Кольцо пульсировало таинственной зеленью. Я прикрыл его биение рукой. Биа-Хатерии так нещадно меня проклинали, что я не мог не чувствовать. Идиоты. Они даже не догадываются, что происходит на самом деле. Проклинать проклятого, что может быть глупее?!
Тау...

Я закрываю глаза, мотаю головой, отряхиваясь от воспоминаний. Хорошо, что всю неделю он был занят войной, очищал мои земли от сородичей, и мы не так часто пересекались.
Конечно, я безумно скучал. Хотелось вновь говорить с ним, наполняя свои глаза милым образом. Хотелось коснуться его жарких рук и нежных губ. Но...

Я не желал повторения своего позора. Меня пугало то, что неминуемо следует за поцелуями, и что становится неизбежным, если рискуешь отдаться бушующей власти любовных цепей.

Мне не нравилась моя роль. Мне не хотелось быть взятым приступом и... больше всего отвращало собственное желание делать все, что захочет Тау. Та готовность, с которой я встречал его просьбы, опрокидывала мою душу в пучину мрачных терзаний слепой боли и раскаяния.

Теперь совсем очевидно — я не справился со своими цепями. То душное терзание от прикосновений Тау, когда ловишь ртом воздух, а в груди покоя не наступает, не могло не свидетельствовать о моем безоговорочном поражении. Не так... не так я все загадывал!

Проклятые цепи. Теперь я ощутил на себе мощь моего страшного заклятия, которое я так бездумно кидал на врагов или, ради шутки, на приятелей. Я увидел черное дно пустоты и ослеп. Какое страшное заклятие я создал. Как колдуну мне плюс, как человеку — вечное проклятие.

— Я занял Гранд, — Тау вошел в комнату и оглядел меня с ног до головы.

Я тоже зацепился взглядом. Он был так прекрасен в черных доспехах Архатея. Пшеничные волосы и голубые глаза совсем не гармонировали с красным плащом и драконом, блестящим агатами на черных латах. Но они составляли столь изысканный контраст, подчеркивая естественную красоту принца, что я невольно залюбовался.

— Ты молодец, — отозвался я.

С момента присоединения Тау к нам мое войско начало стремительное наступление, тесня врага к его границам. Народ ликовал, славя мой род, а Юнгс напомнил пророчество про конец войны в период моего царствования.

Но я снова и снова раскладывал Таро.
Будущее неопределенно.
«Колесо судьбы».
«Повешенный».
«Богадельня».
«Смерть».
«Дурак».

Я начинал нервничать. Пусть мои глаза дракона не видят будущее, но я четко знаю — раз Таро молчат, можно ожидать сюрпризов от судьбы. Мне страшно.

— Ева, — тем временем произносит Тау.

Я вздрагиваю.

— Ты сегодня задумчива, — бросает он, смотря мне в глаза, — я пойду, переоденусь, а то пахну кровью.

— Да, — отвечаю я, тихо сходя с ума от злости.

— Я люблю тебя.

Взрыв, роняю лицо в ладони. Тау уходит. А я разрываюсь обидой, выпуская из души зеленные вихри, крушащие стекла ваз и зыбкую хрупкость цветов, причудливыми икебанами украшающих комнату.

— Ну какая я ему Ева?! — я срываюсь на крик. — Почему он постоянно ее видит! Разве я не достоин его внимания, его любви. Почему Ева?

«Я люблю тебя», — звучат в голове слова Тау. Как мне хочется на самом деле услышать эти слова, обращенные не к иллюзорному образу сестры, а ко мне. Ну почему? Почему я не могу противостоять снежному кому моих желаний? Я так хочу быть с Тау. Неужели мне придется принести себя в жертву его миражам?!

Я не должен. Но Тау, если бы я не знал, что нахожусь под действием заклинания, я бы сказал, что безумно его люблю. Как я мог. О, ненавистные Биа-Хатерии! В ответ проклинаю вас вдвойне за то, что подтолкнули меня к сладкой бездне, из которой нет спасения. Тау — ваш отпрыск, а я умираю от любви к нему.

Ева. Мне и тебе есть что сказать! Ева, ты забрала у меня счастье. Ты убиваешь обе мои любви. Ты отказываешь мне, а еще невольно забираешь Тау. Даже цепи на твоей стороне! Лаская мое тело, Тау представляет тебя, ненаглядная сестра. Почему так... Почему никто не оставил в сердце место для меня?.. Как больно!

