- Да не бойся ты так. Это же даже не конь, а лошадь, расслабься и получай удовольствие, - Эйприл улыбнулся искренне, наблюдая, как Оуэн вцепился обеими руками в повод, покачиваясь в седле. Сам Кле почти не шевелился, чтобы не ездить влево-вправо, вперед-назад. Лошадей им дали после долгих уговоров, взяв слово, что Эйприл сам потом их почистит и накормит. Он обещал, что все сделает, так что получил «тренировочный материал» относительно просто. Копыта утопали в мокром песке почти у самой воды, солнце еще только катилось по дуге, а не тонуло в море, вскрыв свои вены. Эйприл вдохнул поглубже, даже закрыл глаза.
- Меня не успокаивает ее пол, - заметил Одри немного ехидно. – Она вообще меня напрягает. Она сонная, вот возьмет и упадет.
- Не упадет.
- Зачем ты вообще решил позвать именно меня, а не его?
- Тупой вопрос, - Кле хмыкнул.
- Хотел бы оказаться здесь с ним?
- Он бы ныл и стонал еще хуже тебя, так что нет.
- Да, он лошадей на дух не переносит, - согласился Одри. – Но ты бы видел его лицо, когда он увидел ту записку.
- Не поверишь, мне все равно.
- Не поверю. Не все равно.
- Так и знал. Ну и какое у него было лицо?
- Как будто ты сказал ему, что он импотент.
- Интересно, что будет, если я скажу ему именно это, - Эйприл опять начал ухмыляться.
- Он убьет тебя. Задушит, заставив взять свои слова обратно, но потом искренне опечалится.
- С чего печалиться-то?
- Его от Рудольфа тошнит, так что радуйся. Вы оба его терпеть не можете, хоть я и не понимаю, почему. Он милый парень, спокойный. И не такой тупой, как вы думаете.
- Ты уверен? – скептически выгнул бровь Эйприл, покосился на него.
- На все сто процентов. Тупой давно бы расстелился ковриком перед Гарретом, а этому хоть бы что. Он ему и чай подгонял с вареньем перед самым отбоем, и лезет к нему, и что только не говорит… Бесполезно.
- По-моему, именно такой твоему долбанному Андерсену и нужен. Чтобы юмора не понимал, чтобы делал вид, что тупой и глухой, чтобы не ловился на подколы и не верил ни в какую. Думаю, постепенно он отучит его издеваться, потому что над Энсором издеваться трудно. Такое ощущение, что если он и станет с Гарретом встречаться, то только из жалости, делая одолжение, после долгих уговоров. И если Гаррет попробует прокатить его на своей любимой карусели «правды», то наша безмозглая веснушка просто пожмет плечами, скажет «окей, было прикольно» и уйдет. Представляю, в какую депрессию Гаррет впадет после этого, - Эйприл вздохнул.
- Меня поражает, как хорошо ты понимаешь людей. Что его, что Рудольфа, хоть и терпеть его не можешь.
- Просто бесит, что я так не умею, меня жутко обидела вся эта «правда».
- Ты не представляешь, как он влюбился в тебя, - вдруг заметил Одри.
- Ты гонишь. Ты его не понимаешь, хоть и долго знаешь.
- Уж поверь, я его знаю достаточно, чтобы понять, когда он сходит с ума, а когда просто развлекается. Он никогда не лез к безразличному ему человеку просто ради ревности кого-то другого. Он не отстает от того, кого не довел до припадка.
- Он меня уже довел, так что свободен.
- Видимо, этого ему недостаточно.
- У меня батарейки сели, подзарядка долго будет, прежде чем снова психану. Я вообще не очень эмоциональный.
- Ты зануда, - улыбнулся Оуэн, и это было странно не обидно. – И ты неправ насчет Рудольфа. Он не видит Гаррета насквозь, он просто его не хочет. Никак не хочет, ни морально, ни физически, он вообще никого не хочет, по-моему. Ему все по барабану. А Гаррету с ним до одури скучно. Ему прикольно, когда можно разозлить, обидеть, довести до слез, рассмешить, посмотреть на реакцию, в общем. Но когда молчат и игнорируют, он сам киснет и скучает, оставляет это болото и ищет кого повеселее.
- Только умные его бесят, потому что ответить могут, - это звучало самонадеянно, но было правдой.
- Да мне вообще кажется, что ты первый, кто ему ответил что-то внятное. Ты умудрился ЕГО задеть, так что можешь вообще медаль на грудь прицепить и гордиться.
Эйприл промолчал, глядя на гриву коня, которого решил втихаря назвать Ромом, раз уж им многое предстояло вместе вплоть до спектакля.
* * *
Анжело выглядывал из-за угла, прежде чем выйти и спокойно пойти по коридору. Он боялся, что опять откуда-нибудь вылезет чертов Брикстоун и начнет хихикать, топая за ним, подкрадываясь, как маньяк.
- Опять прячешься? – осведомились над самым ухом, он чуть не взвизгнул, дернулся и обернулся.
- Это ты, Бэтмэн… - он вдохнул с облегчением, закатил глаза, опять спрятанные очками.
- Мэддок, - машинально поправил парень, немного раздражаясь от постоянной путаницы с именем. Почему-то только Гранат его так называл, но что поделать, если он придерживался скорее готики, чем обычного мужского вида, ходил тихо, появлялся там, где его не ждали? На героя он тоже не очень-то был похож, да и массивным не был, но ростом отличился, как и Рудольф. Скороспелые малявки Анжело бесили до трясучки, и в этот раз он тоже начал ворчать сразу.
- Что, теперь ты за мной следишь?
- Делать мне больше нечего. Просто шел, смотрел, как ты ползешь. Думал, в обморок упадешь. У тебя не токсикоз?
- Нет, схватки, - ласково ответили ему, но улыбка резко пропала. – Дуй отсюда, мелочь.
