- Ну, что будем делать? – мисс Бишоп вздохнула, поставила локти на стол, пальцы сплела и поставила на них подбородок. Она изучала злого Нептуна внимательно, пытаясь разобраться, всерьез он третьекурснику угрожал или в шутку. Казалось, в шутку, но выражение лица было серьезное, без шуток. Взгляд вообще заверял в том, что Гаррет хотел его вышвырнуть с третьего этажа по-настоящему.

- Чего молчишь? – женщина даже не вздохнула, она просто с искренним интересом подняла брови вопросительно. Гаррет сидел, прижимая к щеке холодный компресс, принесенный Магдой от медсестры.

- Все равно же вы решать будете, - он пожал плечами, плечи сразу загорелись, на них красовались алые царапины от ногтей, которых сначала Гаррет не видел и не чувствовал.

- Ну что мне с тобой делать… - она закатила глаза и принялась бессмысленно перебирать бумажки на столе. Парень посмотрел в окно, поморщился, перевернув компресс другой стороной, прикладывая его к горящей щеке. Он сполз по креслу, ожидая решения строгой грымзы, а она думала, что же ей делать. Это был третий раз, когда Гаррет сидел перед ней вот так, в чем-то провинившись, но первые два раза нельзя было причислить к нарушению правил. В первый раз это было его личное дело – что резать и как резать. Во второй раз Лайам признался в том, что это была его идея – сбежать и оторваться в клубе.

- Ладно. Я надеюсь, что этого больше не повторится, убедительно тебя прошу контролировать свои эмоции и стараться выражать свое отношение только взглядом.

- Как леди? – Гаррет ухмыльнулся, не удержавшись.

- Как воспитанник Стрэтхоллана, - холодно оборвала мисс Бишоп, и парень застыл, ему вдруг показалось, что в ее лице проступили чужие черты. Черты женщины со старых фотографий.

Она же хотела его уже отпустить, отправить куда подальше, чтобы не мешал думать, но увидела голую полоску кожи между ремнем джинсов и задравшейся футболкой. Он сполз по креслу, так что она задралась, и потому видны были косые мышцы, резинка боксеров с какой-то надписью, а прямо над резинкой справа – темное пятно родинки. Идеально круглой, просто след на коже. Глаза директрисы едва не полезли на лоб, но она свои эмоции, в отличие от Нептуна, контролировать умела, она лишь подняла бровь и посмотрела ему в глаза внимательно.

Гаррет проследил ее взгляд, посмотрел на себя, не понял, в чем дело, одернул футболку и почувствовал себя очень неудобно.

- Можно тебя попросить? – мисс Бишоп все же решилась.

- Да, конечно, - он пожал плечами, не ожидав от нее такой вежливости.

- Просьба странная, не подумай ничего лишнего.

- Да ладно, говорите, - ему уже даже стало интересно.

- Ты не мог бы повернуться спиной и снять… - она молча показала указательным пальцем снизу вверх, кивнула на футболку. Сначала Гаррет не поверил своим ушам, потом поднял брови и уточнил.

- Вы серьезно?

- Считай, что после этого я забуду о том, что ты сегодня отколол, - пообещала ему мисс Бишоп, глядя в окно, за которым уже темнело. Она надеялась, что не разочаруется, но если все совпадет, то ей станет страшно. Как же меняются со временем люди, какими они становятся другими. Или это и есть совершенно другой человек?

Гаррет встал, убрал компресс, повернулся спиной и поднял руки, завел их назад, зацепил край футболки и стащил. Директрисе показалось, что ему не по себе. Так оно и было, несчастному Нептуну это все казалось каким-то извращением.

Хотя, с его телом стыдиться было совершенно нечего. А мисс Бишоп и не хотела ничего «такого», она решилась и посмотрела повнимательнее на его спину. Вздох Гаррета заставил обернуться и уточнить.

- Так зачем это?

Она молча показала рукой вниз, он сел обратно в кресло, держа футболку в одной руке, а второй снова приложив компресс к щеке. Мисс Бишоп сидела, приложив ладонь к губам, глядя в стол.

