— Я больше не намерен терпеть выходки этой наглой девчонки! Она меня совершенно не желает слушать... Шляется целыми днями по Омеге! — орал Винсент Карсон, не заботясь о том, что предмет обсуждения прекрасно его слышит, находясь в соседней комнате. — Она неуправляемая, Джейн. С этим пора кончать! 

— Винс, ты преувеличиваешь, — слова прервала вульгарная икота, ведь женщина была не совсем трезвой, — Лаура просто... возраст у нее такой. А ты не злись... Я поговорю с ней.

— Как же! Сейчас утро, а ты уже пьяна! Неудивительно, что дочь отбилась от рук и никого не слушает. Кто ее отец? Может лучше к нему отправить? На воспитание, — мужчина раздраженно мерил шагами комнату.

— Не важно, кто! — взвизгнула женщина, — это вообще не твое дело, она тебе не дочь! И не смей мне указывать, как воспитывать ребенка! Сегодня ТЫ здесь, а завтра, может, другой будет!

Звук пощечины прервал пьяную истерику женщины.

— Заткнись! Я и так знаю, что с тобой переспала половина Омеги, причем, не только люди! Скажи спасибо, что я вообще с тобой живу и содержу и тебя, и твою ненормальную дочь! Мне это скоро надоест, и я просто пошлю вас обеих к ворка! — мужчина треснул кулаком по столу.

— Ты посмел меня ударить? — женщина пьяно разрыдалась, — я сама от тебя уйду! 

Громкий хлопок двери положил конец пререканиям.

«Снова-здорово! Каждое утро — одно и то же! Как же вы мне оба осточертели!» — Лаура в тысячный раз слушала перебранку матери и отчима, не покидая своей крохотной комнаты. Этот Винсент был очередным кавалером ее любвеобильной мамаши, но, в отличие от прежних ухажеров, разыгрывал из себя строгого папашу, всячески отравляя девушке жизнь. Те, кто были до него, просто не замечали присутствия девушки, а этот решил заняться ее воспитанием. На самом же деле, причина его заинтересованности была в другом.

Лаура часто ловила на себе его голодный, похотливый взгляд; при малейшей возможности Винсент старался прикоснуться к ней своими липкими, потными руками. Отчим пытался подкараулить момент, когда девушка оставалась дома одна — потому-то она и предпочитала бывать в квартире как можно меньше. Она любила бродить по Омеге с такими же никому не нужными подростками разных рас. Возвращение домой было грустной необходимостью, с которой невольно приходилось мириться, ведь ночью Омега была опасным местом. 

Больше всего на свете Лаура боялась попасть в лапы батарианских работорговцев. По Омеге ходили ужасные слухи о кошмарной судьбе молодых девушек, которых пираты продавали в заштатные бордели в самых захолустных местах систем Терминуса. Вот девушке и приходилось возвращаться домой, чтобы не стать жертвой похищения.

«И чего он ко мне пристал, гад старый? Матери ему мало, что ли?» — Лаура встала с постели, подошла к зеркалу и критически оглядела свое отражение. Её мать не была идеалом материнства, но до сих пор оставалась привлекательной, несмотря на частые кутежи. Джейн сумела передать дочери свои правильные черты лица и стройную фигуру. Сейчас Лаура придирчиво изучала свое отражение: большие темно-карие глаза,  четко очерченные брови, тонкий, прямой нос и красиво вылепленный рот. Дополняла картину густая грива черных волнистых волос и фигура, о которой говорят: все что надо - на месте.

«Вот была бы маленькой, круглой и толстой, как волус, или такой, как кроганка — и никто бы ко мне не приставал! Можно было бы вообще домой не возвращаться!» — Лаура старательно расчесывала густые, шелковистые пряди и продолжала бурчать себе под нос: 

«Рано или поздно ты нарвешься на крупные неприятности, — она пародировала гадкий голос отчима, — я не намерен воспитывать твоих ублюдков, маленькая шлюшка... Ненавижу!» 

