С момента, когда у самого Тео появился секрет, он перестал докапываться до других. Поэтому он не мешал Диего с Гленом тискаться где-то в темном углу. Темный угол был именно под пожарной лестницей, где зажигалкой снова «подогрели» свечу, и где на Раппарда напала нежность. Сезанн стал спокойнее, заполучив, наконец, что хотел, приковав своего бойфренда к себе намного крепче. Поэтому он лежал и не выделывался, Диего наслаждался редким моментом романтики, а не страсти. И Глен в кои-то веки не отбивался, не ставил рамки «можно», ограничивая «нельзя».
- Ты видел руку Фон Фарте? – вдруг спросил он.
- Нет, а что с ней?.. – Диего отозвался, не отвлекаясь от занятия. Его рука не шевелилась, прижавшись к спине Глена под рубашкой, а сам Раппард увлеченно вылизывал ему шею. Глену было приятно, да еще и возможность поговорить представилась.
- На ней здоровая царапина. И он пялился на Вампадура. И все же говорят, что он должен был на мельнице с этим мелким Гранатом встретиться, а он был здесь все время, так что непонятно, с кем Лукас встречался.
- Только не говори, что с Тео, не смеши меня, - Диего даже отстранился, посмотрел на него. Судя по глазам, по серьезному взгляду, Глен не шутил. – Да ты с ума сошел.
- Ну, может, они подрались, - Глен пожал плечами.
- Тогда они бы друг другу морды набили, - покачал головой Диего.
- Тогда не знаю даже… - голосом «вот видишь, между ними что-то не то» хмыкнул Сезанн. Диего все же распалился дальше границы «просто обнимашки», он придавил его спиной к мату и задумался.
- Хрен с ними, пусть хоть женятся.
- Ты прав, - парень равнодушно хмыкнул, он уловил настроение, и оно поразительно совпадало с его собственным. И Диего мысленно осклабился, поняв, что сопротивляться Глен не собирается, что он совсем не против немного раздеться и позаниматься «дополнительно бадминтоном».
Минут через пять его уже трясло, он выгнул шею, облизнулся, застонал тихо, так что Диего себя почувствовал настоящим героем-любовником. Этот голос был не похож на тот, что он слышал раньше, но эта внешность… Она немного напоминала его бывшего, самого последнего. Что поделать, он всегда западал на парней с примерно одинаковой внешностью, типом лица, фигурой, иногда даже цветом глаз. Более того, он в первый же день в Дримсвуде даже посмеялся над тем, что с ним за одним столом, да еще в его команде оказался парень, сильно похожий на его бывшего. Правда тогда Глен был нормальнее некуда, а вот сейчас стал вести себя раскованно, иногда даже пошло. Его взгляды стали куда более двусмысленными и задумчивыми, если еще неделю назад он был просто умным, то сейчас он стал ехидным. И даже Жульен сказал, что он изменился, Глен на него немного обиделся, но сразу простил. Да, изменился, ну и что? Нельзя оставаться прежним, общаясь с другими людьми.
- Господи, ты просто… Зашибись… - признался Раппард, скользя в нем, держа задранные и раздвинутые ноги, глядя на выражение лица. Оно было таким же, как и в прошлый раз – болезненно-довольным. – Черт…Боже… О, господи… Гвен… Ммм…
Глен немного затормозил с реакцией, когда застонал и содрогнулся, не контролируя себя совсем, но когда обдумал каждое произнесенное «тигриком» слово, просто опешил.
Он дождался, пока рычащий и глухо стонущий, почти синхронно с ним сорвавшийся Раппард придет в себя, проследил за ним взглядом, сел, натянул сначала белье, потом медленно натянул и штаны, футболкой вытер живот, а рубашку надел. И вот когда он начал ее застегивать, Диего удивился.
- Ты куда так быстро? Торопишься, что ли? Завтра же воскресенье.
- Извини, - парень улыбнулся кривовато, но почти искренне. – Мне просто кое-что нужно обдумать.