- Не может быть, - шепотом сообщила она самой себе. Но ТАКИХ совпадений не бывает. Белые пятна – не обычные темные родинки, они не могут появляться сами по себе, они передаются буквально по наследству. У Гаррета белое пятно в форме наконечника стрелы было как раз под лопаткой.

У Ромуальда было точно такое же – всего на пару тонов светлее, чем все тело.

- Ты… - она хотела холодно сказать «свободен», но тут дверь распахнулась, сопровождая появление третьекурсника руганью надзирательницы.

- Не выгоняйте его! Пожалуйста, мисс Бишоп, он не хотел, - Сэнди подскочил к столу, так что женщина опешила, потеряв дар речи от неожиданности. Блондин продолжал активно упрашивать и жестикулировать одной рукой, потому что второй прижимал к щеке такой же, как у Гаррета, компресс.

- Правда, я его просто разозлил, я виноват, это была провокация, - он нервно хихикнул. Гаррет сидел под большим впечатлением.

- Эй, - он протянул ногу и ткнул кедом малявке под коленку. Сэнди обернулся к креслу и сделал страшные глаза. Гаррет думал, что успеет сказать что-нибудь уничижающее, но третьекурсник остался в шоке от вида голого торса, да еще и прибавил к этому всему директрису в самом, что называется, соку…

Тут вступила мисс Бишоп.

- Во-первых, кто дал вам право врываться в кабинет директора, мистер Блуверд?

- Извините, - пролепетал парень, отступив назад, к двери, нервно улыбнулся.

- Во-вторых, я не собиралась никого исключать или, тем более, «выгонять». Покиньте кабинет, пожалуйста, с вами я разговаривать не собиралась. Или вы хотите о чем-то сообщить? Может, пожаловаться? – она сказала это нарочно, зная, что прибежавший СПАСАТЬ обидчика парнишка вряд ли захочет жаловаться.

- Извините, - повторил он и вылетел в коридор, захлопнул за собой дверь. В коридоре раздался глумливый смех надзирательниц, мол, вот балда, говорили же, что нельзя входить.

- Ах, да, вспомнила, - продолжила мисс Бишоп так, будто ничего и не было. Гаррет натянул футболку обратно и взглянул на нее уже с искренним интересом.

- Что вы собираетесь делать с музыкой? Вам, я смотрю, идея понравилась.

Он осторожно кивнул, стараясь не показывать, как ему важны и дорога эта «идея».

- Как насчет создания коллектива… Или, как вы говорите, группы? Чтобы потом выступить среди частных приютов и лучших государственных? Не хочется?

- А почему вы только у меня спрашиваете?

- Тебе хочется? – с нажимом повторила она уже менее дружелюбно. Она злилась на себя, что так и не сказала Ромуальду, кем он ей приходился. Она злилась, что он умер, не узнав, что она была его матерью, она злилась, что теперь он сидел перед ней, и вот сейчас они точно были совершенно чужими друг другу. Он делал, что хотел, он был совершенно один, ему казалось, что его никто не любит, что он никому не нужен. Он ли это был? Можно ли считать совпавшие отметины на теле доказательством? Он ничего не знает, не помнит, не чувствует, это уже не он, это совершенно другой характер, другие ценности, другие принципы… Но темперамент тот же, просто теперь он не заперт в рамки.

- Хочется, - он кивнул. – Когда это будет?

- В мае. В конце мая, как раз перед летними каникулами.

- Вы думаете, мы там что-то сможем показать? – он недоверчиво на нее взглянул, прищурившись.

Прищур был незнакомый, вопрос – практически родной. Шарлотта подавила желание броситься к зеркалу и проверить – а не ржавый ли у нее цвет глаз, не русые ли волосы. Нет, она холодная, сероглазая брюнетка. А жаль.

- Сможете, - уверенно отозвалась она. – Готовьтесь лучше, мисс Батори будет с вами заниматься вокалом. Это у нее отлично получается, а вы не будете бездельничать, заниматься ерундой, - она намекала на сегодняшнюю выходку, Гаррету было все равно, мечты сбывались в режиме он-лайн, он только не понимал, почему она стала к нему так добра.

