- Какого… Что еще за блондинчик?! – Диего поймал отвисшую челюсть.

- Парик, стопроцентно, - затаив дыхание, поделился догадкой Фон Фарте.

- Попрошу минуточку внимания, - Магда сделала умное лицо, постучала ножом по стакану. По бокалу было бы пафоснее, но бокала не было. – У меня две новости – хорошая и плохая. С какой начнем?

Столовая, забитая голодными после поездки учениками, взорвалась воплями. Магда ничего не расслышала, поэтому решила по-своему.

- Плохая новость заключается в том, что наш любимый директор, мистер Сомори, вынужден был нас покинуть.

Столовая взвыла еще громче, что стало неожиданностью.

- Что с ним?! – наконец выкрикнул громче всех Гвен. Глен вздохнул, Анжело хмыкнул. Деорса был изрядно поддатый, поэтому бузил.

- Личные мотивы, - улыбнулась Магда терпеливо. – Но хорошая новость тоже есть. Заменять мистера Сомори и исполнять обязанности директора будет мистер Тэкери. С этого дня все важные вопросы вы будете задавать ему.

Ромуальд, до этого молчавший, наконец открыл рот, и столовая внезапно затихла.

- Меня зовут Ромуальд Тэкери, с этого дня я действительно буду вашим новым директором. Рад сообщить, что в Дримсвуде появятся новые правила, но об этом мы поговорим завтра после обеда в актовом зале.

- Вас мисс Бишоп назначила?! – опять вылез Гвен.

Ромуальд как будто не услышал.

- Также я хочу сообщить вам еще одну новость, не знаю, будет она хорошей или плохой… По определенным причинам ученики из команды… - он сделал эффектную паузу, так что все напряглись, но на самом деле он просто не привык к названиям команд. – Эштон Крофт и Оуэн Брикстоун из команды Гранатов больше не будут учиться здесь. Их перевели в другую школу.

- А почему нам ничего не сказали?! – такое разочарование прозвучало в голосе Гвена, что можно было решить, будто для него это личная трагедия.

Ромуальд опять внезапно оглох, адресовав свою глухоту этому выскочке, на которого он решил обратить внимание позже.

- Вместо них из того же интерната переведены Гарри Сандерс и Одри Бэннерс. Встаньте, - он уставился на них, и все наконец увидели, что за столом учителей примостились двое новеньких. – Они будут учиться вместо Оуэна и Эштона в команде Гранатов, надеюсь, вы будете гостеприимны.

Столовая загудела, но не так громко, как сделала бы это при Нэнэ. Что-то в новом директоре внушало подозрения относительно его лояльности к ученикам.

- Спасибо за внимание, - Ромуальд еле заметно усмехнулся. Он просто не привык вести такие пафосные речи.

- Все-все, - Магда снова постучала ножом по стакану, выводя всех из ступора. За учительским столом, стоило Ромуальду сесть и успокоить сердцебиение, возник шум, появилась куча вопросов, но командам было не до того. Особенно, Гранатам, к которым и подползли незаметно «новенькие».

- Вы еще что за чудики? – Гвен прищурился, а Анжело вытаращил глаза, да так и не отводил взгляда от собственной тарелки. Это было что-то с чем-то. Это был то ли кошмар, то ли мистический триллер, то ли настоящий хоррор.

Новенькие переглянулись и промолчали, странно усмехнувшись.

- Ладно, неразговорчивые какие… - Деорса фыркнул, совсем не обидевшись. – Кто из вас Одри? И разве это не женское имя?

- Универсальное, - глухим, низким голосом отозвался тот, который Гвену сразу не понравился. Больно странная у него была физиономия – вроде и красивая, но почти брутальная.

- Ты, значит? – он уставился на Гаррета.

- Я, - Одри перебил, он откровенно наслаждался моментом.

