Просыпаться мне не хотелось. Совсем. Ведь если быть до конца честным, закрыть глаза у меня получилось только под утро, после того, как я несколько раз «приснился» тебе. И только потом ты соизволил дать «сну» поспать. Но я об этом не жалел. О, нет, сожаление было бы обычным лицемерием.
Напоследок я заявил тебе, что теперь твоя очередь «сниться», а потому следующей ночью я надеюсь увидеть нечто эдакое. Ты усмехнулся, притянул меня к себе и пробормотал мне на ухо что-то по тевинтерски, а через мгновение уже спал, уткнувшись в моё плечо.

А я уснуть не смог. Я снова отчаянно пытался понять, почему у нас с тобой все так сложно. С самой первой встречи, с первого взгляда, с первого разговора. Нас обоих тянуло друг к другу, но незримой стеной стояла между нами моя магия. Не будь её, всё было бы гораздо проще. Но разве что-то в этой жизни давалось мне легко? А тебе? Разве тебя она баловала, эта самая жизнь? И тут же вспомнилось, как долго ты привыкал к своему настоящему имени.

Впервые я назвал тебя так ночью, которая последовала за тем долгим и нелегким днем, когда ты убил Данариуса, а я не позволил тебе сделать то же самое с твоей сестрой. Не ради неё, ради тебя самого. И то же самое сказал тебе тогда Варрик, непривычно серьезный, отбросивший шутливый тон. Именно от неё, от этой самой Вараньи, я и узнал, как тебя на самом деле зовут. Лито.

Ей ты запретил так себя называть, но разве можно примириться с прошлым, если отвергать даже свое имя? А ведь именно этого ты и хотел — найти себя самого, к этому стремился, покидая меня на три года. Ты так хотел вернуть выжженную память, а я делал всё возможное, чтобы тебе помочь. Потому-то я и поспешил тогда к тебе, потому что знал: сейчас я тебе нужен, как никогда.
Но ты этого не скажешь, ты будешь пытаться справиться со всем этим сам. В одиночестве. Как раненый зверь. Волк... Волчонок... Фенрис... Нет — Лито! Вот как тебя зовут! Первый шаг к обретению себя — принять своё имя.

В тот вечер я ожидал чего угодно, даже того, что ты меня просто выставишь, но... Отчаяние, боль, тоска, нервно сплетенные пальцы, на мгновение опущенный взгляд и оброненное почти неслышно: «Прости меня». И мой ответ, единственно-возможный, и твои руки, обвившие мою шею, и губы, о которых я столько мечтал.

— Лито... — прошептал я потом, когда ты лежал рядом, так доверчиво прижимаясь ко мне.

Ты вздрогнул, услышав свое имя, и поднял на меня глаза, собираясь возразить, но я приложил палец к твоим губам и шепнул, наклонившись к уху:

— Лито... Мой Лито...

— Артур, — рваный выдох и протест замирает. Я не позволяю ему родиться, касаясь твоих губ своими. — Но только для тебя, — бормочешь ты, сдаваясь и покоряясь ласке.

— Согласен, — говорю я вслух. «Для начала», — добавляю про себя.

С той ночи мы снова были вместе, но называть себя своим настоящим именем ты позволял только мне. Для всех остальных ты продолжал оставаться все тем же колючим, замкнутым и холодным Фенрисом, а Лито был только моим.
Близость — это не просто секс, делить своё тело можно со многими, но по-настоящему близким становится только тот, с кем разделишь душу.

А еще мне очень хочется показать тебе свою родину. Собственно, у меня есть почти официальное приглашение короля Алистера, так почему бы нам с тобой им не воспользоваться? Озаренный и успокоенный этой замечательной идеей, я наконец-то засыпаю. О том, что именно в Ферелден собрались Амелл и Андерс я в тот момент даже не подумал.


Но, все же, просыпаться мне не хотелось, однако в последнее время от моих желаний зависит так мало! На сегодня у меня запланировано несколько встреч с купцами, послами из Антивы и Ривейна, пожелавшими засвидетельствовать мне свое почтение, и с какой-то госпожой Антуар, которая не пожелала сообщить о цели своего визита. Но Бран настоятельно советовал мне с ней встретиться, при этом почему-то отводя глаза в сторону.

— И о чем ты думаешь? — твой голос заставляет меня открыть глаза. — Судя по твоей гримасе — это нечто не очень приятное.