- А что там будет, вообще, на этом концерте?

- Коллективы от лучших интернатов. Максимум – три композиции. Думаю, вы так или иначе понравитесь публике больше, чем балалайки, баяны и бубны с хором.

Гаррет улыбнулся согласно, мисс Бишоп продолжила.

- И потом, там будет много девочек из смешанных интернатов… - протянула она и улыбнулась, подвигала бровями. – Вы все сможете. Я же знаю, что вы любите музыку. Ты, по крайней мере. И Лайам. И Рассел, насколько я помню, Грэг раньше играл где-то там, правда же?

- Наверное, - Гаррет пожал плечами, посмотрел в пол, думая о чем-то своем. Сейчас, когда на будущее появились четкие планы, когда не осталось места для отчаяния и тоски на тему «как я сам буду строить свою судьбу», пришли переживания на глупые темы, вроде сегодняшнего прикола. Он не хотел его выкинуть всерьез.

Но не хотел и получить от этого удовольствие. Он думал, что набросится на противную малявку из ревности, но ревности не было, сердце не болело, болела душа. Душа у Гаррета болела лишь тогда, когда задевали его внутреннее я, когда ущемляли его права или били по гордости. Сердце не откликнулось никак. Лайам его согрел, раскрепостил, но ведь и он взамен тоже многим с ним поделился. В конце концов, банальным теплом, близостью, общением, дружбой.

Это совсем не была любовь.

- Ну ладно, ты свободен. Теперь уже точно. Сейчас звонок будет на ужин, не опоздай, и своим тоже скажи про концерт, хорошо?

- Как скажете, - парень кивнул, встал и пошел на выход. Компресс он выкинул в урну возле двери, а потом закрыл ее за собой.

Надо с этим сопляком разобраться насчет припадка в кабинете мисс Бишоп. Он совсем тронулся? Может, Гаррет случайно передавил ему горло, наступило кислородное голодание мозга, винтик раскрутился, болтик выпал, и у парня вытек разум? Защищать шизика, который его почти выкинул в окно, а потом им же вышиб дверь? Гаррету даже не интересно было, как Патрик собирался ставить обе двери на место – из кабинки и входную.

Сэнди и сам не знал, что на него нашло. Если бы на него наехала вся команда Нептунов, он бы, разумеется, побежал просить у директрисы прощения вместо мазохиста, преклонялся бы и делал все, что угодно под страхом разборок с целой командой старшекурсников. Эрик и Брэд не в счет, троих ему и так хватило бы по самое не хочу. Но ведь никто на него не наезжал, он даже не видел Нептунов после «петтинга в окне».

Но в блондинистую голову пришла дьявольская мысль – если Гаррет привяжется с вопросом: «Какого хрена это было?» он просто может соврать, будто вся команда и правда на него наехала. А еще может попросить Гаррета не говорить им о том, что он сказал, иначе они ему точно наваляют. Идея была потрясающая, Сэнди собой был доволен, пока шел в столовую. Он шел не спеша, спокойно, пошатываясь расслабленно… И думал теперь уже о совершенно неприятных вещах, вроде того, что видел в кабинете. Что там эта старая карга просила его делать? Что за извращения? Она что, любит мальчиков помладше? Ну, не мальчиков… Юношей? Нет, Гаррет УЖЕ не юноша. Парней помоложе? Точно, именно так и надо было сказать. Вот извращенка, ужасно, просто кошмар, это хуже, чем старик-директор, который любит первокурсников. Что она его заставляла делать?! Может, она что-то потребовала взамен на оставление Гаррета в интернате? Типа: «Не сделаешь – выгоню»?

Блуверд распсиховался в конец, ему это все показалось несправедливым и мерзким.

- Мужик!! Ты еще здесь! – Лайам набросился на вышедшего в коридор мазохиста сходу, наклонился, обхватил его бедра и поднял психа в воздух, как недавно на вышке возле озера.

