Кажется, уже утро… Причем давно… В маленькое оконце на потолке ярко светило солнце, чертя лучом медового света плотный столб, в котором летали, сверкая, пылинки. Аня лежала под боком и мерно дышала, уткнувшись носом мне в плечо. Осторожно, стараясь ее не разбудить, я вылез из порядком разворошенной постели. Подобрав нашу разбросанную одежду, я сложил ее кучкой, и поискал в ней свое. Одевшись, я влез в свои разношенные ботинки и пошел к двери. Мне хотелось найти туалет, и как можно быстрее… Идти долго не пришлось – он оказался буквально за поворотом коридора, за старой беленой дверью.

Когда я вернулся обратно в комнату, Аня как раз встала и уже оделась, и теперь морщась, потирала свое больное ребро

- Думаю, нам пора уже собираться. – сказала наконец она, обратив на меня внимание. – Ох… Больно… Думаю не надо было его греть горячей водой, да еще и… А… Ладно. Вроде как нормально. Жить можно.
- А что у тебя на уме? Откуда такая срочность? – устало спросил я. У меня уже больше не было никаких сил, и ее гибкая фигура вызывала только тихое восхищение. Без последствий…
- Ну… Надо выяснить что случилось с Аликс. Да и задерживаться здесь больше не стоит, я думаю. Здесь конечно безопаснее, чем во всем мире, но теперь не так уютно, как раньше. Сам понимаешь… Готова поспорить, что Сити-17 сейчас на ушах стоит… А я люблю приключения! – заговорщицки подмигнула Аня.
- А я вот, не люблю. От них одни неприятности! – проворчал я одеваясь.
- Неприятности? А то что сейчас было это что - тоже неприятности?! – Аня старательно изобразила обиду, хотя было видно, что она еле сдерживается, чтобы не рассмеяться.
- Бывают, знаешь ли исключения… Еще какие… Исключения… Блин, да где мой ботинок?! – продолжал ворчать я, ползая на четвереньках по полу и заглядывая под кровать. – Ага! Нашелся, подлец!
- Ой, не могу! Ну, дурачок! – Аня уже вовсю хохотала, уткнувшись носом в подушку.

Наконец, я нашел свой ботинок, надел его и встал посреди комнаты, ожидая, когда оденется Аня. Застегнув рубашку и наскоро связав свои длинные волосы в хвост, она двинулась к выходу, у которого валялись ее тяжелые ботинки.

- Так… Ну, вроде как готовы. Пошли!

- Куда именно? – спросил я, выходя вслед за ней в коридор.

- Обратно в лабораторию. Если электричества хватит, можно будет связаться с профессором Кляйнером.

- Кстати, ты его уже вроде поминала… Кто он такой?

- Ну, он ученый, изобретатель, старый друг Илая, Барни и, собственно, Гордона, который, похоже откуда-то к нам свалился. Они все из Черной Мезы. Надеюсь, ты знаешь, что это такое?

- Вроде знаю…

Как раз к этому моменту, мы дошли до двери лаборатории. Повозившись с замком, Аня открыла ее и решительно направилась, перешагивая через тела солдат, к небольшой металлической двери, находившейся слева от лифта, того самого, с которым нам пришлось иметь дело вчера. Аня открыла дверь, за которой оказалась маленькая темная комнатка, одна стена которой была занята высокой стойкой, забитой мониторами. Все они были отключены, и их экраны отражали бледную полоску света, падающую из дверного проема.

Аня с задумчивым видом подошла к стойке, и нажала несколько кнопок. На нижней полке что-то загудело. Несколько экранов тускло засветились. По ним быстро пробежалось несколько строчек, которые тут же погасли. Шум стих.

- Зараза! – Аня в раздражении стукнула носком ботинка по серой коробке, стоящей на полу. – Мощности не хватает… О! У меня идея! Я сейчас!

Не успел я сказать и слова, как она выбежала за дверь, оставив меня наедине с темной пыльной комнатой и такими же пыльными компьютерами. Я уже начал беспокоиться, и собрался уже пойти ее поискать, как в проеме появилась она, ведя за лапу вортигонта.

- Он попробует/сумеет! – заявило существо, склонив голову и скрестив руки.

