Сигизмунд поерзал на кровати. Жутко затекла рука. На ней свинцовой гирей покоилась голова Сабиты. Девушка еще спала, мерно посапывая аккуратным носиком. Ее лицо освещало утреннее солнце, наполняя кожу отблесками ровного загара. Сигизмунд любовался красотой возлюбленной сквозь сонный прищур.

Башенные часы главной площади пробили девять раз. Самое время вернуться во дворец, король Людвиг вставал на одиннадцатый удар, и к тому времени надо было успеть вернуться незамеченным. Сигизмунд недовольно поморщился, очень не хотелось покидать гнездышко, насквозь пропитанное сладкой негой любви. Но обстоятельства властвовали над принцем.

Осторожно отстранив от себя Сабиту, Сигизмунд сел на кровати. Он потер заспанные глаза, размял перетруженные за ночь мышцы спины и несколько раз печально вздохнул. Принц уже было хотел вставать и одеваться, как вдруг его взгляд упал на тумбочку возле кровати.

На красном дереве покоился амулет. Это был маленький волнистый меч, с рубиновой сердцевиной, опутанный серебряной цепочкой. Принц с интересом притянул амулет к себе. Меч блеснул солнечным всполохом, будто реагируя на прикосновения чужака.

— Диковина, — пробормотал Сигизмунд, — возьму себе, будет напоминать о Сабите.

Недолго думая, он намотал цепочку на руку и принялся одеваться. Сабита так и не проснулась. Когда в следующий раз раздались удары часов, Сигизмунд уже вальяжно проходился по коридору дворца.

— Заглянул сменить повязку, — заявил принц с порога, заходя в дворцовый лазарет.

— Очень своевременно, — учтиво кивнул худой невысокий мужчина в белом балахоне.

Это был семейный врач королевской семьи и по совместительству главный эксперт в магических вопросах. Он вел свои расследования, и касались они в большинстве своем деятельности архатейских магов.

— Рана почти зажила, — произнес врач, накладывая новую повязку, — вам повезло, Ваша светлость.

— Да уж. Лев был гигантским, — Сигизмунд расслабленно прикрыл глаза, — но, знаешь, что мне не дает покоя?

— Не имею представлений.

— Почему лебедь не среагировал.

— А здесь как раз все просто, — улыбнулся врач с лукавством знатока.

— А ну-ка!

— Не магическое было воздействие.

— Как это? — Сигизмунд скептически всплеснул руками. — Хочешь сказать, лев из огня — это явление ординарное?

— Ну, это не совсем магия. Лев — монад, воплощение души мага. В момент, когда активен монад, его хозяин спит. Душа отделяется от тела и принимает форму, заложенную магом. Фактически монад — физический объект, поэтому ваш лебедь не забил тревогу.

— Господи, у этих магов все сложнее паутины из клубка шерсти!

— Да, ваша правда. Хотя монады не самое сильное оружие, ими активно пользуются кланы наемников. Для их профессии удобство налицо.

— Каких только зловредных вещей не понапридумывали!

— Зато, если убить монад, умрет и сам владелец.

— И как его убить? — Сигизмунд распахнул глаза и заинтересованно посмотрел на врача.

— Достаточно просто. Всего лишь надо уничтожить инструмент управления. Но тут и самое сложное — его отыскать.

— Что еще за инструмент?

— Фетиш, вещь, с помощью которой маг управляет монадом. В этом предмете содержится воплощение духа, его сила. Погружаясь в сон, маг активирует предмет, выпускает дух, а сам мысленно держит образ предмета в голове и, когда приходит время, дает команду духу туда вернуться. Если вещь уничтожить, ее образ разрушится. Маг не сможет вернуть дух и отделиться от монада. Сила закончится, душа мага растворится, а монад просто распадется на атомы.

— Угу, здорово. Только вот нереально найти такой предмет. Это ведь может быть что угодно.

— Не скажите! Архатейцы любят фамильные реликвии, которыми можно гордиться и выставлять напоказ. С другой стороны, вещь обязана быть удобной и функциональной. Так что, скорее всего, надо полагать, фантазия у магов небогата. Ищите перстень, серьгу. Что-нибудь оригинальное, но незамысловатое.

— Как это что ли? — Сигизмунд в шутку продемонстрировал кулон Сабиты.

— Ого! — врач пригнулся и жадно впился в безделушку. — Какая редкость! Откуда у вас это?