- Пусти, - Гаррет не удержался и улыбнулся, упираясь ладонями ему в плечи.

- Ты отжег, - Лайам его отпустил, разжав объятия, так что парень опять съехал вниз по его телу и наткнулся губами прямо на подставленные губы. В коридоре, кроме учеников, никого не было, поэтому быстрый поцелуй никому не повредил. Гаррет не злился, свою гордость он уже отстоял, а Лайам и не считал себя виноватым ни в чем. В конце концов, они друг другу ничего не обещали.

Сэнди не понял, что такое странное его укусило вдруг в мозг, но стало неприятно при виде всего этого. Лайам готов был броситься и на него, стоило только предложить, а потом настойчиво отвести в ту же конюшню, раздеться и… А Гаррет будто и не за это мстил, он будто не Лайама ненавидел, а именно его, Сэнди. За что? За то, что просто поговорил с его парнем? Даже не совсем с его?

Он хотел, чтобы Гаррет к нему привязался, наорал на него, не давал пройти, наезжал постоянно, требуя каких-то объяснений (а повод был) или просто терроризируя. Он хотел, чтобы они с Трампером зверски разругались и порвали друг друга на клочки, чтобы потом никогда не общаться.

Но когда он вошел в столовую вместе с толпой, оказался с подносом на своем месте за столом Венер, он покосился на стол Нептунов. Ни Трампера, ни Андерсена там не было, а в спальне с выключенным светом творилось опять то же самое, что после уроков в кабинете технологии.

* * *

С утра настроение у Гаррета было прекрасное, просто расчудесное. Он отвернулся от потянувшегося за поцелуем Лайама, встал, взбодрился, подпрыгнув и достав до высокого потолка ладонью. Нептуны на это смотрели в легком удивлении, сонно и уныло, потому что самим им в пятницу вставать ну ОЧЕНЬ не хотелось.

- Ты чего такой радостный? – Кермит не удержался.

- Да так. Здоровый сон, никакого ужина по вине этого, - Гаррет кивнул на Лайама, сползавшего с кровати. – И секс.

- Клево, - с сарказмом протянул Брэд.

- А… - Лайам показал пальцем на свою небритую уже второй день щеку, намекая, что и поцеловать бы неплохо.

- Отстань, - Гаррет на него махнул рукой и первым ушел в душ, захватив форму.

- Я не понял, - Трампер просто опешил.

- Ну, вы же ничего друг другу не обещали, - Ясмин напомнил ему его слова или примерную их интерпретацию, как он сам это понял. А еще эмо и очкарик поняли, в чем заключалась холодная месть Гаррета. Хотя, возможно, это вовсе и не месть была, может, ему просто тоже надоело. Отделав ночью Лайама, с утра он будто остыл. Довольный собой, жизнью и всем, что в ней происходит.

В душевой было не лучше, обжиматься с Трампером парень не стремился, а когда туда вошел Блуверд, посмотрел по сторонам, раздеваясь скромно, как девчонка, Гаррет не упустил возможности толкнуть его посильнее.

- Эй! – блондин уронил на мокрый пол рубашку и возмутился.

- Как баба, - огрызнулся мазохист, имея в виду принцип обнажения. Парни обычно раздеваются, начиная с рубашки(футболки, свитера), а уже затем снимают штаны. Девушки – наоборот. Не все, но большинство сначала снимают штаны(джинсы, юбку), а в самом конце – топы и футболки.

- Эй… - Трампер отвел его в сторону перед самой аркой в столовую, решив уточнить пару деталей. – Что за фигня?

- В смысле? – Гаррет сдвинул брови, якобы не понимая.

- Вчера все нормально было, вроде. Я не понял, ты обиделся или что?

Мазохист засмеялся чисто по-мужски.

- Я тебе телка, что ли, обижаться. На что? Просто неохота. Вчера классно было.

- А сегодня? – Трампер не дал ему зайти в зал в очередной раз.

- А сегодня не хочется, - спокойным, немного удивленным тоном отозвался парень. – Что такого? Мы же друзья.

