Тонкие, холодные пальцы касаются моего обнаженного плеча, я вздрагиваю и, не открывая глаз, шепчу:

— Забирайся под одеяло, Лито, у тебя ледяные руки.

Ответом мне служит короткий смешок. Совершенно незнакомый и такой же ледяной, как и пальцы, сильно и больно сдавившие плечо. Я чувствую, как острые ногти впиваются в кожу, сдирая ее, открываю глаза и вижу прозрачно-серый, пристальный взгляд. И еще — яркое, багрово-красное, пульсирующее в такт с ударами моего сердца свечение, окутывающее тонкую фигуру незнакомки, неведомо как оказавшейся в моей спальне.
Я пытаюсь отодвинуться и с ужасом обнаруживаю, что не могу даже шевельнуться. Ощущение такое, будто сотни невидимых, тонких цепей приковали меня к постели. Кровавых цепей.

— Беззащитный Защитник, — слышу я холодное и язвительное. — Забавное зрелище! Жаль, что кроме меня этого никто не видит. Пока что.

Кто эта женщина? Как ей удалось проскользнуть мимо Тейра? Что она сделала со слугами? Бодан и Сэндал не так давно все же отправились в Орлей, но Орана и Хайрон продолжали исправно выполнять свои обязанности. Неужели она их... убила?

Все эти вопросы проносятся в моей голове, пока я изучаю её взглядом. Я чувствую в незнакомке магию. Враждебную, жестокую и такую же холодную, как светло-серые глаза. Такая же аура окружала Данариуса и Адриану. Магия крови. Тевинтерская. Неужели и этой нужен Лито?

— Почти угадал! — усмехается она, легко прочитав мои мысли. На подобное способны только очень сильные маги. Магистры. — Но мне не нужно его изрисованное тело, Защитник. Только душа.

— Кто ты? — с трудом выдавливаю я, потому что тело практически не слушается. Я не знаю, что за заклинание она ко мне применила, но его действие напоминает руну паралича, но не только обездвиживает, а и выкачивает из меня силу. — Чего ты хочешь?

— Я уже сказала, — она смотрит мне в глаза, — душу твоего любовника, Защитник. На меньшее я не согласна, — магесса подходит к двери и, не обращая на меня внимания, принимается вычерчивать на полу незнакомую мне руну.

Я знаю, для чего она это делает. Это ловушка, ведь для чего-то ты нужен ей живым. Но и рисковать тевинтерка не хочет, вероятно, знает, на что ты способен.

— Вот так, — улыбается она, — а теперь подождем твоего ушастого любимца. Демоны побери, и что вы в нём находите?

— Вы?

— Мужчины, — магесса презрительно усмехается. — Наверное, он слишком похож на женщину, да? Такой хрупкий, изящный, отвратительно-красивый! Он, вероятно, очень громко стонет под тобой? — она пристально смотрит на меня, требуя ответа на этот непристойный вопрос. — Во всяком случае, отец был им доволен. Во всех отношениях! — усмешка становится шире. — Или это ты — его наложница?

«Отец... был...доволен...» — звенит в моей голове, и я понимаю, почему мне показались такими знакомыми прозрачно-серые глаза женщины. Дочь Данариуса.
Лито никогда не рассказывал мне о семье магистра, а я не спрашивал, не хотел лишний раз ворошить такое болезненное прошлое. Да и, честно говоря, мне было совершенно неинтересно, сколько детишек успел состряпать его бывший хозяин.

Хозяин. С каких пор это слово окрашено у меня в черно-багровые тона и растекается кровавыми линиями по пылающей синим лириумным узором коже? С той роковой встречи в «Висельнике», когда холодные, почти прозрачные глаза Данариуса презрительно смотрели на меня, а с его губ сорвалось вот это: «Я слышу нотки ревности? Немудрено, юноша весьма искусен!»

Я был готов убить его за эти слова, но... Жизнь магистра принадлежала тебе, а я только помог тебе расплатиться с ним за всю боль, которую причинил тебе этот человек. Я был уверен, что на этом всё закончится, что мы с тобой больше никогда не услышим о магистрах Тевинтера, жаждущих тебя вернуть, но я ошибся.