— А что? — недоверчиво протянул принц.

— Так это же, — врач нервно дернул руками. — Это же и есть оно. Инструмент управления. Смотрите, на рубине гравировка. Знак огня, заклинание отделения души от тела и печать древнего и известного рода наемных убийц Хамон. Ошибки быть не может, я ни с чем не перепутаю их скрещенные сабли. Поверьте, я потратил кучу времени на изучение деятельности архатейских наемников!

— Ты бредишь! — гневно выкрикнул Сигизмунд, убирая кулон за пазуху.

— Ваша Светлость, я уже двадцать лет вам служу. И моя семья издревне служила вашим предкам. Я не стану лгать. Я уверен, вещь принадлежит роду Хамон. И также считаю, что именно они на вас покушались. Принц, скажите, у кого вы взяли эту диковину! Ради вашей же безопасности!

— Не твое дело! — грубо осадил Сигизмунд. Он спешно одевался, но руки тряслись, мешая совладать с пуговицами царских одежд.

— Но... я обязан.

— Я сам решу эту проблему. Не лезь, — принц сердито мотнул головой и, бросив застегиваться, стремительно вышел из лазарета.

***

— Сигизмунд? — Сабита растерянно взглянула на растрепанного принца, так внезапно ворвавшегося в ее покои.

— Я-то Сигизмунд, а вот кто ты - еще вопрос! — гневно выпалил он.

Девушка вздрогнула, но тут же ее лицо наполнилось ледяным спокойствием.

— Значит, это ты взял мой амулет, — спокойно произнесла она. — А я уже начала беспокоиться, что потеряла его.

— Мне все известно! — Сигизмунд демонстративно положил руку на эфес меча, который на этот раз прихватил с собой явно не для самозащиты.

— Догадалась, не дура, — Сабита откинула накидку, под которой таились красные кожаные латы, столь украшающие ее идеальное тело.

— Уже приготовилась к следующему удару?

— Без амулета придется действовать голыми руками.

— На! — проревел принц, швыряя кулон в лицо девушки. — Подавись!

Кулон угодил в доспех и с глухим звоном отскочил на пол.

— Как благородно, — Сабита пожала плечами и подняла амулет. От ее прикосновения рубин запульсировал пламенем.

— Наглая тварь! — с обидой кинул Сигизмунд

— Ну, кто же я еще, — с издевкой протянула Сабита. — Конечно! А то, что я служу своему народу не в счет.

— Я признаю сражения на поле боя, а не такие грязные методы!

— Напрасно. Партизанские движения весьма эффективны. А наемники просто незаменимы в тылу.

— Заткнись, дура! Тебе чужды человечность и благородство, поэтому прекрати играть в героиню. Тебе ведь платят за грязный труд.

— Сколько громких эпитетов, — Сабита презрительно отмахнулась, — думаешь, не нужна компенсация, если приходится каждую ночь спать с ущербным калекой?

— Шлюха! Да ты просто продажная баба! — Сигизмунд скривил рот. — И как я мог тебя полюбить!

— Я профи, — девушка с издевкой подмигнула.

— Ты тварь, вот кто ты! Только такие бессердечные твари, как ты, могут изображать любовь столь убедительно. У тебя нет ничего святого, ты пустышка!

— Принцу Эф не понять. У меня есть долг, обязательства и честь рода Хамон, лучших убийц под прикрытием. Моим заданием было втереться в доверие к старшему принцу, влюбить его в себя, выведывать секреты, а потом убить. И я выполняла задание, а чувства здесь не берутся в расчет.

— У тебя их нет, ты просто мерзкая гадина!

— Да откуда тебе знать? Ты, уязвленный обиженный мальчишка, выросший на всем готовом в теплом замке папаши. Ты ведь далек от жизни простых людей, не знаешь, что такое голодать или мерзнуть, оставшись без крова. Никогда не дойдет до тебя, что можно пожертвовать очень многим ради мира и победы, чтобы больше никто не страдал.

— Благородство? — Сигизмунд расхохотался. — Фальшиво звучит из уст маленькой расчетливой суки. Да я был готов на тебе жениться, убеждать отца отдать мне трон, лишь бы ты надела корону, а ты... Ты просто растоптала любовь. Ненавижу!

— Тогда давай покончим с нашим курортным романом, — Сабита прикрыла глаза, входя в легкий транс.

