С утра все было хуже некуда, проснуться от звонка в коридоре, означавшего, что пора вставать, оказалось еще обиднее, чем от будильника. В Стрэтхоллане невозможно было соврать, что не слышал звонка или не сработал будильник, потому что будили всех одинаково. Еще отвратительнее было то, что в комнате было холодно, отапливались с утра только классы и столовая, а выползать из постели и тащиться в ледяной душ представлялось кошмаром. Тем не менее, Лайам не выдержал, когда полка над ним заходила ходуном, Эрик кое-как сполз, вытащил какие-то шмотки из чемодана и вышел, хлопнув дверью. За ним вышел, точно так же навернув створкой о косяк, Ясмин. Он это сделал нарочно, посиневший от холода и злой. Таких Лайам обычно жалел, потому что кости, обтянутые кожей – то еще зрелище. А вот ему самому позавидовал тот же Кермит, но завистью скорее белой, чем черной, ведь сам он тоже был не из дохлых. Вот очки мешали – это факт, а в остальном все было прилично.

Тем не менее, в душевой он тоже чуть не умер от зависти, поняв, что такой физической формы, как у Лайама, как у того патлатого парня с серьгой и еще десятка парней, ему никогда не добиться. Не потому, что это требовало усилий, а потому что это было от природы, вот тот же Грэг, к примеру, переплюнул всех их по отдельности и вместе взятых, но его мышцы скорее пугали. Чемпион по спортивным соревнованиям, конечно, как же иначе.

Самым обидным было то, что у Гаррета с телом проблем тоже не было, не считая шрамов поперек локтей. Правда его рассмотреть успел только Эрик, зашедший пораньше, остальным такого удовольствия не представилось, парень сбежал из душевой раньше всех, не желая отвечать на вопросы или терпеть взгляды. А взгляды на шрамах все равно оставались бы.

За завтраком почти все выглядели нормально, только сонно и неадекватно. Тот же Кермит был в обычных шмотках стиля «я совсем не ботаник, но почему-то им кажусь». Лайам вырядился в обыкновенные черные джинсы, узкую футболку и черную олимпийку с головой дьявола на спине. Он сидел, закрыв лицо руками и уговаривая себя, что он все знает, что тест – полная ерунда. На широкой спине и мощных плечах Грэга натянулась спортивная куртка. Что может быть лучшим выходом для спортсмена, как не спортивная куртка?

- Два придурка, честное слово, - прокомментировал патлатый Рассел, покосившись на призрачного, вечно уставшего и разбитого Ясмина, а потом на Гаррета, чье лицо завесили волосы. Они не были длинными, даже не были такими длинными, как у самого Рассела, но каре чуть ниже подбородка точно было. И оно, как раз, завешивало половину лица.

Придурками они были по вине из принципа надетой формы. Новейшей, дорогущей, как и хотела мисс Бишоп. И она прекрасно знала, что рано или поздно все эти своенравные, невоспитанные мальчишки станут идеальными воспитанниками Стрэтхоллана, для которых носить форму – так же нормально, как не грубить старшим. И она поняла, что сделала ставку правильно, выбрав в первый же вечер этого вежливого юношу со странными глазами. Он был так похож… Но был совершенно другим, это делало его замечательным. Не было полного повиновения, фанатизма, но была увлеченность и дикое стремление к лидерству. Никто не знал, но Гаррету и так уже полагалась надбавка к полученным в тестах баллам. Это не честно, но для всеобщего же блага.

- Вырядились, - заметил Грэг.

- Офисный стиль – спасение для тех, у кого нет собственного вкуса, - вспомнил Лайам фразочку своей девушки. Она всегда так отзывалась о девицах-зубрилках.

Кермит согласно хмыкнул, покосившись на парочку.

- Что ж ты сам тогда позоришься, безвкусица? – осведомился светским тоном Гаррет, творчески поведя вилкой в воздухе.

- Заткнись, деревня.

- Это кто из нас еще деревня.

- Манчестер – не Лондон. А сделали тебя вообще на Чукотке, - сообщил Кермит грубовато, оборвав парня, так что тот в шоке моргнул пару раз.

- И у его мамашки был закачан в губы силикон. И сиськи, как два арбуза, иначе б никто не захотел, - загоготал мерзко Грэг, парни подавились смехом, наклонившись к столу и издеваясь от души.

