Сколько она так просидела — Лаура не помнила, из состояния прострации девушку вывел звук открывающейся двери и почти неслышные шаги. Она медленно подняла голову: на пороге кабинета стоял Кейн и виновато ей улыбался:

— Я не смог тебя предупредить, что задержусь...

Девушка птицей сорвалась с дивана, подбежала к дреллу, обвила его шею руками, уткнулась в грудь лицом и расплакалась:

— Ты... как ты мог... Я уже думала... — рыдания мешали ей говорить.

— Думала, что я не вернусь, — Кейн осторожно обнял Лауру и погладил по спине, чувствуя, как дрожит ее тело, словно по ней пропустили ток высокого напряжения, эта дрожь передавалась и ему. Так близко она еще к дреллу не прижималась, и от этой близости начинала кружиться голова и исчезать рассудительность: — Перестань... Не надо, — он погладил ее по голове, убирая с залитого слезами лица пряди растрепавшихся волос. — Я же здесь. Разве я могу тебя оставить одну? Глупая, маленькая, глупая девчонка, — Кейн вновь погладил ее по щеке, чувствуя, как горит ее кожа, а потом хотел осторожно поцеловать в щеку, но девушка в этот момент повернулась, и поцелуй пришелся в губы... Как давно он мечтал об этом — ощутить вкус ее губ и сейчас эта мечта становилась реальностью.

Лаура не отстранилась и не испугалась его прикосновения, напротив — еще теснее прижалась к Кейну и неумело ответила. Они молча целовались несколько минут, дрелл никак не мог заставить себя разжать объятия и оторваться от ее губ. Сердце стучало все быстрее и громче:

— Лаура, — прошептал дрелл, все-таки разрывая магию поцелуя. — Что ты делаешь?

Она подняла на Кейна глаза, до краев переполненные счастьем:

— Я люблю тебя, — смущенная улыбка тронула ее губы.

— Что? — переспросил он, словно ему было мало этого поцелуя и ее слов.

— Я люблю тебя, — повторила девушка, глядя в его такие огромные и бездонные глаза. — Просто люблю, — она провела ладонью по его щеке. — Ты никогда больше от меня не уедешь, слышишь? — не дожидаясь ответа, она снова приникла к его губам, чувствуя, как все ее существо переполняет одно, неведомое ранее, желание — быть с ним всегда, не разлучаться ни на миг, больше никогда не отпускать его от себя.

— Лаура, — Кейн осторожно касался губами ее лица, — маленькая моя девочка, моя Лаура... Ты даже не представляешь, что сейчас со мной делаешь... Я же не должен так с тобой поступать...

— Кто это сказал? — прерывающимся шепотом спросила она, — я не ребенок, Кейн, и знаю, чего хочу и кто мне нужен на самом деле, — ее рука медленно скользила по его спине, затянутой в знакомый черный плащ.

— Но я не должен... Ты — моя ученица... Так нельзя... — дрелл бросал эти правильные фразы, а сам гладил ее плечи, легонько касался груди, целовал в тонкую, слабую и любимую человеческую шею. — Это неправильно... Ты возненавидишь меня потом...

— Пусть неправильно, но я этого хочу, — Лаура расстегнула его плащ и бросила его на пол.

— Ты уверена в этом? — Кейн изо всех сил пытался подавить бушевавшее в его теле пламя и не мог: демон уже вырвался на свободу, и не слабой силе рассудка было ему противиться.

— Уверена, — следом за плащом на пол была сброшена его рубашка, — я никогда еще ни в чем не была так уверена...

— Я не смогу остановиться, если ты не прекратишь...

Девушка заставила его замолчать, сплетая свой язык с его:

— Не надо останавливаться, — Лаура отступила на шаг, и, пуговицу за пуговицей, расстегнула блузку и бросила ее рядом с его одеждой: — Я все уже решила, Кейн... Если в моей жизни и будет мужчина, то это будешь ты... или никто, — ее глаза обжигали дрелла, манящий огонек плясал в их темно-карей глубине и лишал его последних остатков рассудка:

— Я люблю тебя, моя маленькая, глупая девочка, но что я могу тебе дать?