- Ну, да, - Лайам прищурился. – Или ты мне пытаешься за что-то мстить?

Он тут же почувствовал себя идиотом, потому что Гаррет хлопнул его по плечу и вздохнул.

- Нет, просто напоследок попробовал еще раз и решил – это не мое. Неохота мне больше трахаться с мужиками. По крайней мере, в роли бабы, - это звучало так спокойно и плавно, что резкость и катастрофичность фразы дошла до красавчика не сразу.

- Ты офигел?! А мне что делать?! Ты же сам говорил, что это насовсем, что я и ты, что вся лабуда, что я тебя на кого-то променяю! – он встряхнул его за плечи, а народ начал обходить парочку по дуге, чтобы попасть в арку.

- Ну и что? Ты-то этого не говорил. Реально, было круто. Просто больше не хочется. А болтать и делать все остальное мы можем по-прежнему, - этим Гаррет хотел уточнить одну деталь – а важно ли было вообще для этого красавчика все это? Может, его расстроило только внезапное лишение объекта для выражения страсти? В этом было что-то женственное, но Гаррету можно было все, ведь это он, в конце концов, решил побыть девчонкой какое-то время.

Он закончил свое нежное предложение «продолжать отношения на уровне неккинга» и потянулся к Лайаму, чтобы его якобы поцеловать, даже глаза прикрыл. Трампер шарахнулся, поморщился обиженно и даже зло, отпихнул мазохиста.

- Ну спасибо. Я тебе ничего и не обещал.

- Ты говорил «Я и ты», - напомнил Гаррет.

- Мало ли, что я говорил.

- Ты за слова не отвечаешь? – он удивленно поднял брови. – Не ожидал.

- А я не ожидал, что такой «нормальный» мужик, каким ты хочешь казаться, ляжет под другого мужика. Пошел ты.

- Какая досада, - Гаррет вздохнул с такой искусственной грустью, что до Лайама дошел смысл их разговора.

- Ну ты и придурок.

- Не я же это начал. Ты хотел меня, ты получил. А хочешь мой дружеский совет?

- Ну? – Лайам почувствовал себя таким идиотом, таким пафосным и самоуверенным, таким глупым и доверчивым, псевдо-опытным, что ему больше не хотелось обижаться, психовать, злиться. Им еще петь вместе, играть в группе, если все получится, учиться ближайшие годы, жить в одной спальне, в конце концов. Зачем? Ведь это в самом деле начал он.

- Посмотри вон туда, только сделай вид, что меня обнимаешь, - Гаррет придвинулся к нему, Лайам обнял его за талию, мазохист медленно повернулся и замер так, что взгляд красавчика остановился на чьих-то рыжих, вьющихся жесткими кольцами патлах. Ну, настоящий пират, честное слово, особенно кольцо в ухе доставляло неимоверно.

- Присмотрись. Я хочу посмотреть, получится или нет, - Гаррет захохотал, отодвинувшись. Лайам сначала подобрал челюсть, вернул глаза в орбиты, а затем уставился на него с недоверием и нервной ухмылкой.

- Ты гонишь.

- Нет, я серьезно, - заверили его, утирая слезы радости. – Или ты хочешь сказать, что он мужественнее, меня? Нормальнее?

- Да нет, нормальнее тебя хрен найдешь, - признал очевидное Лайам.

- Ну вот. А раз со мной получилось хоть это, то с ним-то вообще… А прикинь, как его будет КОЛБАСИТЬ. Не по-детски. А прикинь, как его…

Трампер сначала поморщился чисто машинально, ведь он так долго привыкал к Гаррету, так долго заставлял себя в него влюбиться, что теперь мысль о другом мужике казалась такой же мерзкой, как раньше. Он умудрился стать геем для конкретного человека, но слишком нарочно. Теперь придется расширить круг голубизны до еще одного мужика.

Ухмылка растянула его губы, а Гаррет заметил это выражение лица и протянул ехидно.

- Представил? Вот и давай. Я хочу на это посмотреть. Сделай ему больно, в конце концов.