Девушка тряхнула головой, разбрасывая волосы по плечам.

«Нашел шлюху! Ни один мужик на этой поганой Омеге меня не касался! Б-р-р, как же все это гадко!» — Лаура отвернулась от зеркала, показав своему отражению язык, и отправилась в ванную.

Когда девушка вновь вошла в комнату, то увидела отчима, который развалился на ее постели и со сладострастной улыбкой разглядывал ее ночную сорочку, часто поднося ее к носу и вдыхая аромат тела девушки.

— Что ты здесь делаешь? — она ни на шутку рассердилась, но и испугалась этого вторжения ничуть не меньше.

— Нам надо поговорить, Лаура, — отчим отложил рубашку и вперился взглядом в прикрытую только банным полотенцем фигуру девушки, — я беспокоюсь о тебе.

— С чего бы это? — она прислонилась к двери ванной, стараясь увеличить дистанцию между собой и отчимом.

— Не делай вид, будто ты не понимаешь! — Винсент грозно нахмурился, но его горевшие похотью кабаньи глазки свели всю суровость на нет, — ты уже не девочка и должна понимать, что улицы Омеги не место для молодой девушки. Особенно если она заботится о своей репутации и чести семьи! Мне не нужны грязные слухи о тебе!

— Перестань! — Лаура перебила его излияния, — можно подумать, тебя волнует, что обо мне скажут! Тебе же наплевать и на мать и на меня!

— Нахалка! — отчим вскочил и схватил падчерицу за руку, — не смей мне перечить! Ты сама не знаешь, на какие неприятности можешь нарваться! А я бы мог защитить тебя от всего...

Говоря эти заботливые слова, Винсент медленно притягивал упирающуюся девушку к себе.

— Ты ведь знаешь, — продолжил он, — что я не могу равнодушно на тебя смотреть. Никто из мужчин не может. Такая грудь и попка мертвого из гроба поднимут. Я не допущу, чтобы кто-то другой тебя касался... Сейчас ты узнаешь, за что меня так любит твоя мамочка! 

Тяжело дыша, мужчина сорвал с нее полотенце и принялся, молча и грубо лапать Лауру, а девушка так же молча и яростно пыталась вырваться, прекрасно понимая, что помочь ей не сможет никто. Лаура отчаянно боролась с распаленным похотью мужчиной, каким-то чудом ей удалось вывернуться, изо всей силы двинуть его в пах, толкнуть в распахнувшуюся дверь ванной и захлопнуть за ним эту дверь, активировать замок (она сама его недавно установила, справедливо опасаясь нападения Винсента). Тонкая дверь ванной заходила ходуном под яростными ударами отчима:

— Открой немедленно, сучка малолетняя! Значит, со своими дружками из трущобы она развлекается, а здесь корчит из себя святую невинность! Я этого тебе никогда не прощу! Открой или пожалеешь, что на свет родилась!

Лаура тщетно пыталась подавить рвущиеся из груди рыдания и старалась не слушать отборную брань, несущуюся из-за двери. Она быстро одевалась, глотая слезы, хватала свои вещи и бросала их в сумочку. Девушка решила никогда больше не возвращаться сюда, а попытаться найти свое место на Омеге или где-нибудь еще. Как она это сделает — Лаура не знала. Главным сейчас было покинуть квартиру, пока разъяренный отчим не вышиб хлипкую дверь.

Не желая больше задерживаться, девушка схватила полупустую сумочку, подобрала несколько кредитов, выпавших из кармана Винсента, и стремительно выскочила из дома. Девушка устремилась на одну из знакомых улиц в жилых кварталах, где часто проводила время в компании молодых людей, азари и турианцев. Они вместе бродили по улицам, смеялись, шутили, но никто и никогда не позволял себе грубости или грязных намеков. Компания была исключительно дружеской, а если кто-то и пытался распускать руки, молодая кровь, все-таки, Лаура быстро ставила зарвавшегося кавалера на место. Девушка надеялась, что кто-то из друзей поможет ей в первое время и не оставит одну.

