Во внутреннем дворике замка царила тишина.

— Скучаешь по брату? — Касандер присел рядом с задумчивым Тау, любующимся игрой воды в фонтане.

Он был прекрасен в своем молчаливом забытьи. Голубые как небесные дали глаза, пшеничные волосы, точеные черты лица с ярко выраженными скулами, хищный разлет бровей.

Касандер покраснел. Он так бесцеремонно разглядывал своего бывшего врага, что забыл обо всех рамках приличия.

— Не знаю, — отозвался Тау, — правильно ли я поступил.

Касандер зажег кальян и затянулся терпкой субстанцией, обволакивающей бронхи хрипотой.

— Разве плохо поступать, как ты хочешь?

— Нет, — принц Эф покачал головой, — что это?

В руках он сжимал деревянную коробку с незамысловатым перламутровым орнаментом, найденную где-то на просторах замка.

— Музыкальная коробка, — пожал плечами Касандер.

Тау приоткрыл крышку. Комнату стали заполнять тревожные и в то же время манящие плачем звуки струнных инструментов. Музыка напоминала одновременное рыдание и смех сотни женских голосов, слившихся в единый изменяющийся ритм.

— Национальная мелодия, — пояснил Касандер.

— Красиво. Напоминает пламя огня.

— Да. Не зря называется «Танец саламандры».

— Под это танцуют? — удивился Тау.

— Да, конечно. Разве у вас не танцуют?

Касандер с интересом посмотрел на собеседника.

— Ну, у нас в музыке превалируют флейты и барабаны, поэтому танцы напоминают скорее боевое построение.

— Скучно, — отозвался Касандер, выпуская кольца плотного дыма. — Когда в танце нет страсти, то он лишен красоты.

— Я не знаю, о чем ты. Я не видел танцев архатейцев.

— Показать? — Касандер покраснел, но казался решительным.

— Если желаешь.

— А ты?

— Да, наверное, — Тау пожал плечами.

Касандер хмыкнул и неспешно отставил кальян.