Патрульный катер вошел в верхние слои атмосферы.
Тусклый свет кабины падал на спящего саларианца в лабораторном комбинезоне. Сквозь чуткий сон ученый ощущал вибрации, переходящие в легкие толчки и слышал, как работают двигатели: их равномерный гул прерывался редкими хлопками. Очередной толчок, сильнее предыдущих, и турбулентность окончательно разбудила саларианца. Его голова заболела так, словно череп залили раскаленным металлом. После такого ученому потребовалось время, чтобы прийти в себя. Мысли его смешались в кучу, а в памяти никак не всплывало ни намека на причину такой боли.
Полуметровый блок с шестью поршнями помог отвлечься. С таким владельцем предназначение у этой вещи могло быть только одно. Ученый лишь пытался подсчитать, какой силой нужно обладать, чтобы управляться с таким орудием, как кроган, пилотировавший катер, заметил, что его собственность стала объектом чужого внимания:
— Не пялься, пыжак.
Громкий голос вызвал новый приступ боли. Схватившись за голову, саларианец застыл, лишь глаза заморгали. Из-за штурвала снова раздался бас:
— Все не очухаешься? Скоро приземлимся, — взглянув на панель, кроган добавил: — Щиты свои перезагрузи, а то движки барахлят.
Саларианец продолжал оставаться в недоумении. «Все вопросы – потом», — пронеслось у него в голове. Вместо этого он собирался отрегулировать индивидуальные щиты с помощью своего омнитула. Того самого, который пропал с запястья.
— Ах да, твоя игрушка у меня. Постараюсь не потерять ее.
Обреченный вздох. Саларианцу не осталось ничего другого, кроме как перезагрузить щиты с помощью поясных конденсаторов. По непонятной причине кроган не связал своего пленника. Тот, в свою очередь, был рад этому факту и смог проверить потайной кармашек на голени, где был спрятан небольшой снаряд с нейропаралитическим ядом. Годы службы в ГОР давали о себе знать. Убедившись, что все на месте, саларианец немного успокоился. В критической ситуации ему будет, чем отбиваться.
Пытаясь отвлечься от боли, ученый подошел к пилоту. В душе его забавлял кроган за штурвалом человеческого катера: толстые пальцы, то и дело, цепляли ненужные кнопки на голографической панели.
— Пыжак?
Типичное обращение типичного крогана. Отношения между ними и саларианцами "не сложились" еще со временем кроганских восстаний, но в тот момент ситуация не располагала к очередной стычке.
— Я еще на Намакли говорил, что меня зовут Сорум. Сорум Мирик.
— А я еще тогда сказал, что мне насрать, — кроган продолжал водить своими пальцами по панели, то и дело задевая не те "окна".
Вместо лобовых стекол у катера – защитная панель, на которую проецировалось изображение с наружных камер. С их помощью можно было любоваться ландшафтом, раскинувшимся под катером. Неизвестная саларианцу планета была наполнена песчаным океаном до горизонта. Их транспорт летел в сторону от звезды, навстречу ночи.
Огромную часть небосвода занимал газовый гигант, вокруг которого и вращалась эта пустынная планета. Из-за его величины казалось, что он вот-вот войдет в атмосферу. Еще два спутника небесного исполина провожали по небу своего хозяина, и Сорум не мог сдержаться, чтобы не сказать «потрясающе». Хоть эти небесные тела и служили напоминанием, что это – чужой мир.
Остроконечные тени падали от каменного леса из вычурных скал, очерчивающего сеть глубоких каньонов. Между горными породами то и дело краснели кроны деревьев, колыхавшиеся на ветру. Такая живописная роща была на удивление пустой: приборы не улавливали ни одного живого организма.
— Элааден. С Тучанкой не сравнится, — прокомментировал кроган.
— Почему мы здесь?
— Я тебе уже говорил.
— Наверное это вылетело из моей головы, пока ты меня вырубал, — сокрушался Сорум.
— Ах да, точно. У тебя хрустальная голова.
«Большего я от него не добьюсь», — подытожил саларианец.
Но воспоминания все же медленно возвращались к нему: собственное отражение изнутри криокапсулы, медицинский осмотр на борту «Нексуса» и краткий инструктаж от директора научного отдела. Побег от старых врагов и проблем увенчался успехом. Побег от самого и себя и собственных грехов. Но откуда Соруму было знать, что его настигнет искупление в виде старого крогана.
