После обеда народ начал стекаться в музыкальный кабинет, так что там случилось столкновение реальностей. Рассел ненавязчиво стучал по установке, Гаррет что-то напевал, Лайам мучил свою гитару молча, думая над тем, что его отшивают все, кому не лень… Робин зашел, поздоровался с мисс Батори и начал с ней разговаривать, попутно выпросив акустическую гитару, чтобы поиграть. Женщина была на грани экстаза от такого количества любителей музыки и истинных ее ценителей. Но сильнее всех она начала лезть к новенькому, кикиморовидному Нептуну, расспрашивая его про учителя музыки в Манчестере. Мол, как хорошо он его научил петь. Парень скромно ответил, что научился скорее сам.

- Эй, - Рассел все же встал и подошел к новичку Сатурнов со спины.

Парень обернулся и взглянул на него вопросительно, диковато.

- Я – Рассел, Рассел Роз. Капитан Марсов, - рыжий решил не стебаться, чтобы не испортить отношения, протянул ему ладонь ребром. Робин ее пожал, улыбнулся.

- Робин Тэкер.

- Я знаю, - Марс усмехнулся, сел на край стола и сунул руки в карманы. – Классно играешь. Лучше бы ты второе место занял.

- Он поет лучше, - парень бесхитростно и беззлобно признал поражение в сравнении с Домиником.

- А ты симпатичнее, - надув из жвачки пузырь и лопнув его, пожал плечами Рассел.

- Ты смотри, как клеится… - Кермит толкнул Ясмина, они сидели на подоконнике, как обычно, и обсуждали происходящее вокруг.

- Это да. Клеиться у него получается круче, чем склеиваться, - эмо усмехнулся согласно. – Думаешь, получится?

- Думаю, если постарается, то что-то будет.

Мисс Батори слушала низкий, но нежный и почти трепетный голос с удовольствием, будто парень и сейчас пел, хотя он просто с ней разговаривал.

- Я думаю, тебе надо тоже попробовать с нашей группой, - решила она.

- Чего?! – Гаррет вытаращил глаза.

- Ну Гаррет, тебе что, жалко, что ли? Ты и так перед всеми, поешь громче всех. Вам нужна еще какая-то замена, а то стиль повторяется, может надоесть со временем. Вы знаете уже, что мисс Бишоп предложили еще одно выступление? Именно вас пригласили.

- И она что?.. – у Лайама дыхание перехватило, мазохист просто потерял дар речи.

- Она сказала, что подумает, потому что сразу соглашаться нельзя. Но я думаю, что у вас все будет хорошо. И вам не помешает еще один вокал. В конце концов, появятся новые песни, Доминик их вообще сам пишет.

Трампер вскинул брови, новенький пожал плечами, мол «что такого». Гаррет отвернулся и замолчал, пытаясь справиться с собой, Сэнди сразу к нему подскочил.

- Забей, ты все равно лучше.

- Я же не вместо тебя хочу, - Доминик попробовал оправдаться, хотя снова неясно было – всерьез или издевкой. – Просто.

- Вот просто не хоти, - попросил Гаррет. – Почему ты вечно лезешь не в свое дело, тебя сюда вообще никто не звал, ползи обратно в Манчестер или заткнись и сиди тихо! – он толкнул «лучшего друга» в грудь, тот шатнулся, но ничего не сделал в ответ.

- Гаррет, перестань, ты чего? – мисс Батори удивилась. Подумаешь, просто петь вместе. Да даже не вместе, она хотела, чтобы какие-то грубые моменты песен прерывались нежными переливами, а голосом Доминик владел на все двести.

- Пусть он свалит отсюда! Его же никто не звал! Мисс Бишоп перед фактом поставили, что победители сюда припрутся, она же не могла отказаться!

Робин тоже на мгновение обиделся, но Рассел махнул в сторону мазохиста рукой и шепотом посоветовал.

- Не обращай внимания, перебесится.

- Гаррет, успокойся, не начинай, - мисс Батори приобняла его за плечи, но парень отмахнулся и резко дернулся.

- Не трогайте меня! Если вам так нравится, как он воет, ради бога, пусть воет. Только без меня.

- В каком смысле? – Трампер прищурился.

- В прямом. Или он, или я. Выбирайте.

Сэнди был полностью на его стороне, но все остальные подумали, что мазохист перебарщивает, он поступает просто по-детски, ставит ультиматум на пустом месте, без смысла и причин. Но Гаррету было наплевать, потому что еще в субботу он был счастлив, в воскресенье летал от радости, а понедельник все уравновесил и снова превратил жизнь в отстой.

- Но… - учительница не знала, что сказать, она уверена была, что новенькому жутко не по себе, он вообще не в своей тарелке. Ясмин на него смотрел сочувственно и хотел подойти, но не стал, чтобы не сделать еще хуже, а то Гаррету обычно хватает любого промаха, чтобы потом лепить целый месяц.

Доминик не знал, что делать, Лайам заметил, как у него мечется взгляд, и мысленно решил, что новенький совсем не так прост. Энферни быстро решал, что ему выбрать – можно было промолчать, оставаясь при своем мнении и позволяя решать все учителям. Тогда Гаррет сам уйдет, это Доминик прекрасно знал, и он окажется при своем. Гаррета все равно потом вернут, уговорят, умаслят, чего он и добивается, гордый, ретивый мустанг, тоже еще… Но тогда к нему, к Доминику, будут относиться, как к подлой змее, занявшей место мазохиста в группе. Они будут вместе потом в ней играть и петь, но все равно, отношение не изменить.

А можно было поступить по-другому, уступить Гаррету, тем самым лишившись места в группе, но выставив Андерсена самодуром и истеричкой. И тогда все, даже учителя будут жалеть именно его, Доминика, а Гаррета простят, конечно, за такое поведение, но еще долго будут вспоминать, что он вел себя по-детски капризно.

- А давайте вообще распустим группу и пошли вы все нахрен, а? Разберитесь сначала друг с другом, с вашими тупыми проблемами, а реальность вам пофигу, да? Вот и валите оба, - Лайам опередил обоих, психанув. Ему надоело это лицемерие и ложь, которую оба друг на друга наводили. – Пошли в задницу.

- Лайам! – мисс Батори возмутилась, но была с ним согласна в какой-то мере.