— Угадал, — отвечаю я, улыбаясь тебе.

Ты полулежишь на боку, приподнявшись на локте и подпирая рукой щеку. Твои глаза сейчас такие родные и теплые, что мне совершенно не хочется отрывать от тебя взгляд, но выбора у меня нет:

— Я думал о том, что ужасно хочу наплевать на всё и провести целый день здесь, с тобой, но...

— Наместник не может позволить себе того, что мог Артур Хоук, так? — это не вопрос, это — констатация факта. Такого же непреложного и непробиваемо твердого, как камень, из которого выстроен уже ставший мне ненавистным Дворец.

— Да, грустно вздыхаю я. — Надо заканчивать с этим поскорее, Лито. Я сегодня же скажу Брану, что корона оказалась слишком велика для меня. Пусть поищут более достойного кандидата.

— Ты... серьезно? — в твоих глазах вспыхивает изумрудный огонек надежды.

— Совершенно. К тому же есть еще кое-что, — я все же решаюсь признаться тебе в том, что еще вчера хотел сохранить в тайне. Но после всего случившегося я боюсь утаивать от тебя даже мелочи. — Ты же видел, кто был Личным посланником Джустинии?

— Да, — киваешь ты, всё ещё не понимая, к чему я клоню. — И что? По-моему, вы с Себастьяном даже парой слов не обменялись.

— Словами — нет, — соглашаюсь я. — Но его высочество сунул мне вот это, — я встаю с постели, поднимаю свой бывший халат и достаю из кармана небольшой свиток, а затем протягиваю его тебе. — Это — письмо-ультиматум, Лито.

Ты разворачиваешь скрученный трубочкой лист и по мере того, как читаешь, твои брови поднимаются все выше, а с губ срывается очередное тевинтерское ругательство. Меня это не удивляет, потому я прекрасно знаю, что там написано. Его Высочество настоятельно рекомендует мне добровольно отправится в Круг и занять там должность Первого Чародея, вполне соответствующую моим заслугам перед Киркволлом.

Мстительный сукин сын! Я слышу более громкое и яростное ругательство и шорох сминаемой бумаги. Значит, ты дочитал до адресованного тебе предложения присоединиться к Себастьяну и помочь ему подготовить войска.
«Маг-отступник не может быть Наместником. Это противоречит всем существующим Законам. Прекратить быть магом ты, Хоук, не можешь, а значит...»

— Только не говори мне, что тебя это испугало, — с гримасой отвращения ты бросаешь бумажный комок на пол. — У него нет ничего, кроме праведности и длинного языка!

— Не совсем так, Лито, — я невесело усмехаюсь. — Я не знаю как, но он сумел втереться в доверие к Верховной жрице, раз уж стал Её Личным посланником. А еще... очень скоро мои геройства забудутся, и останется только одно — моя магия. Маг в Тедасе не имеет права носить титул и занимать ответственные должности, — я достаю из шкафа свой второй халат, — как думаешь, позволит Церковь магу быть Наместником? Особенно если Верховной жрице будут постоянно напоминать о том, насколько опасны маги, — я набрасываю халат на плечи. — Это еще одна причина, по которой я не хочу задерживаться тут надолго.

— Я пойду за тобой куда угодно, — просто и спокойно говоришь ты, и эта простота придает словам тот вес, которого никогда не бывает у пафосных, громких клятв. — Мне нужен ферелденский отступник Артур Хоук, и совершенно неважно, есть ли у него корона.

Ты тоже поднимаешься с постели, подходишь ко мне и прижимаешься лбом к моему плечу. Я вижу, как быстро-быстро пульсирует на твоей шее голубая жилка, выдавая твоё волнение. Я на мгновение наклоняюсь и касаюсь ее губами.

— Я знаю, Лито, — шепчу тихо и благодарно. — А потому... давай поскорее покончим с делами, и я покажу тебе Ферелден, хочешь?

— Куда угодно, только поскорее, — коротко вздыхаешь ты.


Когда та самая госпожа Антуар изложила мне своё архиважное дело, я не знал, смеяться мне или плакать. Сия благороднейшая дама хотела от меня совсем немногого — чтобы я взял в жены её старшую дочь. Всего-то.
Оказывается, эта девица была помолвлена ещё с покойным Шеймусом, сыном моего не менее покойного предшественника. Семейство Антуар всерьез полагало, что в заключенном ими брачном договоре ключевым было слов «наместник», а фамилия совершенно не имеет значения.

