Мы были в дороге уже второй день, и я, о ужас, начал привыкать к постоянной компании этой говорливой девушки. Ну, по крайней мере, меня это уже не так раздражало, и теперь я не подавлял ежесекундное желание придушить это существо.

Наш путь пролегал по холмистой местности, покрытой редким леском, и испещренной разнообразными ручьями и речками, через которые постоянно приходилось перешагивать, перепрыгивать, перескакивать и вообще различными способами преодолевать эти мокрые препятствия. Раз даже довелось соорудить мост через один из таких вот «ручьев», взалкавший стать полноправной рекой и не желающий пропускать мирных путников, идущих себе по своим важным путничьим делам! Поэтому мне ничего не оставалось делать, кроме как совершить кощунственный поступок превращения моего меча в топор лесоруба, с последующим срубанием нескольких тоненьких деревьев для строительства переправы.

Успешно форсировав водную преграду, мы двинулись дальше на север. В ближайшее время по моим скромным расчетам, нам предстояло подойти к Лотерингу и, оставив его чуть левее, двинуться через Банны в сторону Хайевера. Конечно, желание идти по нормальной дороге порой пыталось пересилить желание сократить путь почти вдвое, но я усиленно с ним боролся, и мы продолжали топать по полям, холмам, лесополосам и остальному бездорожью.

В данный момент наш дуэт расположился на ночлег возле куцей рощицы остролистых вязов. На Ферелден тихо опускались сумерки, и в редких деревьях начала просыпаться ночная жизнь. Тихо пищали мыши-полевки, споря, чья сегодня очередь бежать в поле за зерном, а прямо над ними тихо сидела сова, ожидая их решения и предвкушая сытный завтрак. Какой-то невидимый певец самозабвенно распевался в кустах боярышника, готовясь к сольному выступлению, а его слушатели занимали лучшие места на ближайших ветках. И над всем этим боголепием вилось, жужжало и кусалось неизменное комарье.

Мы с Эйрилис сидели у весело потрескивающего костра и слушали звуки темноты, а в нескольких шагах журчала очередная речушка с чистой хрустальной водой, в которой плескалась жирная форель, не дающая мне никакого покоя.

- Слушай, - обратился я к своей подопечной, – а как у тебя с быстротой реакции?

- В смысле? – недоверчиво покосилась на меня собеседница, наконец, осознав, что мои идеи иногда могут поражать своей гениальностью. – Для чего тебе моя реакция?

- Ну, ты когда-нибудь пыталась ловить рыбу голыми руками? – очень серьезно начал я. – Там нужна хорошая скорость и точность движений…

- Вот знаешь что? - девушка прищурила глаза. – Я никак не могу определить, когда ты говоришь серьезно, а когда пытаешься шутить…

- Я всегда очень серьезен! – весомо сообщил миляга Мэй. – А если ты еще и рыбки наловишь, то я тебе даже спасибо скажу!

- А сам чего не наловишь? – ехидно осведомилась она. – Раз тебе так приспичило.

- Я, знаешь ли, не раз пытался и с прискорбием осознал, что это не мое! – как можно более страдальчески вздохнул я.

- Я сразу могу сказать, что и не мое тоже - добродушно улыбнулась она и посмотрела в костер.

От этого ее лицо озарилось теплым оранжевым светом, а глаза засияли жидким золотом, заставив меня немного нервно сглотнуть и быстро отвернуться – какие-то ненужные мысли стали бодро пробираться в мою голову, и без того плотно набитую всякой дребеденью, включая Дариала.

- Знаешь, а мне немного грустно… - она тяжело вздохнула, не отрывая взгляда от пляшущих языков огня. – Я никогда не уходила так далеко от своего дома…я, если честно, и город ни разу не покидала, как-то все случая не было…

- Сочувствую, - мне было все равно, но она ждала ответа и я ответил.

- Послушай, - она взглянула на меня. – А тебе бывает грустно? Хоть иногда? Или ты скучаешь по чему-нибудь…или кому-нибудь?

- Нет, - я пожал плечами и на мгновение задумался. – Хотя…

- А? – навострила свои любопытные уши девушка.

- Да нет, ничего, - усмехнулся я и, поднявшись, пошел за сложенными в кучку дровами.

- Ну скажи, скажи! – затараторила неугомонная девица. – По чему ты скучаешь? Может дом? Или, все же, кто-нибудь важный?

- Слушай, мышонок, - подойдя, я положил руку ей на плечо. – Давай Мэй тебе кое-что объяснит…ну на будущее…

- Что?

