Юнгс танцующей походкой вывалился из ванной комнаты, наспех свернул постельное белье и кинул в угол.

— Надо будет отдать служанке, чтоб постирала, — протянул он, замирая возле зеркала.

Пригладив кудряшки, покрасовавшись и поиграв мускулатурой, барон довольно улыбнулся своему отражению. По виду Дерфи можно было сказать, что его жизнь удалась. Он буквально излучал успех.

Неожиданно в дверь тихо постучали. Юнгс быстро влез в штаны и, приняв вальяжную позу, устроился на диване.

— Входите! — крикнул он.

В комнату медленно вплыла Сабита. Вид у девушки был, мягко говоря, нерадостный. Понуро опущенная голова и темные круги под глазами выдавали тяжелые душевные переживания.

— О, Хамон! — радостно протянул Юнгс, махая рукой. — Давно не виделись. Извини, встречаю в неглиже.

— Привет, Юнгс, — отстраненно произнесла Сабита и присела на край кровати.

— Выполнила задание?

— Нет, я провалилась. Меня рассекретили. Но я нанесла глубокую душевную рану принцу, он нескоро оправится.

— Что ж, — барон помрачнел и задумчиво мял мочку уха, соображая как ему поступить.

— Можешь меня наказать.

— Смеешься что ли?! — неестественно громко хохотнул Юнгс. — Ты вернулась домой, поздравляю. План не удался, ну да черт с ним. Главное, мы щелкнули Биа-Хатериев по носу, теперь они будут опасаться каждого шороха. Разве не здорово?

— Должно быть, да, — кивнула Сабита.

Юнгс удивленно приподнял бровь, как будто только сейчас заметил удрученность гостьи.

— Что-то не так?

— Все хорошо... — девушка вздохнула.

— Да ну! У тебя на лице написано «Сплин». Тебя явно что-то не устраивает.

— Юнгс, ну, я. Не знаю.

— Не хмурься. Посмотри на меня.

Сабита вскинула голову, и глаза магов встретились. Зелень колдовских взглядов блеснула, обнажая эмоции обоих визави.

— Ты разве не хотела вернуться на родину? — сухо произнес барон, но уголки его губ чуть заметно опустились.

— Я рада приезду в Архатей, — глухо отозвалась девушка.

— Так много раз говорила мне о тоске по дому, что я думал, ты начнешь плясать по возвращении. И что я вижу? Ни радости, ни веселья, а какая-то похоронная мина. Кого хороним, Хамон? М? Очнись, приди в себя.

— Просто последнее задание заставило меня всерьез задуматься о том, что я делаю. И насколько правильно поступаю.

— Да ну! — присвистнул Юнгс.

— Я на полном серьезе! Зачем мы уничтожаем друг друга? — в глазах Сабиты блеснули слезы.

— Так устроен мир, — Дерфи развел руками.

— Вот видишь! Ты не хочешь задуматься. В Эфах полно простых людей, которые устали от войны. Они изо дня в день ходят на работу, занимаются домашними делами, нянчат детей и совершенно не думают о политике. Среди них есть и добрые честные люди, и подлецы. Все как в Архатее! Они такие же, как и мы.

— Только враги, — кивнул Юнгс.

— Так глупо! — с досадой выкрикнула Сабита. — Мне было мерзко, когда Сигизмунд несправедливо меня обвинил в лицемерии. Он не знал, как мне было больно и совестно его обманывать. Это ужасно лгать человеку, который тебя любит. Он же не виноват, что родился в семье правителя.

— Принца пожалела? — строго спросил барон.

— Не в том дело. Скорее он меня пощадил и отпустил, хотя мог,точнее, обязан был убить. Вот я и подумала, может, мы просчитались. И нет между нами огромной разницы. Мы все люди и хотим жить. Так почему бы просто этого не делать?

— Да, да, все хотят любви и счастья, — Юнгс прищурился, иронично передразнивая шпионку,
— Знаешь, Хамон, улыбнись. Твоя хандра пройдет.

— Я надеюсь. Мне тяжело сейчас.

— Ничего. У тебя акклиматизация, — Юнгс просто таки излучал добродушие, — молодец, что зашла поделиться переживаниями. Беседа разгоняет душевные тучи. Давай лучше выпьем за твой приезд!

— Ты не сердишься?

— Нет, конечно! Ты имеешь право на собственное мнение, я же не моралист, чтобы тебя судить. Демократия нас спасет.

Барон иронично махнул рукой и чуть поморщил нос.

— Шутишь, издеваешься, — Сабита покачала головой.

— Забудь! Я не злюсь, никаких проблем.

Юнгс взял с прикроватного столика словно приготовленную заранее бутылку с красной жидкостью и наполнил два стакана, заботливо протягивая один девушке.

— Точно не сердит? — произнесла она, беря бокал.

— Ага, пусть вино заглушит твои переживания, — Юнгс поднял бокал и первым сделал глоток.

Сабита последовала его примеру.

— Сладкое, — произнесла она.

— Конечно, из сердца Кайской долины.

— Странный привкус.

— Особый сорт.

— Интересно.

Юнгс улыбнулся. Они посидели еще немного, пока не опустели бокалы. Потом шпионка ушла. Как только за ней захлопнулась дверь, Юнгс кинулся ко столу, открывая потайной ящик с особыми и смертоносными ядами, и, быстро отыскав пузырек с зеленой жидкостью, осушил одним глотком.

Ноги мгновенно ослабели, барон осторожно опустился на пол. Дыхание стало тяжелым, сердце с трудом качало кровь. Юнгс замер, пережидая время. Но вскоре приступ прошел. Противоядие подействовало, победив ядовитые реки вина в крови. Тогда барон принялся медленно одеваться.

— Сомнения у нее, — тихо произнес он с долей злости, — как же! Жалость разыгралась. Нашла, кому жаловаться. Не могу же я позволить сомнениям захлестнуть ряды магов. Хамон. Ведь она могла предать Касандера в самый важный момент. Мой бедный повелитель. Нет, слишком высоки ставки. Нельзя допускать просчета, слабые звенья не имеют права на жизнь. Все ради тебя, мой сладострастный Повелитель.

Юнгс накинул черный балахон и снова взглянул в зеркало. Его образ источал бескомпромиссную силу. В тот день известный род наемников потерял своего лучшего бойца.