С этими словами, он взял из Аниных рук толстый кабель, который она выдернула из стены. Приложив два своих длинных тонких пальца к штырькам вилки, он закрыл свой красный глаз. При этом, между его пальцами и штырьками начали проскальзывать мелкие искорки. Аня снова нажала на кнопку на компьютере. Он опять загудел, на этот раз громче и увереннее. По экранам снова пробежало несколько строк. Пошуршав дисками, компьютер, наконец загрузился – на главном, самом большом экране появилась система с незнакомым мне интерфейсом – мне приходилось раньше общаться только с компьютерами Альянса.

- Ну-ка, подвинься… - сказала мне Аня, подтолкнув бедром. – Так… Будем на связь выходить…

Схватив забавную маленькую штуковину с проводом, она начала возить ею по столу, глядя на экран. Подумать только… Графический интерфейс… Похоже, удобная штука – явно лучше этих кошмарных альянсовских консолей… На экране появился черный квадрат, мгновенно развернувшийся на всю площадь. Аня отпустила свой манипулятор, и уставилась на экран, скрестив руки. Тихо гудел компьютер. Потрескивали искры от вортигонтовских лап, распространяя резкий запах озона, смешанный с чем-то пряным, идущим явно от ворта. 

Я уже начал думать, что застыну навсегда в этом неподвижном мире, как черный экран озарился ярким белым светом. Сквозь яркое сияние, быстро рассеявшееся, проступила голова пожилого человека в массивных, много раз ломанных, и так же много раз чиненых очках.

- Кто это? Что такое? – спросил человек, поправляя очки рукой со скрюченными артритом пальцами. Его лоб, плавно переходящий гладкую залысину, напряженно морщился – кажется, пытался вспомнить или понять, зачем его беспокоят. – О! Я вспомнил! Ты, кажется, сестра Аликс, я прав? Но откуда ты звонишь?

- Здравствуйте профессор Кляйнер. Сколько раз вам говорить – я не сестра Аликс, и зовут меня Аня. – с холодом в голосе ответила Аня.

- Извини, я все никак не могу запомнить… Но погоди, откуда же ты все таки звонишь? – настороженно спросил Кляйнер.

- Из Восточной, конечно же. Только у меня, боюсь, плохие новости… Здесь…

- Стоп! Я и так все прекрасно знаю! Я знаю что моего лучшего друга похитили, его дочь сгинула по глупости во время взрыва Нова Проспект, а в Восточной Черной Мезе не осталось ни одного живого человека! – лицо профессора покраснело и исказилось гневом и болью. Он почти кричал, размахивая руками. – Молчи! Я не знаю, и знать не хочу, где ты шлялась, пока людей вырезал Альянс! Я всегда знал кто ты такая – предательница! Ты продала своего отца и свою сестру! – Кляйнер замолчал, тяжело дыша и схватившись за сердце. На Аню было жалко смотреть – она почти не дышала и стояла, вытянувшись напряженно. Ее губы дрожали – то ли она сейчас заплачет, то ли обрушит на старика такой поток ругательств, что его сердце, пожалуй, не выдержит. Я понял, что лучше вмешаться – еще чуть-чуть и все может плохо кончиться. Решительно и не задумываясь, я схватил камеру, висящую на гибком подвесе, и повернул ее к себе.

- Профессор! Успокойтесь, пожалуйста! Аня ни в чем не виновата, она узнала обо всем этом только вчера вечером. Она никого никому не сдавала – мы были вчера и позавчера в Потерянном Городе, и когда пришли сюда…

- А вы кто такой, молодой человек? Я вас впервые вижу. – оборвал меня Кляйнер, недоверчиво сощурившись. – С чего бы я должен вам верить? Что вы делали в Городе? Гуляли?

- Ну, это долгая история…

- Да, да, да… Я так и думал! Врете не задумываясь!

- Да дайте же мне сказать!!! - Рявкнул я, ударив кулаком по столу с монитором. Мониторы, стоящие на полке угрожающе зашатались, а профессор, по ту сторону экрана отшатнулся. Переведя дух, я продолжил – Во-первых, не надо разводить панику и орать на девушку безо всяких причин. Ваши обвинения – полная глупость! Для начала, скажу что Аликс жива! Так сказал вортигонт. – я подозвал ворта к экрану. – Или и ему вы не верите?

- Давно прошли те времена, когда я им не доверял. Они не умеют врать. – тихо проговорил Кляйнер. – Это так? Этот человек не врет?

- Нет. Аликс Вэнс непрерывна. Она ушла/исчезла/растворилась но вернется.

- Это хорошие новости… А Илай, а Гордон? Что с ними?

- Илай существует/живет. Но он в большой неволе. Фриман не смог его освободить и теперь тоже ушел/исчез в пустоту. Он вернется. Вместе с Аликс. Их судьба едина/неразделима.

