Я закрыл за собой дверь и оказался в комнате, залитой солнечным светом. Здесь я нашел Тау, он сидел у окна и был всецело погружен в изучение военных карт. Перевожу дух.

— Что нового? — спрашиваю.

— Ничего, — холодно отзывается Тау, — придумал, как вернуть вам земли.

— Расскажешь?

— Подойди, — Тау поднялся с кресла.

Я сделал несколько шагов, но сердце так бешено заколотилось, что мне пришлось остановиться. Возбуждение прокатилось по телу, предательски концентрируясь между ног. Моим единственным желанием стало сразу прыгнуть на Тау, но я не имел право давать себе поблажек.

Как душно.

— Военная стратегия заставляет тебя смущаться? — Тау подарил мне взгляд голубых глаз.
Цепи натянулись.

— Нет, просто жарко, — ответил я.

— Надо укомплектовать ваши армии. Люди деморализованы и голодны. Твоим дворянам наплевать на народ. Фактически у тебя две армии: люди и маги. Все лучшее магам, а люди по боку, а ведь именно они рабочая сила, продвигающая войска к опальным твердыням.

— И что? Я ничего не понимаю.

Я всегда был главным в армии магов и не думал о простых солдатах, я вообще не знал, что они играют столь важную роль. Отец... он так и не научил меня военному делу.

— Ничего, — Тау опустил карту на стол, — хочу взять армию себе.

— Бери, — кидаю я.

— А тебя?

— Что? — испуг вожделения.

— Вот это тело.

Тау подходит совсем близко. Теплая волна разливается по мне, я вздыхаю, ловя ртом воздух.

— Я... — осекаюсь, горят уши. — Если хочешь...

— Хочу, — Тау наклоняется ко мне, гладя своими большими ладонями мое лицо.

Мне так хорошо. Не хочу останавливаться. Он притягивает мою голову к себе и погружается в поцелуй. Не могу не ответить. Я обнимаю его шею, прижимаюсь грудью к его мощному торсу. Цепи пляшут вокруг нас магическим хороводом. Из глаз в глаза перетекает пульсирующее желание.

— Ты сделаешь для меня? — шепчет Тау.

— Что? — не понимаю я.

— А что ты можешь?

— Для тебя все, — сейчас я не вру.

— Встань на колени... — произносит Тау, закусывая мочку моего уха. Меня ударяет волной. Столь оголенная страсть проходит по шее, разбиваясь на русла бегущего по коже тока.

— Хорошо, — шепчу я, хотя мое сознание бьет в колокол тревоги.

Колени касаются мягкого пола, и я смотрю снизу вверх на моего врага. Странное чувство. Я был уверен, что никогда не окажусь в таком вот унизительном положении перед Биа-Хатерии.
Я ошибся.

Тау спускает свои штаны — он влажен и уже возбужден. Я начинаю понимать, что он имел в виду. И это хуже фантазий Людвига о лизании их семейных ботинок. Намного хуже.

— Ева... — шепчет Тау, поглаживая мою голову руками.

Ева. Вот, значит, что Тау приготовил моей сестрице. Усмехаюсь. Какое омерзение. Я не могу. Но ведь член Тау — его часть, точно так же как и мой — часть меня. Все равно, как я могу взять его в рот? Дикость. Наверное, мои мысли сейчас напоминают мысли невинных девочек, впервые подвигнутых на минет развратными кавалерами.

Но я не девочка. Я правитель Архатея, сын великого короля, глава рода Милиотар. И я готов, поступившись гордостью, сделать это для Тау? Ева. Если он хочет тебя так унизить, то ничего не получится. Твой брат снова придет тебе на помощь и сделает все за тебя.

Я беру руками возбужденный член Тау и ловлю губами воздух. Надо лишь пошире открыть рот. Или как? Сначала я просто целую мокрую возбуждением головку, и солоноватый вкус остается на моих губах. Я закрываю глаза. Это всего лишь часть дорогого мне Тау. Он напрягается сладким ожиданием блаженства. Ладно, Тау, я сделаю это для тебя.