С бюстом они переборщили, но силиконовые губы были практически в тему, стоило только посмотреть на самого Гаррета. Ясмин и сам на него покосился, нашел очень красивым, испугался своих мыслей и уткнулся взглядом в собственную тарелку. Нет, ну можно же было чисто теоретически признать любого другого парня красивым? Есть уроды, есть красавчики, почему нет? У Гаррета был короткий нос, правильная форма лица и сочные губы, на которые все первым делом и обращали внимание. Более того, у него не было привычки держать эти губы сомкнутыми, он вечно приоткрывал рот, когда куда-то смотрел, при этом поднимал бровь и чуть наклонял голову в противоположную от предмета внимания сторону. Это все делало вид жутко надменным и так же жутко бесило окружающих.

Впрочем, его последняя девушка была в экстазе. И от него, и от его внешности, и от привычек. Не нравился ей только вечный пластырь и невозможность даже случайно задеть его левую руку, потому что парень начинал ее отдергивать, шипеть и говорить, что «больно, вообще-то». Но с ним было безумно клево ходить за руку, болтать, потому что он был иногда даже чересчур умным, а особенно клево было целоваться. Это было что-то с чем-то…

В отличие от Лайама, Гаррет о своей оставленной в приюте девушке не вспоминал так уж часто, только пару раз за прошедшие сутки и вспомнил, в то время как Трампер уже начал страдать от разлуки и думать только о том, какая она была прекрасная-прекрасная. Хотелось хрупкого и в то же время мягкого женского тела, тонких пальчиков и нежной шейки, пушистых волос и блестящих глаз, мягких губ и кое-чего, что было не таким поэтичным, зато очень приятным. Лайам прекрасно знал, что в таких странных, мужских интернатах часто есть гомики и даже парочки извращенцев… Но его от этого тошнило, да и представить было дико сложно. Никак не получалось нарисовать себя, такого красивого, самовлюбленного и сексуального рядом с каким-то задрипанным мужиком. Лайам страдал синдромом королевы красоты, ему все остальные представители сильного пола казались жуткими уродами, он один был неописуемым красавчиком и заслуживал самого лучшего. И он просто не способен был даже представить себя либо с ровесником, либо с малолеткой. Причем, с малолеткой было еще сложнее, чем с ровесником. Малолетки были долговязые, противные, тупые, нервные, огрызающиеся, неопрятные.

Никакой мягкости, никакого женского кокетства, ничего подобного. Ноль соблазна. Ровесники – кошмар. Стоило посмотреть на того же Грэга, лишь подумать о голубизне, и Лайаму хотелось рыдать от смеха, это было ужасно. Кермит – вне обсуждений. На мысли о бледном до обморока Ясмине Лайам задумчиво споткнулся, подумал о чем-то странном полминуты, а потом перешел прямиком к мазохисту, стоявшему на очереди в хит-параде кандидатов в гомики. Стало совсем тошнотворно, Лайам поморщился и передернулся.
- Все окей? – Грэг на него странно смотрел.
- Да, подумал просто о гомиках, - Лайам поднял брови и выдохнул это таким тоном, что все подумали о другом. Точнее, об одном конкретном, сидевшем за соседним столом.
- Кто еще гомик, если ты о них постоянно думаешь, - незамедлительно отреагировал Гаррет, решив, что это опять про него.
- У тебя паранойя. Или тебе реально чего-то не хватает, - сообщил ему белобрысый отзывчиво.
- Чего о них думать? Их надо травить и давить, чтоб не плодились.
- Интересно, как это они плодятся, - Гаррет лез и лез, будто ему больше нечем было заняться.
- Заткнись, а? – попросил его здоровяк, повернувшись.
- Просто в мужских школах всегда находятся такие уроды, - пояснил Лайам, скрестив руки на груди и откинувшись на спинку стула. – Мне просто непонятно, как это. Что за бредятина, вообще? Как мужик может хотеть мужика?
- Почему сразу «хотеть»? – задумчиво протянули из-за соседнего стола. – Это только у тебя проблемы с хотелкой, все остальные предпочитают говорить о любви. Какое тебе дело, кто кого любит? Тебе сложно это понять, но иногда люди просто любят друг друга, - Гаррет голову так и не поднимал, поэтому посмотреть на его лицо не получалось, и не ясно было, издевается или нет.