Мэддок его смерил взглядом, выгнул бровь и промолчал, но все его мысли были и так понятны, Анжело побелел от злости.
- Скучаешь по своему маньяку?
- О, безумно, сейчас у окошка сяду, буду ждать.
- Так он с Кле уехал на лошадях кататься по берегу.
Анжело округлил глаза.
- Серьезно, что ли?
- Твой второй маньяк так сказал. Так что расслабься, ты его больше не интересуешь, можешь ходить, не оборачиваясь.
- Когда рядом ты? – сострил Анжело, выпрямляясь, больше не сутулясь, как крадущийся тушканчик.
- А я, кстати, понял, зачем ты очки носишь, если видишь нормально, - пропустив мимо ушей оригинальный вопрос, сообщил ему Гематит.
- Рискни.
- Горбинку на носу прячешь, в очках ее не видно, - Мэддок Кейр вообще был наблюдательным не по годам, да и умным не по паспорту, в отличие от Рудольфа. – Вот только непонятно, зачем, мы же в мужском интернате, ради кого стараться? – он прищурился, прошептал это, хмыкнул и пошел дальше, куда направлялся до этого.
Анжело остался в ступоре, высоко подняв брови и хлопая глазами. Потом сорвал с лица очки, швырнул их на пол и в порыве гнева наступил ногой, растоптал капитально, попрыгав ради надежности, а потом сел на корточки и принялся собирать осколки дужек и стекол. Горбинку на носу, черт ее дери… Наблюдательный придурок.
* * *
Ужин Эйприл пропустил, разбираясь с конем. Когда Одри ушел, наездившись на год вперед, он сам пыхтел в конюшне, чистил лошади копыта, рискуя получить в лоб, но справился вполне успешно. За ужином его не было по простой причине – он не пошел в интернат отдыхать, он решил перебеситься, а заодно потренироваться, нарезал несколько кругов вокруг здания, потом по широкому заднему двору до самого «леса» переходя с рыси на галоп и обратно. Он понял, что у него жутко болят ноги и спина, только когда все тело начало ломать. Пытка чисткой в конюшне повторилась и уже не была такой легкой, какой казалась несколько часов назад, он поковылял к крыльцу с таким выражением лица, будто его, мягко говоря, «брала» рота солдат и не одна.
И походка тоже была соответствующая, он пожалел, что «слегка» переусердствовал.
Одри после ужина отправился освежать в душе тело Оуэна, переживая чувство вины за оставленную на Эйприла лошадь. Надо было помочь, наверное. В душе он с ним же и столкнулся, начал раздеваться и сначала не смотрел на Турмалина в упор, слишком близко, не все лампочки горели. Кле вообще не был транжирой, даже если тратил не свои деньги.
- Как покатался? – уточнил Брикстоун вежливо.
- Обалдеть, - заверил Эйприл сдавленным голосом, стоя за перегородкой, хотя никогда раньше там не прятался.
- Что-то не так?
- Все отлично, - простонали еще жалобнее, а потом Одри услышал шепот, не относившийся к нему: «О, господи…» Когда пена потекла по бедрам, которые Эйприл старался не трогать, он застонал, чуть не заплакав, зашипел…
Одри засомневался, что тело Оуэна не отреагирует на такие звуки, и иронично уточнил.
- Что ты там делаешь?
- Моюсь, - коротко ответил Эйприл, схватившись рукой за край перегородки и продолжая стонать.
- Ты слегка увлекся, да? Ужин пропустил.
- Не было аппетита, - оправдался Кле, почти всхлипывая. Оуэн уже почти ушел в раздевалку, послушав это минут пятнадцать и стоя под теплым душем. Он даже оделся, когда Эйприл выполз, придерживая края полотенца, намотанного на бедра.
- Ты уверен, что все хорошо? Ты не упал со своего тупого коня, случайно? – Боргес вообще засомневался именно в физическом здоровье тайной любви Гаррета, психически с Кле было все в порядке.
- Не упал, - парень спрятался за шкафчики, принялся одеваться, но смог натянуть только модную рубашку и трусы с модными глупостями, типа разбитых сердец тут и там. Бесподобно с этой ерундой смотрелись его ноги, которые он расставил на ширину плеч и старался не сдвигать. Завтра это будут огромные, фиолетовые синяки от паха до колен, но сейчас это были стертые пятна вдоль изнанки бедер. Когда он отправился обратно, чтобы высушить волосы, Оуэн выкатил глаза из орбит, Одри онемел.
- Нифига себе… Ты ОЧЕНЬ увлекся, - заметил он, пошел за парнем. – Покажи.
- Сейчас, - улыбнулся Эйприл, продолжая шипеть. – Больше ничего не показать?
- Да покажи, вообще кошмар, аж отсюда видно. Как ты штаны натягивать будешь?
- Никак, так пойду, - прошептал злобно парень, не понимая, как ему в этом может помочь даже такой сердобольный придурок, как Одри. Он был психом, был врединой и злюкой, но только с теми, кто его цеплял. Эйприла он жалел из-за Гаррета, да и не запал на него сам, не было причин грубить.
* * *
- Я чего-то не понял, где все? – спросил Фрэнсис у той же парочки, что всегда оставалась в спальне и никуда не уходила. Удивительно даже, когда они успевали делать «это». Фицбергер готов был поспорить – он не ожидал от себя такого спокойствия, но находился в одной комнате с поругавшимися «любовниками», будто ничего не видел и не слышал. Лукас лежал на своей полке, Тео сидел на кровати Эйприла, Фрэнсис устроился на своей.
- Понятия не имею, - пожал плечами впервые злой Фон Фарте. – Тигрики где-то самоотверженно делают тигрят или секретничают без свидетелей, я думаю, а Кле пропал.
- Он даже на ужин не пришел, - Фрэнсис вообще не понимал, что случилось. Нет, Эйприл перекидывался на литературе записками с новичками, но они-то на месте, а куда делся он?
Они его что, УБИЛИ?