— Себя... Мне больше ничего не надо, — Лаура обвила руками его шею, чувствуя, как впервые соприкоснулись их полуобнаженные тела, и как дрожь и странная слабость переполняют ее.

— Я не буду лгать и говорить, что не хочу этого... уже давно... только ты... никогда еще я не хотел ничего так, как хочу тебя... — Кейн взял ее на руки и отнес в спальню, опустил на постель: — Еще не поздно остановиться, Лаура...

— Нет, не надо, не останавливайся....

Она растворялась в его осторожных прикосновениях и нежных ласках и жаждала сейчас только одного: полного единства с тем, кого любила всем своим существом... Его губы сливаются с ее, сплетаются руки и, наконец, обретают друг друга тела... Желание воплощается в единстве мужчины и женщины, ставшей частью его, принявшей и разделившей его страсть, перемешав ее со своей... Ее губы шепчут его имя... и только звезды на ночном, бархатно-черном небе, становятся безмолвными свидетелями рождения женщины...

Ее разбудило его легкое прикосновение, Лаура открыла глаза и встретилась с его теплым, ласкающим взглядом.

— Я не хотел тебя будить, — дрелл осторожно коснулся ее губ. — Просто эта прядь волос мешала мне любоваться тобой, и я решил ее убрать.

— Любоваться? Но я же не дрелла, — девушка обвила руками его шею, отвечая на поцелуй.

— Это неважно, расовая принадлежность — ерунда. Ни одна азари, ни одна дочь моей расы не заставили меня потерять голову. Это сделала маленькая, негодная человеческая девчонка, абсолютно не прилагая никаких усилий, — его взгляд искрился весельем.

— Она — очень плохая девочка, — Лаура улыбнулась и потерлась носом о его плечо.

— Знаю. Но вот ведь какая штука — я ее люблю... Хоть она и не дрелла, — Кейн обнял девушку, а она положила голову на его плечо:

— Я хочу, чтобы ты знал: я ни о чем не жалею. И не пожалею. Ты сделал меня счастливой... А еще — у меня сегодня День рождения, а ты — мой подарок! — улыбаясь, сказала Лаура.

— Так, День рождения, значит, — Кейн бросил на нее укоризненный взгляд, — а почему я в последнюю очередь узнаю, что я — подарок?

— А вдруг бы ты не захотел им быть? — она вопросительно глянула на дрелла.

— Да уж, но День рождения нужно отпраздновать. К тому же, у меня тоже все сложилось удачно. Мы с тобой можем заказать столик в ресторане...

— Не хочу, — девушка покачала головой, — я и сама могу приготовить много вкусного. Я не хочу видеть никого, кроме тебя. Пусть этот день будет только нашим.

— Хорошо, как скажешь. Вот только, как должен вести себя подарок? — Кейн иронично улыбнулся, — я знаю, как быть ассасином, но не знаю, как подарком?

— Просто... Быть... Понимаешь? Быть здесь, рядом со мной, быть только моим, — ее глаза, огромные и темные, потемнели еще больше. — Ты — единственное, что у меня есть. И я не хочу делить тебя ни с кем... Ни сегодня, ни завтра, никогда... — девушка поцеловала Кейна, дрелл обнял ее, и всё повторилось сначала...

Она тонула в новом для нее мире нежности, в его осторожных, но таких волнующих ласках. Лаура отдавала Кейну не только свое тело, но и душу и дрелл отвечал девушке тем же. Впервые в жизни он испытывал полное наслаждение в объятиях женщины, когда высшей степени удовольствия достигает не только тело, а и сливающаяся с любимой душа.

Потом они отправились на кухню, где вместе принялись готовить завтрак, то и дело, обмениваясь шутками, и одинаково счастливыми взглядами таких разных глаз.