- А ты, значит, Гарри? – Деорса от мрачного «Сандерса» так и не отвел взгляд. Анжело шустро сделал выводы и понял, что если Эштон был тем самым Гарретом и по какой-то причине воскрес и оказался здесь, перед ним… То Оуэн, значит, изначально был вот этим страшноватым парнем с лошадиной рожей и дохлого оттенка кожей? С ума свихнуться, он же с ним целовался! Хотя, нет, не с ним. Но все равно!

- Как съездили? – светским голосом уточнил Гаррет, так что Гвен удивился.

- Ты знаешь, куда мы ездили?

- Я же экстрасенс, - в ответ хмыкнули, и Анжело побледнел. Это точно они, ведь ощущение дежа вю никогда не обманывает. Он уже слышал эту фразу.

- Забавно, - наконец ожил Рудольф. Одри вздохнул. Этот маленький лицемер и не смотрел-то на них лишь потому, что таращился на Ромуальда. Кого-кого, а Рудольфа явно не устраивала перемена исполнителей роли директора. Он отдал свою силу Нэнэ зря, получается? Впрочем, Нэнэ тоже ему часть своей отдал… Но все равно, как он мог уйти? Он просто сбежал, как трус?! Хотя, чего ему бояться? Но он нарочно отослал Рудольфа вместе со всеми, чтобы просто сбежать! Вот подлец! И значит, Эштон с Оуэном тоже не просто так пропали…

Рудольф внезапно уставился на новеньких.

«Мать твою», - подумал он совсем не мило, округляя глаза.

- Что? – Гаррет так ждал этого момента, что голос прозвучал совсем ехидно, Энсор вздрогнул и глупо хихикнул.

- Ничего.

- А вы откуда, вообще? – продолжал докапываться Гвен.

- Из Манчестера, - Гаррет выпалил первым, так что Одри вовремя закрыл рот, иначе получилось бы странно, ведь они «из одного интерната».

Анжело совсем сдулся, Одри даже было смешно за ним наблюдать. Он явно все понял.

- Ну да ладно, не буду гадостью, - Деорса смилостивился и улыбнулся широко и по-доброму. Он всегда так улыбался, когда был абсолютно пьян. Да и он помнил, как неприятно его встретили в Дримсвуде, так что не хотел быть такой же бякой. – Я – Гвен, это – Рудольф, это – Анжело, там мелкие, - он махнул рукой равнодушно на малолетних Гранатов. Рокки оскорбился, но промолчал. – Анжело у нас вообще-то болтлив, как придурок, но сейчас притих. Эй, ящерица язык съела?

- Кошка… - буркнул Мэлоун.

- Чего?

- У нас говорят «кошка», а не «ящерица».

- Плевать. Какой-то ты мрачный стал. Еще пять минут назад все было нормально, - Гвен насупился и чуть не выпятил нижнюю губу, как обиженная девчонка.

- Голова болит. И живот свело, - пожаловался Мэлоун. Первое было наглой ложью, а вот второе – абсолютной правдой. У него в животе от ужаса все похолодело, но он не понял – это ужас перед мистикой или ужас перед тем, какой чуши он наговорил «Эштону», чего он ему наобещал? Неужели придется выполнять?! Господи, вот задница!

-  Бог любит троицу, - кашлянул Одри в кулак. Гвен уловил и похабно захихикал.

- В смысле? – Рудольф и правда не понял, но все подумали, что он опять прикидывается идиотом.

- В смысле, скоро еще что-то заболит, - пояснил «Бэннерс» снисходительно.

- Очень смешно, - Анжело брыкнулся, встал вместе с подносом и пошел на выход, даже не притронувшись к еде. Зря только набрал всего, теперь от паники кусок в горло не лез.

Гаррет строил ангела, и Гвену стало стыдно, что он подумал о новеньком, как о подонке. Вполне нормальный парень.