— Невежливо молчать, если тебя спрашивает женщина, собачник! — брошенная ею молния прошивает моё безвольно распростертое на кровати тело. Не закричать сложно, но у меня это получилось, равно, как и криво усмехнуться ей в ответ:

— Это так важно?

— Вообще-то, нет, — магесса приближается к постели и внимательно смотрит на меня. — В любом случае, время ваших забав осталось позади. Теперь развлекаться буду я.

— Я могу тебе заплатить, выкупить его, — цепляюсь я за внезапно пришедшую в голову мысль. — Сколько ты хочешь?

Ответом мне служит её смех, ледяной, как и пальцы, стиснувшие моё горло:

— Ты и так заплатишь. Но свои деньги можешь засунуть себя в задницу, Защитник, уяснил? — хватка делается сильнее. — Твоя зверушка отняла жизнь у моего отца, а ты пытаешься откупиться от меня своими паршивыми деньгами?

— Всегда можно договориться, — пытаюсь я вовлечь ее в диалог, но моя хитрость проваливается, потому что пальцы женщины сдавливают горло еще сильнее, она наклоняется и шипит мне в ухо. — Если я чего-то хочу, я это получаю. Так было и так будет. Сейчас мне нужна душа твоего остроухого, и я её получу. Вот только... Боюсь, тебе не понравится то, как я это сделаю. А теперь — заткнись, Защитник, — это уже приказ, подкрепленный магией, лишающий меня дара речи.
Проклятье, я абсолютно беспомощен, а в это время внизу раздаются твои шаги. С каждым мгновением ты приближаешься к спальне, а я даже не могу предупредить, крикнуть, что ты шагаешь прямиком в ловушку.

Вот дверь открывается, ты делаешь ещё шаг и оказываешься заключенным в некое подобие «Дробящей темницы», только «прутья» её кроваво-красные и пока что они не сжимаются, ломая кости. Твои кости.

— Артур, что за... — начинаешь было ты, но тут спальню озаряет яркий магический огонь, и ты видишь её. — Лайра?! — удивленно расширяются твои глаза.

— Надо же, узнал! — усмехается женщина. — Ну, здравствуй... Фенрис. Кажется, именно такую кличку дал тебе отец. Он всегда любил называть питомцев странными именами.

На мгновение твои глаза встречаются с моими, а потом ты скрещиваешь руки на груди и спрашиваешь у магессы:

— Ну, и к чему все эти фокусы? — указываешь на свою клетку. — Отпусти его, и я пойду с тобой. Добровольно.

— Какая жертвенность! — в её светлых глазах вспыхивает издевательское веселье. — А с чего ты взял, что ты мне нужен? Меня всегда тошнило от твоей остроухой физиономии!

— Тогда чего же ты хочешь? — в твоем голосе искреннее недоумение.

— Сейчас увидишь, — она достает из висящей на поясе сумки небольшую склянку. — Знаешь, что это такое?

Ты отрицательно качаешь головой, а я начинаю догадываться, и от этого мороз пробегает по коже. Но я ничего не могу поделать.

— Мне всегда было интересно, как отец заставляет тебя подчиняться, — магесса осторожно поставила склянку на столик.

Затем, так же не спеша, вынула из кошеля, висящего на поясе, ритуальный кинжал и провела им по своей ладони — кровь заструилась по руке и потекла в склянку, смешиваясь с... твоей кровью, Лито. Я видел, что она творит заклинание, но не знал, что именно собирается делать, ведь абсолютно несведущ в магии крови.
Но вот содержимое склянки словно закипело и вспучилось, а в следующее мгновение магесса швырнула её тебе под ноги. На миг твою фигуру окутал багровый туман, а когда я снова смог тебя увидеть, то невольно вздрогнул. Такими пустыми глазами на меня смотрели воскрешенные некромантами мертвецы, у которых уже нет души, а тело подчинено воле поднявшего их мага.

— Я не только разгадала отцовский секрет. Я усовершенствовала его заклинание, — самодовольно сообщила женщина. — Теперь это существо полностью подчинено мне. Ненадолго, но этого хватит, чтобы исполнить одно моё желание. Возьми свой меч, раб, — звеняще ударили мне в уши слова. — И убей этого мага. Медленно убей.

— Да, госпожа, — произносят твои губы, а рука послушно тянется к висящему за спиной двуручнику.