- Я не собираюсь ни за кем бегать. Это вообще я – главный солист. Может, уйти мне? Все будут счастливы, Гаррет при своем, этот будет вообще в главной роли. А можно наоборот, Гаррет будет главным, а этот – на подпевке. Ты же хочешь быть главным? – Трампер взглянул на друга неожиданно зло, так что тот опешил.

- Я…

- Хочешь или нет?!

- Ты же главный, - парень пожал плечами, попытавшись отмахнуться от ответа, но Лайам его оттолкнул и пошел к двери.

- Подавитесь. Мне-то эта ваша группа нахрен не сдалась вообще. Такие, блин, все серьезные… - он вышел, хлопнув дверью.

Дебилами себя почувствовали теперь уже не только Гаррет с Домиником, но и Рассел с Грэгом, и Ясмин с Кермитом, и мелкие, и даже Робин, которому показалось, что красавчик был прав.

- Я не буду петь, - поднял руку, прижав локоть к телу, как обычно делал на уроках, Доминик. – Пусть он возвращается.

- Вот и дуй за ним, скажи ему это, - агрессивно гавкнул Рассел, прищурившись, виня во всем новенького.

- Ладно, - парень пошел на выход, но Гаррет его схватил за волосы, взметнувшиеся на повороте в воздухе, Энферни тупо взвизгнул и нагнулся в его сторону, чтобы удержаться.

- Ни хрена ты не пойдешь, - мазохист его отпустил, оттолкнул, так что парень схватился за драгоценную шевелюру, приглаживая пряди и выпрямляя их, поправляя, Гаррет вылетел следом за Лайамом. В конце концов, он эту истерику начал. Но он был благодарен красавчику за то, что тот ценой общего позора исполнил мечту бывшего «бойфренда». Лайам же прекрасно видел, как Гаррету не хочется играть и петь вместе с «другом», но в то же время ему не хотелось показаться хамом и самодуром. И именно он должен был извиниться, вернуть Трампера на место. Хотя, дело было еще и в том, что не хотелось отдавать его мерзкой кикиморе Энферни. Гаррету было все равно, с кем встречался его бывший, его друг и вообще первый после Сэнди человек в его жизни… Но не хотелось, чтобы он достался противному Доминику. Он просто не умеет обращаться с такими людьми, как Лайам, а Лайам заслуживает намного большего и лучшего. И его, на взгляд Гаррета, никто не был достоин. Ни Рассел, ни Ясмин, ни даже он сам. Про Сэнди мазохист не думал, Сэнди по умолчанию был его собственностью.

Он догнал Лайама на крыльце, схватил за плечо и все равно пошел за ним, не смотря на то, что красавчик вырвался.

- Отвали.

- Не отвалю. Ты же у нас главный, мы без тебя никуда. Я без тебя никуда, не хочу с этим уродом даже видеться вообще, не то что петь. Вернись.

- Не хочу. Вы достали все, - Трампер хотел, чтобы его уговаривали. И он это получил, потому что Гаррет все прекрасно понимал.

- Ну возвращайся. Хватит тупить, не бесись, я сам знаю, что потом обидно будет. Ушел ты красиво, эффектно. Вернись. Мисс Батори в экстазе от твоего поступка, Энферни все ненавидят, я как бы ни при чем, все классно. Роз тобой гордится, Грэг уважает, все в шоколаде.

- Да никуда я не собираюсь уходить, вернусь, естественно, - Лайам фыркнул, развалился на скамье возле фонтана. Гаррет встал перед ним.

- А чего тогда? Нервы?

- Спермотоксикоз, - с улыбкой вздохнул красавчик. Сейчас ему дико привлекательным казался даже Гаррет, но что-то в нем было не то. Подвижность и агрессия, этого Трамперу и без него хватало, своего собственного.

- А, понятно, - мазохист сел рядом и ткнул его в плечо кулаком. – Ничего страшного, привяжись к этому, Тэкеру. Симпатичный очень даже.

- А Роз?

- Роз обломится. А не поймет, еще раз вздернешь его, чтобы вообще на мужиков не смотрел.

- Да ну. Мы его и так без Ясмина оставили, стыдно уже даже.

- А Ясмин от этого не сильно парится, я смотрю. У них с Мафферсом все классно будет. Если, конечно, он ему все объяснит.

- Зачем ты вообще ляпнул про это? За что ты его ненавидишь?

- Я не нарочно, я просто хочу, чтобы Грэг все знал. Прикинь, как обидно будет, если они будут мутить, а потом он узнает чисто случайно? Разбегутся. Лучше сейчас.

- Тоже верно, - Лайам откинулся на спинку скамьи, запрокинул голову, посмотрел в небо и вздохнул. – Почему всем охрененно, а мне дерьмово?

- Розу тоже не очень. Но если выгорит с этим новеньким, у него тоже будет конфетно.

- У него – может быть. А мне-то что делать? За твоим Энферни бегать?

- Он не мой. Хотя… - Гаррет осклабился.

- Не смеши.

- Не смешу. За ним бесполезно бегать. У него инстинкт самосохранения круче, чем у меня, его ни разу никто, кроме меня, не бил там, в приюте. Потому что как-то так получается отстреляться.

- А как ты ему умудрился врезать?

- И не раз. Он просто сдачи не давал.

- А как же правило «не бей лежачего»? – Лайам выгнул бровь с ухмылкой.

- А он вставал постоянно, он же гордый. Так что лежачего я не бил. Но ты же слышал, он того придурка инвалидом оставил, а тот просто хотел его вздернуть разик и все.

- Ну, для кого-то и разик – катастрофа. Роз вообще до сих пор меня носом тыкает в то, какой я гондон.

- И забей на него, сам виноват. Теперь не будет делать ошибок, чтобы этот пацан в нем не разочаровался, согласись?

- Согласен.

- Мы рулим. Мы вообще по жизни крутые, - Гаррет улыбнулся, хлопнул его по плечу ободрительно.

- Я больше ни за кем не собираюсь бегать, - Лайам решил это для себя относительно четко.

- Один будешь?

- За тобой Блуверд сам бегал.

- Он идеален, - Гаррет вздохнул мечтательно и влюбленно. – Это я дебильничал сначала. Но он идеален. Таких больше не найти, так что придется бегать тебе. Если, конечно, кто-то реально доставляет.

- Ну, ладно, бегать можно. Но насиловать больше никого не собираюсь. И заставлять – тоже. Хочу, чтобы меня упрашивали, как твой Блуверд. Кстати, как у вас там все? Весело, насколько я понял?