Эйприлу было почти плохо, у него началась гипервентиляция. Он прекрасно рассмотрел новеньких даже издалека, и едва узнал Гаррета. Что случилось с его волосами, которые были черными и жесткими? Они стали такими живыми и красивыми?.. Что вообще случилось с его лицом? Куда делась половина впечатанных в него мимических дефектов, типа поднятой брови? Он будто помолодел, стал таким же старшеклассником, как и все. И директор этот… И Нэнэ пропал. Он наверняка замешан в том, что эти два мертвеца снова здесь. Их сердца бьются? Они что, и правда живые, дышат? Новый директор Эйприла тоже сильно привлек, от него веяло чем-то другим, не таким, как у «мистера Сомори». Это чувствовал и Рудольф, и Мэддок, помешанный на готике и странностях, и даже Жульен, просто влюбившийся в волосы. Но потом Кле неотвратимо перекосило, стоило взглянуть на «Оуэна». Он не слишком хорошо помнил Одри, он не смотрел на него те несколько дней, что Гаррет был самим собой в призрачном виде. Эйприл вообще успел забыть внешность второго привидения, а теперь уставился на «Бэннерса» в шоке, перевел взгляд на директора, снова посмотрел на «новенького»… Либо Эйприлу казалось, либо они были похожи чисто чертами лиц. Правда чертовы волосы и цвет глаз превращали директора почти в сказочного эльфа и невероятного красавчика, а Одри придавали характерный вид сторчавшегося придурка. Слишком светлые радужки, очень яркие, так что зрачки выделялись на их фоне, тонкие, тусклые волосы с мерзко-желтым цветом некачественной краски, отросшие корни. В общем, это был порченный вариант «мистера Тэкери», стиль двадцать первого века.

Кле завис, он как-то не мог понять, почему в тот день на пляже он обратил внимание именно на Гаррета, ведь если судить объективно, его «друг» был куда ярче. Не привлекательнее, но заметнее в толпе, хоть они и были одеты почему-то в форму Дримсвуда. Возможно, Одри просто шел красный цвет пуловера, но Эйприл был просто не в курсе, что красный свитер был отличительным знаком этого идиота.

Гаррет же в форме, да еще в такой яркой, а не строгой Стрэтхоллановской, смотрелся классическим подонком из японских комиксов про геев. Именно такой герой обычно зажимает какого-то малявку в раздевалке или вроде того, перехватывает ему запястье, сильно сжимает и прикалывается. В принципе, именно такие планы у Гаррета и были, правда вместо малявки там был Анжело.

- Куда ты смотришь? – Глен выгнул бровь, улыбнулся, не показывая зубы. Глядя на это мягкое выражение лица юной, но опытной стервы, Фрэнсис вдруг подумал, что Сезанн та еще баба, если не придираться к характеру, когда он рядом с Гвеном. Вообще, Фрэнсиса нехило колотило после увиденного. Он был слегка зеленоват, и его штормило, но перед приездом остальной команды он успел прийти в себя и просто смириться с тем, что если существуют пикси, то ураганы, кровь, мясо, кишки и воскрешение мертвых тоже имеют место быть.

- Ничего себе новенький, - Кле пожал плечами, улыбнулся тоже и перестал таращиться.

- Который? – Сезанн уставился на стол Гранатов, проверил, не смотрит ли на новеньких Гвен слишком заинтересованно, и только потом посмотрел на них сам.

Диего переглянулся с Тео, и оба закатили глаза, Лукас помрачнел. Два урода, сами себе что-то думают, а потом считают, что все остальные парни в интернате – бабы.

- Светлый, - вовремя опомнился Эйприл, чуть не сказав «Одри».

Ведь он не мог так быстро запомнить имя, названное издалека и всего один раз.

- Да ну, - Глен поморщился.

- Не находишь, что они с Гвеном похожи? – Лукас решил вмешаться и хоть чуть-чуть подпортить романтику, ведь нереально было забыть слегка испуганный взгляд Деорсы в автобусе.

- Каким местом? – скептически и надменно фыркнул Сезанн.

- Волосы одинаково забирают. Петля эта дебильная.

- Гвену, по крайней мере, идет, - отмахнулся Глен.