— Знаешь, а я так и не научилась толком варить кофе, — Лаура крохотными глоточками смаковала приготовленный им напиток.

— Ну, кофе всегда могу сварить я, — Кейн улыбнулся и легонько сжал ее руку.

— Но ты ведь снова можешь уехать в любой момент, —  девушка нахмурилась, сплетая свои пальцы с его.

— Нет. Это вряд ли. Ситуация изменилась, Лаура, — дрелл поднес ее руку к губам и поцеловал. — Ты спутала мне все карты. Я думал закончить вскоре твое обучение и продолжать свою работу.

— И что тебе мешает так и сделать? — она тщетно пыталась скрыть дрожь в голосе. — Только скажи и я уеду. Не стану тебе ме... — друга рука Кейна легла на ее губы так же, как год назад на Омеге:

— Все люди столь же нетерпеливы и никогда не могут дослушать до конца, без ошибочных, скоропалительных выводов? Или это мне так повезло: иметь под боком живой вулкан? Ты не дала мне договорить, Лаура и уже приняла неверное решение. Я думал закончить обучение и распрощаться с тобой, но — ты пробудила меня. Теперь наши отношения уже не просто наставническо-ученические. Я всю жизнь избегал любой привязанности, хотел быть сильнее этого. У нас, дреллов, это именуется разъединенностью, когда желания души и тела не совпадают. До встречи с тобой, я не знал ничего, кроме боевого сна, но ты все изменила. Вот уже несколько месяцев, как я тщетно пытался бороться с этим. Я не хотел, чтобы ты узнала о моих чувствах.

— Значит, из-за этого ты перестал ко мне прикасаться, — она вопросительно глянула в глаза Кейна.

— Да, это было слишком тяжело, выбивало меня из колеи. Я терял сосредоточенность. А ты наблюдательная, — дрелл улыбнулся, — всё-таки заметила!

— Заметила, — кивнула Лаура, — но думала, что окончательно тебя достала и физически тебе отвратительна, — её последние слова заглушил его громкий смех:

— До этого могла додуматься только человеческая женщина. Физически отвратительна! Слова-то, какие, ты сумела меня насмешить!

— Ничего смешного, — она упрямо мотнула головой, — ты отдалился от меня, избегал малейшего прикосновения, что еще я могла подумать?

— Значит, у меня все-таки получилось скрыть свои чувства? — Кейн довольно улыбнулся.

— Получилось. Почти. Когда ты уезжал, то выдал себя с головой, — Лаура показала ему язык.

— Это чем же?- дрелл откинулся на стуле и скрестил руки на груди, вопросительно глядя на девушку.

— А вот и не скажу! Лучше ты мне скажи, что за письмо ты мне оставил. То, второе, вместе с допуском.

— Теперь это уже не имеет значения. В нем я все-таки признавался в своих чувствах. Хотелось, чтобы ты о них узнала, когда меня не станет...

— Глупо... Господи, как это глупо, — Лаура встала, подошла к дреллу и положила руки на его плечи, — зачем мне это было бы нужно, если бы ты не вернулся? Любовь нужна живым...

— Знаю, — он усадил девушку на колени, — но, ведь я так и не решился признаться тебе... Потом — это задание, а потом — ты опередила меня и призналась первой... Я ведь еще никогда так себя не чувствовал: оглушенным и счастливым одновременно, когда ты это сказала.

— Так, значит, немедленно иди и удаляй это глупое письмо, и не менее глупые, имущественные распоряжения. А я буду, пожалуй, к тортику приступать. Какой же День рождения без торта, — девушка встала с его колен, хотя очень этого не хотела. Просто она понимала, что если не займется делом сейчас, торт превратиться в миф, потому что близость дрелла, его прикосновения, отбивали у нее всякое желание готовить, и порождали несколько другие желания.