- Я не знаю что сказать… Вроде как это хорошо, но в тоже время ничего не изменилось. Мне что-то неспокойно… - Кляйнер, выслушав речь вортигонта, стоял перед монитором, глядя рассеянно куда-то в даль. – Ладно. Я верю вам молодой человек… Аня… Прости старика. Я погорячился…

- Ничего. Я привыкла. Конечно же, я прощаю вас. Я прекрасно вас понимаю. – Аня уже стояла у меня за спиной. Все-таки, у нее железный характер – ее голос был ровный и спокойный.

- Вы же понимаете, надеюсь, что здесь не стоит задерживаться. Я поговорю с Барни, передам ему эти новости. Выйду на связь где-то через час, тогда и решим что будем делать. – профессор похоже тоже ожил – болезненная краснота ушла с его лица, а речь ускорилась на порядок.

- Боюсь, это невозможно – у нас нет электричества, а вортигонт не сможет продержаться час. Так что лучше мы сами вам позвоним через час, хорошо? – с досадой в голосе ответила Аня.

- Я не против. А сейчас, если позволите, я пойду, свяжусь с Барни.

Связь оборвалась. Экран погас, а затем вернулся в систему. Аня нажала на кнопку, и компьютер, пошумев немного, затих.

Ворт аккуратно положил кабель на пол и посмотрел вопросительно на нас своим большим красным глазом. Установившаяся немая сцена была прервана Аней:

- Спасибо тебе за твою щедрость. Ты должен пойти и отдохнуть – через час нам снова потребуется твоя помощь. – сказала она, повернувшись к вортигонту.

- Он был рад помочь. Это честь для него. И он не хочет отдыхать – энергия не потрачена, и вортальных потоков хватит еще на долго. Но он считает, что еще не все – он чувствует Анину боль и она ему не нравится. Он готов помочь.

- Эээ… Спасибо, конечно… У меня действительно болит ребро, но я думаю это ерунда. Не стоит утруждать себя.

- Он думает, что это важно. Ее нить слишком ярка, и она привлекает смерть. Ане нужно беречь себя. Он поможет.

- Хо… Интересно… Ну, если такое дело, то тогда пожалуйста…

- Аня должна лечь. На спину.

Оглянувшись, Аня задумалась на секунду. В итоге, махнув рукой, какбы отвечая на свои внутренния сомнения, она отпихнула ногой всякий мелкий мусор, в изобилии валяющийся на полу, и осторожно опустилась на пол.

- Ну… Приступай. – сказала она, поерзав по полу, устраиваясь поудобнее.

Вортигонт согнул свои ноги аж в двух местах, и опустился… возможно это можно назвать «на корточки». Протянув руки над своей пациенткой, он принялся водить ими над ее грудью. С каждым движением мелкие голубые огоньки на его руках, которых я не заметил сразу, разгорались все ярче, заливая темную комнату неестественным и таинственным светом, заставляющем причудливо плясать многочисленные тени на стенах и потолке. Прогудев «Раскинь руки», он прикоснулся к Аниному боку своей лапой. Другую он держал в метре над ней, освещая комнату. Ворт пробурчал что-то непонятное, и свет от его лап резко усилился, превратился из мягкого тумана в сияющий луч прожектора. В комнате резко запахло озоном и горячей тканью. Аня лежала неподвижно, закусив губу и явно испытывая немалую боль.

Наконец, свет погас. Ворт, разогнув свои многочисленные колени, выпрямился и прогудел:

- Аня может встать. Он сделал все что мог и теперь ей будет легче.

- Уух. Спасибо тебе еще раз! Ребро действительно прошло… - она порывисто села, ощупывая свой бок. – Надо же… Да ты просто волшебник! Чего вы только не умеете? – заявила Аня вскочив на ноги и сладко потянувшись. Ворт тем временем набросил на себя скромный вид, и стоял потупившись.