Погружаю его твердый орган себе в рот, лаская языком. Сначала очень трудно приноровиться, к тому же сбивают толчки Тау, пытающегося запихнуть свой член поглубже. Начинаю давиться, но продолжаю, сглатывая соленую слюну, перемешенную с чужой липкой страстью. Я ничего не умею.

Терплю. Дыхания не хватает. Но я привыкаю, причем слишком быстро. Неожиданно распахиваю глаза, будто на меня кто-то презрительно смотрит. Так и есть. Портрет моего отца, висящий на стене передо мной.

Суровое лицо отца. Массивный подбородок, высокий лоб, маленькие и злые глаза. Мой отец не прощает проступков даже после смерти. Интересно, что бы он сказал, увидев меня сейчас, сидящего на коленях с чужим половым органом во рту и рисующего языком узоры по набухшим венам. Как ему теперь сын, которого он так долго ждал?!
Он бы сжег меня на месте за позор фамилии Милиотар и оказался бы полностью прав.

Мой враг стонет.

Прости, папа, я не должен отвлекаться. У меня важное дело, надо доставить удовольствие нашим заклятым врагам Биа-Хатерия. Сейчас закончу с этим и примусь за следующего, там же вроде много принцев. Какая неуместная ирония.

Меня снова душит спазм.

Становится больно, не надо было смотреть на портрет отца. Он превратил мое сердце в отрытую рану. Проклятые цепи. Все должно было пойти не так. Наоборот! Но почему именно я на коленях? Тау обхватывает мою голову и начинает прижимать к себе, засовывая свой член еще глубже в мое горло. Спазм.

Терплю. Я обещал сделать это для Тау. Он хотел. А я... Кажется, по моей щеке катится слеза, она такая же зеленая, как и мои глаза. Надо успокоиться. Внушаю. Мне не больно. Я просто позор Архатея, правитель — удовлетворитель похоти. Не могу больше терпеть. Но все же мне некуда бежать.

Движения Тау становятся интенсивнее. Осталось просто немного подождать. Давай, Кас, ты сможешь. Но ведь Тау сейчас со мной и меня это греет. Глупо. Тау, как же жестоки цепи! Я просто слил партию — патовая ситуация. Не справился и поэтому я сейчас в подчинении.

Шах и мат.

Тау сдавливает мою голову и стонет, теплые брызги орошают горло, сползая по пищеводу. Принц кончает, а потом еще какое-то время двигает бедрами, наконец, вытаскивая из моего горла свой смягченный орган, и откидывается на кресло. По моим губам размазана густая и насыщенная удовольствием сперма. Меня трясет лихорадкой, и я не верю собственным глазам и памяти.

Ничего не произошло. Я в ужасе отползаю от Тау. Судорожно вытираю рот рукавом. Еще. И еще раз. Все равно грязно! Дотягиваюсь до дверной ручки.

— Ева... это было восхитительно, — шепчет утомленный Тау.

Ножи по коже.

Я опять бегу, вываливаясь в коридор. Боль. Нечем дышать. Меня еще сильнее лихорадит и бьет озноб, я отравлен сладкими водами, словно мышьяком. Сползаю по стене и почти ползу. Мне надо уйти. Нет сил терпеть.

Наступаю коленями на свои же волосы и распластываюсь на каменном полу. Холод плит утяжеляет разрезы моей души, но я все еще скован отвержением реальности. Холодно... так ужасно холодно. Хочу согреться.

— Ева... — в отчаянье шепчут мои опороченные губы.

И почему все так несправедливо?! Зачем я вообще родился? Мама хотела спасти меня, но ей не удалось. Пуповина меня не придушила, а ведь напрасно. И сейчас... Цепи связали меня. Я не смог остановиться. Не смог ему отказать. Поэтому сейчас я унижен и разбит.

Враг властвовал не на поле боя. Поздравляю Биа-Хатерии, но по-прежнему из нас двоих я выбираю себя. Тау и твоя семья, вы все еще ответите за мой сегодняшний позор.
Сплевываю.
Еще раз.
И еще...
Сплевываю, пока во рту не остается зачаток последней слюны, и горло не дерет вкусом соленой кожи, оставшимся после вмешательства Тау.
Закрываю глаза.
Дыхание камнем.
Правителю надо просто отдохнуть в душной лихорадке раскаяния.