- Вот так, - Гаррет показал аж два больших пальца, прикрыл глаза от удовольствия. – Так что, ты прав. Насиловать не надо, заставлять и приставать – тоже. Но побегать ради спорта можно, - он улыбнулся.

- Ради спорта? Не ради спортивного интереса?

- Нет, это разные вещи. Если не нравится, из принципа тоже не надо. А за кем ты собрался бегать? Наперегонки с Розом?

- Да нет. Не знаю, но вот почему-то малявки меня не привлекают.

- А за кем?

Лайам сидел, тоже кивал равномерно, с ухмылочкой, а потом вдруг широко осклабился. Улыбка с лица Гаррета медленно сползла, глаза округлились, взгляд сделался шокированным и страшным. Кивание постепенно перешло в качание головой с отрицательным видом.

- Нет… Не-не-не…

- Да.

- Нет.

- О, да.

- О, НЕТ, - Гаррет вскочил и уставился на него в ужасе. – Ты с ума сошел? Это уже не спорт, это уже экстрим, лучше прыгни с парашютом!

- С парашютом я как-нибудь потом прыгну, - пообещал Лайам. – Может быть. Но почему нет?

- Потому что он тебя не достоин.

- Как пафосно, - Лайам даже опешил ненадолго. – А кто достоин?

- Никто. По крайней мере, из тех, кого я знаю.

- Так звучит, будто ты ревнуешь.

- Я просто объективен. Уж как бы противно ни было признавать, но ты красавчик, ты не тупой, хотя часто тупишь, играешь классно, поешь тоже, Роза даже оприходовал. Он тебя не достоин.

- Он послал меня так, что я даже не обиделся, он не огрызнулся, как ты или Роз. И не застремался, как Ясмин.

- Да, блин, ну и заслуга… Он всегда так разговаривает!

Лайам развел руками, усмехаясь, мол «Вот видишь? В том и дело».

- Ты совершаешь ошибку.

- А может, ты его просто не знаешь? – Трампер прищурился, предположив это.

- Я его знаю лучше, чем он сам себя знает, - отрезал парень.

- Но ты же не знаешь его с ЭТОЙ стороны? Вы же не мутили, правда? Ясмин с Кермитом тоже дружат, Брэд с Эриком тоже, Роз с Мафферсом, в конце концов, друзья. Но они же не стали бы встречаться. И много друг о друге не знают. Мафферс понятия не имеет и о половине того, что скрывает Роз от него. А он совсем не такой тупой и крутой, каким хочет показаться.

- Только не надо мне говорить, что Энферни – ангел во плоти.

- Может и не ангел. Но вдруг не такой урод?

- Все, не хочу больше слушать, - Гаррет отвернулся. – Ты в группе, больше меня ничего не волнует. Хочешь – изнасилуй его и развесь фотки на стенах в туалете, можешь видео выложить на Ютуб, можешь хоть что сделать, можешь жениться на нем… Только без меня.

- С тобой получилось бы извращение, - Лайам рассмеялся.

- Ты меня понял! – мазохист оскорбленно на него взглянул.

- Понял-понял. Но, согласись, интересно же.

- Он тебя отошьет. Он нормальный.

- Все вы нормальные до определенного момента.

- Он тебя калекой оставит, если полезешь.

- А я не полезу.

- Как хочешь, я сдаюсь, - Андерсен решил предоставить свободу выбора ему самому, пусть бы делал, что угодно. С тем и вернулись в интернат, доделывать оставшиеся уроки и топать на ужин.

* * *

Сэнди и Гаррет впервые поругались. Причем тема была дурацкая – Гаррет собрался проколоть губу, внизу, справа, а Сэнди сказал, что не надо. Само собой, парень уточнил, почему не надо, а блондин объяснил просто: «Ты увлекаешься. Скоро вообще все проколешь, что можно». Это оказалось неудачным объяснением, Сэнди и сам уже через минуту подумал, что лучше бы он сказал: «Целоваться неудобно». Но было поздно, мазохист просто ушел, сказав, что не хочет с ним разговаривать, и посоветовал поискать кого-нибудь не увлекающегося.

Сначала третьекурснику было стыдно, что он не подобрал правильные слова, но потом, уже сидя за ужином в окружении Венер, он покосился на оживленно болтающего с Лайамом Гаррета и обиделся сам. В конце концов, Гаррет старше, он должен быть умнее, терпеливее, как-то… Спокойнее. И ответственнее, это просто необходимо, а он психует из-за мелочей и бросает, как перчатку при вызове – запросто, в порыве гнева.

А еще жестко бесило, что он не собирался мириться, явно не собирался.

Волна ругани нашла не только на них, у Ясмина тоже не очень хорошо получилось объяснить высказывание Гаррета за обедом. Эмо поймал Марса сразу после звонка на ужин, затащил его под лестницу и попытался быстро все прояснить.

- В общем. Помнишь, Гаррет сказал, что Лайам со мной… ну…

- Мне не интересно, - Грэг его попытался отодвинуть, а парень наоборот – упер руку в стену и не дал пройти.

- Нет, дай мне сначала объяснить.

- Зачем, если мне это не нужно?

- Почему?

- Потому что, - Грэг пожал плечами. – То есть, если ты думаешь, что это что-то меняет, то расслабься, мне все равно.

- В каком смысле «ничего не меняет»? – Ясмин просто остолбенел, глядя на него единственным видным глазом в полном шоке. Он подумал сначала, что Грэг сейчас улыбнется и скажет: «Ну, мне все равно, что у тебя было и с кем, ты мне нравишься не за это, а за то, какой ты есть». Но Мафферс только пожал плечами и с немного презрительным выражением лица пояснил.

- В смысле, мне по барабану. Можешь делать, что угодно, с кем угодно, когда угодно и как тебе угодно. Я-то здесь причем?

- Тебе пофиг? – коротко оборвал эмо, выгнув бровь и решив уменьшить этот поток под заголовком «фиолетово».

- В общем, да, но я имел в виду, что ты сам себе хозяин, я же не могу тебе этого запрещать. Зачем ты передо мной оправдываешься?

- Я не оправдываюсь. Я думал, тебе это важно, - Ясмин ощутил, как медленно внутри все похолодело и подумал, что разочарование от стыда и разочарование-по-настоящему сильно друг от друга отличаются. Когда Лайам перед ним извинился за содеянное, да еще и «спасибо» сказал, Ясмин разочаровался в жизни и в байках, рассказываемых ему раньше про мужские интернаты. Сейчас же он разочаровался в «настоящих» чувствах, которых, как оказалось, не было.