- ОБДУМАТЬ? Ты после этого думаешь, оказывается? – Раппард хихикнул, тоже одеваясь, задувая свечу.
«Да уж, пора бы мне научиться думать не только после, но и до, и во время. И лучше всего – головой».
- Да, бывает. Вот как стукнет в голову, накатывает мысль, и стопудово надо обдумать, а то уйдет. Тут промахнуться нельзя. Люблю тебя, - он встал, держа в руке скомканную футболку, почти на ходу влажно прихватил губы Диего своими, пару раз чмокнул его еще напоследок и ушел первым. Парень остался немного в шоке. Что случилось? Так быстро уйти из-за желания ПОДУМАТЬ? Вчера Глен так не делал. Хотя, возможно, вчера ему просто сил не хватило, ему хотелось заснуть прямо на мате под лестницей, но усилием воли они оба дотащили себя до спальни. Да, иногда Сезанн бывает странным, но это – недостаток всех умных парней, и Диего предпочитал странных тупым. Но стерв он тоже не любил, потому Сезанн и оказался идеалом.
Диего не знал, что будь Глен стервой, он бы точно заорал сразу: «Кто такой ГВЕН?!» Две буквы разницы, а сколько нервов испорчено.
* * *
- Где Тигрик с его Тигренком? – спросил Лукас, растянувшись на своей полке и закрыв глаза довольно, ухмыляясь.
- Догадайся с одного раза, - посоветовал Фрэнсис, а потом прищурился, разглядывая его. Вроде бы, ничего не изменилось, но кто знает, ведь Лукас – тот еще актер. – Позволь спросить, а ты сам где был сегодня после обеда? Ну, тебе же записочка от кого-то пришла…
- Да, от Энсора.
- Да ладно? И что?
- Приглашал на мельницу. Ну, я сходил, все нормально, поговорили, - врал Вампадур и не краснел. Тео сидел на полке прямо над Фицбергером и в упор на него смотрел. Хоть бы не проболтался, ведь он уже соврал, что руку поцарапала ему кошка во дворе. Большая белая наконец родила кучу котят, и ее оставили на кухне вместе с ними, а вот остальные были в доступе, любая из них могла поцарапать.
- Правда? – Фрэнсис ухмыльнулся, сам от себя такого не ожидав.
- А в чем дело? – Лукас повернулся на бок и подпер голову рукой, упираясь локтем в подушку.
- Да ни в чем, в принципе, просто после обеда он ходил к директору, чтобы отказаться от роли. А потом пришел в гостиную к нам и сказал об этом Эйприлу, чтобы он порадовался. И даже когда мы оттуда ушли, можешь спросить у кого угодно, твой веснушка был здесь. А вот где был ты? Точнее, я знаю, что на мельнице, но с кем?
Фон Фарте побелел, и ему повезло, что Фрэнсис его не видел. Не смотрел же он наверх, не вставал, чтобы заглянуть на верхнюю полку. Хотя, даже Фицбергер удивился, что ехидна-Тео молчит, обычно он бы сразу влез и начал высмеивать Лукаса. Парень спохватился, тоже об этом подумав, и усмехнулся.
- Да, вот, где же ты был, интересно? Я думал, ты встречался со своим малолеткой.
- А я думаю, ты что-то путаешь, Фиц. Он был со мной.
- И что вы делали? – раззадорился Фон Фарте, интересуясь, какую же легенду металлолом выдумает. Ходил он нормально, старался, никто ничего даже не заподозрил. Тео готов был поспорить, что в воскресенье он и на коня бы запрыгнул запросто, лишь бы никто ничего не понял.
- Вас не касается, что мы делали, - мрачно сообщил Лукас им обоим.
- Конечно, - Тео фыркнул.
- Как скажешь, - послушно, но ехидно до зубовного скрежета, поддержал его Фрэнсис, укладываясь под одеяло. – Черт, а где Эйприл? – вдруг потерял он этот сарказм и стал нормальным.