Тем не менее, на него покосились все нормальные парни, все поморщились, с ужасом скривили рожи и отодвинулись подальше. Ясмин отодвигаться не стал, потому что большинство большинством, а находиться ближе к таким, как Гаррет, иногда полезнее и надежнее, чем быть за большинство.
- Короче, это все мерзость, - Грэг согласился.
- Представь, - Лайам засмеялся ехидно. – Вместо мягких булочек сплошная жесть, вместо округлостей сплошные впадины, кости, мышцы, волосатые ноги, лапы, как у дворника, мощная шея, да еще и кадык, - его самого начало подташнивать от этого изобилия.
- Заткнись, ради бога, - Грэга перекосило, Кермит тоже поморщился.
- А чего? Любовь же, - Лайама трясло от смеха, он прищурился и тихо котяшился себе, зная, что вся столовая страдает от приступа тошноты. – Вон, как нам педики рекламируют, любовь с мужиками – это да, любовь с мужиками – это круто… - он не выдержал сам и наклонился, захихикал уже громче. – Убиться же, как здорово.
- Никаких сисек, - философски протянул Рассел, покосившись на своего соседа по столу. – Какая гадость.

Парень его поддержал, покивав и покосившись на Гаррета. Да, не вовремя он вставил про любовь.
- Блин, для любви не обязательно трахаться, в конце концов! – разозлился он и выпрямился на своем стуле, уставился на ржущих идиотов. – Ты собираешься знакомиться с девушкой, сразу хватать ее, раздевать и кидать в койку, что ли?
- Ну…э… Да, как бы, - на него посмотрели так, будто он спросил, какого цвета трава во дворе.
- Ты дебил, - выдал Гаррет брезгливо. – Ты с ней говорить просто не будешь? Или сделаешь вид, что глухой? Или немой? Или тебе пофиг, какой у нее характер?
- Господи, да уймись ты уже со своей эмансипацией! – попросил Кермит со стоном.

Надзирательницы ходили и зевали, стараясь не прерывать забавный разговор. Пока никаких оскорблений и позывов на драку не было, это обнадеживало.
- На дебила, кстати, в зеркало потом посмотришь, - огрызнулся Лайам вовремя, а потом продолжил. – Нет, вы представьте, какой кайф… Сидеть с потным, мощным мужиком и болтать о романтике… Вот это круто. Я уже не говорю о щетине… Щетина это жесть во всех смыслах, что может быть романтичнее? Но главное! Характер!

С тем же позитивом они переместились и в классы, где младшеклассники не особо радовались полученным тестам. Им вообще было непонятно, с какой целью мучиться, ведь их-то капитанами не выберут, их только отсортируют по количеству баллов (а значит, по количеству мозгов) и запихнут в чью-то команду без лишних вопросов. Зато старшие пыхтели, мучились, игнорировали разболевшиеся головы и старались изо всех сил, обводя правильные и неправильные ответы в тестах. Старые жуткие бабы только радовались, глядя на это упорство.

После звонка с последнего урока все так повалили в столовую, будто за ними гнались черти. Это оказалось куда сложнее, чем все сначала думали, поэтому чувствовали себя «самые умные в стране», как выжатые тряпки. Даже Гаррету ругаться не хотелось, Ясмин еще сильнее побледнел, изредка отзывался на реплики остроумного соседа по столу, но в основном молчал и просто был убитым.

- Мозг вытек, - сидя за столом и глядя пустыми глазами в пространство, сообщил Кермит.

- Та же фигня, - согласился Лайам, с неприязнью глядя на поднос перед собой. От мозгового штурма просто тошнило.

- Лично мне фиолетово, кого выберут, - сообщил Грэг, он вообще не горел желанием отвечать за добрый десяток идиотов. Зато Рассел горел, Лайам немного дымился, а Гаррет просто полыхал.

- А мне не фиолетово, - сообщил он.

- Зато нам фиолетово на тебя, - заверил его Кермит, Ясмин вяло улыбнулся, забыв, на чьей он стороне. Он вообще встал после обеда, захватил с собой кусок колбасы и пошел на улицу, как следует хлопнув железной дверью на входе. Идея подышать свежим воздухом понравилась не только ему, поэтому Лайам тоже лениво пополз, не теряя своей сексуальности даже в усталом виде. Жаль только было, что красоваться не перед кем. Он захватил из спальни сигареты, зажигалку и тоже вышел, пошел за школу, чтобы никто не заметил. В уставе Стрэтхоллана и курение было запрещено, поэтому рисковать не хотелось. За школой он безумно удачно застал Ясмина, который сидел на большом «камушке» и пытался заставить поесть какую-то задрипушную кошку. Он держал ее поперек живота одной рукой, пытался устаканить на своих коленях, а во второй руке держал ломтик колбасы и усердно пихал его кошке в пасть. Она была благодарна, но такой рьяной помощи просто не ожидала. Парень периодически поправлял свою косую челку в истинном эмо-стиле, вздыхал от кошачьего упорства и продолжал ее мучить.

