, скажем, восьми сотен золотых в месяц? 

– Хмм… А девчонке той ты вроде полторы собирался заплатить?

– Вот же гад ушастый, – проскрипел Эрик.

– Это же девушка. Как не стыдно её деньги считать! – попытался я усовестить мага. – Тысячи хватит.

– Тысячи… – Маркурио задумался. 

– Ещё мы предоставляем бесплатное проживание в Солитьюде или в… Эмм… Другом месте. Ну как? 

– Ладно, – имперец вздохнул, – согласен.

Бедняга Маркурио и малышка Сульга ещё не раз пожалеют, что связались с нами, но… Поздно закусывать, когда ты уже валяешься под столом.