«Великие боги! Эта тварь колдун! Как ты смог его пустить к Ане?!» - раздалось у меня в голове. Издав мысленный вздох, я так же мысленно ответил: «Ты еще здесь? Я уж понадеялся что ты сбежал… И ни какой вортигонт не колдун – это она просто так сказала, эпитет. А эти сияющие руки и прочие эффекты – для него обычное дело. Мир – удивительная штука. Пора бы уж привыкнуть.». «Да я уже привык, вроде. Не удивляюсь, по крайней мере, глядя на эти говорящие ящики, свет без огня, и все остальное. И на этих «вортигонтов», тоже удивляться не буду… Меня больше не это удивило – а то что ты ночью затеял! Вот уж не ожидал… Молодцом держался! А уж она то… Со сломанным ребром… Загляденье!» Похоже, мой «квартирант» засмеялся – по телу пробежались мурашки, и захотелось смеяться без причины. Я же сам чувствовал себя неуютно – и, похоже, эти крайности – радость и стыд друг друга уравновешивали. По крайней мере, я не ржал как сумасшедший и не краснел. Получалось что-то среднее.

Пока я вел этот свой внутренний диалог, я не заметил смены обстановки в комнате – теперь вортигонт ходил вокруг меня, бурча что-то, и время от времени заглядывая мне в лицо своим глазом, светящимся красным перламутром. Аня следила за его передвижениями, недоуменно подняв брови. Поняв, что это может продолжаться вечно, я спросил:

- Эй… Как тебя… Вортигонт? А что ты делаешь?

Тот остановился и, уставившись на меня, прогудел сначала неразборчиво, а потом понятно:

- … Человек! Его/мое имя должно быть известно Гансу. Ибо он почувствовал сопряжение. Человек общался сменой потоков, но с кем? Этот не знает. Этот был/есть удивлен – смена вортальных потоков недоступна человеку – они недостаточны. Этот хочет узнать – кто коснулся твоей нити?

- Ээ? Чего? – я порядком опешил от этой лекции.

- Да, действительно, что это значит? – присоединилась ко мне Аня, с еще большим удивлением на лице.

- Этот удивлен еще сильнее. Ганс не знает своих способностей, или говорит/думает ложь. Этот чувствовал кол****ия нитей. – ворт был непреклонен. Сверкая своим глазом в полутемной комнате, он подошел ко мне еще ближе. Вскинув руки к потолку, он принялся бурчать что-то и мотать головой. Я стоял неподвижно, ожидая развязки, а Аня ошеломленно переводила взгляд то на меня, то на вортигонта. Наконец, ворт прекратил свои колдовские штучки и, опустив руки, четко, и совершенно по человечески, заявил – Ты недоговариваешь, человек. Я прочитал тебя – ты единственный человек, связанный вортальной нитью с другим человеком. Но другого не существует! Его нет ни в пространстве, ни во времени. Я не понимаю этого…

- Я так больше не могу! Сегодня день сюрпризов просто! Единственный близкий мне человек сейчас – шизоид, а вортигонт говорит по человечески! Что будет дальше?!! Пойдем на Новый Год в Цитадель?!! – резко оборвала Аня речь ворта. Она стояла скрестив руки, а в ее глазах сверкала и искрилась смесь раздражения и озорства. Я по прежнему потрясенно молчал, созерцая развернувшееся представление.

- Скрой свои эмоции – это ни к чему. Ганс – не «шизоид», как ты это называешь. Он нормален для человека, кроме одной тонкости – он обладает вортальными способностями. Кажется, я разгадал эту загадку – в его мозгу смешались две личности – его собственная, и его предка, с которым он смог установить связь, сам того не понимая. Это возможно. Так многие ворты записали в себя личности умерших любимых во время Ритуала Траура по жертвам инцидента в Черной Мезе. Но Ганс не мог побывать в Купели Тысячи Звезд – нашей святыне. Только там ворт может воссоединиться с предком. Да… И не стоит удивляться тому, что я говорю по вашему – я прочитал сознание Ганса и постиг ваш язык и вашу логику во всех гранях и переплетениях. Раньше мне не позволяло это сделать смущение – я боялся, что оскорблю вас.

- Ох. Просто здорово. Говоришь, ваша святыня? Говоришь, ты прочитал его сознание? Час от часу не легче… - Аня, хранившая удивленное молчание, граничащее с прострацией, во время речи ворта, наконец, нашла в себе сказать эти незамысловатые слова.

- Да. Я хочу узнать, когда твой предок записался в твою голову. Это важно. – вортигонт и ухом не повел на Анино высказывание, и продолжал буравить меня своим красным взглядом.

- Ну… Это было недавно… В Потерянном Городе. Ты знаешь, где он? – неуверенно начал я. Вортигонт кивнул, и я, осмелев, начал пересказывать события двух последних дней, почти не опуская ни одной детали. Естественно, не забыл я и про свой сон, который и был эпицентром всей этой мистической кутерьмы. По мере моего рассказа, выражение Аниного лица претерпевало изменения каждую минуту – она то улыбалась краешком рта, то сердито глядела, вскинув бровь, то округляла глаза до невозможности, и чуть ли не падала со стула, на который устроилась к началу моего рассказа.

