В пятницу Магдалена решила, что ученикам совсем не обязательно знать об отсутствии директрисы в интернате. Мисс Бишоп предупредила ее, что вернется вечером, а сама уехала в Толлум-Таун. И молодая мисс Мэдли не знала, с какой целью она туда уехала. Она только сделала объявление во время обеда, что в конце недели, в субботу будут впервые проведены традиционные (как ни странно, опять же) конкурсы среди команд. Это, по словам мисс Бишоп и самой Магды, нужно было не только для сплочения учеников, появления у них командного духа и чувства ответственности, но и просто для развлечения. Особенно всех впечатлила новость о том, что во дворе интерната в самом деле стоит конюшня, и там живые кони. При желании можно даже научиться на них кататься, поле для скачек за интернатом тоже имелось.

Парни, всю жизнь прожившие практически за забором, на территории одного задрипанного приюта, были под впечатлением от такого обилия пространства. Заборов на острове не было, если не считать, что они были оторваны от мира. Зато было очень много мест, куда можно пойти и спрятаться, остаться в одиночестве, с самим собой наедине, чтобы никто не мешал. Это было потрясающе. Никто не давил, никто не мучил, никто не приказывал, поэтому мальчишки с младших курсов постепенно расслаблялись, становились приветливее с учителями, с командами, с капитанами. К хорошему быстро привыкают, это факт. Да и капитаны, как ни странно, начали чувствовать иррациональную ответственность за младших, было очень неприятно, когда их кто-то обижал, а потому разбираться шел именно капитан и разбирался он именно с капитаном другой команды. А потом от того влетало обидчику, все было отточено годами, так что наезды прекратились уже очень скоро.

Мисс Бишоп приехала в Толлум-Таун впервые за все время, что она провела в отреставрированном Стрэтхоллане. Она зашла в уже совершенно другие магазины, не лавки, не подвалы, а маленькие и большие супермаркеты, с кучей народа и продавцов в фирменных фартуках. Не осталось ни винного магазина, ни табачного, ни даже булочной, где раньше продавались сахарные булочки и лимонный пирог. Мисс Бишоп зашла даже на кладбище, чтобы пройти по заросшим тропинкам к старой его части, где давно уже никого не хоронили. Там лежали целые семьи, ведь раньше модно было оставлять место для наследников рядом с собственной могилой. И там было больше двух сотен могил с очень короткими периодами жизни. Мисс Бишоп остановилась только у одной из них, долго глядя на черно-белую фотографию, на короткую эпитафию, на заросший холмик за покосившимся забором. Недалеко была и ее собственная могила, но в этот раз все вышло не так, как она рассчитывала. Несколько десятилетий призрачной жизни, в которой она оставалась директрисой давно сгоревшего интерната, но была вместе с сыном, закончились. Теперь она снова жива, совершенно по-другому выглядит, даже внутренне в чем-то изменилась. Будто очнулась в чужом теле и поняла, какой год на дворе, что происходит, получила новую жизнь, которую незаслуженно потеряла давным-давно. Только никого больше нет, они остались там или стали совсем другими людьми, никто из ее воспитанников не вернулся таким же, только в другом теле.

Или вернулся? Она уверена была, что рассмотрит знакомые души в новых телах, в новых учениках, сиротах, приехавших в Стрэтхоллан. Но либо они слишком сильно изменились, либо это были вообще не они. Нет-нет, да проскальзывало что-то знакомое, но отношения у них были совершенно не похожие на те, что были между парнями того времени. Может, дело в искушенности?

Куда сложнее семнадцатилетнему парню влюбиться в другого парня, если он уже знает, что такое девушки, во всех смыслах, если он это пробовал. Мисс Бишоп не горела желанием свести парней в ненормальные пары, но ее удивляло, что они об этом даже не думали, для них это было дико.

В прошлом парни всегда задумывались друг о друге, даже не представляя, что такое «девочки». Скорее всего, Его больше никогда и не будет, он остался в том мире, в котором сам хотел продолжать жизнь, на который был обижен за раннюю смерть. А может, он оказался совсем далеко и ничего даже не помнит.

Мисс Бишоп было интересно только одно – получится ли у нее, со старой, даже старинной закалкой воспитать новых сирот так же, как старых? Хотя, среди покойных учеников интерната было полно отпрысков богатых людей… А у этих мальчишек нет совершенно никого, есть только неприятные воспоминания и жуткие способы решать собственные проблемы.

И все равно, что-то в новеньком Нептуне Шарлотта нашла, заметила, рассмотрела. Если он и не был им, то в нем было что-то знакомое. И очень хотелось, чтобы он именно завоевал этот статус капитана, а не получил его просто так. Кто знает, вдруг он возгордится и превратится в ничтожество?