- Помнишь, ты сказала, что я скотина? – я слегка поморщился от этого слова, но что уж поделать – правда глаза колет. – Так вот, в связи с тем, что ты для меня не представляешь объекта для…ммм…короче, как женщина ты мне не сильно интересна, и добиваться твоего расположения я не собираюсь, то я полностью открою свои карты… Да, я скотина, эгоист, зараза и та еще сволочь! И мне абсолютно наплевать, что ты думаешь по этому поводу, что об этом думают, и если вообще думают, мои родители, и вообще все, встреченные мной на пути! И мне наплевать не только на это! Мне на все наплевать! Поэтому не доставай меня своими жалобными рассказами, своими воспоминаниями и прочей ерундой, которая не несет прибыли или не полезна при выживании!

- Не верю! – с полусекундной задержкой выдало это неунывающее чудо, которое, кажется, совершенно не прониклось услышанным обо мне. – Таких не бывает! Чтобы вот на все было наплевать…

- Бывает!

- Нет!

- Да!

- Нет! Нет! Нет! Нет!

- Да! Да! Да! Да… - я резко запнулся. – Отстань от меня!

- Как скажешь, красавчик… - она обворожительно улыбнулась, бросив на меня томный взгляд из-под длинных ресниц, и мне, с какого-то демона, стало приятно.

- То есть ты считаешь меня привлекательным? – я непроизвольно выпятил грудь и приосанился.

- Ага! – она тут же изменилась в лице, и вместо томной леди, передо мной возник мелкий рыжий бесенок. – Значит не на все тебе наплевать! Себя ты, все же, любишь!

- Э… - я немного опешил. – Ну…да… А кто себя не любит-то?!

- Много кто, - с какой-то тоской сказала девушка. – Просто покончить жизнь самоубийством у них не хватает смелости…

- Самоубийство вообще вещь премерзкая, - почему-то меня зацепила эта беседа. – Это проявление слабости, а вовсе не силы, так что не говори глупости. Если ты можешь пересилить то, от чего хотел бы умереть, значит, ты достоин мыслить, дышать, жить! А если ты ничтожество, то твой удел – смерть! И чем скорее она наступит, тем лучше будет окружающим! Ведь если тебя что-то не устраивает в своей жизни или в себе, то пока ты жив – ты можешь это изменить! Но если ты подох, то единственное, что тебе остается сделать хорошего – это досыта накормить червей!

- Извини, - собеседница опустила глаза. – Я не смотрела на это с такой стороны…

- А зря, - неожиданно огрызнулся я. – Иначе эта дурость не лезла бы в твою хорошенькую головку!

- Я обещаю, что она больше не полезет! – она уже широко улыбалась. – Спасибо, Мэй!

- Мэй? – я приподнял бровь. – Когда это мы стали настолько близки?

- Э…может тогда Мэйри?

- Ага, а лучше «монна Мэйри» !

- Ри? Ридан? – начала перечислять она. – Просто Мэйридан слишком долго… Вдруг со мной что-то случится, а ты не заметишь, а пока я скажу Мэй-ри-дан, меня уже убьют!

- Тогда зови меня Мой-дорогой-телохранитель-и-самый-лучший-воин-в-мире-мэйридан! – обрадовался я.

- Значит Мэй! – ничуть не расстроилась девушка. – А меня можно звать Эйри, я совсем не против! Хотя можно и Лис…так меня звала мама…

- Хорошо, мышонок, я подумаю, – ухмыльнулся я и, поддавшись какому-то мимолетному чувству, потрепал ее по макушке, но сообразив, что это СОВЕРШЕННО на меня не походит, отдернул руку.

- А вот сейчас ты был скотиной или сволочью? – заинтересованно спросила она.

- Давай будем считать, что это был вообще не я.

- Как скажешь, - чему-то улыбнулась Эйрилис.

***

Оставить Лотеринг в стороне мы не смогли. Вечером следующего дня у моей спутницы разболелся живот, а к утру я обнаружил возле костра бледное, едва дышащее тельце. Слава Создателю, что до города было около часа ходьбы и, подхватив на руки почти невесомую девушку, я побежал к цивилизации...спасать свою жизнь.

Войдя в городские ворота я недолго повертелся, оценивая ситуацию, и, изловив первого попавшегося стражника выяснил у него, где находится ближайший приличный лекарь. Когда я с размаху пнул дверь лечебницы и внес туда бессознательную девушку, на меня тут же обратили внимание. Сухонький человечек с жидкими седыми волосами и длинной облезлой бороденкой поднял на меня глаза и, поправив сидящие на кончике носа очки, кивнул на койку в углу комнаты.

- Что у вас случилось, молодой человек? – на удивление густым басом спросил хозяин.

- Я не знаю, вчера у нее заболел живот, а сегодня она выглядела уже вот так – не шибко живой…

- Что вчера ели в обед? – он подошел к Эйрилис и внимательно осмотрел ее лицо.

- Э…ну… - я не знал, как объяснить этому уважаемому человеку, что мы ели то, что экспроприировали у тех амбалов, которые пытались нас убить. – Сыр, кусок мяса и пирог…с грибами…

- Какое мясо? – начал свой допрос лекарь.

- Вяленое, - припоминая, кивнул я.

