- Черт! – Выругалась она. – Малфой! Ванная! – Слизеринец выхватил палочку из кармана.

- Пре… - Закончить заклинание он не успел. Из-за двери послышалось «Алохомора», и дверь послушно распахнулась.

- Профессор Флитвик??? – Одновременно произнесли Драко и Гермиона. Невысокий преподаватель стоял в дверях, и держался своей маленькой ручкой за дверной косяк. И пока ошарашенные студенты поднимали челюсти с пола, он, пошатываясь, вошел в комнату.

Это было так неправильно. Так захватывающе и так уникально в своих ощущениях. Гермиона полностью растворилась в его холодных губах, его сильных руках на своей спине, запахе его волос, его дыхании. Умом она понимала, что это неправильно. Что так не должно быть, что это враг! Но она не могла остановиться. Она мстила себе. Мстила жизни за то, что та обошлась с ней так жестоко. А может, она просто мстила друзьям, зная, что Рон и Гарри никогда бы не простили ей поцелуй с Малфоем. А может, ей просто… нравилось…

Когда человек лишается чего-то очень важного, он теряет себя. Он не понимает, что происходит вокруг, почему окружающие себя так ведут. Когда человек теряет что-то важное, для него это горе, скорбь. Он ожидает, что и остальные будут скорбеть. Ему не понятны улыбки на лицах друзей, шутки знакомых, яркая одежда коллег. Для него весь мир – серый. А как - же иначе, ведь каждый раз, теряя что-то важное, человек теряет часть себя.

Весь ее маленький, идеальный мир рухнул, когда Гермиона увидела этот клочок бумаги. Первая весть от Гарри за последние полгода. Она все время ждала. Каждое утро, вечер, каждый день за завтраком она украдкой следила за совами, надеясь, что одна из них непременно прилетит к ней и протянет лапку с письмом от друга. Гермиона надеялась, что Гарри или Рон напишут ей, она была согласна даже на самое глупое их оправдание. Она бы поверила им, заставила бы поверить всех. Но такого оправдания не было.

Она целовалась с Малфоем. «О Мерлин!» Подумала девушка. Все слишком запутанно. Его руки, которые ее обнимали, вдруг показались чудовищно тяжелыми. Гермиона вынырнула из его объятий. Малфой не пошевелился, лишь посмотрел с какой-то грустью в глазах. Гермиона отвернулась и выбежала из башни. Подальше отсюда. Подальше… Драко остался стоять на Астрономической башне один.

Гермиона весь день находилась в приподнятом настроении. Все в жизни приобрело другие краски. Серые, холодные коридоры Хогвартса казались самым замечательным местом на земле. Снег за окном был не просто белым, а самым белым, блестящим и сказочным. Пустая библиотека – уютной и приветливой. Гриффиндорка слушала рассказы Лаванды и Парвати о их новых любовных увлечениях, и у нее даже не возникало рвотных позывов, или желания сбежать и зарыться в снегу, чтобы никто ее не нашел.

...Резко развернувшись, девушка метнулась в сторону своей комнаты. Остановил ее голос директора.
- Гермиона, ты не простая волшебница!
«Какого черта?! Неужели всем обязательно нужно упомянуть о том, что я не такая как все…. И Дамблдор туда же…. » Девушка не выдержала. Уже у двери в комнату она остановилась, и, обернувшись, посмотрела директору в глаза.

Неожиданно…раньше она чувствовала это только рядом с родителями или друзьями. Малфой в их число точно не входил. Гермиона застыла, боясь пошевелиться. Малфой заворожено смотрел, как гриффиндорка смущенно моргала. Ее ладошки покоились на плечах слизеринца. Драко чувствовал ее тепло, ее сбившееся дыхание. Обычно он любил холод, он мог часами разгуливать в рубашке по осеннему лесу, и даже не замерзнуть, в то время как Блейз, кутающийся в три мантии все время жаловался, что продрог насквозь. Но сейчас, он ни на что не променял бы тепло ее пальцев, ее дыхание на своей коже. Ему вдруг так захотелось, чтобы девушка обняла его, чтобы поделилась своим теплом. Он наклонился к ее лицу.

Гермиона вернулась в замок после ужина. Она успела купить подарки всем. И теперь сидела в своей комнате посреди кучи оберточной бумаги. Ей всегда нравилось оборачивать подарки. Это было так…весело. Раньше они с матерью всегда придумывали разные истории про подарки. Например, они сочинили историю про то, как шарф, который они собирались дарить мистеру Грейнджеру на позапрошлое Рождество, был доставлен к ним из сказочного королевства, где все носили такие шарфы. Ну, и, конечно же не обошлось без магии

Гермиона не пошевелилась. Внутри как будто бомба взорвалась. Болело все. Но сильнее всего была боль не физическая, а душевная. Она не могла поверить, что Малфой позволил своему отцу сделать это. Хотя, на что она надеялась? Что он кинется защищать ее? Ну да, еще бы! Он трус. «Но он наверняка знал, что ему тоже будет больно, попытался хотя бы спасти свою шкуру. » Мысли переворачивались вяло, медленно, мозг как будто превратился в вязкую жидкость. Она сидела и смотрела на слизеринца. Ноги затекли, но какая теперь разница, у нее и так все тело болит. Гермиона пыталась понять, что же она теперь чувствует по отношению к Малфою. Что это? Ненависть? Нееет… уже нет. Жалость? Хм…возможно. Симпатия? О нет! Злость? Нет. Этого тоже нет.