- Тебе не надоело за всеми следить? Ты что, Хильдегард? Он вечно тут шныряет, козявка янтарная, за всеми подглядывает, подслушивает, потом обсуждает. Халявное радио, - начал злиться Лукас на них обоих. И правда, хобби сплетничать имело место быть общим у этих двоих.
- Тебя не касается, что мы делаем, - отбрил Фрэнсис машинально. – Я просто спросил. К нему днем лез этот новенький, который повыше. Не помню, как его зовут.
- Эштон, - подсказал Тео со своей полки, разглядывая заклеенную пластырем царапину на руке. – И что, думаешь, он где-то его втихушку изнасиловал? – голос до того сочился ядом, что даже будучи тупее валенка, Лукас бы понял намек. А он был немного умнее, поэтому догадался сразу, что Тео безумно гордился своим поступком на мельнице. Он начал жалеть, что не распорол ему руку получше, поглубже.
- Нет, на Эйприла где сядешь, там и слезешь, - отмахнулся Фицбергер, улыбнувшись, хоть Фон Фарте и не увидел. Он за приятеля был спокоен, убедив себя сам, что Кле отобьется, если что.
* * *
Нэнэ поднялся по лестнице, уже мысленно укладываясь в теплую постель, открыл дверь своей спальни…
Ильза как раз собиралась выглянуть в коридор, чтобы понять – он в пути, или его еще близко нет. Она практически не вылезала из этой темной комнаты. Темной она была во всех смыслах – темные обои, благородного цвета мебель, роскошная кровать с той самой жуткой фигуркой горгульи в спинке. Про трельяж она молчала, потому что торчала за ним в эту субботу, в свой законный выходной, несколько часов.
Нэнэ так заголосил и шарахнулся назад, что врезался спиной в ограждающий лестницу заборчик. Лестница вообще располагалась вдоль коридора, ее нужно было обходить, чтобы попасть в одну из комнат, так что он сильно рисковал, так налетая, мог бы и упасть со второго этажа.
- О, боже мо-о-о-ой, - выпалил он, протянув последнее слово, едва убрал прижатую к губам ладонь. Глаза в орбиты он вернул не сразу, но потом просто закрыл их и почувствовал себя идиотом. На Ильзу было страшно смотреть во всех смыслах: она обиделась на такую реакцию, смутилась жутко, поняв, что лучше было маску смыть. И третьим, самым решающим фактором была сама маска на ее лице.
Из спальни напротив выглянула одна из новых учительниц, удивленно посмотрела на них, и Нэнэ быстро объяснил, оглянувшись.
- Извините за беспокойство, просто случайность.
Но женщина не смотрела на него, она увидела Ильзу, ее забранные под шапочку для ванной волосы, жуткую розовую массу, покрывшую лицо… И женская солидарность сработала на все двести, дамочка улыбнулась Ильзе понимающе и сочувственно, глянула на слабонервного директора немного укоризненно.
- Ничего страшного, - она снова скрылась за дверью своей комнаты.
- Извини, это было внезапно, - Нэнэ вошел в спальню, и Ильзу порадовало уже то, что он именно вошел, а не уступил ей дорогу с ледяным выражением лица и словами: «Покиньте мою территорию, мисс Ибас». Нэнэ ее тоже понимал, как ни странно, он раньше тоже увлекался всякими масками, но после операций как-то расслабился и на это наплевал, ему уже было ничто не страшно.
- Сама виновата, напугала. Я знаю, что похожа на Фредди Крюгера, - она улыбнулась, махнула рукой. За это она Сомори, честно говоря, и нравилась, за простоту и умение оценить собственную ошибку и глупость. Но она была жутко позитивной, а ему позитива по жизни не хватало, если не считать трупных приколов теперь уже живых «друзей».
- Что это?..
- Клубника со сливками, - нарочито сексуальным голосом сообщили ему.