Любовь – самообман, взаимная любовь – когда двое обманывают друг друга. Когда кому-то из них надоедает врать, любовь прекращается.

Грэг молчал, подняв брови и дожидаясь, пока его пропустят, а Ясмин не смог не сказать, просто в нем накипело, и он разозлился.

- Интересно, а что бы сделал Гаррет, скажи кто-нибудь, что трахнул Блуверда?

- Мы с тобой и не встречаемся, - напомнил Грэг. – И я – не Гаррет. Да и ты – не Блуверд, - он как-то странно хмыкнул.

- Хочешь сказать, я хуже?

- Я ничего не хочу сказать, - Грэг пожал плечами. – Пропустишь?

Эмо молча отошел, по-прежнему удивленно глядя в стену, на место, где только что стоял Марс.

Грэгу было нелегко это сделать, но он решил, что Гаррет врать не может. Андерсен вообще никогда не врал, поэтому ему можно было верить, а судя по его словам, Ясмин остался в восторге от ошибки Трампера. А он, Грэг, к такому явно не был готов. Посидеть вместе, пообниматься, полизаться – ради бога. Но спать с мужиком? Никогда. Он – не Трампер, и его не вставляет от мужских костей и мышц. Совсем.

Ясмин зашел в столовую следом за ним, он стоял в арке, стиснув зубы и чуть прищурившись, поправил челку. Доминик оглянулся, он как раз искал потерявшегося эмоционального душку, которого утешал после обеда.

- Э-э-эй, - он улыбнулся, так что на щеках появились ямки. – Заблудился?

- Кое-кто уже подружился с нашей эмо-шлюшкой, - весело заметил Гаррет.

- Сволочь, как же ты достал… - у Ясмина кулаки зачесались, его буквально затрясло от злости, он выдохнул так, что легкие обожгло. Сэнди хотел что-то сказать Андерсену, заметить, что он сегодня поразительно щедро плюется ядом, но эмо его опередил. Он подскочил к столу, Гаррет еле успел встать, предчувствуя мордобой, как тут же рухнул обратно, ударившись спиной о стол и свалив чей-то стакан. Доминик отпрыгнул, опрокинув свой стул, шарахнулся к капитану Венер, который тоже поднялся.

- Ты с ума сошел?! – Кермит не понял, с чего вдруг спокойный и милый эмо сорвался, он не просто решил подраться, он будто хотел Гаррета убить на месте, забрался на стол и норовил ударить посильнее. Мазохист тоже не лежал, как девственница на брачном ложе, он то подставлял руку вместо собственного лица, то пытался Ясмина сбросить с себя, но получалось плохо. В эмо будто вселился демон, Лайам хотел его стащить, но получил нечаянную оплеуху и отошел. Следующим полез Кермит, но уронил очки, а Ясмин как раз принялся мазохиста душить, Магда не знала, как подступиться, а учительницы не были готовы к подобным проявлениям эмоций. Это были не суровые женщины пятидесятых годов, они не могли разнять дерущихся старшекурсников, поэтому просто верещали, визжали, угрожали позвать директрису, а Ясмину было наплевать. В нем горела уверенность, что это Гаррет во всех его несчастьях виноват. Он не захотел нормально общаться, он постоянно над ним издевался, постоянно оскорблял и если думал, что Ясмин все будет терпеть, то зря надеялся. Это с ним Лайам перепутал Ясмина, и не будь Гаррета вообще в интернате, этого бы не случилось, а после этого ему еще и хватало наглости звать Ясмина шлюхой, постоянно докапываться, а вот сегодня он окончательно оборзел и испортил ему ВСЕ, все отношения, построенные с таким трудом. Ясмину надоело быть добрым конкретно к нему, поэтому он все же смог убрать его руку и разбить мазохисту его красивый нос.

Гаррет уже не знал, что делать, отвечать в положении лежа было сложно, поэтому он еле успевал перехватывать чужие руки, а потом выбрал удачный момент и зашарил рукой по столу, на котором лежал. Рука попала в варенье, он набрал полную ладонь и приложил эмо по злой физиономии, так что Ясмин опешил. Доминик прыснул от смеха, прикрыл рот рукой, глаза у него блестели от веселья. Надо же, первый день в Стрэтхоллане, а милашка эмо уже чистит харю ненавистному Андерсену. Да еще и нет грубых надзирателей-мужиков, которые разнимают, как вышибалы в барах – кулаками. Женщины просто ничего не могли сделать. Лайам покосился на смеющегося новичка, прищурился и решил, что Гаррет сам с эмо разберется, он осмотрелся, нашел взглядом желе рядом с ногой Ясмина…

Смех оборвался громким вздохом, почти что вскриком. Доминик застыл, закрыв глаза и открыв от возмущения рот. По щеке у него стекало желе, волосы с левой стороны намокли и прилипли к лицу. Он поднял руки, встряхнул ими и вытер эти зеленые капли, которые безусловно шли к его зеленому имиджу. Но потом сунул руку в миску с чужим салатом из крабов, и Трампер получил сдачи прямо в физиономию, четко по центру.

Грэг понял, что поступил правильно, сообщив эмо, что ничего серьезного между ними нет. Можно было повстречаться, но спать и «быть вместе» он с ним не собирался. А с таким истериком, устроившим побоище в столовой – тем более.

- Отпусти его, идиот!! – Сэнди забрался на стол и пытался спихнуть эмо со своего (пусть и обидевшего его) парня, который уже пытался просто отбиться. Ясмин пихнул его, не глядя, локтем, так что блондинка начала опасное падение со стола, и Рассел еле успел подскочить, чтобы его поймать.

Наконец появился Патрик вместе с мисс Бишоп, которая примчалась, как только смогла, услышав, что в столовой – маленький коллапс, как любил выражаться Гаррет. Коллапс с черной челкой схватили, прижали руки к его же телу, подняли в воздух и унесли, хотя он еще орал, что Гаррет – тварь, скотина, подлая дрянь, сам-такой, шлюха, гомик, хамло, истеричка, предатель, козлина и вообще, заслужил, чтобы его так ненавидели, как ненавидит Доминик. Голос у него при этом был совсем не такой добрый, как обычно. Вся столовая увлеченно швырялась всем, что попадалось под руку, Доминик вовремя опустился на пол и заполз под стол, пытаясь ретироваться по-тихому, не словив ничего больше по лицу или по волосам. Рассел опустил блондинку на место, Сэнди на него посмотрел немного стыдливо, потому что не ожидал, как пафосно его поймают прямо на руки, будто невесту. Он полез к Гаррету – помочь ему, но мазохист отмахнулся грубо и встал сам, отряхиваясь от содержимого тарелок, злой, как дьявол.