— Ты бы ухватился за что-то, — пробубнил он.
После его слов катер резко наклонился вправо. Саларианец не удержался на ногах и покатился кубарем, пока не врезался головой в гермодверь. Отступившая ранее боль вернулась с новой силой. Последним испытанием стал удар от приземления. Соруму захотелось поскорей покинуть злосчастный катер.
— Мягкая посадка, — подытожил пилот.
Обозленный Сорум поднял пострадавшую голову и пересекся взглядом с кроганом. Только тогда саларианец заметил, что глаза у того, несмотря ни на что, были апатичны. Даже с некой долей раздраженности.
— У нас, кстати, связи нет. Головастик, может перепаяешь что-то?
— Я ксенобиолог, а не механик.
— Все равно пригодишься. А то получится, что я зря проблем с «Нексусом» набрался.
Кроган окинул взглядом изображение с камер, после чего с размаху впечатал свой кулак в защитную панель.
— И зачем это? — спросил Сорум.
— Помогает думать. Так как нам наладить связь?
— Для хорошего сигнала не помешала бы возвышенность, — пробормотал саларианец, боровшийся с дверной панелью.
Услышав решение, кроган кивнул головой.
— Звучит как план. Потащишь передатчик.
После упорного сопротивления панель поддалась и разговор был прерван потоком горячего воздуха, попавшего через открывшуюся гермодверь.
— Горячо-то как! — взвыл Сорум.
Яркое солнце слепило глаза, жаркие лучи падали на незащищенные части тела саларианца. Он моментально почувствовал, как его кожу стало печь.
— Добро пожаловать, пыжак. Планетка, правда, не по твоей части, — кроган ухмыльнулся, глядя на беспомощного перед высокой температурой саларианца.
Тот тщетно пытался справиться с дверью и закрыть ее обратно. Он не знал, что его товарищ в это время управлял ею со своей панели пилота.
— Нам обязательно туда идти?
— Иначе никак.
Вместе с кроганом Сорум ступил на поверхность планеты и взглянул на катер: его правый двигатель был поврежден, а борт, судя по темным следам, был обстрелян.
— Щербатый лейтенант вместе со своими шавками чуть не отправил нас в Пустоту. Его даже не смутило, что ты был на борту, — кроган отвернулся от катера и побрел к вершине бархана.
Элааден встретил пришельцев искрящимся на ветру песком и раскаленным воздухом, режущим ноздри и обжигающим легкие. Саларианцу родом из тропического Сур’Кеша было невыносимо находиться в таком засушливом месте. Тяжесть передатчика за спиной в купе с невыносимой жарой стали жутким испытанием, но особенно донимали раскаленные пески, ощущаемые сквозь подошвы. На секунду Сорум подумал, что готов пожертвовать одним из своих рогов, чтобы в тот же момент оказаться в привычном кабинете, на борту «Нексуса». Его ждали исследования образцов андромедовской фауны в компании с бойкой и эрудированной землянкой. Не сложно было заметить, чтобы она не пользуется популярностью у мужского персонала из-за ее косоглазия. Саларианца такие мелочи не трогали. Он сам уговорил руководство проекта отдать девушку под его начальство. Однако ее подарок, в благодарность за это, со странным названием «юкка», уже давно стоял в цветастом горшке на столе Сорума без должного внимания.
Кроган же, по мнению ученого, не испытывал неудобств. Его вид веками выживал и адаптировался в суровой среде Тучанки. Поэтому эволюция наградила кроганов толстым хитиновым панцирем, защищавшим и от бо́льших угроз, чем жара Элаадена.
— Вон те скалы, видишь? — кроган добрался до вершины чуть раньше нагруженного саларианца и успел осмотреть местность. — У их основания могут быть пещеры. Там устроим привал. Потом двинем на ночную сторону планеты.
— Отлично. Дневная жара убьет меня.
— Дело не в этом, — развернулся к нему кроган. — Вся эта освещенная сторона – большой обеденный стол. Идеальное место для песчаных червей.
— Червей? Вроде Молотильщиков?
— Если не найдется чего похуже, — саларианец увидел, как лицо его товарища расплылось в довольной ухмылке.