* * *

Крики на втором этаже раздавались просто жуткие, это воспитательницы волокли за уши двух шестнадцатилетних парней, которые курили в туалете. Рассел застонал, поняв, что влетит ему, он отвернулся и хлопнул себя по лбу ладонью.

- Куча дебилов… - пожаловался в пустоту, его единомышленника не было рядом, он оказался в другой команде, а Грэг воздержался от комментариев, предоставив главному Марсу разбираться. Все они сидели в общей гостиной, кто на диванах, кто в креслах, кто на их подлокотниках, а кому не хватило места – на полу. В общем, на полу сидели малолетки, а старшекурсники заняли места помягче и покомфортнее. Уроки самые ленивые оставили на вечер субботы или воскресенья, поэтому заняться, кроме единственного телевизора, было совершенно нечем. Войны за право выбирать канал тоже не было, надзирательница с большим задом включила самое культурное, что нашла, и удалилась вместе с пультом. Рисковать и лезть управлять каналами вручную не стал никто.

Ясмин посмотрел, как страшные тетки выговаривают Расселу за его подопечных, потом понял, что патлатый на него смотрит нехорошим взглядом «Чего уставился» и переключился на Грэга. Тот тоже вскоре перестал сидеть спокойно и уставился на него в ответ. Брюнет вздохнул и посмотрел на собственного капитана, который был одним из немногих, делавших уроки. Брэд потерялся среди ровесников, с которыми уже успел познакомиться, они втихаря рассматривали привезенные еще из старых приютов порно-журнальчики и обсуждали изображенных там девиц не самого свежего возраста. Эрика тоже нигде не наблюдалось, Лайам, как самый умный, курил прямо в спальне, открыв окно и высунувшись в него, поэтому в гостиной его не было. Гаррет сидел в кресле, поджав ноги и уже закончив мучиться с задачами по алгебре. Он держал на коленях большую черно-белую фотографию и рассматривал ее. Слева, на подлокотнике лежала еще одна, на нее он тоже странно косился. Магдалена не жаждала общаться с пожилыми «красотками» и сидела среди учеников, в кресле, соседствующем с тем, где сидел Андерсен. Она заинтересовалась его странными занятиями и наклонилась поближе.

- Что смотришь?

- На камине лежали, - ответил парень, повел плечом и показал большой снимок. – Значит, интернат и раньше работал?

- Не знаю, - она пожала плечами совершенно искренне, не став придумывать небылицы. – Ну, говорят, что работал, вроде. Не просто так же появился, его не строили сейчас, а просто реставрировали для открытия. Он лет пятьдесят, вроде, пустой стоял.

- Понятно. Только странно, - парень опять не понял, поморщился и вгляделся в лица на фотографии поменьше. Он хотел убедиться, что ему не привиделось. – Видите? Это разве не одни и те же люди? – он показал обе фотографии. – Вот этот парень, к примеру? – он показал на Ромуальда, имени которого, конечно, не знал. – И вот эта женщина, - он кивнул на директрису, что стояла на обоих снимках в центре.

- Ну, да, одни и те же, - Магдалена согласилась и подняла брови удивленно. – И что?

- И то, - парень нервно хмыкнул, выгнул одну бровь и чуть округлил глаза, перевернул снимки, вытащенные из рамок, и Магда тоже сильно задумалась.

Гаррет ехидно уточнил.

- Даты не смущают?

- Ну, может, просто похожи.

- И женщина?

- Не знаю. Может, даты перепутаны, - Магда предпочитала в такие странные совпадения не углубляться.

- А еще здесь все парни одинаковые, кроме одного. Ну, в тридцать девятом его нет, и все такие же, как мы… А в пятьдесят первом он есть, а они старше как-то не стали, - он показал на Хэйдана, нахально облокотившегося о Ромуальда на снимке пятьдесят первого года.

- Убери их лучше обратно на камин, - Магда вздрогнула. Ей совсем не хотелось думать о том, что в интернате могут быть привидения, а ведь по всему так и получалось.

- Окей, - парень встал и пошел к камину, который не был разожжен. Фотографии он поставил на место, но тут в гостиную вошел Лайам. Настроение у него было потрясающее, и он уверен был, что от него не несет дымом. В этом он ошибался, и ему очень везло, что из воспитателей была только Магда, и та не сильно возмущалась таким мелким нарушениям. Он плюхнулся в нагретое Гарретом кресло и развалился поудобнее.

- Как делишки, Магда? – он уже успел привыкнуть к этой довольно молодой, но некрасивой девушке и понять, что она совсем не злая.