События закружили Гермиону. Вся прошедшая неделя казалась сном. Драко Малфой последние дни пропадал у Дамблдора в кабинете. Гермиона так толком и не поняла, что произошло тогда в Малфой-мэноре, но, говорят, Малфой попросил защиты у Дамблдора. Ходило много слухов о Слизеринском принце, но одно Гермиона знала наверняка. Нарцисса Малфой находилась в Хогвартсе. Более того, она помогала мадам Помфри в медпункте. Дамблдор сумел обрисовать все так, что семья Малфоев не утратила своего авторитета. Это было что-то вроде того если бы Миссис Малфой снизошла до простых смертных и решила заняться благотворительностью, помогая школе, в которой учится ее сын. Многие ученики намеренно подхватывали насморк или царапались, чтобы прийти в медпункт и посмотреть на Нарциссу.

Гермиона провела остаток дня, размышляя. Из головы не шел ее поступок. Такой опрометчивый, глупый. Но все обошлось. Малфой не захотел ее убить. Он попросил о помощи. Гермиона не имела ни малейшего представления, зачем ему понадобилось ее присутствие в гостиной. Но решила не спрашивать. Она и так должна ему. За то, что молчала все это время. Парень наверное места себе не находил, а она молчала. Трусиха. Глупая…глупая. Гриффиндорцы так не поступают. С этими невеселым мыслями Гермиона наконец-то смогла заснуть.

Малфой не обращал внимания на ее слова. Он думал, как поступить. С одной стороны он просто обязан был встать и уйти. Не пристало аристократу сидеть рядом с какой-то грязью. Но с другой, он просто не мог этого сделать. Он так измучался за день, а тут, рядом с этой девушкой, его жизненные силы восстанавливались. Он боялся, что если уйдет, то она просто исчезнет. Вдруг что-то резануло слух. Драко прислушался к бреду гриффиндорки. Что???

Гермиона просидела на полу в белой комнате около получаса. Ее уже начинало раздражать, что ничего не происходит. Девушка не могла понять, где она, что она должна делать, а самое главное – почему? Вдруг раздалось какое-то шипение. Гриффиндорка вскочила на ноги и увидела, что одна из стен постепенно трансформируется. В середине появилось пятно, оно разрасталось с шипением, с каким лед тает на горячей сковороде. Через пару секунд вся стена стала прозрачной. Было ощущение, что это огромное окно. Гермиона подошла ближе и дотронулась до стекла. Холодное. Потом девушка заметила за стеклом какое-то движение. Она стала вглядываться в темноту. Яркая, как тысячи солнц, вспышка ослепила гриффиндорку. И когда она наконец-то снова смогла видеть, перед ней предстал сам Драко Люциус Малфой.

Гермиона летела к звездам. Вокруг был только космос. Пустота. Вакуум. Никаких слов, мыслей, надежд…. Только пустота, и звезды. Девушка тянулась к звездам. Ей было так хорошо, так легко. Вдруг она почувствовала, что падает куда-то. Звезды стали отдаляться. Девушка беспомощно замахала руками.

То, что произошло в следующий момент, можно было по силе сравнить с ядерным взрывом. Два заклинания встретились. Вдруг в комнате будто образовался вакуум. Стол, кресла, книжные полки все будто прилипло к стенам. В центре комнаты остались только парень и девушка. В том месте, где заклинания столкнулись, начал образовываться шар, он медленно расширялся, превращаясь в сферу. Вскоре, сфера расширилась настолько, что вместила в себя Гермиону и Малфоя. Оба волшебника заворожено наблюдали за происходящим. Внезапно воздух внутри сферы затрещал от электричества. Гермиона в ужасе оглянулась. Последнее что она увидела, были глаза Малфоя, стальные, холодные глаза.

Приближалось Рождество. Самая веселая, радостная и необыкновенная пора. В Рождество сбываются самые заветные желания. Все самые близкие люди собираются, чтобы поделится своим теплом. Настроение поднимается только от одного этого слова – Рождество! В Хогвартсе все будто ожило. Студенты очнулись от затянувшейся серой учебы и принялись воодушевленно наверстывать упущенное. Снежные замки возникали тут и там на берегу озера.