- У тебя же кровь, - сообщил ему третьекурсник.

- Не трогай меня! – огрызнулся Гаррет и пошел на выход, искать салфетку, чтобы зажать нос, а потом к медсестре. И вообще, надо было завернуть в душ и прачечную, чтобы закинуть этот кошмар в машину прежде, чем все успеет застыть и оставить жестокие пятна.

Столовая продолжала вечеринку без них, попало даже мисс Бишоп, Патрика уже не было, так что и помочь дамам оказалось некому, единственный мужчина разбирался с воинственным эмо. Красавчик увидел торчавшую из-под стола ногу в кеде темно-зеленого цвета, узнал ее по тонкой лодыжке и большой ступне, дернул, одновременно взяв миску с молочным пудингом. Доминик успел только руки подставить, но неудачно растопырил пальцы, сквозь которые масса и пролилась ему прямо на лицо, едва он успел из-под скатерти выехать.

Он так и лежал, зажмурившись, чтобы не попало в глаза, приоткрыв рот. Только потом хватило ума облизнуться, провести пальцами по глазам и открыть их.

- Ну, ты урод… - он начал было, но Трампер успокоил его порцией мелких цветных драже, мигом прилипших к волосам и одежде, осыпавшихся на пол. Парень вскочил, поскользнулся на луже варенья и чуть не рухнул, но Нептун его поймал. Поймал неудачно, потому что обхватил за талию, а ноги расставил на ширину плеч для устойчивости. И так вышло, что нога новенького проехалась по той же луже, прошла между ногами Лайама, и оба свалились на пол, барахтаясь и матерясь.

Сэнди было не узнать в том виде, в котором он предстал перед Марсами и озверевшим от возмущения Кермитом. Того всего измазали, закидали и унизили по полной программе, чуть не сняв с него штаны ради прикола. Жвачной малявке досталось еще больше, все третьекурсники, которые его ненавидели, успели вылить на противную ливерпульскую проститутку огромную пиалу с пуншем, два графина молока и лимонада, закидать пирогом и загнать под стол в страхе.

По столовой передвигались перебежками огромные существа в кусках сладкого и горячего, в которых нереально было опознать учителей, Магду, надзирательниц и саму директрису. Мисс Бишоп, надо сказать, досталось не сильно, только случайно прилетел в лицо кусок торта, после чего она скрылась в коридоре, предоставив ребятишкам наиграться и лишь потом решив вызывать их на расстрел. Возможно, массовый.

Трампер отрывался от души, он успел уже увернуться от сунутого Расселом за шиворот рагу, рыжий отвлекся на предмет своего любования – на Робина-любителя-гитары-и-Джареда-Лето-Тэкера, так что красавчик снова принялся искать взглядом требовавшего наказания за плохое поведение новичка. Желанная кикимора тихо ползла на четвереньках к выходу, капая на пол пудингом и шоколадным соусом, стекающим по рукавам и волосам. Волосы слиплись и превратились в одну сплошную, липкую, сладкую сосульку. За них-то Трампер новичка и схватил, намотав мокрые пряди на кулак, и дернул, развернул сначала на бок, а потом насел на бедра и принялся запихивать ванильное мороженое под свитер. Доминик успел его поцарапать своими накрашенными ногтями, упираясь и закрывая живот, опуская свитер обратно и отбрыкиваясь от ледяной массы, лежавшей неизвестно, в чьей тарелке еще минуту назад.

За столом, невидные за скатертью разлеглись Марс и полюбившийся ему Сатурн. Робину все же удалось рыжего опрокинуть, придавить и замахнуться на него куском пирожного, но Рассел поступил мудро – подался вперед и быстро, пока парень не успел опомниться, поцеловал в перемазанные чем-то съедобным и явно вкусным губы. Робин дернулся, шарахаясь, не ожидав такого, но тут проявились все лучшие качества капитана Марсов – на то он и был КАПИТАНОМ МАРСОВ, предводителем войны, что называется. Пользуясь моментом и тем, что никто не видит, все слишком заняты, он перевернулся и прижал музыкально одаренного брюнета к полу. Он не слишком наезжал и настаивал, но не отстранялся далеко, так что отбиваться всерьез было бы просто глупо, а отвечать потом «Какого черта это было» Рассел решил по ситуации, как получится. Импровизация прежде всего.

Он дернулся и отвлекся, услышав крик Трампера, так что Тэкер быстро вывернулся и отполз, вылетел из столовой вообще, смущенный, злой, шокированный, не ожидавший подобных выходок от старшекурсника. Рассел выглянул из-за стола, проверяя, какое право имел Нептун сломать ему весь кайф. А Трампер право имел, ведь Доминику хватило ума схватить его за пряжку ремня, оттянуть штаны и сунуть в них эскимо вместе с палочкой. Красавчика снесло, новенький остался лежать на полу, приподняв руки, согнув их в локтях и ухмыляясь довольно. Лайам орал, визжал, матерился и прыгал, новичок трясся от смеха на полу, запрокинув голову и зажмурившись, Рассел воспользовался ситуацией и сообщил ему.

- Выглядит так, будто тебе на лицо кончили.

Доминик на него вытаращился, вспомнил, в каком виде он находится, провел по лицу ладонью и осмотрел светло-белые потеки молочного пудинга.

- Это пудинг, - пояснил он.

- Да-да…- Рассел усмехнулся, двинул бровями и пошел на выход. Вакханалия в оргию, к сожалению старшекурсников, так и не перешла, так что все начали постепенно расходиться. Лайам с вытащенным из штанов и не успевшим там подло растаять мороженным тоже удалился.

* * *

- Мисс Бишоп меня убьет, - страдал Ясмин, которому технолог разрешил принять душ в подвале, чтобы не идти и не толкаться в очереди наверху.

- Не убьет. Накричит, устроит выговор, будет угрожать исключением, но не убьет, - успокоил его мужчина. – Чего бросился-то?