Услышав предложение дамы, ты метнул в мою сторону вопросительно-растерянный взгляд и отвернулся к распахнутому окну.

— Но, послушайте, — как можно спокойнее начал я. — Какое отношение к помолвке имею я? Наместник Думар и его сын мертвы, причем достаточно давно. Так почему вы решили возложить на меня выполнение этих обязательств?

— Дело в том, наместник, что я хочу помочь вам избежать больших неприятностей, — совершенно серьезно изрекла дама.

— Это каких же?

Вместо ответа она протянула мне прямоугольный лист бумаги, который все это время держала в руке. Точно так же оформлял свои манифесты Андерс, эти разбросанные то тут, то там листки то и дело попадались мне на глаза, пока мы с тобой шли во Дворец. Вот только, как оказалось, к Андерсу они не имели ни малейшего отношения. В этом отвратительном пасквиле говорилось о нас с тобой. Та же самая история, которую поведал мне Каллен: о маге-крови и его любовнике — тевинтерском эльфе, которые захватили власть в Киркволле, убив его настоящую защитницу — Мередит. Я протягиваю лист тебе, а сам ловлю взгляд леди Антуар и говорю:

— Вы хотите сказать, что верите написанному здесь?

— Я — нет, — с достоинством отвечает она, — во всяком случае, не всему. Однако народ легко поверит в эту... сказку, ведь вы сами подтверждаете сказанное там. Вы уже давно не юноша, но до сих пор не женаты. Кроме того, вас никогда не видят в женском обществе, а вот эльф, действительно, постоянно рядом.

— Фенрис — мой телохранитель, — скрещивая руки на груди, сообщаю я. — В его задачу как раз и входит сопровождении и охрана.

— Наместник, — дама иронично приподнимает бровь. — У стен есть глаза и уши, да вы и сами не особо скрываете вашу... страсть к нему, — она кивнула в твою сторону.

Я вижу, как сужаются твои глаза и подрагивают крылья носа — ты злишься, но пока еще держишь себя в руках. Еще бы, она специально говорит о тебе в твоем присутствии так, словно тебя тут нет, что может быть унизительнее?

— Послушайте, миледи, — я прилагаю массу усилий, чтобы не сорваться. — Мне кажется, горожан в последнюю очередь должно волновать, с кем делит ложе наместник!

— Если бы это было так, ваш предшественник не стал бы просить избавить его сына от кунари, — холодно парирует она. — Вы умны, Хоук, но вы не политик. Возможно, в Тевинтере на ваши забавы смотрели бы иначе, но не здесь! Тем более, в свете последних событий. Более того, неужели вы считаете, что Верховная жрица прекратит за вами наблюдать? Напомню, что Церковь осуждает такие отношения и вряд ли для вас будет сделано исключение!

— Прежде, чем мы продолжим эту архизанимательную беседу, я сам хотел бы кое-что у вас спросить. — Какую цель вы преследует на самом деле? В сторону ложное благородство! Правду, — я невольно сжимаю руку в кулак, и над ней роем взвиваются искры.

— Хотите играть в открытую? Извольте. Все равно об этом вскоре станет известно. Моя дочь, та, которая была помолвлена с Шеймусом, к моему глубочайшему сожалению и стыду не устояла пред искушением. Она случайно познакомилась здесь, в Киркволле, с антиванским дворянином, и этот негодяй соблазнил мою девочку. Он обещал, что женится на ней, как только закончит все свои дела, и увезет в Антиву.

Я начинаю догадываться, кто этот антиванец, но хочу услышать конец истории от самой дамы.

— Но всем этим планам не суждено было осуществиться, — продолжает она, — антиванца убили, а вскоре выяснилось, что моя дочь беременна. Я не могу допустить, чтобы имя нашей семьи было опозорено, а еще, мне отлично известно, что жизнь ее жениха оборвали вы, Хоук.

— И вы хотите, чтобы я женился на ней и дал своё имя чужому ребенку? Зачем это мне?

— Да затем, что женившись, вы заткнете рты всем авторам подобных пасквилей. — В  глазах дамы я читаю торжество. — К тому же вы получите красивую жену благороднейшей крови и заручитесь поддержкой аристократии Киркволла, упрочите свое влияние на тех, кто всегда служил опорой трону!