Кейн вошел в кабинет, оставив Лауру на кухне, и включил терминал. Быстро просмотрел полученные сообщения, в том числе и от учителя, который выражал удовлетворение качеством выполненной работы. Потом дрелл перешел на страницу с его вторым письмом. Оно было коротким: «Лаура! Если ты читаешь эти строки, значит, меня уже нет в живых... Я хочу, чтобы ты знала — Я люблю тебя. Сейчас это уже неважно... И, возможно, это посмертное признание выглядит глупым, но это так. Ты пробудила меня и, сама того не желая, подарила счастье узнать, что же такое любовь... Спасибо тебе за это. Знай, что время, проведенное с тобой, было самым счастливым в моей жизни... Кейн».

— Идиот! — сказал дрелл вслух. — Пафосный идиот! Только полный кретин мог оставить такой меморандум! Как же все-таки здорово, что это безобразие не попалось ей на глаза, — Кейн с удовольствием удалил это письмо, но стал этого делать с имущественными распоряжениями. Он их просто слегка изменил, указав Лауру своей наследницей. Этот документ не требовал подтверждений, а вступал в силу автоматически после его смерти.

Потом Кейн подошел к завешанной оружием стене и задумался:

— Что же ей подарить? Это должно быть нечто уникальное и функциональное, — взгляд дрелла скользил с одной смертоносной игрушки на другую. — Нет, все это не то, такое можно найти где угодно, а заказывать ей персональную винтовку уже поздно. Стоп! — дрелл хлопнул себя ладонью по лбу. — Вот что ей пригодится!

Кейн выдвинул один из ящиков стола и достал оттуда молекулярный клинок — оружие редкое и дорогое, но способное с легкостью пробить и пластины турианца и броню крогана. Это был второй клинок, которым дрелл владел, первый ему подарил наставник, перед первым заданием, а этот он добыл сам. И именно его  решил подарить Лауре. Этот клинок способен здорово выручить в безвыходной ситуации, его легко спрятать, от него сложно защититься. Пожалуй, это будет прекрасным подарком.

Лаура... Она вошла в его жизнь, нет, не вошла — ворвалась, и сумела разбудить в нем то, что сам Кейн считал давно мертвым... Дрелл не ожидал от самого себя таких эмоций и взрыва чувственного безумия. Он всегда был рационален и хладнокровен, но девушка изменила все... Те женщины, которых Кейн знал до нее, не затронули его души, а только волновали тело. Он вдруг отчетливо осознал, что никогда и никуда не отпустит от себя Лауру. Он постарается передать ей максимум своих знаний и умений, сделать девушку своей напарницей, чтобы всегда быть рядом с ней и защищать от возможной опасности. Он нашел наконец-то свою вторую половину и не собирался ее терять... Никогда. Пока он жив, никто и ни что не сможет навредить Лауре. Решение было окончательным, дрелл удовлетворенно вздохнул и занялся неотложными делами, делая срочные заказы на самое лучшее оружие и обмундирование для девушки.

Лаура возилась с задуманным ею пирогом, а сама вспоминала каждое мгновение прошедшей ночи, и легкая, счастливая улыбка не сходила с ее губ. Ей было немного неловко, ведь это она сделала первый шаг, можно сказать, повисла у него на шее, но иначе у них ничего бы и не вышло. Теперь все уже сказано и недомолвок не осталось. Лаура не знала, что ждет их впереди, но главным было то, что Кейн отныне принадлежит ей, любит ее и она не позволит больше дреллу оставлять ее одну.

Наконец, торт был отправлен в духовку, и девушка занялась кремом — она специально хотела сама его приготовить, ведь это значительно вкуснее, хоть и требует времени. От сосредоточенного взбивания крема ее оторвал Кейн, бесшумно подошедший сзади. Она заметила дрелла, только когда его руки обвили ее талию.

— Испугал, — девушка слегка прижалась к Кейну.

— Извини, — дрелл поцеловал ее в смуглое плечо, с которого сползла бретелька легкого домашнего сарафана. — Я просто хотел узнать, как дела у торта, меня что-то на сладкое потянуло, — рука Кейна скользнула по ее бедру.