- Вполне. А у тебя? От волос, кстати, очень сильно пахнуть будет. И долго.

- Да?.. Блин.

Лайам оттянул ворот футболки и принюхался к ней.

- Можешь не проверять, от тебя всегда воняет, - заверил его Гаррет, вернувшись и обнаружив на своем месте «любимого» соседа по комнате и кровати. – Растворись отсюда.

- Ой, эмо-бой, - Лайам показушно хлопнул в ладоши и умилился.

Магда удивленно уставилась на парня, она и не думала раньше, что он тоже из этой странной, непонятной толпы черно-розовых бесполых мальчико-девочек, которые сильно красятся. Гаррет не красился, его волосы были темно-русыми, но прическа вполне подходила. Да и вид у него обычно был то ли обиженный, то ли мрачный, то ли хронически грустный.

- Ты – эмо? – она решила поддержать разговор, но, как это всегда бывает с людьми чуть старше тридцати, получилось скорее забавно.

- Нет, он просто дебил. Вы видели его руку? – Лайам принялся растрепывать чужие секреты.

- Заткнись! – разозлился парень и принялся его стаскивать с места. – И вообще, я тут сидел!

- Сядь на пол, будь проще. И, да, реально, сядь на пол, там место еще есть.

- Лайам, - Магда одернула. – Он действительно тут сидел. Подвинься, хотя бы.

- Мне и так хорошо, спасибо, - Трампер обезоруживающе улыбнулся, и учительница только вздохнула бессильно.

- А что с твоей рукой? – Гаррет зря надеялся, что она пропустила это мимо ушей.

- Поцарапался, а он тупит.

- Ага. Бритвой поцарапался. Раз восемь поперек и парочку наискосок. Жаль, что не вдоль, меньше проблем было бы.

- Я не понимаю… - Магда сдвинула брови.

- Все нормально, не слушайте, вы же видите, с ним не все в порядке, - Андерсен ее успокоил, улыбнувшись. Хотя, его улыбка сразу стекла с лица, когда он снова посмотрел на Лайама. – Вали отсюда, третий раз повторяю.

- А то что?

- Друри! – Гаррет топнул от души ногой и обернулся к очкарику. – Прогони его!

- Сам прогони, тебе же надо, - с улыбкой отозвался парень.

- Кермит! Ну ты же капитан, вы в одной команде… - начала Магда.

- Мы как раз практикуем самостоятельность, - выкрутился очкарик.

- Это с каких это пор мы ее практикуем?..

- Помолчи.

Все замолчали, не считая шумящих и галдящих малолеток, но Гаррет сдаваться не собирался, мисс Мэдли ему сочувствовала. А потом она и вовсе придумала гениальнейший выход.

- Не хочет вставать – сядь на него, - она засмеялась удачной на ее взгляд шутке, а Гаррет осклабился. Его-то и так уже звали гомиком, ему все равно, от «боссов» не достанется, потому что здесь их нет, здесь все становятся более-менее нормальными. В общем… Почему нет?

- Не смей! – Лайам не успел его отпихнуть, мазохист откинул его руку и уселся к нему на колени боком, перекинул ноги через подлокотник и вцепился в спинку кресла, чтобы его не столкнули.

- Слон! Бегемот, ты мне ноги отдавишь, уйди в ж… - Лайам покосился на Магду и исправился. – В задний проход.

- Как мы быстро переходим к серьезным отношениям, - Гаррет засмеялся, даже Кермит прыснул, а Магда старалась сделать серьезное лицо. Грэг фыркнул, глядя на это мучение.

- Да ты потерпи, Трампер, глядишь, он тебе и объяснит, в чем прелесть эмансипации, все такое…

- Жирный, как корова, - прошипел Лайам злобно.

- Это чего это он жирный?.. – Ясмин возмутился. – Ничего не жирный, я видел.

Второй приступ смеха захватил уже большее количество сидящих в гостиной, брюнет порозовел, поняв, что сморозил ерунду.

Слушающий все это Рассел даже на секунду задумался, как это так эмо умудрился порозоветь, ему, казалось, просто крови на это не хватает, такой он был природно-бледный.

- Задницей своей костлявой синяков наставит…

- Тебя все не устраивает. Только что жирный был, теперь задница костлявая, - на Гаррета напала смешинка, он издевался куда добрее, но изощреннее, чем обычно. – Мне, например, очень удобно.

- Конечно, гомик же.

- Лайам, - Магда стукнула его по колену.

- И ты туда же, - он «ты»кал ей, не задумываясь.