- Он достал меня.

- Понятно… - голосом «гениальное объяснение» отозвался Патрик, рассматривая парня, сидящего на его диване в одном только полотенце. Ну, и еще Патрик дал ему большой, пушистый халат, который на костлявом Нептуне просто висел и был наброшен на плечи, руки Ясмин в рукава не вдел.

- Я посижу у вас? Пожалуйста. Не хочу идти и опять эту харю видеть. Он бесит, он мне всю жизнь портит. Вы думаете, портить это только издеваться и мучить физически? Ничего подобного, он доводит меня только словами, все меня считают неудачником и слабаком, и я не могу ему ответить, все так думают.

- И ты решил доказать, что ответить можешь, - усмехнулся мужчина и протянул ему кружку горячего чая.

- Нет, просто сорвался. Просто он сказал Грэгу об этом, а он отказался со мной вообще общаться.

Парень понял, что спалился и наговорил лишнего, поэтому замолчал и поднес кружку к губам.

- Какому Грэгу? Мафферсу?

Ясмин кивнул.

- Отказался общаться. Ну и что?

- Ну и все. А мне больше никто не нравился. Мне что, одному быть? А этого урода все обожают, от него и Лайам тащился, и теперь Сэнди тащится, а он только всех посылает и обижает. А все равно его любят, а меня – нет.

- А ты хотел, чтобы тебя Мафферс любил? – технологу этого было не понять, но на эмо он начал смотреть уже немного другим взглядом.

Ясмин пожал плечами.

- Не знаю. Просто не могу уже быть один. С друзьями «так» не бывает же. А он сказал, что ему вообще на меня плевать, что я могу делать, что хочу.

- А это плохо? Делать то, что хочешь?

- Я не хочу делать то, что хочу, один.

- Тогда в чем Гаррет виноват? Если Мафферс сам не хочет с тобой…кхм…общаться? Если бы он хотел, ему бы никакой Гаррет не помешал.

- Не знаю… Просто он довел уже, это последнее было, - Ясмину стало стыдно за собственное поведение, он отставил кружку, согнулся и закрыл лицо руками. Патрик испугался, что парень сейчас заплачет, и приобнял его неловко одной рукой за плечи.

- Не реви. Что такого он мог ему сказать? Подумаешь, еще опомнится твой Мафферс. Нет, я не говорю, что это хорошо, но если он тебе так нравится… - это походило на неуклюжий разговор «родителей о сексе».

Не хватало только сказать: «Детей не находят в капусте, просто есть пестики, а есть тычинки… Но в вашей ситуации тычинок как-то нет…»

- Он сказал, что Лайам меня вздернул в кладовке, - с усмешкой, с сарказмом процитировал Ясмин и посмотрел на учителя технологии, чтобы проверить его реакцию. – Прикольно, как думаете? Забавнее некуда же. И теперь все меня будут считать неудачником и придурком.

- Что, прости, сделал?.. – Патрик округлил глаза.

- То самое, - у эмо началась истерика, он сначала засмеялся, а потом опять заплакал от жалости к себе. – А Грэг мне нужен был, потому что у меня вообще больше никого нет. А теперь и его нет… И никому я не нужен, этот козел был прав…

У Патрика ум за разум зашел. Нет, это уже чересчур… Этот Лайам Трампер, смазливый Нептун…. Он совсем с ума сошел. Он обнаглел в конец, он имел, насколько понял Патрик, уже троих парней. Причем самых красивых, привлекательных в интернате. Сначала Гаррет, потом Рассел, а теперь еще и этот невесомый, бледный до смерти эмо. Новенького технолог еще не видел, но если бы увидел, предупредил бы об опасности и посоветовал уезжать, иначе Лайам и до него доберется.

- И что в нем такого?.. – голос у мужчины вдруг изменился, Ясмин не понял, посмотрел на него.

- Вы о ком?

- О вашем Трампере. Что в нем такое, что вы, нормальные парни, ему такое разрешаете?

- Я не разрешал, - парень оправдался, покачал головой. – Он просто перепутал меня с Гарретом, представляете? – он хихикнул грустно. – А в кладовке темно было.

- Он тебя изнасиловал, - выдал Патрик в ужасе, ему было невыносимо о таком говорить с мальчишкой, но все равно, факт оставался фактом.

- Ну… Немного… Нельзя же сказать, что он меня заставлял, все такое.

- Не понял, - технолог на него уставился в глубоком ступоре.

- Ну… Ладно, забудьте. Там так все получилось, что не объяснить.

- Ты сам согласился, что ли? – мужчина усмехнулся, Ясмин себя чувствовал по-дурацки.

- Не совсем. Ну, не вслух сказал, конечно…

- Но тебе понравилось, - констатировал Патрик. Парень промолчал, опять сидя в излюбленной позе – сжав запястья коленками и глядя в пол.

- Боже, что с вами делать, вы без девчонок совсем с ума сходите… Но с ними вообще учиться перестаете.

- Просто нет никого. Кто бы обнял, там… Или поговорил. Или вообще.

- Вообще?

- Сами знаете. Хотя, откуда вы знаете, у вас жена есть, наверное.

- Здесь? Ты ее где-то видишь?

- А мисс Бишоп? Вы разве не…

Патрик даже засмеялся.

- Нет.

- А, - коротко сообщил о своем смущении из-за дурацкого предположения Ясмин и замолчал. – А девушка? Или, как бы… Женщина же у вас есть? В городе живет, наверное?

- Нет, никого нет. И знаешь, именно поэтому я вас всех хорошо понимаю.

- А учительницы?

- Ты их сам-то видел?

Эмо улыбнулся, поняв, о чем речь. Он бы под страхом смертной казни ни к одной грымзе не прикоснулся.

- И что, и совсем не хочется?

- А ты как думаешь?

- Хочется, - парень фыркнул.

Они помолчали, Ясмин уже решил, что мешает учителю жить своей жизнью холостяка в подвале, но Патрик вдруг выдал задумчиво и как-то совсем не по-доброму, но очень сладко.

- Так говоришь, он просто перепутал, а тебе понравилось?..

- Не то чтобы понравилось, - просто начал парень, но потом понял, что вопрос какой-то слегка странный. Дальше ничего понять или сказать он не успел, у технолога сорвался стоп-сигнал, он все же на ученика бросился. Он сдерживался трижды, он не стал кидаться на Гаррета, не смог броситься ни на Рассела, ни на Лайама, хотя последний сидел вот здесь, прямо перед ним, на диване. Но он был одет, и это все равно было испытанием. А Ясмин был одет очень относительно, поэтому искушение было слишком большим. Более того, он же уже знал, как это бывает, хуже ведь не стало бы?