- Я имею ввиду – чье? Кролик, наг, кошка? – он зыркнул на меня поверх очков.

- Наверно… - начал я, но меня перебили.

- Наверно?! – он затряс бородой как взаправдашний козел, у которого отняли его любимый кочан капусты. – Юноша, как можно не знать, что вы тянете в рот?!

- А вот так! – разозлился один несдержанный парень. – Если я буду у каждого уби…кхм…у каждого, кто угостит меня едой, спрашивать «а чем это вы меня, милейший, пичкать собрались?», то я помру голодной смертью!

- А если вы этого делать НЕ будете, то вы помрете от отравления или, - он указал на, лежащую на койке, недвижимую фигурку, – от аллергии!

- Э…а от алглел…аллегри…агле…тьфу! – мне всегда бесили всякие там докторишки, которые, сказав какой-нибудь заумное слово, потом с презрением смотрят на тебя взглядом «какой тупой тип, не знает элементарных вещей». – От этой фигни можно умереть?!

- От всего, молодой человек, можно умереть… - он трагично вздохнул и покачал головой. – Человеческий организм такая хрупкая вещь.

- Послушайте, дедуль, - я с ужасом наблюдал как он, забыв о своей пациентке, начал предаваться философствованиям. – Я вас умоляю – спасите ее!

- Хм, - он снова вернулся в этот мир и, о Андрасте, с уважением посмотрел на вашего покорного слугу. – Вы столь ее любите? Это так прекрасно!

- Нет, - я почему-то слегка смутился. – Я столь люблю себя! Поэтому вылечите ее поскорее!

- М… - он немного не понял, но, видимо, решил не вдаваться в сложности наших отношений. – Хорошо, выйдите и подождите снаружи. Я вас позову.

Я покинул помещение и, оказавшись на улице, наконец разрешил себе как следует осмотреться. Пыльные широкие улицы, серые одинаковые дома и люди. Много…очень много людей! Я бывал в нескольких городах, но такого скопления народу не встречал ни разу. Все они куда-то шли, волочились, бежали, что-то кричали, кому-то что-то объясняли и доказывали, пытались продать, купить, украсть, обменять, отругать, спросить и рассказать. И все это они делали одновременно!

После того, как мои уши начали вычленять отдельные звуки из всего этого хаоса, а мой мозг стал обрабатывать полученную информацию, я принял одно, очень важное для себя, решение – я никогда, слышите, НИКОГДА не стану жить в крупном городе! И это я считал Порторус ужасным? Не-е-ет! Это был прекрасный город, а ужасный – это Лотеринг! Вот уж где я бы не почувствовал запаха сирени, так это в таком вот муравейнике… И как только эта гадкая девчонка придет в себя, я выскажу ей все, что думаю, за то, что по ее вине мы попали сюда.

А вообще я надеюсь, что с ней скоро все будет в порядке…

- Я смотрю, тебе стало нравиться ее общество? – в моем сознании прозвучал ехидный смешок. – Скучаешь без ее щебетания?

- Нет, я просто волнуюсь за свое хрупкое здоровье! – буркнул я, но сообразив, что ругающийся сам с собой полуэльф – это не совсем нормально, продолжил уже мысленно. – А на нее мне абсолютно наплевать. Если бы она подохла, не причинив тем самым вреда мне любимому, то я бы уже находился за много километров отсюда!

- Ну-ну, - хмыкнул Дариал. – Теперь я тебя узнаю.

С чем я тебя и поздравляю! Дожили, какие-то амулеты будут высказывать мне свое «фи». Так скоро и в отхожее место буду отпрашиваться…

В этот момент дверь клиники скрипнула, и в проеме возникла голова старикана.

- Заходите, юноша, - доктор поманил меня пальцем. – Я сделал, что мог…но…

Мое сердце оборвалось, а в горле застрял сухой колючий ком. Мысль о моей, довольно скорой, кончине запела грустную серенаду о прожитых днях.

- Она страдала…? – с надеждой спросил я, что бы умирать было не так обидно.

- Ну, вообще-то от этого не страдать сложно, - вздохнул лекарь. – Эта процедура всегда болезненно-неприятная. Но, я думаю, что через денек-другой она об этом уже и не вспомнит.

- Так она, - ком рассосался, а на лицо полезла дурацкая улыбка, – жива?!

- Ну да, я просто сделал ей промывание и напоил успокоительным. – Он пожал плечами. – Через несколько часов она проснется, и вы сможете продолжить путь.

- А… - я слегка растерялся. – Ну…спасибо вам большое…

- Спасибо – это конечно хорошо, но с вас поверх еще шесть золотых.

- СКОЛЬКО?!

- Шесть, - он огорченно затряс бороденкой, – нынче препараты шибко дорогие…

- Оставьте ее себе! – дернул я левым глазом и зашагал к двери… - Можете даже продать в рабство! Она вполне себе ничего – потянет на все десять!