Через пару минут все устаканилось, Трампер просто предпочитал делать вид, что никого на его коленях нет. Он вообще привык, что на его коленях сидела только его девушка, а она была легкой, почти невесомой, у нее были приятные, мягкие округлости в том районе, которым она сидела, да и вообще, она была классной… От нее не пахло шампунем с запахом морского бриза, от нее пахло сладкими духами. Ее можно было обнять, в конце концов, а от Гаррета приходилось убирать руки, как можно дальше, чтобы вообще его не трогать.

Лайам окончательно убедился, что с ними в спальне живет гомик, раз ему не мерзко сидеть у мужика на коленях. Ему стало страшно ночевать в спальне Нептунов.

- Ой! У меня же печенье есть, - Магда вспомнила, что из поездки прошлым вечером в город привезла две коробки печенья с начинкой, чтобы порадовать парней. – Только никому тогда не говорите, а то обидятся, - она шепотом попросила, намекая, что вряд ли двух коробок хватит на весь интернат. Впрочем, их и не было в гостиной, а кто не успел, тот не съел, как говорится.

Она встала, пошла наверх, за печеньем, а Гаррет собирался пересесть в ее кресло, но его остановил Грэг, с удовольствием следивший за мучениями обоих.

- Она сейчас вернется.

Парень насупился и сел обратно, поудобнее. Правда, он нарочно, от души поерзал, стараясь отдавить Лайаму своим весом и костями все, что только мог.

Магда вернулась, многообещающе потрясая пачками, которые принялась открывать, как только села.

- Только тихо, - попросила она искренне, как друзей, хоть и противоположного пола, хоть еще и намного младших, чем она сама. Все послушно покивали, печенье быстро уничтожалось по мере получения, а последнее осталось на двоих. Магда заглянула в коробки, а потом посмотрела на брезгливо корчащихся в адрес друг друга Нептунов.

- Одна осталась, - виновато сообщила она, показав двойную печеньку с шоколадным муссом.

Оба замолчали, напрягся даже Кермит, потому что подобные вопросы смешными никому из них не казались. И если пару минут назад они ругались и смеялись, то после этой печеньки могли навсегда поссориться и не разговаривать до конца года. И хорошо, если одного.

- Пусть забирает, - равнодушно пожал плечами Лайам и отвернулся. Правда отворачиваться особо некуда было, его физиономию обиженного семнадцатилетнего, но все равно ребенка могли видеть все.

Магда отдала печеньку Гаррету, а тот подумал, покосился на отвернувшегося «врага», посмотрел на парней… Усмехнулся почти по-доброму и отодрал один кругляшок от второго, так что шоколада хватило обеим половинкам. И тут Лайам все испортил.

- Чтоб ты подавился, - выдал он, а только потом повернулся, увидел отделенные половинки в руках мазохиста и понял, что начал выпендриваться не вовремя. Уже почти отданную печеньку Гаррет мигом отодвинул вместе с рукой и прищурился.

Магда молилась, чтобы они не разругались в конец, потому что сироты, да еще и ссорящиеся через каждую минуту, способны убить друг друга именно за печеньку, за дольку мандарина, в конце концов.

- Волшебное слово? – Гаррет поднял брови и усмехнулся, виноватое выражение с безусловно красивой мордахи Лайама мигом пропало.

- Подавись.

Он опять отвернулся, а потом заметил, что все опять пялятся мимо него, изволил посмотреть перед собой и увидел ладонь с лежащей на ней половинкой печеньки.

Как только он ее взял, а Гаррет убрал руку, все мысленно вздохнули с облегчением и снова начали заниматься своими делами, болтать, тупить, рассматривать журналы и комиксы. Кто-то даже втихаря играл в карты.

- Ну фу-у-у-у… - Лайам поморщился, когда Гаррет нарочно, показушно лизнул шоколад на своей печеньке и осклабился. Трампер-то свою половинку уже давно проглотил.

- Зато у меня она есть, а у тебя – нет, - ему показали язык.

- Фу.

- Завидуй.

- Фу.

- Это чего это «фу»?.. – Ясмин опять оскорбился вместо какого-никакого, а приятеля. Ему это противным не показалось, наоборот, Гаррет на пару секунд стал казаться куда младше, чем пытался выглядеть всегда.

- Я когда-нибудь его убью, - заверил Лайам Магду очень доверительно, с улыбкой даже, имея в виду брюнета. Тот оскорбился и насупился, прищурился.

- Это…

- Все, достал, - Лайам дернулся, чтобы его напугать в шутку, а Гаррет подпрыгнул на его коленях и чуть не подавился печенькой, судорожно ее проглотил и разочаровался в жизни. Ну и что, что за ужином можно будет набрать сколько угодно сладостей на раздаче? Это были особенные печеньки, которые привезла и купила Магда, которые достались только им.