- Если он до звонка на отбой не придет, я отправляюсь его искать, - сообщил он. – Кто со мной?
- Я пойду, - Тео сразу поднял руку. - Все равно со скуки сдохнуть можно, кому-то кошка язык откусила.
Лукас проигнорировал, Фрэнсис почувствовал себя немного не в своей тарелке, едва представив, как они «это» делали. Фантазии были ужасными.
* * *
- Так почему сюда-то?! – бушевал Эйприл, цепляясь рукой за косяк, но Оуэн без особого труда повернулся другим боком и протащил его в спальню Гранатов. Рудольф застыл, Анжело не успел поймать отвисшую челюсть, малышня еще смотрела телевизор. Ну хоть за это Эйприл был благодарен, хотя его куда больше волновало присутствие Эштона, у которого угадывался легкий инсульт при виде этой картины.
- Потому что я не собираюсь терпеть вашего этого… Длинный, все время имя забываю, тупое такое.
- Тео? Да ему по барабану, он уже который день в трансе.
- Все равно, куда принес, туда принес. Я сейчас, - Оуэн опустил его на свою кровать, благо полка была нижней, и пошел обратно к двери. Эйприл накрылся одеялом, согнув и раздвинув ноги, чтобы не соприкасались и не болели еще сильнее. Он скрывал и не признался бы под пытками испанской инквизиции, но ему понравилось, что несли его на руках.
- Куда ты? – он старался делать вид, что в комнате вообще никого нет, кроме них двоих.
- К медсестре, куда еще-то.
- Зачем?
- Крем какой-нибудь попросить! – простонал Оуэн, будто парень был тупой. На самом деле, Эйприл просто добивался этих слов, а потом поразился реакции. В комнате чуть ли сверчки не пели, такой был у всех паралич. – Руди, - он посмотрел на парня, который так же таращил глаза, как и все, а потом посмотрел на новенького.
- Что?..
- Следи за ним, чтоб не ушел.
- Я, как бы, слышу, - заметил Кле, приподнимаясь на локтях. Вообще, поза роженицы была забавная.
- Ладно, - голосом без эмоций ответил Рудольф, приходя в себя и снова переводя взгляд на Турмалина. Дверь за Оуэном закрылась, Эштон на глазах у всей команды повалился на свою кровать, на которой до этого просто сидел.
Он молчал, зато Анжело не удержался, и его ехидный тон заставил дернуться даже Гаррета.
- Вы что, совсем с ума сошли? При нас тут трахаться надумали?.. – он прищурился, его задело еще и то, что новенький так быстро сдался, получив от него миллион посылок на несколько веселых букв. Как Анжело и мечтал, он сопротивлялся, не собираясь уступать, но ему было мало, ему хотелось больше уговоров, чтобы можно было сопротивляться, как Глен, слова которого он подслушивал. Не получилось, и его это бесило, хоть он и правда не мечтал оказаться в положении Кле.
- Нет, просто я ноги сдвинуть не могу, - это была не забавная оговорка, Эйприл прекрасно понимал, что нес. Сладкий голос с верхней полки пояснил ядовито.
- Нет, Мэлоун, дорогой. Они не надумали, они УЖЕ. Что, решил внести в образ Жанны Д’Арк небольшой апгрейд?
- Какой? – Эйприл посмотрел на него, повернув голову. Кровать Оуэна была крайней, а та, на которой лежал Эштон, стояла в середине комнаты. У стены возле двери стояла еще одна конструкция для малышни.
- Ну, вместо Орлеанской Девственницы будет этакая Потаскуха из Домреми?
Эйприл предпочел праведный гнев и обиду, не стал отвечать, просто отвернулся носом к стене, даже сдвинул ноги, но как только соприкоснулись стертые бедра, он зашипел, стиснув зубы.
Эштон тоже стиснул зубы, но никто этого не заметил, даже Анжело. И Эйприл умудрился произвести такое впечатление, что даже Рудольф-ромашка подумал совсем не о лошадях.
Открылась и снова закрылась дверь, Оуэн закатил глаза, запустил пальцы свободной руки в волосы, «причесал» их, чтобы не мешали.
- Медсестра долго спрашивала, зачем он мне. И она дико веселилась, когда я сказал, даже не поверила сначала, - он вздохнул, сел на свою кровать, согнув одну ногу и поджав ее, а вторую оставив на полу.
- Я ей еще припомню это веселье, - буркнул Эйприл, спуская одеяло.
- Она когда узнала, что это ты, даже не удивилась.
- Это потому что она заколебала меня, когда я вены порезал, - Кле продолжал ворчать, а потом вдруг уловил, что его взяли за щиколотки обеими руками и переставили их за ноги сидящего Оуэна, так что он удобно устроился между них. Гаррета трясло мысленно, Эштона – физически, он повернулся на бок, лег, подпирая голову и упираясь локтем в подушку.
- И что же случилось?
- Он ноги стер.
- Долго тер кедами по ляжкам?
- Нет, на лошади, - усмехнулся Брикстоун, и Гаррету стало так стыдно, что Эштон чуть не побагровел, но вовремя вспомнил, что ему уже не семнадцать. Но ошибка была такая глупая…
- Как это так? – Рудольф тупил, как всегда, но Анжело тоже задал этот вопрос синхронно с ним.
- Седлом, - пояснил Эйприл и дернул ногами. – Сам намажу, дай сюда, - он протянул руку за тюбиком с охлаждающей, дезинфицирующей мазью. – Она хоть не воняет ничем?
Оуэн лично понюхал тюбик.
- Травой.
- Канабисом, что ли? – захихикал Эйприл, и Анжело невольно тоже похихикал.
- Нет, ерундой какой-то, - Оуэн хмыкнул, но тюбик не дал. – Сам не сможешь, больно будет.