- Серьезно?
- Да, из килограмма клубники выковыряла все зернышки, раздавила ее, налила сливок и попросила на кухне все это перемешать до однородной массы.
- Кошмар. ВЫКОВЫРИВАТЬ ИЗ КЛУБНИКИ ВСЕ ЗЕРНЫШКИ – это ад, - согласился он невольно, протянул руку, пальцем провел по ее щеке и попробовал маску на вкус. – А неплохо… Но тут килограмма нет, где остальное?
Ильза молчала, прикрыв глаза, глядя в сторону, чуть ли не насвистывая.
- О, господи.
- Я ее съела, - призналась учительница.
- Кошмар.
- Можно мне сегодня остаться?
- Если не станешь смывать это – ради бога, оставайся, - Нэнэ хмыкнул, направился к ванной.
- Не поняла…
Он промолчал, но хихиканье из-за двери стало куда веселее.
* * *
- Я не пойду, - Анжело упирался в прямом и переносном смыслах, отказываясь уходить из спальни Гематитов. Они были только рады возможности поболтать с кем-то из другой команды, но зашедший за Мэлоуном Рудольф их веселья не разделял.
- Да пойдем, где ты здесь спать собрался?
- Да хоть на коврике.
- Не выспишься, - парень улыбнулся, потянул его за запястье, и Анжело в очередной раз возненавидел скороспелых малявок. Черт возьми, почему у него в почти восемнадцать лет тело компактное и аккуратное, а у этого ноги от ушей, длиннющие руки, да еще и осанка такая ровная?.. Если бы кому-то незнакомому показали на них двоих и спросили, кому из них шестнадцать, а кому семнадцать, человек бы точно выбрал старшим Рудольфа. Если не смотреть на взгляд и не слушать, что они оба говорят.
- А мне и не надо, завтра воскресенье, - он уперся ногой в столбик одной из кроватей, Гематиты с легкой жалостью и улыбками смотрели на несчастного Граната.
- Почему ты не хочешь идти? – Энсор был такой простой, что зубы сводило.
- Потому что там это чучело. Оба этих урода!
- Они будут спать себе спокойно, ты тоже, никто к тебе не полезет, - уговаривал Рудольф, и Анжело начал всерьез сомневаться, кто из них старше.
- Ага! Это ты так думаешь, ты понятия не имеешь, что они за психи, он за мной целый день гонялся, я не хочу его больше видеть!
- Да что ты за размазня такая… - не удержался Рудольф, один из Гематитов прищурился. Видимо, Энсор был не такой паинькой, какой казался, иногда он все же ехидничал и злился. Иногда.
Гранаты на этого любителя черного цвета и металла не смотрели, они ругались. Ругался, в основном, Анжело.
- Я размазня?..
- Как манная каша, пошли уже.
- Да хоть борщ, не пойду, - он шарахнулся, отобрал свою руку и сел на кровать. – Хоть убей.
- Тогда я позову их, и они тебя сами оттащат.
- Не надо! – парень запаниковал и снова встал.
- Магда будет ходить и проверять, все ли на месте. Так что давай.
- Он будет пялиться на меня всю ночь, он псих, - жарко зашептал Анжело, объясняя свои опасения.
- Ложитесь спать вместе, - не удержался Гематит.
- Помолчи, Бэтмэн, - отмахнулся Мэлоун. Последние несколько часов, что он просидел у Гематитов, этот парень молчал и внушал недоверие, но куда меньшее, чем Оуэн.
- Меня зовут Мэддок, дубина.
- Все равно помолчи.
- А правда, почему нам не лечь вместе? – пожал плечами Рудольф.
- Чего?..
- Тогда он на тебя точно смотреть не будет. А если и будет, то какая разница, я же рядом.
- Какой ты защитник, а! Я прямо не могу, - Мэлоун усмехнулся, но идея была неплохая. Но спать в одной постели с кем-то… Да уж. – Ну ладно, пошли, - он обреченно потащился за Рудольфом, который времени не терял, сразу поволок его прочь из чужой спальни, пока не передумал.