— А чтобы было интереснее, я, пожалуй, позволю тебе немного побегать! — хихикнув, сообщает магесса, и удерживающие меня невидимые цепи ослабевают. Вот только, пока я был обездвижен, она успела вытянуть из меня всю силу, и теперь я не способен даже на самое простенькое заклинание.

— Убей его, раб! — повторяет магесса. — И принеси мне его голову!

Я вижу, как сверкающее лезвие меча начинает опускаться, и успеваю вовремя откатиться в сторону, а клинок разрубает одеяло, простынь и матрас.

— Лито... Послушай... Остановись! — я пытаюсь пробиться к тебе, но безуспешно. Ты неумолимо приближаешься ко мне, готовясь снова ударить.

Твои изумрудные глаза не выражают ничего. Это не ты. По крайней мере, сейчас. Ненадолго. Достаточно, чтобы потешить укрывшуюся за мощным силовым щитом тевинтерку. Она вернет тебе разум потом, чтобы ты понял, что натворил, и убил себя сам. Вот чего ей хочется. Сначала уничтожить твою душу, а с телом ты разделаешься самостоятельно.

Мне удается увернуться от еще одного удара, и я продолжаю отступать:

— Лито... Вспомни... Такое с тобой уже было. Воины тумана. Ты убил их, подчиняясь воле Данариуса. Теперь ты понимаешь, как он заставил тебя это сделать!
Ты не отвечаешь, но лириумный узор на твоей коже начинает светиться, и я из последних сил тянусь к магии в тебе:

— Ты можешь справиться с этим, Лито, — продолжаю я отступать, с каждым шагом приближаясь к магессе. — Ты всегда был сильнее любого мага, — мне снова удается чудом увернуться от твоего меча. Почти увернуться, лезвие вскользь задевает правое плечо, и по руке начинает струиться кровь.

Кровь. Если бы я только знал, как можно черпать из нее силу! Но мне это неведомо, я всегда держался в стороне от запретной магии. Идиот. Святоша недоделанный. Пригнувшись в последний момент, я умудряюсь сохранить голову на плечах и только сейчас замечаю, что все твои движения странно замедлены и именно поэтому я до сих пор жив. Что же происходит с тобой?

И тут меня озаряет — часть тебя до сих пор здесь! Я не знаю, как, но тебе удается бороться, сдерживать собственное тело.
Сияние клейм становится ярче, я чувствую пульсацию силы в тебе, ведь сейчас там, глубоко внутри тебя, происходит страшный бой между тобой и тобой. Цена победы — моя жизнь.

— Ты справишься, любимый... Я знаю, — договорить я не успеваю, под ноги попадается мой собственный тапок, я спотыкаюсь и падаю перед тобой на колени.

— Убей его! — слышится визгливый приказ.

— Да, хозяйка, — монотонный ответ такого чужого голоса, и лезвие меча касается моей шеи.

Я успеваю подумать, что это будет на удивление глупая смерть, а дальше комнату оглашает твой, полный ярости крик. Следующая за ним вспышка лириумного сияния нестерпимо яркая, волна силы, сопровождающая этот режущий глаза свет, буквально сметает магический щит тевинтерки и бросает меня на пол.
А еще через мгновение меч Милосердия легко отделяет от плеч голову магессы. Я вижу, как её тело падает к твоим ногам, а сам ты опускаешься на колени рядом со мной, хватаешь за плечи, невольно причиняя боль, и заглядываешь в глаза:

— Ты цел?

— Почти, — я невольно морщусь, бросая выразительный взгляд на продолжающий кровоточить порез, затем смотрю тебе в глаза, вижу в них тебя и спрашиваю.

— Как ты это сделал?

— Я не знаю, — пожимаешь ты плечами и рывком привлекаешь меня к себе. Я слышу, как часто и сильно колотиться твое сердце, как тяжело ты дышишь, вижу, как струится по горячей коже светлыми ручьями пот. — Что-то взбунтовалось внутри меня... Тело... Лириум... Я не знаю, как это получилось...

— Важен результат, — я пытаюсь унять дрожь и не могу, слишком уж близко на сей раз прошла смерть. — Похоже, твои клейма помогли бороться с её магией.