- Вы… - парень вытаращил глаза, но Патрик ему нежно сообщил.

- Можешь кричать, сколько угодно, здесь все равно ничего не слышно, тем более, сейчас там все заняты. Тебе же не впервой, так что ты знаешь – лучше расслабиться и успокоиться.

Ясмин округлил глаз, потому что второй был закрыт высохшей челкой.

- Если тебе так уж не нравится эта идея, закрой глаза, а еще лучше закрой и рот, потерпи пару минут.

- А чего всего пару? – тупо выдал парень, в нем вдруг не в тему проснулся юморист. Шутка была ниже пояса, так что Патрик завис на мгновение.

- Ну ладно, - он хмыкнул и начал с Нептуна стаскивать собственный халат.

- А можно только… - эмо не питал беспочвенных надежд, не фантазировал о сказках, потому что сказки у него и не начинались никогда. Он не мечтал о парнях, а после случая с Лайамом мог еще и похвастаться опытом, знанием того, как все происходит на самом деле.

Патрик вопросительно на него уставился, хотя один только вид светлого, упругого и молодого тела заставлял дрожать. Это были не рыхлые телеса учительницы английского, к примеру, это был вообще юноша. И в этом тоже таилось особое удовольствие.

- Ну, можно не резко, там… Просто… - Ясмин побагровел, он не мог адекватно объяснить, но просто не пережил бы, будь все так, как в начале с Лайамом.

Патрик его просто заткнул, решив не скупиться на нежность, раз уж это была не опытная женщина, а юный и нервный мальчишка, который способен устроить драку из-за одиночества и обиды. Он в драке, кстати, совсем не пострадал, ведь так удачно Гаррета опрокинул. Только на костяшках правой кисти остались царапины и маленькие ранки.

Ясмин сопротивляться вообще перестал, решив, что это – лучшее, чего он заслуживает, это взрослый, опытный мужчина, а не нервный, неуклюжий ровесник, который может наделать ошибок и обидеть. И целоваться было совсем иначе, чем с Грэгом, потому что не нежно, не испуганно, а романтично и глубоко, с каждым разом все глубже и бесстыднее. Царапалась щетина на широкой челюсти, на подбородке технолога, а руки у него были большие и жесткие от постоянной физической работы. Патрика уничтожало это смущение, ярко-алые пятна румянца на щеках ученика, потому что раньше он такого даже не представлял, не то что не видел. Ясмин вообще не открывал глаза, боясь, что умрет от стыда, но не отбивался и не брыкался. Ничего оригинальнее, чем мазь-антисептик, которой Патрик мазал ему царапины, найдено не было, но и это было неплохим вариантом. Реакция всего лишь на пальцы была такая, что мужчина всерьез пожалел о том, что руки у него грубые, не такие чувствительные, как у того же Трампера, к примеру, и он не может контролировать их движения. Воспоминание о красавчике, имеющем всех старшекурсников, при этом делая вид, что он несчастен, разозлило, технолог принялся поддавшегося ему парня целовать, тискать и подминать под себя уже совсем без шуток. Не смотря даже на то что было больно, что шею и ключицы щетиной ему все же поцарапали, а засосы были болезненные, Ясмин не отодвигался, а наоборот – подавался, прижимался, стараясь расслабиться. Это было даже не из дикого удовольствия, а из принципа, он хотел сам себе доказать, что он не одинокий, что если захочет, то пойдет и получит даже взрослого мужика, а не какого-то там Мафферса. Это было практически лекарством от Грэга.

И это длилось не пару минут, а целых восемь, больше сам Патрик не выдержал, а Ясмин и так еле дышал, максимально широко раздвинув ноги и задрав колени до ребер технолога, впившись ногтями ему в плечи, пропустив руки под его руками, упиравшимися в подлокотник дивана. Одну ногу Нептун в итоге вообще закинул на спинку этого самого дивана, а вторую опустил на пол, по-прежнему жмурясь и не отворачиваясь от кусающего его в шею Патрика. Того трясло от удовольствия, пот катился по позвоночнику, а стоило взглянуть на то, как выгнулось тело эмо, как длинная челка упала ему на лицо и завесила глаз, растрепавшись, сносило вообще все стоп-сигналы.

«Теперь Шарлотта еще и меня убьет, если узнает», - подумал мужчина прежде, чем отключился, а потом решил, что попросит сестру не слишком сильно наказывать виновного в драке и дебоше в столовой ученика. Ведь ему и так будет не фонтан ближайшие сутки, а может и двое. Зато Ясмина хотелось на руках носить, такое наслаждение и долгожданное облегчение он одинокому и обездоленному мужчине принес.

* * *

Сэнди, успевшему раньше всех в душ, все же удалось Гаррета из спальни вытащить. Парень как раз доделывал уроки и держал возле носа компресс, обещая убить Ясмина, едва тот вернется. А Сэнди подвернулся очень кстати. Кстати, чтобы сбросить напряжение и выместить на нем свою злость. Вот об этом блондинка узнала последней, стоило ему затащить Нептуна в кладовку и прижать к стене, чтобы поцеловать. Он поцеловал мягко и нежно, чтобы утешить, а вот мазохист его отпихнул, развернул лицом к стене и стянул джинсы рывком, едва расстегнув ремень и ширинку.

Сэнди не успел спросить: «Ты чего такой злой», как пришлось зажать себе рот рукой, чтобы не заорать. Ни капли нежности, ни тени чувств, Гаррет психовал, а потому больно было даже от того, с какой силой его пальцы сжимали бока и тазовые косточки, оставляя синяки. Через несколько минут, отключившись на пару мгновений, он снова пришел в себя, привел одежду в порядок и просто ушел, бросив напоследок.

- Спасибо, было забавно.

Сэнди просто не знал, как реагировать, он медленно тоже застегнул джинсы, отряхнулся от пыли, которая была в кладовке, вышел и в состоянии легкого транса пошел снова в душ, надеясь, что там уже никого не было. А там были, поэтому пришлось ждать.