Дабы не переживать по лишнему поводу, Сорум не стал расспрашивать о возможных представителях местной фауны.
— Не иди в ритм со мной, и мы не привлечем внимания. А если вдруг задрожит земля, то… Ты же настроил свою маскировочную систему?
«Если бы ты не отобрал мой омнитул, то я убежал бы при первой возможности», — Мирик не стал отвечать вслух на риторический вопрос. Что-то заставило его подумать, что кроган спрашивает об этом не из-за беспокойства за безоружного товарища.
Желая поскорее найти укрытие, Сорум стал подниматься по очередному бархану в сторону скал, но его ступни то и дело утопали в песке. Его товарищ поубавил в скорости и, передвигаться ему стало сложней. Весу в нем было, на глаз, не меньше четырехсот килограмм. Для более легкого передвижения старик использовал найденную под деревом ветку как походную палку. Но его все равно шатало из стороны в сторону, словно он выпил бочку ринкола. Конечности дрожали, пот тек рекой. Импровизированная треккинг-палка продержалась недолго, и когда ее владелец практически поднялся, та предательски треснула пополам. Не удержавшись на ногах, кроган покатился вниз по песку, вздымая его клубами.
Сорум лишь радостно глядел на это зрелище и не сразу решился помочь. «Хорошо, что никто не видит», — упрекал он сам себя, во время спуска к крогану. Тот же сразу зарычал, завидев саларианца.
Тело крогана объяло синим пламенем. Мощным биотическим броском он сбил ученого с ног. Из мощных рук выбивались волны концентрированной энергии, развевающие песок в разные стороны. Обескураженный Сорум наблюдал за всем этим, держа в руке снаряд с ядом. Вещество могло бы и не подействовать на крогана в таком состоянии. Разве что, разозлить еще больше. Но выбирать не приходилось. Сорум держал снаряд наготове до последнего, пока не увидел, как биотика перестала охватывать тело крогана. И вот он уже стоял посреди воронки, а руки его тряслись так сильно, что не слушались вовсе.
Сорум не сразу рискнул приблизиться. Вернув себе свой омни-инструмент и весь запас панацелина, саларианец принялся оказывать возможную помощь.



Старик оказался прав: среди скал нашлась спрятанная от света пещера. Температура внутри была комфортной, а воздух – прохладным. Это все, чего мог желать саларианец в тот момент. Кроме возвращения домой. Но не в лаборантскую на «Нексусе», которую он предпочел выделенной в жилом блоке коморке. Сорум все чаще грезил о Сур’Кеше.
Скинув с плеч тяжелый передатчик, он стал наблюдать как его товарищ разогревает консервированную еду прямо на камнях, снаружи пещеры. Крогану стало полегче, а потерянную энергию он пытался возместить за счет остатков провизии. Уплетая содержимое одной банки за другой, он сопровождал акт чревоугодия громкими отрыжками. Саларианец лишь презрительно морщил лицо, потягивая питательную смесь из тюбика.
— Я нажрался, как кроган…
— Ты и есть кроган.
— Моя дочь так любила говорить.
Питательная паста пошла Соруму не в то горло. Прокашлявшись, он переспросил, не послышалось ли ему это. На что старик лишь презрительно хмыкнул в ответ и с помощью биотики запустил пустую банку куда-то вдаль.
Наблюдая за удаляющейся жестянкой, Сорум осознал, что ему придется на время всего привала находиться в одной пещере со своим заклятым другом. Прибавить к этому еще и возможные приступы агрессии, так ситуация выглядела совсем безрадужно.
Ученому хотелось бы найти себе занятие, но без возможности выйти наружу вариантов оставалось немного. Единственное, что ему оставалось – отдыхать и предаваться раздумьям. Кроган тоже времени зря не терял: засыпав свой мусор песком, он вернулся в пещеру и уселся напротив саларианца. Из-за его плеч показался блок с поршнями, замеченный Сорумом ранее, и неподъемного вида дробовик. Ученый был наслышан о таком оружии и даже видел его в действии. Кроган привел в боевую готовность «Клеймор» и проверил наличие термообоймы. Провел пальцем по разным щелям, в поисках забившегося песка. Наигравшись с дробовиком, он достал блок и трансформировал его в огромный молот. Перехватив обеими руками, он стал вертеть его, в поиске изъянов. Проверка оружия словно вернула силы бывалому воину и не оставила и тени прежней слабости. Вся эта картина навеяла Соруму воспоминания о событиях шестимесячной давности. Или же, верней сказать, «шестисотлетней давности»?..