— Возможно, — ты встаешь сам и помогаешь мне подняться. — Создатель милосердный, я чуть не убил тебя, Артур! — похоже, теперь и до тебя дошел весь ужас случившегося. — Зачем ей это было надо?

— Она хотела твою душу, Лито, — говорю в ответ я. — После исполнения хозяйской воли, тебе вернули бы разум.

— Но... тогда я... Я убил бы сначала ее, а потом — себя, — ровным голосом сообщаешь ты.

— Её вряд ли, Лайра была не настолько глупа, чтобы позволить тебе это, а вот себя... Именно этого она и хотела. Данариус мог бы гордиться дочерью. У неё почти получилось.

— Ключевое слово — почти, — хмуро роняешь ты. — Никогда не думал, что клейма спасут твою, да и мою жизнь... Но как бы то ни было, теперь нам нужно избавиться от трупа, Артур.

— Согласен, но как? — я опускаюсь на кровать. — Я не могу заставить её отсюда убраться, а не некромант, Лито.

— Я знаю, — ты садишься рядом и сжимаешь мои пальцы. — Но это и не понадобится. Ты — Наместник, а эта женщина ворвалась в твой дом, желая тебя убить. Я сейчас просто напросто позову сюда стражников. Вот они пусть и убирают эту падаль! — ты бросаешь презрительный взгляд на труп Лайры.

— Погоди, но она ведь тевинтерка...

— На ней это написано? — поднимаешь ты бровь. — Неизвестная магесса вломилась в твой дом и собиралась тебя убить...

— Но тут вернулся ты... — подхватываю я твою мысль.

— И выполнил свои телохранительские обязанности. Я бы на твоем месте еще и собак на них спустил, за разгильдяйство! Куда такая стража годится, если всякая ведьма вот так запросто врывается в дом главы города и покушается на его жизнь? — совершенно серьезно добавляешь ты.

— Не знаю.... Стоит ли так уж... — пожимаю я плечами.

— Стоит. Я за стражей, Артур, — ты разворачиваешься и выходишь, успев все же на мгновение прижаться ко мне.


Я поднимаюсь с постели, выдвигаю один из ящиков стола, достаю склянку с лириумом и подношу к губам — нужно скорее восстановить силы.
Спустя несколько мгновений, я уже чувствую себя вполне сносно и даже умудряюсь исцелить свою рану на плече, к счастью, она неглубокая и особых усилий прилагать не требуется. Набросив на плечи халат, я спускаюсь вниз — надо же узнать, что случилось со слугами и моим мабари.

Пёс по-прежнему лежит на коврике у камина, но на сей раз он не поднимается, чтобы приветствовать меня радостным поскуливанием. Мне делается жутко от одной мысли, что он стал жертвой магессы. Я поспешно наклоняюсь и касаюсь шерсти Тейра - она теплая, а бока равномерно поднимаются и опускаются. Я слышу его дыхание, такое тихое и глубокое, так непохожее на обычное громкое сопение. Похоже, Лайра усыпила собаку, слава Создателю, что не убила. Я быстро провожу по его лоснящейся, золотисто-рыжей шерсти рукой, касаюсь холодного, влажного носа и поднимаюсь. Пусть спит, надеюсь, Тейру приснится что-то приятное.

Орану я нахожу в её комнатке. К счастью, эльфийка жива, просто находится в глубоком магическом сне. Пусть поспит. Ей не стоит видеть то, что сейчас лежит на полу моей спальни. Хайрон тоже крепко спит в своей крохотной комнатке. Слава Создателю, что они живы, ведь иначе их смерти были бы на моей совести.
Я зябко передергиваю плечами и решаю пока что сварить себе кофе, чтобы хоть чем-то себя занять.

— Господин наместник, с вами всё в порядке? — незнакомый мужской голос, раздавшийся за спиной, заставляет меня обернуться. Владелец голоса высокий, дородный мужчина стоит у порога, а рядом с ним еще один — немного поменьше габаритами, но обоих делают массивнее железные доспехи стражников.