- Одри тоже, - Эйприл прищурился, все же спалившись.

- Одри? – Сезанн поднял брови, потом повел плечом. – Ну, в принципе, он ничего. В любом случае лучше, чем Брикстоун был, - он даже усмехнулся.

Кле подумал о своем, возгордился тем, что знал больше, чем все думали.

- Возможно.

- Второй симпатичнее, - высказался Вампадур, решив не соглашаться с противным Сезанном.

- Нет, - хором ответили Глен с Эйприлом. Первый – из вредности, второй – из принципа. Нельзя звать Гаррета симпатичным, это просто неправильно.

Они оба посмотрели друг на друга удивленно, но решили не принимать первое за время знакомства соглашение близко к сердцу. Эйприл снова наклонился, повернув голову к столу Гранатов. Гаррет как раз встал и решил пойти за Анжело, чтобы поговорить с ним без свидетелей и оторваться от души. Ведь он же обещал, кретин наивный. И стоило «Сандерсу» отойди в сторону, стало прекрасно видно Одри, который повернулся чисто случайно и встретил любопытный взгляд из-за стола Турмалинов. Эйприл улыбнулся и помахал ему, в то же время округляя глаза от ужаса и осознания, что вытворяет. Одри сначала завис, сдвинул немного брови, но потом усмехнулся и тоже помахал.

Кле стало страшно поворачиваться и смотреть на Глена, но пришлось, потому что таращился не только Сезанн, а вся команда.

- Какого хрена это было? – спросил Диего.

- Ну, понравился… Эштон-то все равно уехал, - выпалил Эйприл так легкомысленно, что Лукаса перекосило. И этого вертихвоста он лишал девственности?! Какой кошмар.

- Ты ему явно тоже понравился, - улыбнулся Фрэнсис, сдерживая припадок. Сказать Эйприлу, что это – мертвец, который воскрес сегодня после обеда на пляже во время виртуальной грозы и шторма?

- Думаешь? – с определенной долей сарказма «не поверил» Кле. Всем показалось, что это – стервозность, но на самом деле его просто умилило то, что это была тайна. Никто не знал, что они уже знакомы, и в этом была своя прелесть.

- Типа того. Он все еще смотрит сюда, - Фрэнсис и впрямь начал успокаиваться. Если это те же самые Оуэн и Эштон, ничего страшного. Эйприл с Оуэном с самого начала дружили, так почему нет?

- Все еще? – Кле улыбнулся.

- Ага. Ой, он встал и идет сюда.

- Перестань смотреть на него! – Кле возмутился.

- А, нет, не сюда, - Глен осклабился, проводив новенького взглядом, а тот всего лишь оставил поднос и пошел к выходу.

- Видишь, он на тебя больше не смотрит, насмотрелся, - издевался Сезанн, но тут вдруг «Бэннерс» оглянулся и посмотрел на Эйприла еще раз. Глен сдулся. – А, нет, уже смотрит…

* * *

Рудольфа после ужина колотила крупная дрожь. Магда просила зайти в кабинет директора, у которого внезапно появился к нему личный разговор, и Рудольф не слишком разделял энтузиазм этого норвежца. Или кем он там был, бледный, лишенный эмоций айсберг?

Гранату даже в голову не приходило, что это такой же англичанин, как он. Более того, чистокровный. Энсор просто забывал об этом думать, он даже через дверь, стоя в коридоре, ощущал разницу между Нэнэ и новым директором. Он постучал трижды, сильно ударившись костяшками, чтобы привести себя в чувства. И он еще не придумал, как стоит вести себя, ведь вполне возможно, что образ кретина подойдет лучше?

- Входите, - сладко пропел высокий голос. Рудольф вдруг подумал, что надо было приберечь фразу «Мягко стелите, на жестко спать» именно для этого момента, потому что от Нэнэ не пахло сладким тленом и в то же время свежестью снега в октябре. Он не напрягал.

- Здравствуйте, мистер Тэкери, - Энсор расплылся в нежной улыбке дурачка, интуитивно определившись с образом.

