Парк, сумерки бесконечно долгого дня, дорога от ворот к замку. По ней движется одинокая фигура.

— Лиза! — кидаюсь навстречу, в объятия к своей молочной маме. Она до сих пор пахнет детством, медом и спокойствием волшебных сказок. Кажется, она вся соткана из ласки доброй нянюшки.

— Ты совсем повзрослел, малыш Касандер, — Лиза проводит по моей спине. И мне становится стыдно.

— Я все тот же, — бурчу я, краснея.

— Не стесняйся себя, все хорошо, — она как обычно механически улыбается. — Первая любовь — это нормально. Наконец-то, ты решился попрощаться с невинностью.

— Но я был с другим мужчиной...

— Не думай об этом. Любовь прекрасна в любом своем проявлении.

— Мне стыдно, — признаюсь я, — обманом завладел другим человеком. Да и сам погряз в чарах.

— Нет, мой малыш, ты чист. На тебе нет цепей.

— Что? — я резко отстраняюсь и ошарашено поднимаю брови.

— Смотри, — Лиза протягивает мне чуть голубоватый кристалл отражений.

Я отрицательно мотаю головой. Тогда Лиза, по-матерински охая, сама активирует силу кристалла. Он поблескивает синими огоньками.

— Видишь? — спрашивает она, поднося кристалл ко мне и водя им в воздухе.

— Нет, ничего, — автоматически отвечаю я.

— Верно. Будь на тебе сеть заклятия, кристалл покрылся бы черными прожилками. Ты чист. Кроме цепи, приковавшей Тау, в твоей ауре ничего нет.

— Но, — я падаю на лавку, оказавшуюся так удачно поблизости, хотя для парковой аллеи ничего удивительного, — тогда. Почему же я?

— Ты просто полюбил, — улыбается моя молочная мама, — с присущей тебе невинностью и искренностью. Сила твоей любви огромна. Ты сам поверил в цепи и снял все ограничения, убедив себя, что с ними невозможно бороться.

Тру переносицу. Я догадывался. Глупости! Я знал. Просто верил, что не владею собой и списывал личный позор на магию цепей. Так было проще. Проще знать, что выбор тебе не принадлежит, что не ты очерняешь великих предков, и не ты, правитель Архатея, стоишь на коленях перед врагом, которого надо презирать, а не любить.
Безответственно.

— Лиза, что мне делать? — задумчиво спрашиваю я. — Моя любовь не имеет смысла. Все кончено.

— Да. В мире чувств ты не властен, прими урок судьбы.

— Я не могу — слишком больно.

Она кладет голову мне на плечо.

— Боль пройдет, малыш Касандер, все пройдет. Не все дается так легко, как магия покорялась тебе.

— Лиза. Мне так одиноко и пусто.

— Не бойся пустоты, за ней скрывается другой мир, полный жажды жизни.

— О чем ты? — удивляюсь я.

— Ты сам часть пустоты. Ты ведь на половину голем.

— Что? — срываюсь на ор, — это бред!

— Да, — кивает головой Лиза, — по факту бред, но ты пил молоко голема, наверное, его пустота коснулась твоих губ, отравив кровь, — она касается моих губ робким движением пальцев. — Прости. Я ведь...

— Я не хочу этого слышать! — отбиваюсь от наваждения и трясу головой.

— Касандер.

— Ты спасала меня на суде, когда против меня ополчились все кланы, и Шерук в том числе, требуя у отца справедливого наказания. Големы не способны на проявление собственной воли! Так что не придумывай!

— Собственная воля? Брось. Мне приказали защищать тебя, чтобы никто не догадался о моей истиной сущности. Милый Касандер, посмотри правде в глаза.

— Замолчи! Ни слова больше!

— Ты и сам знаешь, что я голем.

— Да, я знаю, но я не хочу думать об этом. Потому что тогда получается, кругом сплошной обман, и кроме Юнгса ни один человек меня никогда не любил. Если это правда, я умру.

— Ты всегда знал мою правду, — печально протягивает Лиза. — Я голем, — она нажимает голосом, повторяя неугодное слово. — Голем.

— Но магия.

— Шерук пожертвовали своим представителем, — Лиза знает все ответы на мои нелепые вопросы в попытках отбиться от горькой истины. — Я владею простейшей магией, первый уровень. Если пожертвовать душу мага, голем сможет показывать фокусы, как я.

— Зачем? Почему они тебя создали? — боюсь своих слов. — Не успел я родиться, как меня уже поспешили обмануть. Почему?

— Шпион у Миллиотар, надсмотрщик у маленького наследника.

— А Шерук?! Их-то интерес где?! — замолкаю. — Опять Чивори! Земли и амулет, украденный у вашего клана много веков назад. Такова их плата?

— Да.

— Суки.

— Чивори желали избавиться от наследника Милиотар, заменив его сыном Фреи и Металла. Они жаждали узнать твои секреты и слабые места, а чтобы никто не заподозрил подвоха, они обратились к стороннему клану Шерук.

— Все рассчитали. Твари.

— Но Шерук так старались сделать из меня идеального шпиона, что вложили немыслимое количество любви к тебе, мой малыш. Я, правда, тебя люблю, — Лиза дотрагивается до моей щеки и становится тепло, — не знаю, как у людей, но то, что в моей груди сжимается при взгляде на правителя Касандера, я называю любовью.

— Големы не могут чувствовать, — как по заученному отвечаю я.

— Тебе виднее, мой сильный маг! — в ее голосе слышится гордость. — Но я люблю, поэтому приехала сюда. Я не смогу вынести, если причиню тебе вред.

— Нет! Даже не продолжай! — кричу я, зарываясь носом в складки ее платья.