Заброшенный военный комплекс среди песков планеты Намакли.
Старый пункт медпомощи, переоборудованный под лабораторию. Антисанитария, удерживаемый против воли персонал. Похищенные ради экспериментов гуманоиды и кроганы из других кланов содержались в карцере. Профессор Солус был бы разочарован, что один из его учеников работает в таких условиях. Но Вейрлоки готовы были пойти на все, ради излечения генофага.
Однажды привычный ритм был нарушен атакой извне. Началась пальба. Звуки доносились из коридоров комплекса. Кроганы-охранники из «Кровавой стаи» отбивались от невидимого противника наугад. Продержались они недолго.
В лаборатории взорвалось несколько поврежденных реагентов. Поднялся дым, ограничивший обзор. Через минуту-другую грохот прекратился. Все затихло. Пока из неосвещенного коридора не прозвучал выстрел.
Через секунды – взрыв под ногами. Он оторвал бы их, если бы не индивидуальные щиты. Мощности хватило на отражение лишь одного снаряда. Следующий подобный выстрел мог оказаться фатальным.
Из дыма вышла фигура. Быстрый взгляд на нападавшего: саларианец. Соотечественник. В трехпалых руках – пистолет «Скорпион». Униформа без знаков отличия. Группа Особого Реагирования. Бывший сослуживец.
— Только в лицо не стреляй, — единственное, что тогда пришло на ум.
Рефлекторно закрылись глаза. Второй выстрел. Он же обещал быть последним.
Что-то мерзко чавкнуло. Звук свалившегося тела оперативника сопровождался треском уничтоженного щита.
Глаза нехотя раскрылись. Лучше бы они не раскрывались вовсе.
Над мертвецом стоял кроган. Особенно крупная и старая особь. Чуть больше двух метров ростом, с массивным горбом. Иссеченное вдоль и поперек шрамами лицо искажено в ехидной гримасе:
— Обожаю этот звук.
В руках живой горы – громадный молот. Из него выпирали пульсирующие поршни, объятые пламенем биотики.
Спаситель добавил:
— Если не собираешься отправиться в Пустоту, — кроган указал бойком молота на тело у своих ног. — Расскажешь где искать Вейрлока Урета.
Переступив через убитых охранников, на свет вышел еще один кроган. Моложе предыдущего: лобные пластины еще не срослись, горб не такой высокий. Голос был не такой тяжелый, как у первого, но все равно внушительный:
— Свою часть сделки мы выполнили. Твоя очередь.
Сложно представить более эффектный способ уволиться. Жизнь после этого круто изменилась. ГОР, а вместе с ними и «Кровавая стая», дышали в затылок. Кроганы-спасители пропали с концами. Подвал элкора-контрабандиста опротивел в первый же день, но был предпочтительней койки в лаборатории Вейрлоков. Друзья-сослуживцы вовремя подсказали решение всех проблем. Нужно было улететь. Далеко. «Инициатива Андромеда» дала такую возможность.

— А где второй? — неожиданно спросил Сорум.
Кроган оторвал взгляд от молота и направил его на своего визави. По его глазам сложно было угадать, что у того на уме, а потому саларианец переспросил:
— Где твой напарник? Я вспомнил, как заплатил вам, чтобы вы вытащили меня из лаборатории Вейрлоков на Намакли.
Немного помолчав, старый кроган выдавил ответ:
— Спекся задохлик. Его капсула была повреждена по прибытии. Крышку приварило к этому гробу. В нем и зажарился.
Повисла пауза. Сорум беспорядочно водил глазами, не зная, как лучше посочувствовать чужой утрате. Да и как вообще можно посочувствовать крогану, не опасаясь за последствия? Вместо этого, Сорум попытался немного разрядить обстановку:
— Так тебе все-таки не насрать.
— По поводу?
— Мое имя. Ты знаешь, как меня зовут. Иначе ты бы не нашел меня на «Нексусе».