Однако кое-что ей было неизвестно — девушка не знала, что ее отчим был тесно связан с бандой батарианских работорговцев и часто подбрасывает им заказы на молоденьких рабынь от разных высокопоставленных и не очень покупателей. Пока она мчалась по улицам утренней Омеги, Винсент успел выбраться из ванной и связаться со своим компаньоном Слихом Неррохом:

— У меня для тебя есть чудная девочка, — говорил Винсент батарианцу, трясясь от злости и негодования.

— Снова использованная тобой? — хихикнул батарианец.

— Нет, идеальный товар. Красивая да к тому же неиспорченная. Товар редкий и дорогой.

— Да ну, — в голосе Слиха слышалось недоверие, — таких девочек на Омеге нет, Винс, сам знаешь!

— Эта — такая, для себя берег, но тебе, как другу... от всей души. Оцени! — Винсент продемонстрировал партнеру фотографию Лауры.

— Ух ты! — батарианец восхищенно присвистнул. За годы торговли живым товаром, он научился отличать красивых самок  других рас от некрасивых, ведь за последних платят намного меньше. А желание клиента — закон. — Хорошая самочка! Такую можно очень дорого продать в неплохое элитное местечко. Особенно, если она нетронутая.

— Нет! — Винсент перебил работорговца, — я тебе продам ее за символическую цену, но у меня есть два условия: первое — захватишь ее сам, где она сейчас — я тебе скажу. И второе — продай эту сучку в самый грязный и поганый бордель, который найдешь. Можешь сначала и сам воспользоваться и с товарищами поделиться. Мне потом видеозапись пришлешь, — Винс нервно затянулся сигаретой.

— Э, да крошка похоже тебе изрядно насолила! — Слих подозрительно прищурился, — она случаем не больная или психованная?

— Нет! Здоровая, как кроган и нормальная, как любая баба. За то, что нетронутая — ручаюсь. Я тебе никогда не врал и сейчас не стану. Все, что выручишь, оставь себе. Мне заплатишь тысячу.

— И все? Ты явно чего-то не договариваешь! — продолжал допытываться батарианец.

— Ладно! Хватит вопросов! — Винс треснул кулаком по столу, — берешь или нет? Я могу и другим предложить!

— Винс, успокойся, приятель, конечно беру. Где ее найти? Надеюсь, лететь никуда не надо?

— Она в жилых кварталах. Я сбросил тебе адрес. Не забудь связать ее попрочнее — у сучки острые зубы и когти. Буду ждать видео, — Винсент отключил связь и удовлетворенно откинулся на стуле, делая глубокую затяжку.

— Вот так, потаскушка малолетняя, — злобно проговорил он, — не захотела по-доброму — я устрою тебе ад. Еще не раз вспомнишь обо мне, локти будешь кусать... Так, надо еще придумать версию пропажи для Джейн. Впрочем, стоит купить ей выпивку подороже, и она будет довольна... 

Тем временем, Лаура добралась до места постоянных встреч их компании, но никого из друзей там не было.

— Странно, куда они все делись? — девушка нервно прохаживалась по знакомому пятачку в конце улицы, — именно сейчас, когда так мне нужны — никого нет. 
Лаура не знала, да и не могла знать, что несколько минут назад отряд батарианцев разогнал всех ее друзей, а за ней самой уже внимательно наблюдает партнер отчима.

— Ладно, наверное, придется подождать, — девушка села на скамейку, нервно теребя ручку сумки.

Внезапно на нее упала чья-то тень, а в следующую секунду грубые руки схватили Лауру за шею, зажали рот, не давая закричать, последовал укол, и девушка погрузилась во мрак.