- Эй, живодер! – Лайам не выдержал. – Отпусти, сама поест, если захочет.

- Это почему это живодер?.. – Ясмин прищурился.

- Потому что ты ее заколебал, наверное, - Лайам поднял брови и повел рукой, между пальцев которой держал сигарету. – Хотя, как хочешь, мне по барабану.

- Ничего не заколебал… - парень возмущенно насупился, но кошку отпустил. Колбасу она доела сама, а потом полезла ласкаться, сама забралась на колени, поставила передние лапы на чересчур плоскую грудь костлявого брюнета и принялась ушастой головой тереться о его подбородок. Кошка жмурилась, Ясмину было приятно, он сам чуть ли не жмурился.

- Где ты ее вообще откопал? – Лайам после дозы никотина стал приветливее.

- Тут была, - опять прищурившись, подозрительно ответили ему, как огрызнулись.

Это напоминало великую фразу: «Так и было», будто Ясмина в чем-то обвиняли, а он оправдывался.

- Ты чего нервный такой? – довольно дружелюбно осведомился Трампер, подойдя к его «камушку» и пнув висящую ногу дохленького эмо.

Он даже знал, что Ясмин ответит.

- Это по…

Парень не закончил, Лайам его перебил и договорил сам.

- …чему это нервный?..

Брюнет округлил глаза в легком шоке, а Лайам подумал, что против этого эмо ничего не имеет. У Ясмина нет тех амбиций, которые через край переливаются у Гаррета, и вообще, эмо куда забавнее, приятнее. Добрее, в конце концов, судя по кошке.

Ясмин в тот момент, когда Лайам хмыкнул, еще раз одарив его взглядом, и ушел в интернат, думал только о кошке. Жаль ему было, что нельзя ее впустить в сам приют, в комнату, он бы ее и там мучил.

К ужину все страдать перестали, собрались в столовой даже раньше, чем туда явилась сама Директриса. Выглядела она точно так же, как и прошлым вечером, то есть – безупречно. Строгий костюм, длинная юбка, уложенные волосы и ледяной взгляд в комплекте с несмываемой улыбкой.

- Добрый вечер, мальчики. Надеюсь, тесты были не очень сложные?

Унылый ответ «Да нет» лишь подтвердил, что тесты были жутко сложные.

- Мы решили, что по результатам теста… Хотя, нет, сначала мы скажем, кто с первого по последний курсы будет в командах, а уже потом назовем капитанов.

Лайам закатил глаза, Ясмин покосился на своего относительного дружка, Гаррет был странно спокоен. Зато Кермита и Рассела трясло в разных концах столовой, оба так сильно хотели стать капитанами, что энергетика переливала через край. Грэгу было, в принципе, все равно.

Малышня начала орать и вопить, чуть ли не драться, когда все узнали, в каких командах и с кем именно они проживут ближайшие годы своей жизни. Зато старшекурсникам было фиолетово, они решили, что никакой капитан не заставит их быть послушными идиотами.

Грэг со вздохом отметил, что оказался в Марсе вместе с Расселом, вместе с еще кучей мелюзги, зато Кермит с Лайамом удовлетворенно вздохнули, поняв, что с ними вместе еще и привычный уже Ясмин, еще и малолетний нервный Эрик еще и какой-то Брэд с предпоследнего курса… Он был относительно адекватным, что безумно радовало. Зато Лайам закатил глаза, когда услышал, что и Мистер ПМС тоже с ними. Гаррет напоминал натянутую струну, когда лишь представил, что кто-то из этих психов станет капитаном команды, в которой ему придется торчать. Быть Нептуном большинство не вдохновляло, зато Кермит заметил, что Ясмин просто создан для этого, он похож на утопленника, Лайам похихикал. Потом он обратил внимание на выражение лица Андерсена, и стало совсем хорошо, он закотяшился.

- Ты смотри, как надеется…

Когда капитаном Марса назначили «неожиданно» Рассела, он вскочил и взвыл от радости, учителя умиленно поулыбались, директриса тоже вздохнула, вспоминая, что когда-то сама была такой молодой и эмоциональной.

Капитаны остальных команд вели себя тише, но не менее радостно. Впрочем, будущих Нептунов это волновало только в том смысле, кому грубить придется вежливее. Да и вообще, большинство капитанов и сами были не в восторге от своей должности.