Кроган лишь хмыкнул и продолжил возиться со своим молотом. Но потом все же добавил:
— Видимо, так и есть. Смышленый пыжак.
По непонятной причине Соруму было приятно услышать комплимент от своего похитителя. Пытаясь ответить ему той же монетой, саларианец еще раз перебрал в голове воспоминания о своем побеге. В отсутствии головной боли эйдетическая память наконец-то помогла ему вспомнить имя, нанятого им крогана.
— Вейрлок Бренк. Тебя ведь так зовут?
— Просто Бренк. Я давно покинул свой клан.
— Это как-то связано с моим побегом из их лаборатории?
— И да и нет. Я ушел еще до того. Но благодаря тебе я узнал, что мне нужно.
Сорум и вправду рассказал все, что знал о Вейрлоке Урете, которого искал Бренк со своим протеже. Это была цена за свободу в тот раз.
— Что с тобой произошло? — спросил Сорум.
Старик явно не хотел говорить на эту тему, но если бы ему не нужна была помощь, то он не стал бы похищать саларианца. Бренк поднял с земли свой молот и снова осмотрел его. Именно в тот момент Сорум заметил, что оружие украшено волновыми узорами, не характерными для кроганской культуры. Они вызывали больше ассоциаций с ханарами или азари. Налюбовавшись, Бренк отложил молот в сторону. По его лицу стекал пот, руки снова дрожали. Саларианец не мог не поинтересоваться, как себя чувствует его похититель. На что тот ответил:
— Криосон плохо повлиял на мой мозг. Головастики вроде тебя сказали, что такое невозможно было предугадать. Что-то там про мой имплант промямлили. И сказали, что похожие проблемы встречались у представителей всех рас и возрастов. Случаи редкие и неизлечимые. Начальство «Нексуса» решило смолчать и держать нас под надзором, пока мы не сдохнем. Поэтому я послал всех в пустоту и сбежал оттуда, — кроган посмотрел в глаза саларианцу и добавил: — Ты мне нужен, чтобы продержаться как можно дольше. Я боюсь, что могу потерять над собой контроль. Ты уже мне помог при подъеме. Я ценю это.
Сорум не знал, что ответить. Чужие откровения не настолько заставили его расчувствоваться, чтобы оставить мысль о возвращении на «Нексус», но он понимал, что в одиночку ему с этой планеты не выбраться.
Бренк сложил свое оружие за спину и направился к выходу из пещеры. Одной рукой он подхватил передатчик за лямки и перекинул его через плечо. Легким кивком воин дал понять, что привал окончен.



Закатная зона осталась позади, и путники уходили все дальше в ночь. Один из ранее не видимых спутников газового гиганта освещал жемчужные пески Элаадена. За все время пути по ночной стороне Сорум любовался неизвестными созвездиями и пытался сложить их в определенные образы.
Спустя какое-то время на горизонте появилось большое плато, очерченное лунным светом. По правую сторону от него можно было увидеть вздымающиеся клубы песка, тянущиеся высоко вверх. Песчаная буря постепенно ослабевала, поэтому не давала поводов для беспокойства.
— Ты по собственному желанию помогал создавать лекарство от генофага? — голос Бренка прервал четырехчасовое молчание.
Вопрос с подвохом, но Сорум не собирался юлить:
— Поначалу – да. Потом передумал. Увидел, с чем придется работать. В таких условиях сложно добиться успеха. Вейрлоки будто не были заинтересованы в создании лекарства. Будто не помнили, с чем им приходится жить на протяжении полторы тысячи лет…
— Уже две тысячи семьдесят пять, если вдруг кто забыл, — прервал его старый кроган. — Хотя вам-то что. Обрекли нас на вымирание, а сами плодитесь в свое удовольствие.
В тот момент терпение ученого лопнуло. Он развернулся лицом к собеседнику, да так резко, что чуть не наткнулся на него самого. Но отступать было поздно:
— Наши самки могут отложить до дюжины яиц в год. Женские особи появляются только из оплодотворенных. Установленные в нашем обществе нормы позволяют оплодотворять лишь малую часть кладки. Без этих норм, саларианская популяция давно обогнала бы все остальные расы по численности. Даже вашу. Но, в отличие от вас, мы думаем о последствиях. Вот только никто другой об этом не задумывается. Особенно – кроганы.