На следующее утро Гермиона проснулась раньше всех. Она тихо выскользнула из спальни девочек и направилась в свою комнату. Внезапно ей жутко захотелось написать письмо родителям. Резко свернув, девушка отправилась в совятню, попутно призвав перо и пергамент. В совятне было темно и прохладно. Гермиона написала родителям, что у нее все хорошо, извинилась за редкие письма, оправдав себя тем, что у Главной Старосты слишком много забот и еще домашние задания. Закончив письмо, Гермиона подозвала школьную сову и привязала письмо к ее лапке. Проводив птицу взглядом, гриффиндорка как будто вернулась в реальность. Вспомнились все унижения вчерашнего вечера. Стало жутко обидно и больно. «Я больше никому не позволю так с собой обходиться!» Пообещала себе девушка, и, сжав кулачки, зашагала в свою комнату.

Гермиона бежала по пустынным коридорам. Ее трясло… может от холода, осень давала о себе знать, может от гнева, наглый хорек так с ней обошелся, может от обиды, она чувствовала себя униженной… Может быть… Гриффиндорка устала метаться по коридорам замка без определенной цели. Она опустилась на каменный пол в нише за статуей русалки. Вжавшись в стену и свернувшись в комочек, она сидела там, нервно покачиваясь и давясь слезами. Девушка снова и снова прокручивала в голове события вечера. «Так не бывает… Не могут два таких ужасных события произойти со мной. Именно со мной. Что девушек в Хогвартсе мало?! Боже…за что??? Сначала этот мерзкий хорек испортил мой лучший вечер за последние месяцы, а потом и его мерзкий дружок решил меня добить! Они что, сговорились?»

Гермиона плохо понимала, что происходит. Как Люциус Малфой, самый известный пожиратель и прихвостень Темного Лорда, мог оказаться в Хогвартсе, после того, что его сын неоднократно обращался к директору? Девушке стало страшно. Нарцисса сделала шаг вперед и заслонила ее собой. Гордо вздернув подбородок, она обратилась к мужу.

Невысокая девушка….черное платье… длинные изумрудные серьги… волосы аккуратно уложены… От нее пахло цитрусами и мятой… Блейз почувствовал, как по его спине бегут мурашки… Он мог поклясться, что чувствовал каждый взмах ее ресниц. Она заставила его сердце пропустить удар…
Гермиона подняла глаза. Высокий, смуглый, накачанный… Он был похож на принца. Четко очерченные скулы и властный подбородок никак не вязались с по-детски наивным наклоном головы, когда он ее рассматривал. Гермиона улыбнулась. Пусть маска и скрывала его лицо, она узнала этого парня.

Гермиона шла по темному коридору пятого этажа. Горло болело. Температура зашкаливала. «Как меня угораздило простудиться перед балом!?» Раздраженно думала она. Как староста, она переживала за организацию праздника и безопасность студентов. Она не понимала, почему Дамблдор разрешил проводить бал после того, что случилось в Хогсмиде. В школе было на удивление тихо. Все готовились к праздничному ужину и танцам. Гермиона торопливо шагала в свою гостиную.

Гермионе пришлось долго объяснять ситуацию аврорам. Как только Грозный глаз Грюм разрешил ей идти, МакГонагалл накинулась на девушку с расспросами. Гриффиндорке пришлось повторить все сначала, как она шла в Хогсмид, как нашла записку у себя в кармане, как эвакуировала ребят из Сладкого Королевства, сколько Пожирателей обездвижила, как спасла слизеринку. Но только она почему-то умолчала о том, как пытала Пожирателя, и том, как не смогла послать ответное заклинание в Малфоя. МакГонагалл похвалила старосту и отправила ту в школу.

В Хогсмиде царило небывалое оживление. Веселые студенты сновали из лавки в лавку. Вот, какой-то младшекурсник пробежал мимо Гермионы с пером в волосах и криком дикого индейца. Две девочки, года на 3 младше гриффиндорки, вышли из кафе, перешептываясь. «Так, кажется все спокойно… » Подумала Гермиона. «Может это розыгрыш? Глупая шутка? А Малфой сейчас стоит где-нибудь и смеется над тем, как я неслась в деревню…»

Гермиона лежала на чем-то мягком. Глаза открывать не хотелось. Тело было как будто деревянным. Девушка попыталась пошевелить пальцами, потом попробовала повернуть голову. Болит. Значит, она еще жива. Что ж, это радует! Вдруг она услышала, как кто-то вошел в комнату. Хлопнула дверь. Шаги. Шуршание. Девушка открыла глаза и поморгала. Она узнала чепчик мадам Помфри в тусклом свете факелов. Женщина копошилась у стола. Гермиона попыталась позвать ее. Получился только хриплый стон. Медсестра быстро обернулась, и, увидев, что девушка пришла в себя, подбежала к кровати.