- А, типа, если ты намажешь, будет не больно? – скептически выгнул бровь Эйприл, но на него так выразительно посмотрели, что он вспомнил о присутствии в комнате Гаррета и разлегся с комфортом, шире раздвинув ноги, опустив между них руки и натянув рубашку пониже, делая вид, что он очень приличный.
Даже Рудольф медленно начал смущаться и чуть тяжелее дышать, не говоря уже об Анжело.
- Если я намажу, ты брыкаться не сможешь. То есть, сможешь, конечно, но бесполезно, - пояснили ему, выдавливая на пальцы прозрачную, пахнущую на самом деле приятными травами мазь.
Гаррета все равно мысленно выкручивало, так что Эштон наклонился вперед, заглянув между этих ног и оглядев бедра. Глаза у него полезли на лоб.
- Обалдеть.
- А ты что думал? – Одри ехидно уточнил, подняв на него взгляд тусклых, чужих глаз. По лицу Эштона видно было, что кое-кто думал.
- О, господи!! – Эйприл застонал вдруг, приподнявшись, когда стертые полосы не охладило, а сначала защипало, обожгло. Он зажал себе рот ладонью, зажмурился и откинулся обратно на подушку. Оуэн подул на блестящие красные следы, чтобы не так горело. Если Анжело и подумал сначала, что от таких процедур можно возбудиться, то сейчас тоже поморщился, представив эту боль, и понял, что возбудиться просто нереально.
- Как я обратно пойду?.. – заныл Эйприл уже по-настоящему, не притворяясь.
- Здесь останься, - Оуэн пожал плечами, все почему-то посмотрели на Анжело, будто он был капитаном.
- А что вы на меня смотрите, место есть, - он сразу отмазался, чтобы на него не сваливали всю ответственность.
Место и правда было. Всего в спальне стояли четыре двухэтажных кровати, итого – восемь мест. Занято было только семь, так что оставалась полка над Рудольфом. Туда Оуэн и решил перелечь на одну ночь, оставив пострадавшего Турмалина на своей кровати.
- А что Магда скажет, если к вам зайдет? – спросил Рудольф, когда все уже выключили свет.
- Она к нам не заходит, потому что у нас мелких нет, никто не орет, - пояснил Эйприл сонно, уже пытаясь заснуть, чтобы выспаться. Но он и через час еще не спал, через два, когда все сопели, был бодрее некуда и мучился. Невозможно было даже опустить ноги, разогнуть их, не то что сдвинуть. Он всегда спал на левом боку, это Гаррет тоже знал, но повернуться не вышло бы в любом случае.
- Хватит вздыхать, - попросил он ледяным шепотом, так что Эйприл поджал губы и обиделся еще сильнее. Он не виноват, что Оуэн притащил его в эту спальню, оставил в поле зрения этого придурка. Одри тоже проснулся, услышав шепот, но влезать не стал, просто слушал и смотрел, пользуясь темнотой.
- Отстань от меня, - буркнул Кле в итоге, решив не упускать замечание без ответа. Через три минуты, понаблюдав за его мучениями, слащавый голос снова начал шептать.
- Так сильно болит, что ли?.. Чемпион по скачкам, тоже еще…
- Не болит, - буркнул Эйприл. – Горит, сдвинуть ноги не могу.
Фраза была кошмарная, Оуэн осклабился, оценив, но не подал вида, что не спит. Эштон неожиданно сел, спрыгнул почти беззвучно на пол, сел на корточки перед тумбочкой и вытащил из нее черную небольшую сумку. Была у него привычка таскать с собой те самые вещи, она не исчезла с годами, такое просто не проходит. Одри спросил его еще в госпитале, когда они уезжали, зачем ему бинты и перекись, Гаррет с усмешкой рассказал, чем занимался раньше, и откуда у него на руках были такие шрамы. Теперь он этим больше заниматься не стал бы ни за что, да и уродовать руки Эштона не хотелось, казалось кощунством, но привычку не вырвать.
- Что ты… - Эйприл начал, но замолчал, снова откинувшись на подушку.
- Хоть ноги сдвинешь и перестанешь стонать тут, вздыхать. Надоел, спать хочу, - объяснил Эштон, но очень неубедительно на взгляд Оуэна. Зато Эйприл поверил и разочаровался, послушно подставил ноги, чтобы их обмотали бинтом до самых колен. Стало проще, хоть он и не желал думать, каково будет утром отдирать бинты от ног. Слава богу, это были не открытые раны, а просто сильное раздражение.
- Спасибо, - выдал он сдержанно, почти сдавленно. На него просто молча посмотрели, Эштон залез обратно, лег и отвернулся, не глядя на него. И Гаррет правда заснул, а вот Одри еще слышал, как тщательно скрываемые «у-у-у» Эйприл все же смог задушить, но не шмыгать носом не получалось. Нет, он не умрет без Гаррета, конечно, не умрет. Но так больно и обидно, что не хочется жить, находиться рядом с ним. Он же может быть идеальным, если хочет. Эйприла пугало то, что ему не нужен был идеальный Гаррет, ему уже начал нравиться настоящий, хоть и бесил, не устраивал во многом, раздражал.
* * *
Перед обедом новенького ждали только Турмалины, которым рассказал о нем и Диего, и сам директор. Остальные команды, кажется, вообще не подозревали о прибытии кого-то подобного.
- Ты забыл сказать, что у него нет вкуса, - заметил Глен, глядя в окно спальни. К этому окну прижалась вся команда, включая хромающего Эйприла, который так и ходил, обмотав ноги новыми бинтами.
- Он вообще не удался, - заметил Диего, чтобы не расстраивать своего тигренка, зато Тео не удержался. Раз уж они с Лукасом разругались и пока не собирались мириться, можно было говорить, что угодно.
- А по-моему, он – высший класс… У него и правда крутая фигурка, почти как у тебя, Сезанн.
- У меня лучше, объективно оценивая, - мрачно отозвался Глен. – И где ты нашел сходство? – он покосился на Диего, потом на часы, подумал, что это чучело еще успеет на обед, если директор не слишком долго будет его мучить. Чучело выглядело феноменально, даже со второго этаж видно было, как сползали штаны, и как он открывал рот, перемалывая челюстями жвачку.