- Я понял. Ты заснул в касании Ксен-проекции. Не очень умно с твоей, нет, пожалуй с вашей стороны. – заявил вортигонт, выслушав меня. – Почему ничего не случилось с Аней – я не знаю. Видимо она совсем не обладает вортальными способностями. А ты установил связь со своим предком. Но почему с таким далеким? И почему он бросился на тебя?

- Да не знаю я! Хочешь узнать – спроси у мужика в синем пиджаке. Он уже во втором сне мне встретился! Как посмотрю на его рожу – в дрожь бросает!

- Ты ничего не говорил про первый сон. Поясни.

- Ну… Когда я висел в люльке, в Нова Проспект, мне приснился странный сон… - покопавшись в памяти, я начал рассказывать о своем видении.

- Гордон Фриман… Ты точно его видел в компании с этим человеком? – морда вортигонта изобразила нечто вроде задумчивости.

- Да точно! Это был он! И вообще, что за допросы? Ты не мог все это сразу «прочитать»? – вортигонт разговаривал со мной на повышенных тонах, мне это не нравилось, и я решил ответить ему тем же.

- Не мог. Если ты действительно способный – поймешь сам. А нет – объяснять не буду. Итак. Гордон Фриман и Человек-в-Пиджаке. Как интересно… Кажется, я знаю, о ком ты говоришь. Если это так – то это плохие новости. Еще хуже – что он обратил на тебя внимание. Это может очень неожиданно кончиться. У нас, вортигонтов, есть легенды… Впрочем, вам я их пересказывать не буду – не поймете. Но суть такова – существует некая сила… Непреодолимая сила. Она преследует свои цели. Приходит ниоткуда, и уходит в никуда. Но всегда – когда дело касается больших кровопролитных войн. К вортигонтам она приходила трижды – в облике синего ворта с белыми глазами. Один раз – во время большой войны Переселения. Потом – во время вторжения Альянса. И в последний раз – перед инцидентом, когда Нихилант послал приказ нам, его рабам – приготовиться. Возможно, она приходила и к людям… Но люди не умеют слушать голоса мертвых, и плести вортальные нити. Поэтому, когда сила пришла к своей жертве, другие ничего не почувствовали. А вортигонты успели уловить образы, перед тем как нить жертвы растаяла. Не порвалась – а именно растаяла. Точно также я вижу сейчас нить Аликс – уходящей во тьму, но не порванной. Что было дальше с жертвами силы – никому не известно. Сеть хранит воспоминания о «потерянных» - вортигонтов, которые возникали ниоткуда посреди города, совершали какое ни будь великое дело – свергали правителя, или еще чего… А потом исчезали. Самое странное – у них не было нити. Они ни с кем не были связаны – потерянные. Сироты. Боюсь – Гордон Фриман – поерянный. И Аликс тоже… - монотонная речь вортигонта прервалась, и в маленькой комнате, темной и пропахшей кружащим голову озоном воцарилась тишина…

Сегодняшний день оказался богатым на откровения, и следующие за ними немые сцены. Нельзя сказать, что мне это не нравится, просто странно все это… Хорошо что Аня решилась вдруг высказаться – а то мы так бы и стояли здесь:

- Ох… Честно говоря – я не знаю что и сказать… Это так странно… Настолько странно, что этому невозможно удивиться. Так что забудем это пока. Меня волнуют два вопроса – не пора ли нам связаться опять с Кляйнером, и еще… Я страшно хочу есть. Надеюсь, здесь еще остались какие-нибудь продукты?

- Да. Это ответ на оба вопроса. С того момента, как вы вышли на связь с Кляйнером, прошел один час и пятнадцать минут вашего времени. Но про пищу мне точно ничего не известно – я питался хедкрабами. – с достоинством ответил вортигонт.

- Ну, хорошо. Тогда давай, бери провод. Пожалуйста. – Аня оттолкнулась от стола, к которому стояла прислонившись, и развернулась к компьютеру.

Вортигонт, ничего не ответив, подобрал провод с пола – причем я успел заметить, что он сам скользнул ему в руку. Снова прикоснувшись своими электрическими пальцами к контактам, ворт замер в неподвижности. 