- Проходи, садись, - Ромуальд сдерживал ухмылку за каменным выражением лица. Вот, значит, овечка Нэнэ. По нему было заметно, его иррациональное внимание к новому директору отличалось от внимания остальных, а своей интуиции Ромуальд доверял.

- Вы хотели поговорить со мной о чем-то? – уточнил Рудольф, чуть прищурившись и не расслабляясь в кресле, сидя на самом краешке и нервно вцепившись в деревянные шары на подлокотниках. Он бы и пальцами по ним побарабанил, но сдерживался.

- Да, мне бы хотелось обсудить с тобой ваши мероприятия, запланированные на ближайшее время.

- А почему именно со мной? Я имею в виду, Гвен Деорса больше об этом знает, он режиссер постановки про Жанну Д’Арк, - так быстро выпалил Рудольф, что Бликери просто губу мысленно закусил от удовольствия. Будто откусил от холодного арбуза в жуткую жару. В яблочко.

- Мисс Мэдли сказала, что ты довольно много времени проводил с предыдущим директором.

Рудольф похолодел. А Магда-то откуда это взяла?

Нэнэ просто дар речи потерял. Он прогуливался по серому, мрачному саду, где цвела сирень и стояли мокрые от невидимого дождя скамейки. Он ужасался миру мертвых, в котором все чувствовал, а вовсе не был бесплотным привидением. Недостаток был лишь один – он не чувствовал прикосновений Хэйдана так, как чувствовал бы живой человек. Грэхэм мог схватить его и уронить на землю, но вздумай они поцеловаться вдруг, никто бы ничего не ощутил. Потому Ромуальд с Хэйданом и страдали без возможности быть друг с другом по-нормальному.

Нэнэ застыл перед зеркалом, в котором еще пятнадцать минут назад отражался пустой кабинет. А теперь он видел спокойное лицо Ромуальда, напряженную, будто сведенную судорогой спину в кресле. На спине лежала знакомая, тяжелая коса пшеничного цвета, и Сомори перекосило. Ромуальд бил без промаха, поймал того, кого нужно было. Хэйдан тоже остановился посмотреть, прислонился плечом к «стене» возле зеркала.

- Ку-ку. Так вот, кто твоя овца? – уточнил он, Нэнэ дернулся и снова почувствовал себя семнадцатилетним трансвеститом, которого все жутко хотят потискать и приласкать, от которого в умилении падают такие лошади, как Одри Боргес. Он как-то обиженно на Хэйдана взглянул и даже отодвинулся. Почему-то с Одри и даже с Гарретом Нэнэ чувствовал себя взрослым человеком, настоящим мужчиной, ведь он действительно ПРОЖИЛ больше, чем они. Они всего лишь существовали эти десять лет довольно относительно, так что им было далеко до него в реальном жизненном опыте. Но вот с Хэйданом и Ромуальдом Нэнэ становилось не по себе. Когда ему было семнадцать, им уже было столько, что просто челюсть отвисала. К тому времени они успели прожить две виртуальные жизни, придуманные Ромуальдом. А сейчас он казался себе малолеткой, попавшей в серьезную ловушку.

- Какого черта ему от него-то надо?

- Понятия не имею, - Грэхэм скрестил руки на груди, повел плечами и сделал наплевательское выражение лица.

Рудольф же начал убеждаться, что все не так просто, как хотелось бы. Черт побери его фантазии, его мечты и желания, черт побери всю его жажду невероятных приключений, как в книгах Стивена Кинга. Он хотел, чтобы в его жизнь ворвалась мистика, и она ворвалась вместе со способностями, а потом и красивым директором, интернатом, оторванным от мира достаточно, чтобы творить, что вздумается. Он получил еще больше силы, подарил свою, все было прекрасно… Но в этих долбанных фантастических историях о Гарри Поттерах из глубинки всегда обнаруживается одно «но». И вот это «НО» в случае с Рудольфом оказалось слишком большим, чтобы его не заметить. Оно было примерно два метра ростом, могло похвастаться почти модельными параметрами, которым позавидовал бы даже Нэнэ с его тяжелыми костями. И оно наблюдало за тем, как менялось выражение лица Рудольфа. Энсор смотрел в пол, в ковер, чуть вытаращив глаза и будто пытаясь прожечь дыру, но не делая этого чисто из страха.