- Волосы он из принципа не моет, да? – Сезанн никак не мог успокоиться, Эйприл с Фрэнсисом переглянулись, поморщились и незаметно покачали головами. Волосы у парня были в порядке, будто он заплетал их в не слишком тугие косички, а потом расплетал. Правда издалека это и мелирование прядей возле самого лица создавало впечатление, будто волосы слегка засаленные, а влажность на улице сделала их тяжелыми. Мини-вэн синего цвета уехал, оставив его одного во дворе, и он даже вообще не волновался, рассматривая природу и сам интернат. Нэнэ вышел через минуту, Магда летела за ним, Ильза осталась возле крыльца, не упуская своего «карася» ни на секунду из поля зрения. Это было чревато с таким-то количеством юбок в интернате, пусть даже юбки были страшнее атомной войны.
Лукас просто рассматривал новенького, не комментируя, потому что сам он согласен был с Фон Фарте, но никогда бы в этом не признался. И, по его мнению, Глен просто завидовал, ведь Диего был стопроцентным геем, а значит, его должны больше привлекать вот такие кадры – более женственные, с округлыми задницами и крутыми бедрами, узкой талией и длинными, стройными ногами. У Сезанна ноги тоже были «мама дорогая», но он был парнем. Он был очень парнем, изящным, красивым, но парнем. А вот Гвена издалека можно было с кем-то перепутать.
За обедом Турмалины сидели в ожидании, Глен – в трауре, потому что не мог не признать – если вкуса не было у Гвена, то он был у Диего. Особенно, на парней, потому что там было, за что зацепиться, обо что споткнуться, на что напороться и что потрогать.
Нэнэ с новеньким поговорил, удивился тому, каким послушным и милым он был, какое у него было оригинальное чувство юмора… И как он был не похож на хулигана. Немного смущала внешность, но парень беспрекословно согласился носить в учебное время форму, а свои хиппи-шмотки надевать только в свободное время. Нэнэ не смог скрыть, Магда заметила, что он от новенького и сам в восторге. Для Ильзы это осталось загадкой, но Магда-то знала, что «Мистер Сомори» просто дожидался появления такого же изгоя общества, каким был раньше он сам. К сожалению, вряд ли кто-то примет такого новичка сразу. Да и не сразу тоже. Зато он забавный.
- Ну, ладно. Дела позади, как насчет выбора команды?
- А разница есть?
- Нет, никакой разницы нет. Но ведь все приехали раньше, они знакомились уже в командах, привыкли друг к другу, я думаю. А ты никого не знаешь. Может, хочешь к Турмалинам?
- А почему именно к ним? – парень поднял брови над круглыми, абсолютно круглыми глазами. Но они были не кукольными, как у Сэнди, которого Нэнэ не забыл бы ни за что и никогда, они были какими-то… Очень пьяными? Будто он насосался слабоалкогольных коктейлей с мерзким вкусом земляники, которой от него и пахло. Или это был запах духов?.. Нэнэ был в легком шоке, не говоря уже о Магде.
- Ты же знаешь Диего Раппарда? Он сказал, что вы учились вместе в Торнтмоне. Он в Турмалинах, так что я подумал, что тебе будет проще жить с кем-то знакомым. Нет?
- Нет, спасибо, - парень улыбнулся. – Только не с ним.
Нэнэ выгнул бровь.
- Почему?
- Потому что мы очень хорошо знакомы, а я хочу познакомиться с кем-нибудь еще, - парень обаятельно улыбнулся, продолжая смотреть на него прямо, такими пьяными-пьяными глазами. Была какая-то аура удушливой, горькой сладости вокруг него. Это не напоминало грязную, потасканную сладость Блуверда младшего, это было что-то другое, куда более взрослое.
- Тогда, я думаю, ты можешь просто пообщаться, оставишь вещи здесь, узнаешь наших парней, выберешь себе команду. Сейчас обед начнется, сядешь куда захочешь, ладно? – Нэнэ не удержался, тоже ему улыбнулся.
- Хорошо, - его одарили очередным сладким взглядом, просто очаровательным, но с каким-то подколом. – Мне уже можно идти?
- Да, конечно. Мисс Мэдли тебя проводит, - Нэнэ кивнул и встал, парень тоже поднялся. Директор его убил, но этого Гвен не демонстрировал. Он ожидал увидеть старую, страшную и злобную стерву, вроде той, что договаривалась с директрисой Торнтмона о его переводе в Дримсвуд после исключения. Но директор был просто душкой-пирожком.
И эта мисс Мэдли спросила с улыбкой уже в коридоре, пока он рассматривал стены, все вокруг.
- Не сильно устал в дороге? Здесь долго ехать, утомляет, наверное?
- Да нет…
- Ну, а как настроение в целом? – Магда продолжала улыбаться, чтобы как-то расположить его к себе сразу и не иметь проблем с «хулиганистым», как выразилась бывшая его директриса, парнем. – День удался?
- Ну, с утра все было хорошо, - он кивнул, поднял руку, поцарапал ногтем шею под тонким, лаковым ошейником. Он был в самом деле собачьим, потому что осталось еще сантиметров пять от ремешка после последнего отверстия, на которое ошейник и был застегнут. Маленькая пряжка пряталась сбоку, под волосами, а спереди болтался жетон с именем, выбитым на уроке технологии.
«Очень экстравагантный юноша», - подумала Магда сдержанно. «Даже чересчур».
- Только с утра? – она удивилась. – А потом?
- А потом я проснулся, - он улыбнулся и заглянул в арку, за которой стоял гул, слышались голоса.