— А что, если эти писаки — правы? — резко бросаю я. — Возможно, я на самом деле маг крови?

— Наместник, эти выдумки могут напугать безграмотную чернь, но мы-то с вами знаем, что всё это сущий бред! — отмахивается она. — И вот еще что, я совершенно не требую от вас разрывать отношения с любовником. У каждого из нас есть свои слабости, верно?

— Нет.

— У вас нет слабостей? — не понимает или искусно делает вид, что не понимает она.

— Я не приму ваше предложение, — четко, ясно, почти по слогам повторяю я. — Поищите супруга для вашей дочери где-нибудь еще.

— Болван! — презрительно бросает леди. — Ты сам ставишь себе на лоб клеймо!

— Возможно, — отвечаю я. — И вряд ли тот антиванец женился бы на вашей дочери. Он был Вороном, миледи, и прибыл в Киркволл с определенной целью, очень далекой от женитьбы на местной красотке.

— Вы можете говорить что угодно, Хоук, — брезгливо поджимает она губы. — Цена слов любителя эльфов весьма невысока! Подумать только, предпочесть это, — женщина бросает на тебя испепеляющий взгляд, — девице благороднейшней крови!

— Не думаю, что имеет смысл продолжать этот разговор, миледи. Мой ответ — нет, — мне очень хочется просто выставить ее вон, но нужно держать себя в руках.

— Только что ты нажил себе врагов, ферелденский выскочка! — шипит леди Антуар и величественно выплывает из кабинета, а я едва сдерживаюсь, чтобы не придать ей дополнительное ускорение.

Но вот дверь захлопывается, а я на мгновение закрываю глаза, пытаясь убедить себя, что этот бредовый разговор мне только приснился. Нанцио Кальдера Ланос. Антиванский Ворон, явившийся в Киркволл за головой Зеврана. Он все-таки умудрился мне напакостить, даже будучи мертвым! Это по его милости я только что обзавелся влиятельными врагами «благороднейшей крови». Сукин сын!

Твои руки ложатся на мои плечи, я открываю глаза и встречаюсь с твоим встревоженным взглядом.

— Ты в порядке?

— В полном, Лито, — пытаюсь улыбнуться я. — Только что я счастливо избежал женитьбы!

— А может, стоило... — начинаешь ты, но я просто зажимаю тебе ладонью рот.

— Нет, не стоило. И ты это знаешь. Выяснить бы, кто автор этой похабщины, — я убираю руку и бросаю взгляд на пасквиль, который ты положил на стол. — Этот кто-то достаточно хорошо знает и тебя, и меня, раз упомянул Тевинтер.

— Верно, — киваешь ты. — Я поговорю с Варриком и Донником, может, им что-то известно. Как раз сегодня...

— У вас очередная партия в «Висельнике», — заканчиваю за тебя я.

Пожалуй, страсть к азартным играм — твоя единственная слабость. Раньше вы собирались в твоем поместье, теперь — в таверне Варрика. Твоя азартность меня не удивляет, порывистая и пылкая натура, легко вспыхивающая и быстро остывающая — ты такой, Лито.
И только две страсти владели тобой достаточно долго: ненависть к Данариусу и любовь ко мне. Первое закончилось со смертью магистра, второе ясно читается в твоих взглядах, ощущается в прикосновениях, чувствуется в поцелуях.

За карточным столом тебе везет далеко не всегда, и порой, мне приходится оплачивать твои долги, но это такая мелочь по сравнению с тем, что я получаю взамен. Я знаю, что сегодня мне придется лечь спать одному, потому что ты засидишься в таверне за полночь. Но тем сладостнее будет просыпаться от твоих поцелуев и ласк, которыми ты обязательно разбудишь меня по возвращении. Так ты благодаришь меня за терпение и понимание, которые так просто отыскать в себе, если любишь кого-то всем сердцем.

— Хорошо, Лито. Возможно, им что-то известно. Я не против писателей и поэтов, но ровно до тех пор, пока они не начинают строчить всякую гадость, не имеющую ничего общего с реальностью, — я на мгновение привлекаю тебя к себе, но тут же отодвигаюсь и возвращаюсь за стол. — Позови-ка Брана, у нас, кажется, еще какие-то послы на сегодня...

Ты спешишь исполнить мою просьбу, а я начинаю подбирать слова, которыми сообщу сенешалю, что собираюсь покинуть свой опротивевший так быстро пост.