Рядом с ней материализовался огненный лев, готовый к приказаниям хозяйки. Девушка щелкнула пальцами, и огненный лев ударил лапами по полу. Его пасть раскрылась, извергая пламя. Сигизмунд выхватил меч и поднял его перед собой. Неожиданно Сабита рассмеялась, закидывая голову назад. Лев стал блекнуть.

— Что здесь забавного, тварь?! — процедил сквозь зубы принц.

— Как же может меняться лицо человека, — произнесла девушка, поднося палец к губе, — вчера полное любви, сегодня излучает ненависть.

— Ты ожидала чего-то другого?

— Нет. Я готова к битве. Хотя, — Сабита с печалью в глазах остановилась на мече, — против оружия, закаленного кровью лебедя, у меня нет ни единого шанса. Ты знаешь секрет управления монадами и уничтожишь его с первого удара. Грустно, я не выполню задания и никогда больше не увижу Архатей.

Тоска наполнила зеленые глаза девушки. У Сигизмунда кольнуло сердце, но он подавил столь нелепый приступ нежности к врагу.

— Просишь пощады? — съязвил он.

— Нет. Сожалею, что не увижу дом. Я скучаю по нему.

— Никто тебе не виноват! Расплата за лицемерие!

— А я давно готова к смерти, только лицемерие скорее в тебе, а не во мне!

— Во мне? Ах, ты неблагодарная! — Сигизмунда затрясло от ярости. — Да я искренне любил тебя и был готов на все лишь за одно только слово одобрения. Я бежал к тебе со всех ног, выкраивая минуты для общения, забывая о политике и о важных государственных делах. Я забросил вопросы благополучия Эф ради тебя. И это в военное время! И я лицемер?! Мне даже было наплевать на твое низкое происхождение! А ты?! Играла на моих чувствах, пользовалась моим увечьем, чтобы продемонстрировать небывалую любовь. Тьфу! Да меня тошнит от тебя, проклятая интриганка!

— Сколько заслуг! Похоже, я должна поставить тебе памятник, — скривилась Сабита, — чего ждешь? Давай, отомсти мне, утешь больное самолюбие. Накажи эту бессердечную архатейку, ведь если она из стана врагов, то явно не человек, — девушка нервно потрясла головой. — Тебе и мысль не придет, каково мне было разыгрывать спектакль. Я видела твою искреннюю любовь, и мне было стыдно. Но ты ведь не поверишь. Да мне рыдать хотелось от осознания, что придется плюнуть в душу, по сути, неплохому человеку, который ничего кроме добра мне не сделал! Да я лгала. Но за мной Архатей, я служу его интересам. А за тобой корона Биа-Хатерии. Наши чувства и эмоции уступают положению. Обстоятельства выше эмоций.

— Ей было жаль! — передразнил Сигизмунд. — Очередная порция вранья. Да, я сын короля, но я тоже умею чувствовать и хочу понимания. А ты заставила меня расплачиваться за любовь. Сволочь! И таких, как ты, тысячи вокруг. Для вас мое происхождение оказывается решающим, и не интересно, что я за человек. Принц Эф — лакомый кусок, да?

— А ты еще не привык? Не жди ничего истинного и правдивого, если родился принцем. Вокруг всегда будут лжецы, подхалимы и такие, как я.

— Да я проклинаю свой статус, он лишил меня возможности просто любить и доверять. Мне не нужны ни престол, ни царские одежды, ни дворцы. Жажда обычной жизни сводит с ума. Смотрю сейчас на тебя, и мне все сильнее отвратительны люди. Архатейцы, какие же вы все негодяи!

— Ага, а эфийцы как обычно во всех своих неудачах обвиняют Архатей, — Сабита развела руками.

— Убирайся! — неожиданно прокричал Сигизмунд и повернулся к девушке спиной. Меч лег в ножны.

— Что?.. — растерялась Сабита.

— Я сказал, пошла вон! Видеть тебя больше не хочу, убирайся! Чтоб ноги твоей не было в Эфах. Иди, давай, в своей любимый Архатей, служи ублюдку Касандеру. Вы друг друга стоите!

— Ты всерьез отпускаешь меня? — Сабита ошарашено отпрянула назад.

— Не хочу пачкать руки, — с силой выговорил Сигизмунд и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

— Вот она... Любовь! — протянула пораженная девушка, смотря ему вслед.