- Вот, здесь у нас столовая, - шепнула Магда, отчего-то смущаясь, будто была экскурсоводом в музее. – Проходи, садись на любое свободное место, где тебе понравится. За обедом у нас подают одинаково для всех, но за завтраком и ужином можешь выбирать сам. То есть, сегодня только за ужином, - она чуть не сделала реверанс и отправилась вдоль столов к самому дальнему.
Глен пялился в упор, и челюсть его отвисала все ниже, впрочем, как и у Фрэнсиса с Эйприлом. Лукас невольно чуть не начал пускать слюни, как Тео. Диего стойко держался.
- Сейчас начнется, - сообщил он с ухмылкой. – Вот ни один ковер не пропустит, обязательно грохнется.
- Привет, Раппардик-леопардик! – парень увидел его, притворно развеселился, но никто не понял, что это просто игра – он выглядел чересчур убедительно. И тут же повис на шее Диего, который едва успел обернуться. – Как делишки? Все нормально? Вижу, все чудесно. Поцелуй свою кису, - чувственные губы крупного рта сложились трубочкой и чмокнули Диего в щеку. Диего стиснул зубы и улыбнулся через силу, Эйприл давил смех. Этого парня он полюбил сразу, глядя на выражение лица Глена, который смотрелся аристократом рядом с быдлом.
- Моя киса сидит справа от меня, - отшил Раппард бывшего. Но его было не так-то просто отшить.
- О, киса. Привет, киса. У кисы нет имени, да? Досадно. Или ты зовешь его кисой, чтобы не перепутать со мной? Я – Гвен, не скажу, что безумно приятно, - он протянул Сезанну руку, но не ребром, а как принцесса. – Что молчим? Как зовут тебя, киса?
- Глен… - начал было Глен, но едва успел пошевелить рукой, как Гвен свою отдернул и захихикал.
- Какая прелесть. Ну точно. Ладненько, пойду я поем, а то голодный, как собака.
- Скорее, как корова, - шепотом процедил Глен, отворачиваясь.
- Да нет, ем я, как свинья, но свинину не ем, представляешь, киса? Можно я тоже буду тебя так звать?
- Нельзя.
- Ну, если нельзя, но очень хочется, то можно. Чмоки-чмоки, киса, мы с тобой еще поболтаем. Ну, обсудим всякие штучки про Раппардика, все такое.
Он пошел вдоль ряда столов, рассматривая лица внаглую и выискивая кого посимпатичнее. Эйприл напрягся, потому что самым симпатичным считал Эштона.
- Свинину не ест?.. – прошипел Глен. – Мусульманин, что ли?..
- Вегетарианец, - кашлянул Диего.
- Ммм. Это его с постных щей так разнесло?
- Кость широкая просто. У него не задница большая, у него таз здоровый, ноги-то худые, - пояснил Эйприл, невольно новенького защищая. И он судил объективно.
- Значит, с голода пухнет, - буркнул Сезанн и уткнулся в тарелку.
- Ты все равно лучше, - заверил Диего.
- Сам знаю, - проворчали в ответ, и стало ясно, что Глен в ярости.
Как он ни надеялся, новенький ни разу не упал по пути к столу… Конечно, куда еще он мог приземлиться. Естественно, взгляд упал сразу на высоких и симпатичных, но совсем непохожих друг на друга парней.
- Ку-ку, мальчики, - он улыбнулся и наклонился к Оуэну, игнорируя сидевшего теперь уже рядом с ним Анжело. Гвен свесил волосы с левого плеча, так что они отгородили его пушистой завесой от неофициального капитана команды, и того это сразу начало бесить. У Одри мысленно немного отвисла челюсть, ведь даже он сам никогда таким не был. – У вас тут есть свободное место, я смотрю?
- Есть, - кивнул слащавый, но какой-то немного паскудный блондин, рассматривая его придирчивым взглядом. Одри сходства с Сэнди не заметил. То есть, сходство было именно в пропорциях рта и глаз относительно лица, в остальном Блуверд и этот новичок были небом и землей. Круглое лицо, но острый подбородок, выщипанные брови, дурацкая пьяная улыбка, неадекватный блеск в круглых глазах. У него была широкая переносица и круглые скулы, он был похож на кошку в прямом смысле, и это выглядело не то чтобы некрасиво… Но очень «экстравагантно», как выразилась Магда. Зато по фигуре Гаррет сразу узнал – это и есть бывший Раппарда, о котором тот упоминал сравнивая его с Гленом. Если бы Сезанн обладал более аппетитной задницей и менее широкими плечами, то их тела можно было бы перепутать.
- Тогда я упаду к вам? – на Эштона так взглянули, что он начал беситься – неясно было, то ли новенький заигрывал, то ли он издевался. Еще недавно Гаррет бы на это запал, его бы зацепило, как крючком крупную щуку, но сейчас это вызвало раздражение.
Эйприл все делал не так. А он делал безупречно. А значит, новенький точно не был безупречным.
- А чего не к нам? – осведомился из-за стола Индиголитов «крутой» парень, который по сути был придурком, вроде Тео, только еще тупее и озабоченнее.
Новенький выпрямился, Рудольф уставился на оголившийся короткой кофтой и низким поясом штанов живот, на котором красовалась татуировка. Стало еще понятнее, на что запал Диего, но никто не знал, как мучился несчастный неудачник с этой татуировкой, с воспалением, которое она вызвала. Ему было просто противопоказано уродовать себя искусственно, но он на знаки судьбы отчаянно плевал.
- Ты ко мне обращаешься?.. – недоверчиво взглянул он на Индиголита.
Тот завис, глядя на него.
- Позволь объяснить, - это был театр одного актера, Одри с Гарретом были за судей. – Мальчики с такими задницами, как моя, не реагируют на придурков с такими лицами, как твое.
Индиголит ушел в астрал, еще даже не поняв, что его оскорбили, хотя весь стол захихикал, Янтари с другой стороны от Гранатов тоже зашлись. Анжело усмехнулся и подумал, что новенький вполне ничего.
- Падай, - он выдвинул левой рукой стул рядом с собой, прямо напротив Рудольфа.