Лицо Бренка не отображало никаких эмоций. Словно он и не слышал ничего. «Раз уж начал, заканчивай», — подумал про себя Сорум. Собравшись и вдохнув поглубже, он продолжил:
— Да, нами создан генофаг – того требовали обстоятельства. Я долгое время считал это несправедливостью по отношению к целой расе. Только после личного знакомства с вашим видом я поменял свое мнение. Практически каждый кроган – эгоист. Удивительно, что некоторые из вас все еще заводят семьи.
Закончив, саларианец осекся. Он понял, что его мысли пошли уже в другом направлении. Он вспомнил, как старый кроган упоминал свою дочь несколькими часами ранее. По его телу снова стали поигрывать синие огоньки биотики. На тонкое плечо Сорума упала тяжеленая рука. Несмотря на ожидание худшего, кроган лишь опустил слегка голову и спросил:
— Я правильно понял, что из дюжины ваших яиц вылупляется двенадцать здоровых детенышей? В то время, как из тысячи наших лишь в одном есть жизнь.
Неожиданно для себя, саларианец впал в ступор и не знал, что сказать. Кроган все продолжал:
— Такие как я пытаются завести семью иначе. Моему клану не понравилось, что я покинул их ради жизни с азари на Иллиуме. Они отомстили не сразу. Выжидали удобного случая сотню лет. После чего, нанесли удар, разрушив наш с Риенной союз. Мы просто не могли оставаться вместе после такого.
Соруму захотелось закопаться в горячие элааденские пески, но он был вынужден слушать дальше.
— Я прилетел в чужую галактику не для того, чтобы пострелять экзотичную живность. Кроганы вообще мало походят на экзотику.
Бренк достал из-за пояса сложенный пистолет-пулемет «Каратель» с символикой «Кровавой стаи» и протянул его Соруму:
— Один из Вейрлоков "подарил" в качестве сувенира.
Приняв из огромной ладони оружие, саларианец взглянул на своего товарища и понял все без лишних слов. Он привел оружие в готовность, проверил на наличие термозаряда, после чего, сложив, повесил за пояс.
— Тебе стоит знать, что я раньше служил в ГОР. За меня не беспокойся.
В ответ послышался одобрительный смешок Бренка.
— Вот бы у нас еще был томках. Мои кости начинают трещать, — крогану начинали надоедать разговоры, потому он просто развернулся и побрел в сторону плато.



— Эта штука не работает, — безрезультатно копаясь в устройстве передатчика, Бренк терял терпение.
Ночная сторона нравилась Соруму куда больше. Радостный саларианец сидел под одним из деревьев плато и пальцами ног ковырялся в холодном песке. Про себя он решил, что если кроган снова вспылит и прервет его отдых, то снаряд с ядом пойдет в ход. Послышался удар чем-то тяжелым по передатчику.
— Пока не треснешь – не заработает, — прокряхтел Бренк.
Маяк активировался и на инструметроне старика появился слабый сигнал. Очень скоро пискнуло входящее сообщение.
— Бренк, это ты? — сквозь помехи зашипел неразборчивый голос крогана.
— Да. Головастик у меня, но за нами погоня.
— Я скажу Урету. Он приедет с нами, чтобы убедиться в достоверности твоих слов. Ваши координаты я получил, так что ждите.
— Если сделаешь все, как надо – станешь новым воеводой.
— Я запомнил, старик. До встречи.
Как только передача закончилась, Бренк обозвал говорящего с ним крогана "покойным придурком" и посмотрел на Сорума. Тот лишь спросил:
— Еще кроганы? Мне тебя одного хватает.
— Все закончится сегодня. Извини, что пришлось тебя втянуть во все это. Просто мне не удалось добыть тампер и красный песок. Но я тут подумал, что даже с ними мы не сможем выманить червя на плато.
— А нельзя просто уйти и жить дальше?
— "Уйти"? Не похоже на план. Некоторые вещи просто не забываются, пыжак.
Ждать им пришлось недолго. Очень скоро послышался рев мотора. Огромный кроганский томках колесил по элааденским пескам, подъезжая к плато.
— Ты отомстишь их боссу за убийство родного человека? — догадался Сорум.