Я помню, что эти латы Авелин выбирала лично и только сейчас понимаю, что вся эта история с покушением уже завтра станет известна ей, и мне придется давать своей подруге подробные пояснения. Но это будет завтра, а сейчас я недовольно сдвигаю брови и цежу сквозь зубы:

— Скажите-ка мне, любезный, какой прок от вас всех вместе взятых, если не далее, чем пару часов назад, меня чуть не убили?! Поднимитесь наверх и полюбуйтесь, господа! Проводи их, Лито.

Ты послушно киваешь и ведешь стражей городского порядка в нашу спальню. Я поднимаюсь следом за вами, и отвечаю на кучу вопросов, которые мне задает старший из мужчин, пока младший внимательно осматривает обезглавленный труп тевинтерки.
Эта беседа затягивается надолго, но, в конце концов, они покидают мой дом. Они уносят с собой тело магессы, обнадежив меня тем, что этим делом займется сама леди капитан, потому как покушение на Наместника — это не просто драка на улицах. Вполне возможно, что это — политическая акция моих противников.

Я уже начинаю жалеть, что послушал тебя и вызвал стражу. Лучше было бы по-тихому куда-то сплавить этот труп, да и все. А теперь меня ожидает долгая и очень увлекательная беседа с леди капитан. В том, что Авелин возьмет это дело под личный контроль, я нисколько не сомневаюсь. А потому завтра, вернее, уже сегодня утром, я сам отправлюсь к ней, не дожидаясь вызова.


Наконец-то мы остаемся вдвоем. Плотно закрыв за ними дверь, ты стремительно оборачиваешься ко мне, в несколько шагов преодолеваешь разделяющее нас расстояние и крепко прижимаешься ко мне всем телом.

— Это никогда не кончится, Артур! — в твоем голосе отчетливо слышно отчаяние. — Почему они не могут просто забыть о моем существовании? — взгляд совершенно измученный и больной.

Сочувствие, желание согреть и успокоить переполняют меня. Я глажу тебя по волосам и шепчу на ухо:

— Но всё уже и так закончилось. Лито. Или у Данариуса есть еще парочка мстительных отпрысков?

— Нет, Лайра была его единственной дочерью, — ты прижимаешься ко мне еще теснее. — А его жена... Она не настолько сильный маг, чтобы решиться бросить тебе вызов. Да и особой любовью к супругу они никогда не отличалась.

— Так это же здорово, — я осторожно глажу тебя по спине. — К тому же, теперь ты знаешь, что можешь им сопротивляться.

— Да, но... Я чуть тебя не убил, — покаянно шепчешь ты, прикасаясь к моему правому плечу. — Я пролил твою кровь.

— У меня её еще много, — пытаюсь пошутить я, но ты меня не поддерживаешь :

— Я действительно опасен, Артур...

— Не больше, чем я сам, — я касаюсь твоего уха губами. — Успокойся, Лито. Всё уже позади. Ты оказался сильнее, а значит — должен собой гордиться, а не заниматься самоистязанием. Магесса мертва, мы оба — живы, разве это не повод радоваться?

Ты отрицательно качаешь головой, продолжая всё так же крепко прижиматься ко мне и не поднимая глаз. Что же, в таком случае остается только одно средство, способное убедить тебя в том, что все хорошо.

Я обнимаю тебя за талию и, продолжая поглаживать по спине, начинаю нашептывать на ухо все успокаивающие слова, которые только знаю. Натянутый, словно струна на арфе, на которой играет Орана, ты вздрагиваешь от моих прикосновений, но постепенно все же расслабляешься. Твое дыхание выравнивается, тело утрачивает металлическую напряженность, и я веду тебя, все так же продолжая обнимать, в нашу спальню.

А там я ложусь на постель, притягиваю тебя к себе и начинаю легонько покачивать, словно ребенка. Так ты разделил мою боль после смерти матери, теперь — моя очередь. Я продолжаю говорить о том, что все уже кончилось, что больше никто не явится сюда за нашими с тобой головами, и что совсем скоро мы уедем из города цепей, скорее всего — навсегда.

Ты молчишь, внимательно слушая меня, и в какой-то момент засыпаешь на моей груди, успокоенный не столько словами, сколько теплом. Лежать на почти разрубленном матрасе не очень-то удобно, но я готов с этим мириться. Главное — твой крепкий сон, твое спокойствие, без которого я и сам не могу быть доволен жизнью и счастлив. Доброй тебе ночи, Лито.