- В смысле? – Лайам вошел в столовую следом за ним и переспросил непонятную фразу.

- Во всех, - шепотом пропел мазохист, демонстративно проходя мимо стола Венер к поварихе. – Ты представь, как это клево – отодрать его и растоптать, как последнего неудачника? Какой он после этого будет мужик? А сейчас-то сколько гордости, ты только посмотри… Аж бесит.

- Ты сдурел. Нет, ты реально тронулся, я не просто так это говорю, - Лайам на него покосился. – Ты чего такой псих?

- Почему псих?

- Злой очень. Что он тебе сделал?

- Он лезет к Ясмину.

- Ты терпеть не можешь Ясмина.

- Не могу. Но он в нашей команде, а этот урод хочет от него только одного.

- Ты говоришь, как баба.

- А ты сделаешь бабой его. Пусть он поймет, каково это – когда к тебе лезут, а ты не можешь отвязаться. Ты умеешь лезть, Трампер.

- Правда? – обрадовался Лайам невольно. Гаррет промолчал, сел за стол и покосился на Рассела.

- Реально. Он хочет только одного, а меня это бесит. Представь, как больно ему будет, когда он сам окажется на его месте?

- Ты манипулятор. А я ненавижу, когда мной манипулируют, - поморщился Лайам. Гаррет ему шепотом ответил, чтобы никто не услышал.

- Ну, в принципе… Если тебе не хочется стараться и вообще лень, то можешь еще раз затащить этого придурка в кладовку. А можешь пойти к вон той крысе, -он оторвал от булочки кусочек, макнул его в варенье и швырнул в сторону стола Венер. Они с Лайамом сразу же сделали вид, что поглощены завтраком, а раздавшийся крик возмущения оповестил о том, что снаряд попал в цель – прямо в чистые, вымытые и пушистые волосы Сэнди. Парень вылетел из столовой, чувствуя, что глаза горят от слез, но слезы эти яростные, злые. Началось.

- Чем он тебе так не угодил, если мы с тобой просто друзья? – Лайам хотел подловить его, но получилось плохо.

- Дело не в тебе. Дело в том, что он знал, что у нас что-то, как бы, есть, но все равно посмел замахнуться на тебя. А замахнуться на того, с кем у меня что-то, как бы, есть – это оскорбление лично меня. Я ненавижу, когда меня оскорбляют сопляки.

- Какой ты принципиальный.

- Я сдурел, - пожал плечами Гаррет. – Ты сам это сказал. Так что ты решил с нашим мистером «сексуальность»?

Лайам помолчал, изнашивая его терпение и распаляя любопытство, позавтракал, облизнулся сыто и только через двадцать минут выдал свое решение.

- А почему бы и нет? Спорим, у меня не больше недели уйдет?

- Не меньше месяца. Это только, чтобы засосать. А потом еще две или три недели, чтобы принудить к чему-нибудь. Но если ты захочешь еще и по собственному желанию… В общем, я же говорил, что у нас в мае концерт? Три песни готовим. Вот к концерту как раз управишься, - он засмеялся ехидно. Лайам выгнул бровь, фыркнул, посмотрел на Рассела, который вообще не думал о них и о том, что они могут его обсуждать.

- Месяц.

- Кинешь его потом сразу? – уточнил Гаррет.

- Посмотрим. Может и нет.

- А чего так? Думаешь, он стал бы с Ясмином церемониться?

- Я – не он, а он – не Ясмин, - несколько философски ответил красавчик и пожал плечами. – Но чем тебе так не нравится Блуверд, если ты его уже чуть ли не выкинул из окна, я не понимаю.

- Да хрен знает. Я чуть не кончил, пока он там ерзал на подоконнике, - по секрету, громким шепотом предположил парень. Он тоже встал со своим подносом, они подошли уже практически к выходу, и только тогда Лайам хмыкнул.

- То-то, я думал, долго ты его там держал.

- Ну, а как же… - Гаррет усмехнулся и вышел первым, не глядя задвинув поднос подальше, чтобы не упал с железного стола.