- Я думаю, она что-то перепутала, - глупо проблеял он, пораженный тем, что ему действительно слабо вскочить и начать острить, как с Нэнэ.

- А я думаю, все правильно. Тебя и прежнего директора связывали какие-то особые отношения, правда?

Рудольф поднял взгляд и опешил – мрачность и равнодушие будто испарились, новый директор ухмылялся, выгнув бровь и глядя на него так, что просто дрожь пробирала.

- Я не понимаю, о чем вы.

- Можешь дальше играть в дебила, это мы проходили, - Ромуальд улыбнулся. Он откинулся на спинку кресла, закинул ногу на ногу и крутил в руках ручку, глядя на нее же. Но когда он смотрел на ученика снова, казалось, будто это взгляд исподлобья. И ничего хорошего он не сулил. – Попробуем так… Ты что-то скрываешь от меня, а я об этом знаю. Не о том, что скрываешь, а о том, что именно ты скрываешь. Ты и Нэнэ, уж прости за столь фамильярное отношение к твоему… Ммм… Вы были любовниками?

Рудольф все понял, окончательно убедился, что ни разу не ошибся в догадках о неестественном появлении нового директора. Это вовсе не отъезд Нэнэ по «личным причинам» и не замена, присланная мисс Бишоп. Но даже если она и знает об этом айсберге с начинкой из тысячи и одной подлянки что-то, она Рудольфу сейчас точно не поможет.

Он начал злиться, Ромуальд улыбнулся шире. Он этого и добивался. Его планы немного изменились.

- Нет, - сдавленно, будто в горле что-то застряло, процедил Рудольф, все же вцепившись в подлокотники мертвой хваткой и продолжая пялиться в стол. – Между нами ничего не было.

- Ничего физического. А как насчет вашей необыкновенной духовной связи?

Рудольф посмотрел на нож для бумаг, засунутый в органайзер на краю стола, постаравшись, чтобы «директор» этого не заметил.

- Я не понимаю, о чем вы, - повторил он.

- Слышишь, Нэнси? Он не понимает, о чем я. Да вообще, о чем мы тут все? – Ромуальд сдвинул брови, наигранно усмехнулся, будто ему рассказывали дурацкую шутку. Он развел руками, крутя между пальцами ручку, но потом откинул небрежно и встал, вытащил из органайзера нож и положил его на стол перед Рудольфом.

- Он тебе нужен? Ты на него так смотришь. Так что там, Нэнси? Ты объяснишь своему ментальному любовнику, о чем я? – он уставился в зеркало, но Рудольф не обернулся даже проверить – не блеф ли это. Он таращился на нож исподлобья. Попал, однозначно попал, попал в полную задницу, его буквально окружили. Если уж этому ублюдку с потрясающим чувством власти над миром удалось запихнуть Нэнэ в зеркало, он на многое был способен. Рудольф прекрасно понимал, что это именно зеркало – предмет, привлекший внимание нового директора. Зеркало всегда было мистическим окном в другой мир, но бесполезно орать, визжать и сопротивляться. Ему что-то нужно, и он действительно смог каким-то чудом обезвредить настоящего экстрасенса, который обладал удвоенной с помощью самого Рудольфа силой. А сила смерти – это не шутки. Может, она и виновата в том, что этот блондин здесь? Ведь от него слишком странно пахнет, будто он только что вернулся с того света и освежился от долгого сна в гробу. Несмотря на молодое тело, он казался Рудольфу истлевшим трупом, он почти буквально видел кости вместо пальцев красивой руки, которой Ромуальд опирался о стол, стоя сбоку, рядом с креслом.