- Мерси, - парень одернул короткую псевдо-кожаную жилетку на молнии, одернул кофточку и сел. Нэнэ, пялившийся на него, посмотрел на повариху, так кивнула, улыбнулась и метнулась к столу Гранатов с подносом.
- Приятного аппетита, тортик – в честь приезда, - она улыбалась так искренне, что Гвен не смог сказать, что не переносит сливки с жирным кремом. Кусок торта со сливками его не вдохновлял.
- Спасибо…
Ильза мысленно пыхтела и угрюмо смотрела в тарелку. И что Нэнэ так уставился на это малолетнее, слишком опытное чучело?.. Магда тоже не понимала, судя по ее удивленному взгляду. Но директору пришлось очнуться, потому что за полминуты Гвен посмотрел в его сторону раз пять, не меньше.
Что за чертовщина…
- Что ты делаешь? – Рудольф просто спросил, уставившись на новичка, который отодвинул тарелку с супом, глядя на нее, как на похлебку из человеческих ушей. Мало того, из тарелки с горячим он принялся выковыривать все мясо, отодвигая его на край и морщась, а когда «красна девица с русой косой» поймала его с поличным, он поднял взгляд и моргнул.
- А что?
- Просто спросил, - парень замялся.
- Я вегетарианец. Не ем мясо, - пояснили ему с неуверенной улыбкой, потому что над Рудольфом нереально было издеваться, этим проникся даже новенький.
- И ты не сказал, как тебя зовут, - напомнил Мэлоун придирчиво.
- Гвен. Прямо, как новую кису Раппардика.
Оуэн стиснул зубы и терпеливо не улыбнулся. «Раппардик»…
- Его зовут «Глен».
- Это детали, - парень отмахнулся. – Господи, как вы это едите… Оно же бегало, мычало…
- Это свинина, так что вряд ли, - заметил Оуэн.
- Тем более, - парень наколол на вилку кружок огурца и захрустел им. В итоге тарелка оказалась объедена практически выборочно, не осталось овощей, зелени, а все остальное, «изуродованное» мясным соусом, даже не задето.
- Ты на диете? – Анжело не удержался, сострил.
- Нет, - Гвен держался, всерьез терпел, чтобы не начать свои выкрутасы.
- Так мало ешь. В обморок от голода не упадешь?
- Я вообще мало ем.
- По тебе не скажешь, - заметил Эштон.
- Ты хочешь меня? – внезапно спросил Гвен, и даже у Гаррета с Одри мысленно полезли глаза на лоб. Эштон слащавым, но удивленным и настороженным голосом протянул.
- Вообще, нет.
- Ну и чудесно. Почему тогда тебя волнует, сколько я ем? По крайней мере, в развитии не останавливаюсь, как некоторые, - он почти незаметно покосился на Анжело, начавшего этот разговор.
- Просто сказал, - Эштон двинул бровями и решил не вступать в конфликт.
- А теперь просто закрой рот и помолчи.
- Да ладно, не психуй, - патлатый брюнет его успокоил, глянув на своего белобрысого дружка с усмешкой. – Мы поняли, что в душе ты – фея Питера Пэна, но природе не прикажешь.
- А разве вегетарианцы сладкое тоже не едят? – удивился Рудольф, как-то ненавязчиво меняя тему, так что всем показалось, будто это очередной его заскок наивной непосредственности.
- Нет, это уже мое. Просто крем и сливки не люблю, - Гвен подумал, что если у кого и нет комплексов пополам с воспаленным ехидством, так это у веснушки с косой.
- Печально, что такой торт пропадает, - заметил патлатый брюнет.
- Хочешь? – Гвен посмотрел не на него, а на Рудольфа, сидевшего прямо перед ним, через стол. – Если любишь сладкое, конечно, - он хмыкнул, не удержавшись.
- Да я тоже не очень, спасибо, - парень улыбнулся, пожал плечами. – Кстати, я – Рудольф.
- Приятно, - искренне и коротко отозвался новенький, начиная тихо трястись от злости под взглядом белобрысого. Его не раздражали только трое мелких, которые занимались своими разговорами, и этот милый «Рудольф». Остальные выбешивали до мандража. Да простит ему директор, он сейчас не выдержит.
- А я – Анжело, - манерно сообщил похожий на лису парень, выглядевший главным, не смотря на рост. – Это Оуэн и Эштон, они тоже новенькие, просто борзые очень, - он не упустил возможности сострить, Гвен поставил ему мысленно один маленький плюс. – А там – Энди, Кевин и Рокки, но тебе это неважно, ты их вообще не увидишь почти, они носятся, как больные, туда-сюда целый день.
- Что за команда-то, вообще? – парень неожиданно хмыкнул, Мэлоун прищурился.
- Гранат. А ты в какую хотел?
- Ни в какую, по внешности выбирал. За остальными столами все как-то страшнее.
- Будем считать это комплиментом, - Эштон двинул бровью.
- А от кого так прет перегаром? – задумчиво поинтересовался Оуэн, Гаррет уставился на дружка в легком шоке, не ожидав от него такой агрессии по отношению к новичку. Что это с Боргесом?
- От твоей матери, - отозвался Гвен, от которого и правда слегка несло этим самым перегаром, но уже меньше, чем с утра. В кабинете директора он старался вообще не дышать вперед, постоянно смотрел по сторонам, вдыхая поглубже, говоря сдавленно, а оттого почти манерно.
Ну куда ему без алкоголя? С его-то нервами…
- Повтори, - Оуэн помрачнел, Гаррет мысленно пропел «Ну все, приехали». Задеть родителей было непозволительно даже у сирот. Тем более, у таких, как Одри.