— Прекрати, — Лаура схватила его за руку, — иначе вообще ничего не получишь! Потерпи немного, не отвлекай меня! Крем — это самое важное, вот, попробуй! — она протянула Кейну ложечку, наполненную кремом.

— Ум-м-м, вкуснотища, — дрелл зажмурился от удовольствия, — подумать только, всего год назад ты вообще не умела обращаться с плитой! — он подошел к столу и вознамерился сунуть руку в мисочку с кремом, чтобы, как в детстве, зачерпнуть на палец крем и облизать его.

— Чего выдумал! — девушка легонько ударила его ложечкой по протянутой руке, — кто так делает? Ложку хотя бы возьми!

— Я так делаю, — Кейн все-таки ухитрился захватить на пальцы крема и ловко увернулся от ее очередного шлепка, — так вкуснее! А с ложки — не интересно! — дрелл показал ей язык.

— Ну, если вкуснее, тогда держи, — Лаура сама обмакнула палец в сладкую массу, но, вместо того, чтобы скормить крем Кейну, намазала им его нос и рассмеялась — это было очень комичное зрелище.

— Ах, ты так! — притворно рассердился он и, в свою очередь, вымазал кремом нос Лауры. Они посмотрели друг на друга и расхохотались.

А потом Кейн подошел и осторожно слизнул белое облачко крема с ее тонкого носа, но остановиться на этом не смог, привлек девушку к себе и окружающее на миг исчезло, отступило, а они упоенно целовались, перемазываясь кремом, но, не замечая этого... В реальность Лауру и Кейна вернул сигнал таймера, известившего, что торт уже готов. Она нехотя оторвалась от его губ и с ясно читающимся сожалением в голове сказала:

— Вот уже и тортик... Поспел.. Быстро он...

— Ага, — дрелл кивнул, с сожалением отпуская ее талию, — скороспелый...Тортик. Тогда я за подарком пошел. К тортику.

Кейн развернулся и направился в кабинет, проклиная злосчастный таймер на все заставки. Когда дрелл вернулся на кухню, свет был погашен, шторы опущены, посреди стола возвышался тортик, два подсвечника с трепетными огоньками свечей и высокая бутылка вина. Лаура стояла около стола, озаренная теплым пламенем, и улыбалась:

— Когда-то на Земле люди так представляли себе романтические вечера... С тортиком...

— Красиво, — дрелл залюбовался ею, такой новой и загадочной, с пляшущими в глазах огоньками. — Мне нравится! — он открыл бутылку и налил белое искристое вино два изящных бокала, один протянул ей, другой взял сам:

— С Днем рождения, Лаура! — бокалы соприкоснулись с мелодичным звоном.

— Спасибо! — вкус вина был нежным и сладковатым, от него кружилась голова и рождалась легкость

— Я долго думал, что тебе подарить. Не силен я в подарках, — Кейн смутился и молча, протянул ей клинок. — Когда-то такой спас мне жизнь, пусть этот хранит твою!

Лаура взяла клинок, восхищенно и благодарно улыбнулась дреллу, поставила бокал на стол, подошла к Кейну и положила руки на плечи:

— Спасибо за твой дар... Но есть кое-что получше любого клинка, — девушка заглянула в его глаза, — ничто во всей этой Галактике не сравниться с тем, что ты подарил мне этой ночью...

— Лаура, — Кейн обнял ее за талию, — я сделаю все возможное, чтобы научить тебя всему, что знаю сам. Я хочу, чтобы ты всегда была рядом и никуда больше тебя не отпущу. Теперь ты моя... навсегда... — их губы встретились, вновь обретая друг друга. Теплое, дрожащее пламя свечей испуганно встрепенулось, бессчетное количество раз отражаясь в его и ее глазах, бросая блики на древний как мир, но всегда новый и неповторимый танец двух обнаженных тел, таких разных и таких единых...