- Какого черта тебе от него-то надо?! – Нэнэ психанул наконец, поняв, что звук от зеркала уже исходит, он может докричаться до кабинета. Рудольф даже не дернулся, только понял, что не ошибся. – Хочешь оживить его?! А хрена с два у тебя получится, твоя мать никогда не одобрит, если ты сорвешь постановку! Она же припадочная зануда, она же еще большая перфекционистка, чем ты! И если она поймет, что мы сорвали все из-за твоих шуточек и желаний, она тебя не простит.

Ромуальд стиснул зубы, перестав веселиться. Взгляд похолодел, не смотря на черноту радужек, а Хэйдан понял – надавить на слабое место получилось. Но Бликери уже все рассчитал, его просто оскорбило само напоминание о матери.

- И что же, по-твоему, помешает мне поменять их местами?

- А кто будет поджигать костер на премьере?.. – Нэнэ усмехнулся и встал в позу стервы – упер руки в бока. – Такая глупая мелочь, а без нее все сорвется. И потом, ты не можешь поменять местами людей, если у одного из них есть силы, а у другого – нет.

- Да что ты?.. – Ромуальд улыбнулся. – А что мне мешает забрать ее у него? Я больше подхожу на роль поджигателя, разве нет? – он сначала издевался, но потом голос стал тише и почти напоминал шепот. Хэйдан улыбнулся ему, повернувшись и чуть выглянув, хотя до этого просто стоял боком и рассматривал психующего Нэнэ.

Вот уж он-то знал, как никто другой, страсть Ромуальда к поджигательствам, кострам и огню в целом.

- Ее нельзя забрать насильно! – выдал Нэнэ то, что говорил ему Рудольф.

- Правда? Это кто тебе сказал? Он?

Нэнэ промолчал, понимая, что у него и впрямь нет особых доказательств.

- Что мне помешает?

- А вот что, - Рудольф наконец сорвался, да так, что привыкший к его окаменевшему состоянию Ромуальд просто не ожидал и уставился на свою руку в легком удивлении, даже не шоке. Рудольф шарахнулся в сторону, чуть на споткнулся, но отскочил к окну, тяжело дыша и не сводя с него взгляда. Он долго решался, собирался с силами, и вот теперь нож ушел в стол капитально, проткнув ладонь директора насквозь.

Ромуальд дернул рукой, но она не послушалась, даже не пошевелилась.

- Мать твою… Очень смешно, - он засмеялся, так что нос наморщился, но не так забавно, как когда он смеялся искренне. Он взялся второй рукой за запястье проткнутой и дернул ее со всей силы. Рудольф вытаращил глаза, всего лишь удивившись и испугавшись, а Нэнэ не удержался – зажал рот ладонью, будто в призрачном состоянии его могло стошнить. Нож обтекал густой темной кровью, а Ромуальд недовольно разглядывал ладонь, шевелил пальцами.

- Еще что-нибудь? – уточнил он, улыбнувшись Рудольфу довольно приветливо. Тот будто попал на страницы монохромного комикса, потерял все краски, так что глаза стали казаться еще больше.

- Вам не больно? – уточнил он так глупо, что сам на себя разозлился и обиделся. Даже пообещал с собой больше не разговаривать.

- Не очень, - Ромуальд повертел рукой, так что никто даже не успевал сконцентрировать внимание на сквозной ране, а когда остановился и показал Рудольфу ладонь, она уже была гладкой, без единой царапинки. – Теперь ты понимаешь, что я не просто так поменялся с ним? Это же правда, обычный человек не может воскреснуть вместо всяких там экстрасенсов. Выходит, я необычный, - он скромно пояснил, и Рудольф понял, что он уже не просто в заднице, а в капитальных ее глубинах. Этот белобрысый, пахнущий сладким разложением и снегом покойник не был самоуверенным идиотом, как показалось вначале. Он не жаждал безумной власти, он не по глупости положил нож перед Рудольфом. Он просто заметил его взгляд, угадал его намерения и беззвучно «предложил» их воплотить, чтобы доказать, что его не так-то просто успокоить. И у него явно свои цели, они не заключаются в одном лишь лишении Рудольфа силы.