Снова зашумел вентиляторами компьютер, и опять, подчиняясь движениям Аниной руки, на экране развернулся черный прямоугольник. Спустя несколько секунд, экран засветился и нашим взглядам вновь предстала лысая голова профессора Кляйнера.

- Мы с Барни уже устали вас ждать! Ему надо на службу, а вы тянете! – возмущенно заявил он.

- Извините профессор… У нас возникли некоторые технические проблемы… - ответил я вместо открывшей было рот Ани. – Что вы решили?

- Да, конечно. Я связался с Барни и пригласил его сюда. Поспорив немного, мы решили, что вам стоит вернуться в Сити-17. Сейчас Альянс готовит чистку окрестных районов, после недавних событий на побережье и в Нова Проспект. Как это забавно не звучит, но в логове врага сейчас куда безопаснее, чем в самом надежном из старых убежищ.

- Замечательно… Нечего сказать… - в разговор вступила Аня, довольно невежливо отпихнув меня бедром от камеры. – И как мы будем добираться? Пешком не пройти, да и долго… А лодка – она одноместная, если она вообще здесь. Насколько я помню, Аликс уехала на ней в город еще два дня назад. Вроде…

- Нет лодка у вас – на ней приехал Гордон. Но я и так знаю, что вы не сможете ею воспользоваться. Именно поэтому, я и отвлек Барни от службы. У него есть идея. Барни! Иди сюда! – профессор обернулся куда-то назад и махнул рукой, выронив при этом ручку из нагрудного кармана.

Лысина ученого скрылась за нижним краем экрана – было слышно, как он ворчит и роняет постоянно что-то металлическое. Вместо Кляйнера, на экране появился усталый, слегка помятый человек средних лет с синяками под печальными глазами. Его голову, покрытую короткими черными волосами, наполовину скрывал металлический капюшон форменного костюма офицера ГО. Под светом фонаря, закрепленного где-то над экраном, ярко сверкали крепления для маски-противогаза. Вместо того чтобы заговорить сразу, он посмотрел куда-то вниз, и пробормотал что-то неразборчивое. Ответом на его слова послужил жуткий грохот и резкая встряска изображения. Из под нижнего края экрана показался Кляйнер, потирающий крепко ушибленную лысину. Победно ткнув найденной ручкой в лицо отшатнувшегося Барни, профессор удалился. Как бы виновато пожав плечами, одетыми в темную форму ГО, Барни наконец заговорил:

- Ох, устал я от этого старика… Привет Аня! Рад тебя видеть. – на его усталом лице появилась радостная улыбка. – Ты как всегда прекрасна! А, впрочем, ладно, ты это и так знаешь… Как я понял, тебе и еще кому-то надо срочно смыться из Восточной Черной Мезы. И попасть в Сити-17. Это не просто… Я б сказал, что не возможно. Особенно теперь. Но у меня есть идейка – я за вами приеду сам. – с этими словами Барни улыбнулся еще шире.

- Но как? На чем? И кто тебя отпустит? Ты же всю свою легенду порушишь! – пораженно вскинулась Аня.

- Ничего я не порушу. Тут все просто – после прибытия Гордона, я оказался в щекотливой ситуации… Понимаешь, привел к себе в кабинет подозреваемого, который вдруг куда-то взял и исчез! Сотруднички мои, хоть и болваны зомбированные, должны были бы удивиться. Ну, мне пришлось тогда надавать себе по морде, в прямом смысле. И прикинуться ушибленным стулом. Представь себе – поверили! Подлатали по быстрому, допросили по мягкому… Но доверять стали меньше. В тот же день меня взяли на ковер, к нашему вокзальному главарю. Тот елозил мне мозги про светлое будущее, про доверие между двумя людьми, про вред от предателей… Что он хотел этим сказать, я так и не понял. После чего, меня направили во внутренний карательный отряд – старшим офицером. Я по прежнему на хорошем счету у командования, потому мне и дали такую высокую должность. Но заодно и проверка на лояльность – буду ли я убивать граждан по приказу. Не смотри на меня так! Ты же меня знаешь – конечно не буду… Делать мне нечего… Ну так вот. Прелесть ситуации в том – что старшему офицеру карательного отряда полагается свобода поиска. И вертолет. Вот так то.

- Ты хочешь сказать, что прилетишь за нами?!! А как же слежка? Учет? И вообще – ты летать-то хоть умеешь?