- И, наконец, капитан Нептунов… - мисс Бишоп замолчала выразительно.

Прошло двадцать секунд, Гаррет покраснел, потом побледнел, Лайам и Кермит с интересом изучали изменения его лица.

Интрига продолжалась, но наконец директриса не выдержала и сама.

- Кермит Друри.

Челюсти отвисли у обоих – у Кермита и у Гаррета, Лайам впал в экстаз. Ясмин немного не понял, ведь они были такие разные, и Андерсен в любом случае казался умнее очкарика. Остроумнее, по крайней мере.

А вот Шарлотта Бишоп подумала, что раз она решила сделать эту борьбу за капитанство честной, то и оценивать приходилось честно. Гаррету не помогли даже дополнительно назначенные ей самой баллы.

Но мисс Бишоп не отчаивалась никогда, в конце концов, в жизни каждого бывают поражения и неудачи, все еще впереди. Вдруг у Кермита не получится, вдруг он решит, что капитанство ему не под силу? Тогда можно будет смотреть по поведению. И мисс Бишоп искренне надеялась, что уж поведение-то у Гаррета будет безупречным.

- Не может этого быть, - тихо и мрачно сообщил свое мнение Гаррет, а Кермит хлопнул его по плечу и сообщил.

- Ты тупее меня. Просто смирись с этим.

- Закрой рот, - попросил парень и хотел было встать, но директриса вовремя вставила свое великое слово.

- А сейчас попрошу пересесть вас всех по-новому, в соответствии со своими командами. Капитанов попрошу сесть во главе столов, с этого дня вы будете не просто командами, а единым целым.

Пришлось пересаживаться, Грэг уныло удалился к патлатому, который сиял до этой самой секунды и продолжал сиять дальше.

На Гаррета больно было смотреть, но брюнет решил к нему не лезть, оставить в покое. Зато Кермит просто сверкал, чуть очки от счастья не запотели, после ужина он проплыл в спальню довольнее некуда. И даже не стал сидеть над учебниками, как некоторые, вроде Ясмина и Эрика. Почти незнакомый им Брэд сразу отключился, зато вот Лайам не отказал себе в удовольствии поиздеваться над мазохистом. Он отметил про себя, что то место, которое ему понравилось в прежней спальне, в комнате Нептунов занято именно Гарретом. Поэтому и подошел к нему.

- Слышь. Давай наверх, - он глянул на верхнюю полку.

- Не хочу.

- Я не спрашиваю – хочешь или нет, я сказал дуть туда.

- А я сказал: «Отвали»! – огрызнулся парень и разлегся внаглую на занимаемой им уже второй день кровати, закинул руки за голову и устроился поудобнее.

- Тебе помочь?

- Я капитану пожалуюсь.

- Разбирайтесь сами, - Кермит отмахнулся сразу, не рискуя влезать и принимать чью-либо сторону.

- Какой ты капитан, если не решаешь проблемы? – Ясмин начал возмущаться, но на него огрызнулся Лайам.

- А ты вообще утихни, чучело!

- Это почему это я – чучело?.. – парень прищурился. Эрик предпочитал вообще молчать и наблюдать за происходящим с верхней полки, что была над Брэдом.

- Давай резче! – Лайам просто протянул руку и стащил развалившегося на кровати мазохиста за рукав, заставив встать.

- Отвали, сказал! – огрызнулся парень, вырвавшись и прищурившись. Глаза у него и правда были те еще, с удлиненным разрезом, да еще какого-то непонятного, ржавого цвета.

- Без проблем, - Лайам рухнул на его место, и уж его-то согнать возможным не представлялось. На все попытки он выставлял ногу, сквозь которую пробиться нельзя было даже при желании.

Ясмин на него за чучело обиделся, поэтому сидел спокойно на своей верхней полке, над Кермитом. Гаррету ничего больше не оставалось, как все же залезть на свое новое место. И нарочно свесить ноги, чтобы они мельтешили слева от Лайама и раздражали его.

- Убери костыли, гомик.

Гаррет нога о ногу скинул налакированные туфли, посидел еще пару минут и только потом залез полностью. Форму он решил снять позже, чтобы не танцевать стриптиз при свете, не слушать комментарии по поводу тела (которые Лайам не упустил бы возможности вставить) и следов от бритвы. Да и вообще, с формой можно было повременить, рано или поздно очкарик все равно сдастся, и уж тогда Гаррет покажет им, что такое дисциплина…