— Смерть нельзя оправдать, пыжак, — Бренк отвернулся от приближающегося томкаха и посмотрел на единственную луну на небе. — Но в чем-то ты прав. Вейрлок Урет, воевода «Кровавой стаи». Все мечтает о лекарстве от генофага. Поэтому ему нужен ты. А мне нужен он.
Грузный томках взобрался на плато и из него выпрыгнуло три крогана. Все – в алой броне «Кровавой стаи» и с оружием наперевес. Лишь один из них по габаритам мог сравнится с Бренком. Его лицо невозможно было рассмотреть из-за света фар, но голос у него был тяжелый и неприятный:
— Бренк, старая язва. Отдай головастика и закончим с этим. Больше никаких преследований. Новая галактика, новая жизнь. Все как договаривались.
Телохранители Урета стали по обе стороны от него, угрожающе наставив оружие на Бренка. Тот лишь кивком головы подозвал саларианца.
Сорум вышел на свет и сощурил глаза из-за ярких фар. Но его лицо, судя по всему, Урет разглядел. Он что-то набрал на своем омнитуле и обратился к Бренку:
— Вот, доволен?
— Вполне.
Прогремел выстрел. У Сорума заложило в ушах, ноги подкосились. Прямо перед ним свалился один из телохранителей Урета. От его головы мало что осталось. Второй телохранитель направил оружие на своего босса и встал так, чтобы можно было рассмотреть его лицо.
— Джар, какого хрена? — взревел Урет.
Он не успел договорить, так как биотической волной его сбило с ног. Урета впечатало прямо в томках, раздался звон разбитых фар. Объятый синим пламенем, Бренк достал из-за плеча дробовик и зашагал к поваленному врагу.
— Урет, нашей матери не понравилось бы то, что я собираюсь сейчас сделать. Но она бы простила меня, если бы знала, что ты сделал с моей дочерью.
Прозвучал выстрел «Клеймора», пробивший ногу воеводы. Бренк отбросил в сторону дробовик и перехватил поудобнее молот.
— Я знаю, что все твои попытки завести детей были тщетны, но никто не давал тебе права убивать моего ребенка. Даже, если она была азари.
— Что ты несешь? — взревел Урет. — Все же было наоборот! Это же ты убил мою дочь!
Биотика придала последующему удару Бренка ужасающую силу. Молотом была раздроблена вторая нога пораженного воина. Множественный хруст костей так и отдавал в ушах. Сорум наблюдал, как предавший Урета телохранитель передал старому крогану кинжал. Саларианец догадался, что должно было произойти дальше.
Вооруженный кинжалом, Бренк вонзил лезвие под лобную пластину воеводы и рьяно принялся ее срезать. Послышалось мерзкое чавкание. Из разорванных артерий фонтаном начала бить кровь. Жемчужные пески Элаадена быстро побагровели.
Сорум когда-то слышал от наемников, что такая казнь – самая больная и мучительная для кроганов. Но представшее зрелище не шло ни в какое сравнение даже с самым красочным пересказом.
— Это же ТЫ убил МОЮ ДОЧЬ! — истошные крики Урета, наполненные страшной болью, должна была слышать вся планета.
Это было слишком сильным испытанием для желудка саларианца. Соруму еще никогда не приходилось такие душераздирающие вопли.
Выпустив из рук окровавленное тело, Бренк поднял свой молот и стал счищать с него кровь и песок. Движения крогана были резкие, сам же он согнулся, тяжело дыша. Тяжесть молота в руках больше не производила на него прежний эффект. Волновые узоры, освещенные луной, стали пульсировать в такт биотической ауре Бренка. Сорум еще никогда не видел нечто одновременно завораживающее и устрашающее.
Стоящий все это время в стороне Джар с опаской подхватил роговую пластину казненного Урета и запрыгнул обратно в томках. Под рев завывающего мотора, Сорум смотрел на луну и невольно в уме воспроизводил до мелочей произошедшее. Он не был доволен собой, ведь бывшему оперативнику ГОР не престало так реагировать на подобные акты насилия. Его готовили и к худшему. За своими рассуждениями едва заметил занесенный над его головой молот.
Напоследок Сорум успел лишь пожалеть о том, что все время забывал полить юкку.