- Про слежку не беспокойся – наш профессор соорудил какой-то девайс, который портит алянсовскую автоматику. Так что мое суровое начальство будет смотреть красивую сказку про крутого Барни, героически режущего повстанцев направо и налево. Им понравится, поверь мне! А про мои умения тоже не беспокойся – я уже летал. Это несложно – как в машине – знай себе рули… Да ты ведь и сама знаешь – столько магнетолетов и вертолетов сперла, а сколько из них разбила… Гонщица…

- Ну да… Тоже верно… - мечтательно улыбнулась Аня. – А помнишь, как я свой последний магнетолет в пост вписала? Хе. Шуму то было…

- Ага! Мне понравилось! Особенно выражение эээ… маски того солдата, когда он на тебя смотрел! – Барни рассмеялся вторя звонкому смеху Ани. Надо же… У них уже есть какие-то секреты между собой… Что-то неприятное кольнуло меня, но быстро успокоилось – я даже не успел понять что это было.

- Ну так вот. О чем я… А! Меня назначили прочесать квадрат 14-191. То есть Восточную и Равенхольм. Так что я вас подберу. Буду уже где-то через пару часов. Ждите.

- Обязательно. Спасибо тебе. Пока! – Аня потянулась к манипулятору на столе.

Барни не успел попрощаться, как экран сначала почернел, а потом опять засветился, показывая уже нагромождение каких-то окошек, которые быстро, одно за другим, исчезли с экрана. Через считанные секунды компьютер затих.

- Так. Ну, проблему транспорта мы решили. Теперь неплохо бы решить проблему завтрака. Как ты думаешь? – спросила меня Аня, направляясь к выходу из комнаты.

- Думаю надо. – коротко ответил я. Меня действительно мучил голод, причем уже давно.

- Хм. Кстати, тебе, похоже, придется отправиться с нами – неожиданно заявила Аня, глядя на вортигонта. – Скоро тут будет небезопасно. Не стоит оставаться тут одному.

- Я понимаю твое беспокойство. – все с тем же холодным достоинством, появившемся откуда-то, заявил вортигонт. – Но мой путь лежит независимо. Нам, вортам, нельзя появляться в Сити-17. Мы рискуем гораздо больше вашего – Советники Альянса все еще имеют над нами власть по праву сильного. Так что я отправляюсь в свой далекий путь уже сейчас.

- Эй! Подожди! Извини, но мне интересно, а кто они такие, эти Советники? – остановила его Аня.

- Ты узнаешь это. Не сейчас. Молись вашим богам, чтобы ты не узнала этого никогда. Но вкратце я поясню – они наши покровители. Древнейшие хозяева. Наша связь с ними тянулась сквозь века через Нихиланта. Они создали его и множество других существ, уродливых и прекрасных. Ходят легенды, что они и есть создатели всего сущего – и теперь они пришли пожать плоды. Но я предпочитаю думать, что они лишь наследники Создателей. Они постигли их суть и их умения, и теперь живут в чужом доме. Это все что вы, люди, должны знать. А сейчас, позволь мне уйти. Надеюсь, мы еще встретимся, если не лично, то хотя бы через нить.

Сказав это, вортигонт вышел за дверь, глухо стуча своими копытоподобными пятками по бетонному полу. Аня, покачав головой и выдохнув: «Пошли», двинулась за ним.

Снова мы блуждали по полутемным коридорам убежища. Под сводчатым потолком рваным пунктиром тянулись тусклые моргающие лампы, бросающие дрожащий от гуляющих сквозняков свет, на крашенные казенной, бледно-красной краской стены. Аня уверенно шла вперед, оглядываясь на ответвляющие проходы. Некоторые уходили в даль, некоторые сразу же поворачивали куда-то, многие были забраны решеткой. Встречались и проходы, заваленные бетонным мусором, с торчащей арматурой. Рядом с этими завалами все стены и пол были покрыты толстым слоем белесой пыли, лежащей настолько плотно, невозможно было ничего разобрать. Небольшая неровность, возле одного из заваленных проходов, которая мне показалась просто наплывом бетона, оказалась лужей крови, чудом еще не засохшей, и выходящей из-под завала. Поняв что это кровь, мы почти одновременно рванули вперед, не желая топтать чужую судьбу. Потом еще долго, очень долго, за нами тянулись кровавые следы.