Тау, хочешь видеть Еву? Хорошо, я сделаю все для тебя. Цепи ломают мою душу, заставляя плясать под твою дудку, мой извечный враг. Ладно. Все равно мне так приятно находиться с тобой рядом, Тау. За эти минуты я готов отдать все.
Свою гордость.
Свою душу.
Себя.
Архатей...

Нет. Что я такое говорю?! Только не Архатей! Я не должен даже допускать подобной мысли. Но призрачное величие Архатея меркнет на фоне образа Тау. Я вздрагиваю от внезапного осознания своих же собственных чувств. Страх растет из глубины души. Но...

Я решу эту проблему чуть позже, а сейчас я хочу угодить Тау, унизиться, но сделать его счастливым и снять на миг страдания от моих зловещих цепей. Зову голема.

— Принеси мне платье, — шокирую жалкое чучело просьбой.

Мой слуга ошарашен, но беспрекословно выполняет приказ правителя. Он скор, да и я не медлю, быстро справляясь с многообразием складок девичьего облаченья. Стою перед зеркалом в платье. Сиреневый цвет мне к лицу. Ткань обрисовывает все угловатости фигуры, обостряя различия с Евой. Я и не думал, что у меня столь широкие плечи, по крайней мере, женская одежда подчеркивает их, а глубокий вырез обнажает кости ключиц, торчащие незащищенным загаром моей юной кожи.

Я срываю с себя обруч повелителя и распускаю волосы. Они падают на плечи каскадом черного водопада. Заплетаю две косички, точно как носит Ева. Да, мы действительно похожи. Из зеркала смотрит моя сестра, только выше и крупнее обычного. Правильно, ведь в зеркальной глади вовсе не Ева, а я... Правитель Архатейский! Какой обман.

Я так жалок. Хочется поскорее скинуть с себя тряпки и кинуться в воду, смывая налет проклятой страсти.

— Ева.

Я вздрагиваю и оборачиваюсь. Тау стоит на пороге и улыбается, протягивая ко мне руки.

— Ева, наконец-то ты пришла, — шепчет он, — я так ждал, мне кажется, раньше была не ты. Кто-то еще. Но... Ты прекрасна.

Стараюсь не разрыдаться. Я и так не защищен в своей безудержной слабости к Тау, а он бьет по израненному сердцу, попадая прямо в цель. Его взгляд затуманен, цепи натягиваются, привлекая меня к нему.

Что сейчас творится в его голове? Я не хочу знать. Достаточно слышать, как он обижает меня именем сестры. Мы целуемся. Он страстен как никогда. Хочу быть ближе к нему, хочу его любви на своем теле. Меня сводит дрожью, раскатывающейся горячей волной по всем участкам организма.

Тау поднимает меня на руки и опускает на софу, ложась сверху и задирая мне юбку. Я вдыхаю аромат его тела, его волос, и меня буквально разрывает на части желанием отдаться ему. Ночь растекается по небу, гася свет в моих глазах. Какое жаркое дыхание.

— Ева, я люблю тебя, — шепчет Тау, покрывая мою шею поцелуями.

Его ничего не смущает, так почему меня должно?! Повелитель Архатея обезоружен и обязан отдаться в плен. Именно отдаться. Я и сам хочу познать всю глубину моей черной страсти, окутанной крепкими цепями. Мне больно оказаться поверженным, но я сделаю это для Тау.
Тау, я дарю себя тебе. Ради тебя я стерплю все.

— Возьми меня, — шепчу я, не узнавая свой голос в порывах отрывистого дыхания.

— Ева, — шепчут губы принца.

Пускай он называет меня именем сестры, сейчас это неважно. Я устал бороться, я просто хочу любви, хоть иллюзорной, но жадной и взаимной.

— Войди в меня, Тау, — повторяю я свою готовность.

Мой первый опыт, мой первый любовник. И он в мечтах не обо мне.
Больно.

Тау срывает с меня платье, и я трепещу рассекреченной наготой в сильных руках принца Эф. Я запрокидываю голову и закрываю глаза, стараясь не думать о том, что будет дальше.
А дальше меня переворачивают на живот, ставя в рабскую позу.

Закусываю губу, моля предков о прощении своего недостойного поведения. Тау обхватывает меня за пояс, но я обещаю себе вытерпеть. Он врывается в мое тело, обжигая болью и ужасом. Раненная душа ищет спасения в слезах. Я вскрикиваю. Но дороги назад нет.