Малышня ехидно посмотрела на Мэддока, тот одарил их мрачным взглядом, и ехидничать расхотелось. Все-таки, он был старше, аж ровесником Рудольфа и таким же «скороспелым».
Одри с Гарретом, который нашел в себе силы оторваться от созерцания всех деталей поведения Эйприла, их уже ждали в комнате и даже улыбались. Малышня затаилась, занимаясь ерундой, но изредка на них поглядывая, а «Брикстоун» просто предвкушал возвращение своей жертвы.
Жертва вернулась с совершенно невозмутимым видом, вошла за Рудольфом, вечно спокойным, как бревно.
- А мы-то думали, ты уплыл совсем, куда-нибудь на необитаемый остров, - проникновенно сообщил ему новенький, наконец снявший кепку и растрепавший волосы. Выражение лица у него было паскудное, да и само лицо особо добродушным не выглядело.
- Рудольф, - позвал Анжело выразительно, сняв очки и захватив из шкафа прикид, в котором он обычно спал. – Пошли со мной в душ?
Челюсти отвисли не только у гранатовых малявок, но и у новичков. Рудольф же только хлопнул глазами.
- Зачем?
- ЗАЧЕМ ходят в душ? – ехидно переспросил Анжело.
- Нет, почему я?
Мэлоун так выразительно на него смотрел, что до парня постепенно начало доходить.
- А, да, забыл совсем, - он быстро учился врать, неловко улыбнулся, тоже вытащил пижамные штаны с футболкой из шкафа и потащился на выход.
- Мы с вами, - выдал вдруг Оуэн, и Эштон встал за ним. Притаившиеся в них Гаррет с Одри подло переглянулись и решили похихикать.
- Нет! – сказал Анжело, как отрезал.
- А тебя не спрашивали, - ответили парни хором, и пришлось смириться. Рудольф пожал плечами, мол, если хотят, то пусть идут. Анжело постарался поменять тему, пока они волоклись по коридору.
- Слушай, а на какую гласную у тебя в имени ударение? А то я тебя зову Рудольфом все время…
- На вторую, - парень улыбнулся, открывая дверь душевой и пропуская всех вперед. – Но мне все равно.
- Ну, извини тогда, - Мэлоун стал таким ласковым с ним, пользуясь защитой, так что хотелось даже посмеяться над его продажностью и приспособленчеством.
Новички раздевались на ходу, скидывая одежду на полу в раздевалке, им было, чем похвастаться и в плане тел, и в плане пропорций. Рудольфу было, в принципе, все равно, его собственное тело устраивало, да и чересчур скромным он не был. Что такого? Они же парни. А вот Анжело начал психовать.
- Какого хрена вы вообще за нами поперлись?! – он высунулся из арки, глянул на новичков гневно, но те только усмехнулись, включили воду. Свет был тусклым, как и в тот раз, когда Анжело столкнулся с полтергейстом. Да, он объяснил себе это полтергейстом, а то мог бы и умом тронуться. Но после напоминания этого Брикстоуна за завтраком об инциденте со смайликом он был уже не очень уверен в своем психическом здоровье.
- Освежиться захотелось, - пропел Оуэн.
- А раньше вы не могли?!
- А занято было, куча народа. И мы по вам так скучали, что решили подождать, - ответил в этот раз уже Эштон. Анжело скрипнул зубами, накрылся огромным полотенцем и прошел за матовую стенку, шлепая босыми ногами по полу.
- Не беспокойся, я уже видел тебя голым, - заявил Оуэн, который в мокром виде был еще больше похож на мерзавца, учитывая зализанные назад волосы, открытое лицо.
- Что?! – донеслось из-за перегородки.
- Да, видел, - повторил парень ехидно. – В тот вечер, когда ты в обморок упал.