Наконец, открытие очередной двери означилось облегченным возгласом Ани: «Вот оно! Наконец-то…». Она зашла внутрь, шаря рукой по стене, в поисках выключателя. С недовольным позвякиванием и гудением зажглись люминесцентные лампы, осветив небольшую комнату, заставленную стеллажами с одинаковыми деревянными коробками. Решительно подойдя к одной из полок, Аня подцепила вынутым из ботинка ножиком крышку ближайшей коробки. Вернув его обратно за голенище высокого ботинка, она поднапрягшись, стянула тяжелую коробку с полки, и не удержав, грохнула ее на пол, еле успев отскочить. Коробка треснула, раскололась и из нее выкатились тусклые металлические цилиндры, обмазанные какой-то бурой желеобразной дрянью.

- И какое это имеет отношение к еде? – спросил я у Ани, причем одновременно со своим «квартирантом», задавшим мне аналогичный вопрос.

- Это консервы. Тушенка. Из запасов на совсем черный день. Представляешь – ей лет 60 не меньше! А то и больше. Раньше это убежище принадлежало военным – русским, кажется. Ну так вот – у них это тоже был неприкосновенный запас. А от них, этот склад перешел к нам. Нам довелось воспользоваться им только однажды – тогда мы с Аликс были еще маленькие. Альянс проводил глобальную зачистку региона – ковровая бомбардировка, десант страйдеров… Ужас, что творилось… Ну, мы здесь заперлись. Тогда наше убежище так и не обнаружили – просто прошлись как утюгом, вырезая все живое на поверхности. Так что нам ничего не оставалось, как сидеть тихо, не пользоваться ни электричеством, ни связью. Вся эта кутерьма длилась одну ночь, но мы еще неделю сидели, боясь нос высунуть. Тогда этот склад нас и спас.

Пока Аня рассказывала это, она подбирала выкатившиеся банки, обтирала их какой-то тряпкой, и складывала в мешок, найденный здесь же. Забив мешок под завязку, и торжественно вручив его мне, она заявила:

- Ну… Нагрузились? Пошли обратно.

Подавив обреченный стон, я двинулся за ней, согнувшись под тяжестью банок, которые к тому же натирали мне спину своими краями. Обратный путь мы так же проделали в молчании. Поравнявшись с тем жутким завалом, перед которым было разлито целое море крови, теперь уже запекшееся и почерневшее, в тех местах где мы на него наступили, мы постарались его перепрыгнуть. У Ани это получилось легко, а я, и без того не слишком ловкий, да еще и с таким грузом за спиной, чуть не грохнулся в ужасную лужу. Еле удержался.

Наконец, мы дошли до комнаты с телепортом. Но Аня повела меня дальше, сказав, что это не самое подходящее место. В итоге, пройдя еще пару поворотов, мы оказались в просторном зале, заставленном множеством столов.

- Столовая. Как видишь. Думаю – это самое подходящее место. По крайней мере – здесь никого не было на момент штурма. Так что нам никто не помешает своим неаппетитным видом.

Не дожидаясь моего угрюмого «угу», она взяла у меня из рук мешок, и вынула оттуда две банки. После чего, вскочив, убежала куда-то в другой конец зала. Через несколько секунд, она вернулась с электрической плиткой – мне доводилось пользоваться такими в прошлом. Только у этой плитки не было провода. Аня поставила ее на стол, затем открыла своим ножиком обе банки, и водрузила их на плитку. Затем, она сунула руку в карман, и вынула от туда пластиковый контейнер, в котором обычно хранятся батарейки для импульсной винтовки. Вынув одну, она быстро вставила ее в небольшую дырочку в плитке.

- Варварство, конечно… Но это придумала не я. – как бы извиняясь, пожала плечами она.

Через считанные секунды спираль плитки раскалилась, а розовато-бурая масса в банках забулькала, распространяя вкусный аромат. Я, а в первую очередь, мой живот, привыкший к безвкусной гадости, гордо именуемой гражданским пайком, совсем не ожидал почуять такой восхитительный запах настоящей еды. Меня не смущало даже то, что эти консервы старше меня в три раза, а то и в четыре. Наоборот, это придавало еще большую экзотичность происходящему.

Аня, сгоняв еще и за вилками, аккуратно сняла горячие банки с плитки, после чего нажала на кнопочку на ее боку, и ей в руку упала батарейка, не потерявшая, похоже и восьмой части своего заряда.

Эта тушенка оказалась безумно вкусной штукой. Прикончив свои банки, мы открыли еще одну, которую умяли уже на двоих. Вот так, по уши погрузившись в гастрономические изыски, мы и не заметили, как пролетели два часа. От ленивого отскребывания остатков тушенки от стенок банки, нас отвлек шум подлетающего вертолета, идеально слышимый через гулкую вентиляцию…