- Со слухом плохо? Ай-яй. Ты знаешь, что если перед зачатием телка ест морковку, то родит парня? А если персик – то девку? Так вот, твоя мать высосала бутылку водки перед твоим зачатием, вот и получилось что-то не то, - Гвена начало колбасить совсем откровенно. Рудольф почувствовал приближение скандала, Анжело понял, что не надо было вообще подкалывать новичка, даже чуть-чуть, потому что он неадекватен сам по себе, да еще и пьян.
Нэнэ округлил глаза, заметив случайно, как Оуэн встал. Он не понял, что Одри собрался делать, но тут же весь преподавательский состав за главным столом охнул, посмотрев в ту же сторону – один из новеньких плеснул самому свежему, только сегодня приехавшему новичку в лицо из стакана.
Гвен застыл, так его никогда не оскорбляли. Нет, было пару раз, конечно, но уже очень давно, поэтому он тоже вскочил и оказался на одном уровне с обидчиком, рост позволял. Турмалины в шоке уставились на стол почти посреди зала, Диего осклабился.
- Ну все, сейчас ему либо нос сломают, либо зубы выбьют. Хотя, он стал странно аккуратным, раньше вообще во все врезался.
- Очень на это надеюсь, - шепотом, еле слышно сообщил Глен сам себе, болея за Оуэна, который ему, вообще-то, был неприятен еще вчера.
Нэнэ хотел встать и пойти, выволочь ожившего мертвеца в новом теле из столовой, убить его наедине, наорать капитально, но расслабился и предпочел тихо сесть обратно, сделать вид, что он вообще ни при чем.
Теперь не он убьет Одри за выходку.
Теперь Одри убьет его за приезд новенького.
- Мистер Сомори, вы что, ничего не сделаете? – удивилась было учительница черчения, но Ильза на нее так уставилась, что женщина опустила взгляд и стушевалась.
- Я вызову их позже, - спокойно, прохладно пояснил Нэнэ. – Кое-кому сейчас лучше пойти и умыться, - заметил он, стараясь не смотреть вперед.
Компот, стекавший по лицу и шее, капавший с волос, особо Гвену не мешал, так что он сделал то, что хотелось сделать еще после фразы о диете.
- Знаешь, что?.. – он прищурился, выгнув бровь.
- Что? – Боргесу даже смешно стало. И что ему скажет это нечто?
- Не доставайся же он никому, - Гвен схватил картонную тарелочку с куском торта, подхватил ее на ладони и с размаху влепил обидчику по лицу, еще и повозив по часовой стрелке пару раз. Тарелочка прилипла, столовая затихла, за столом учителей велся тот самый разговор. В Стрэтхоллане все давно начали бы орать и воевать все против всех и каждый против всего интерната, а здесь все боялись гнева директора и его криков. Особенно боялись даже не криков, а наказаний, которые чаще были физическими, в духе «почистить весь двор от опавшей листвы, вон грабли, вперед» или «лишены обеда и ужина», а еще «помогите нашим заботливым дамам на кухне, помойте посуду, в конце концов».
Не хотелось, а потому все молчали, Эштон тихо-тихо кашлял, будто у него начался приступ астмы.
Ильза сама чуть не закашлялась, маскируя смех, когда увидела изменения в торжествующем выражении лица новичка. Оуэн провел руками по лицу сверху вниз, тарелочка упала на пол вместе со шматком крема, а торжество на лице Гвена сменилось паникой. И не зря сменилось, потому что через секунду чудовище с кремовым лицом схватило его за волосы, нашарило рукой его же оставленную тарелку с остывшим супом, в котором застыл жир, подхватил ее так же лихо на ладони и выплеснул в наклоненное лицо. Гвен как раз открыл рот, чтобы попросить отпустить его волосы в грубой форме, и часть мясной, отвратительной похлебки все же достигла его вкусовых рецепторов.
Не выдержала Магда, все же, она была главной воспитательницей. Правда пока она семенила до середины зала, чтобы схватить Оуэна и потрепать его за ухо, новенький дернулся, вытаращил глаза, попытался отплеваться, а потом зажал рот ладонью и вылетел из столовой бегом.
- Быстро иди умываться, а потом сразу же к директору! – не злобно, но очень убедительно и укоризненно зашипела Магда, все же схватив старшеклассника за ухо. Эштона начало разносить, столовая все же зарыдала от смеха, все давились и стонали, даже Нэнэ дрожал. Знала бы Магда, кого она пыталась оттаскать за ухо и упрекнуть в неподобающем поведении. Но откуда ей знать, что это была реинкарнация почти тридцатилетнего покойного ученика?
Одри на взрослого был совсем не похож, Оуэн морщился и шел, нагнувшись к низенькой воспитательнице, его вытащили в коридор на глазах у всех, и ему хотелось умереть еще разик. А все из-за дурацкого новичка, которого тошнило в ближайшем туалете от вкуса мяса и жира.
- Ну как тебе не стыдно?! Он только что приехал, как ты себя ведешь?! Пойдешь к директору и будешь объясняться не только перед ним, но и перед новеньким, понял?
- Почему я?! – и это тоже не очень похоже было на поведение взрослого мужчины. Но, в конце концов, Одри им так никогда и не был, зависнув в своем девятнадцатилетии на десять лет.
- Потому! – ему дали почти нежный подзатыльник. – Иди умойся!
В столовой все почти успокоились, утирая слезы, только Нэнэ делал умное лицо и старался произвести впечатление разгневанного директора.
- Я же говорил, что он конченный неудачник. В первый же день получить супом по роже – это только он так умеет.
- Куда он убежал? – не понял Фрэнсис, в самом деле стирая выступившие в уголках глаз слезы.
- Его стопроцентно выкручивает, он мясо не переносит, - объяснил Диего, а потом посмотрел на улыбавшегося Сезанна. – Ты доволен, я вижу?
- Ой, мне лучше не бывало никогда, - Глен так красиво и искренне улыбнулся, что Раппард растерял все ехидство и понял, что поменял нечто в виде Гвена на что-то очень крутое. Их было не сравнить, по его мнению, и Глен однозначно выигрывал.