Анжело потерял дар речи, почти потерял сознание, а Гаррет не удержался, не смог обуздать свою чертову природу и оглянулся, чтобы посмотреть на Рудольфа, который не прятался, как его «подопечный». И он спросил даже.
- И что в этом такого?
Оба новичка замерли, глядя на него. Рудольф стоял спиной, снял резинку с волос и распустил косу, встал под душ.
Одри моргнул, посмотрел на Гаррета, тот тоже перевел взгляд на дружка, будто они читали мысли друг друга. Губы Оуэна шевельнулись, беззвучно говоря: «Вот это да…»
Эштон невольно кивнул, двинул бровями и отвернулся к стене, закрыл глаза, подставил лицо сильно бьющим струям.
- Да ничего, в общем-то. Но это для нормальных людей, а вот для него это БЕЗУМНО важно, - хмыкнул Оуэн в ответ, и Рудольф удивился.
- А почему? – он обращался к Анжело.
- Потому, - мрачно отозвался Мэлоун и вдруг усмехнулся, встал на цыпочки, взялся руками за верхний край перегородки и выглянул с небольшим усилием. Он заметил, что оба придурка косятся изо всех сил на глупышку Энсора, и выражения лиц у них при этом выражают что-то между «О, прекрасный-прекрасный» и «Горяч, сукин сын». – Руди…
- Что? – парень повернул голову, он как раз смыл шампунь с волос и скрутил их в жгут, свесил с плеча, чтобы не мешали и не липли к спине. Гаррет подумал, что у него опять начинается припадок кобелизма, Одри решил, что надо срочно спасать ситуацию, не то Андерсен стопроцентно успеет Эйприлу изменить раньше, чем его завоюет.
- Иди сюда?
- Зачем?
- Потри мне спину, например… - протянул Мэлоун иронично, но получилось скорее эротично, и он сам кашлянул, сглаживая это впечатление. Рудольф скрылся за перегородкой, ему-то не сложно было, а новенькие успокоились, вздохнули свободно.
- Да посильнее, я же не кошка, меня не гладить надо, - Анжело вдруг засмеялся. – Щекотно.
- Извини, - Рудольф ответил с явной улыбкой в голосе, и ни Гаррет, ни Одри не брались утверждать, что в его голосе была капля ехидства.
- Спасибо, - услышали они еще через полминуты. Придуривались за стенкой два Граната, как два настоящих кота, хихикая и чересчур уж часто друг к другу прикасаясь. Рудольф себя поймал на том, что с Лукасом ему так спокойно не было, от него постоянно исходила какая-то неуловимая агрессия и давление. А вот Анжело притягивал, как ни странно. Неужели он и правда «ненормальный» и «это» не было случайностью? Вдруг это было всего лишь его тайным желанием? О, ужас.
Анжело этому значения не придавал.
Оуэн с Эштоном удалились, о чем-то шепотом ехидничая, и только тогда Мэлоун тоже выполз, намотав полотенце на бедра. Дольше всех сушил волосы, конечно, Рудольф, и Анжело злорадно помахал новичкам ручкой, когда те ушли, не дожидаясь. Он не отходил от него ни на шаг, раз уж присутствие бывшей Жанны Д’Арк позволяло оставаться вне досягаемости для всех.
И ночью ему спалось относительно спокойно, ведь он лежал у стены, закрытый чужим телом от взгляда противного новичка. Рудольф отключился и спал, повернувшись к нему спиной, Анжело невольно подполз к нему ближе, носом уткнулся почти между лопаток. Парень не возражал, а Одри вспомнил о Франсуа. Почему-то помучить Мэлоуна хотелось куда больше, чем его. Всему виной, наверное, внешность. Франсуа хотелось грубо изнасиловать, а Анжело – напугать до полусмерти, заставить пищать от ужаса, как в тот вечер. Как же сделать это, будучи уже живым?..
Так он ничего и не придумал, отплыл в страну сновидений, где творилось такое, что не хотелось просыпаться.