Вроде, с человеком, с которым ты в ссоре, спать нельзя. Но и на извинение это было так не похоже, что Сэнди вообще ничего не понял, а лезть побоялся. Может, это все просто злость? Ну, успокоится, перебесится, пожалеет о содеянном, извинится, будет убиваться… Но все равно было очень и очень обидно. Сэнди постепенно, нехотя, но понимал, почему Гаррет так долго тянул с сексом. Потому что стоило ему получить желаемое, он терял интерес и трепет по отношению к объекту этого самого желания. И он не был в этом виноват, не мог с собой ничего поделать, такова была его натура, но после секса будто пропадал смысл добиваться и ухаживать, у него появлялась мысль, что человек, с ним переспавший, способен сделать это, с кем угодно. А с Сэнди дело обстояло еще хуже, что касалось его, Гаррет точно был в курсе, что и ДО него блондин тоже много, с кем это делал. Сэнди самого от себя затошнило, но больнее всего было то, что Гаррет, получается, ему врал. Одного взгляда на шрам на руке хватило, чтобы впасть в истерику, но он ее сдерживал до тех пор, пока не вышел из душа, не пошел на улицу, спрятаться где-нибудь и пореветь.

* * *

Лайам был одним из первых, кто пробился в душ, так что и выгнан оттуда был перемазанной толпой довольно быстро, а потому шатался от нечего делать по коридорам, наблюдая за злыми и перепачканными учителями, надзирательницами. Директриса, судя по всему, решила наказать их как-то по-особенному, раз не рвала и не метала все вокруг, не вызывала в кабинет по одному.

Трампер понял, что забыл расческу в душевой, только когда вошел в спальню, увидел там Гаррета, его идеально уложенные волосы и посмотрел на свои, растрепанные. Пришлось вернуться с надеждой, что никого уже не было, ни с кем не пришлось бы толкаться. И правда, ни в одном из помещений душевой не осталось чудовищ с кремом и сиропом, с пастой и фаршем, с кетчупом и майонезом. Свет вообще горел только над раковинами, так что Лайам сначала решил, будто душевая пуста. Правда шум воды его в этом разубедил, красавчик забрал свою расческу из шкафчику и заглянул, чтобы проверить, кто там плещется. У него дыхание перехватило, стоило увидеть, что это новенький. Конечно, Доминик ненавидел принимать душ в толпе голых мужиков, у него на то были свои причины, о которых знал только он и Гаррет. Он дождался, пока все свалят, и только потом разделся сам, встав под горячую воду. В данный же момент он стоял, наклонившись вправо, расчесывая волосы прямо под струей воды, чтобы в них не осталось ничего съедобного. И он матерился злобно на тему долбанутого интерната и полного беспредела.

С телом у него была какая-то беда, так что Лайам сначала сдвинул брови и сделал страшные глаза, не особо понимая, что за чертовщина происходит, но потом засмотрелся и совсем перестал думать, что эти особенности – недостатки. Они были скорее достоинствами. Для сравнения… Если смотреть на Гаррета в душе, у него были широкие плечи, тонкая талия, совершенно плоский живот с жесткими мышцами пресса, узкие бедра, а между ними еще оставалось пространство, такие у него были стройные (чересчур даже) ноги. У его заклятого друга было все совершенно иначе, плечи были не покатыми, но округлыми, ключицы не так торчали, худое тело отличалось странными округлостями в местах для парня не положенных. Не было резкого контраста между талией и плечами, а бедра и вовсе были округлыми, а не крутыми, он стоял, сдвинув ноги так, что косточки на лодыжках соприкасались, а между бедер не оставалось пространства. Да, он безусловно был очень худым, будто вечно голодал, но телом был похож именно на худую девчонку.

Лайам расплылся в ухмылке. Как он соскучился именно по округлым бедрам, по нежным, а не жестким ляжкам, именно по упругости, а не твердокаменности мышц. Трампер запросто понимал теперь Боссов из Манчестерского приюта, невозможно было не захотеть такого «парня», особенно, если учесть эти милые особенности. И это точно был парень, насколько успел насмотреться на него Лайам. Тонкая талия и все-таки мягкий живот. Даже Сэнди не мог таким похвастаться.

Вода выключилась, стоило крану со скрипом повернуться, Доминик скрутил волосы в жгут, чтобы отжать их, перевел на одно плечо и потянулся к полотенцу, как вдруг заметил противного, вымазавшего его в столовой Нептуна.

- И давно ты тут стоишь?.. – осведомился он нервно, хотя хотел заорать: «Какого хрена ты пыришься?!» и быстро обмотался полотенцем. Причем так же, как это делал Сэнди – от подмышек до середины бедер, скрывая все странности и женственность. В полотенце все стало еще хуже, Лайам вскинул брови и практически неадекватно улыбнулся, рассматривая высокий, но женский силуэт. Не хватало только бюста, но это уже мечты.

- Да нет, недавно. А…

- Отстань.

- Я просто хотел спросить.

- А я просто не хочу ответить, - он принялся шарить по ящикам, по шкафчикам, но нигде не было фена. Лайам все же подошел, приобнял его так, что новенький готов был уже набрать воздуха в легкие и заорать матом, грубо, резко, но Трампер знал, что делал – он достал фен с верхней полки, куда Доминик не заглянул, и отдал ему.

- Держи.

- Спасибо, - выдавил парень, прищурившись. Даже его голос Трампера заставил сильно задуматься, не девчонка ли это. Он начал перебирать варианты, мол, может она обманула жюри, пробралась именно в мужскую половину конкурса, ведь голос явно женский, просто не юный, а взрослый. И эта фигура, вечно скрытая за узкими, утягивающими штанами-джинсами, балахонистыми свитерами. Лайаму странным показалось его тело еще утром, когда парень был на уроках в выданной форме. Странно сидела рубашка, странно сидел жилет, а особенно странно сидели на нем брюки.

Даже тип кожи у них с Гарретом отличался. У мазохиста она была грубее, хоть и такая же гладкая, жестче, прочнее, а у его заклятого дружка – полупрозрачная, ровного белого цвета, такая матовая, что хотелось потрогать.

Момент был идеальный, но у Доминика в руке был фен. И если бы Трампер к нему полез, достаточно было всего лишь фен развернуть и прижать к его волосам, они намотались бы на винт, и скальпа красавчик лишился бы. Подобная перспектива возбуждение быстро снимала, поэтому Лайам хмыкнул, еще раз посмотрев на эту фигуру в полотенце, и ушел со своей найденной расческой.