Это не то чтобы радовало, но успокаивало, что не только он один, Рудольф Энсор, падет жертвой психованного зомби.

- Не подходите ко мне, - предупредил он.

- А то что? – искренне поинтересовались в ответ сразу двое – странный рыжий парень с жуткими подглазниками, будто он не спал почти целый век, выглядывавший из зеркала, и сам «мистер Тэкери».

- Вот заодно и узнаете, - попробовал перехватить инициативу Рудольф, но получилось неубедительно.

- Горю желанием, - чуть приподняв голову, заверил Ромуальд выразительно, так что взгляд Граната сам собой упал на темные, почти темно-серые губы, даже на вид казавшиеся жесткими. И слово «горю» прозвучало выразительнее некуда.

- Куда вы собрались прятать труп? – шепотом, уже не веря ни во что, уточнил он. Не хватало только зареветь позорно.

Одна ошибка, гордость и вот результат. Как печально.

- А ты уверен, что будет, что прятать? – жалостливо переспросил Ромуальд, подняв брови и сделав взгляд старшего брата, который смотрит на припадок малолетней сестры.

- А если я выброшусь сейчас с балкона? – Рудольф оглянулся на открытую дверь, рядом с которой стоял, потом снова посмотрел на зеркало и понял, что Ромуальд снова не позволяет Нэнэ говорить. Точнее, Нэнэ говорил, он даже орал что-то, судя по мимике, но до кабинета не доносилось ни звука. Внезапно появилось ощущение, что даже интерната нет, они с «директором» вдвоем в целом мире, и никто не спасет.

- Второй этаж, ты не умрешь, - разочаровал Ромуальд. – Но потолки высокие, покалечиться можешь. Тогда мне точно придется избавить тебя от мучений и отдать твою жизнь ему, - он кивнул на Хэйдана. – Так что давай, прыгай.

- Да не дождетесь! – Рудольф совсем сдался, он и правда выглядел так, будто собирался заплакать – глаза покраснели, лицо побледнело, губы задрожали. Нэнэ ударил в стекло кулаком, решив, что никто, кроме него самого, не смеет доводить ребенка до такого состояния. Пусть он слишком самоуверенный и гордый, пусть наглый, пусть лицемер и лгун, но ему всего шестнадцать. Неужели Ромуальд недостаточно хорошо воспитан, чтобы выбрать себе соперника поубедительнее? Да он же старше на кучу лет!

Доводы Нэнэ остались слышными лишь для Хэйдана, так что тот демонстративно зевнул, хотя привидения обычно потребности во сне не испытывали. В его случае это было выражением пренебрежения.

- Да не напрягайся ты так. Вы будете вместе зато. Ничего страшного, вы же все равно не любовники, а здесь секса нет, это единственный недостаток смерти. Зато у вас будет куча времени, чтобы насладиться друг другом платонически. Здесь времени не то что куча, здесь оно не идет. Представь себе только, - Хэйдан улыбнулся, как рекламщик. – Вечно молодые, вечно красивые. Вы здесь одни, если не захотите встретить кого-нибудь, конечно. Например, настоящих Оуэна и Эштона. Вы же любите друг друга платонически, так что тебе не нравится? У вас будет возможность подумать о своих ошибках.

- А ты уже подумал?.. – Нэнэ прищурился.

- А я их и не делал, - парировал Грэхэм. Вот уж кто-кто, а он всегда умел выходить сухим из воды и казался паинькой.

- Какого…он делает?! – Нэнэ вдруг понял, что в кабинете остался только Рудольф, он метнулся к только что закрывшейся двери и подергал за ручку, но она категорически не поддавалась. И даже телекинез не помог отодвинуть замок внутри двери. Ромуальд куда-то ушел.