— Малыш, послушай, я голем. Чивори жаждут твоего падения. В любой момент они призовут меня к себе и потребуют того, ради чего меня создали. Их цена — предательство моего Касандера. Но я не могу и не хочу.

— Замолчи, замолчи! — я трясу головой и отчаянно прижимаю старушку к себе.

— Чуть позже, мой малыш, — она печальна, но, поразительно, в ее глазах я улавливаю свет радости. — Я не смогу противостоять магии, которая заставит меня выдать все твои тайны и слабости. И ты не сможешь меня спрятать, голем принадлежит только одному хозяину. Чивори воспользуются моим существованием, чтобы уничтожить тебя, моего любимого малыша. Не могу позволить! Я голем, бросающий вызов хозяевам, потому что люблю. Хотя мой великий Касандер говорит, что это невозможно.

— Лиза.

— Ты должен, — она берет мои руки в свои теплые ладони и прижимает к сердцу. — Должен убить меня.

Слова бьют как град. Я знал, что она попросит смерти, но слышать гораздо сложнее, чем знать.

— Я не могу, Лиза, — отпираюсь.

— Ты любишь меня?

— Да! Да! Да! — боль бьет по вискам. — Поэтому не могу!

— Если любишь, ты сделаешь это для своей мамы, — она проводит по моим волосам так нежно. — Иначе я буду страшно страдать, не обрекай меня на муки. Умоляю.

— А как же я, — опять по щекам текут зеленые реки слез, и в глазах замирает укор, — я буду один.

— Пусть тебя греет мысль, что я и Юнгс безумно тебя любили. Мы обожали тебя, поэтому легко отдали жизни за твое счастье! Знай и помни нас. В твоем будущем еще много таких, как мы. Верь. Я и молодой барон жили только для тебя.

— И я виноват.

— В любви нет виновных, я счастлива одной только мыслью, что была рядом с тобой, мой Повелитель, мой малыш Касандер!

— Ты рвешь мое сердце. Ты ведь всегда была за меня, — я благодарно целую ее ладонь и замираю так, словно лакаю столь зыбкое, но драгоценное тепло ее рук.

— Мне жаль, что заставляю тебя плакать. Мы големы не имеем права.

— Замолчи, для меня ты живая!

— Убийца големов, — ласково кидает она мне.

— Что? — вскидываю голову и смотрю Лизе в глаза.

— Так тебя называют в обществе големов.

Она улыбается.

— Где? — не понимаю.

— У големов есть общество, скрытое от вас, людей. Мы куклы, ведь так? Рабы господ. Мы созданы искусственно. Поэтому мы поклялись не афишировать наши эмоции. чтобы не вызывать у людей чувства вины, когда вы прерываете наше существование.

— Я, — теряю дар речи.

— Ты наш создатель. Почти все големы Архатея твои творения. И мы счастливы от этого. Ты лучший. Наш Бог.

— Из-за меня големы нападали на Карла? — ошарашено шепчу я.

— Да, мы готовы заслонять тебя своими глиняными телами. Нам страшно думать, что с тобой что-нибудь случится. Мы любим тебя.

— Глаза големов. Страх. Я убивал их, не задумываясь, в шутку и от злости. Я убивал тех, кто любил. Это ужасно. Я...

— Спасибо тебе, — Лиза ласково целует меня в лоб, — я так рада, что жила тобою долгие двадцать два года. Ты — мой свет. Твоя душа прекрасна!

— Я же убийца, бесчеловечный и жестокий, я убивал твоих собратьев! — мне дико.

— Да, но ты дарил нам эту жизнь. Без тебя мы не ощутили бы вкус яблок, тепло солнца, трепет сердца, объятого любовью. Яркие вспышки жизни — наше счастье. Пусть наш век недолог, но мы рады жадно дышать на протяжении отпущенного срока. Спасибо тебе, наш прекрасный создатель и убийца.

— Жить, — повторяю я.

— Да, единственная важная вещь на земле — просто жить.

— Я как голем. Тау, даже убивая меня, все равно делал счастливым. Благодаря ему я познал истинный вкус жизни. Он подарил мне настоящую жизнь и отнял ее же.

— Теперь ты понимаешь нашу печаль, Касандер.

— Лиза. Я не смогу тебя убить, — я встал на ноги и сжал руки в кулаки.

— А я прошу, не заставляй меня предавать тебя. Твоя искусственная мама этого не хочет. Выполни мое желание ради меня, если я, хоть чуть-чуть имею для тебя значение.

Вдыхаю вечерний воздух и закрываю глаза. Моя душа будто срывается в пропасть, бездонную, холодную, вечную. И в тот же миг принимаю единственно верное решение.

— Тебе не будет больно, — с трудом произношу я, кольцо Милиотар загорается изумрудным огнем.

Лиза вскакивает, бросается ко мне и в последний раз исступленно целует своего воспитанника в лоб.

— Спасибо, малыш Касандер, — как нежен ее низкий старческий голос, — я счастлива быть твоей мамой.

Закрываю глаза.

— Крылья Дракона в бережном сиянии, — мой голос звучит как чужой. — Расстилаясь по равнине скорби, колыбелью для неживого света, рекою покоя, возьмите и разделите. Жизнь и смерть, тело и душу, без боли, без страха, блаженство и счастье рассыпьте в океан пустоты!

Зеленый огонь вместе с белыми искрами стирает границы тела Лизы. Ее глаза смотрят на меня, делясь потоком счастья. Последний раз я вижу свою искусственную маму.

— Спасибо, малыш, — исчезающий голос звенит в воздухе. — Заклинание расщепления тела и души, мне приятна твоя забота!

— Лиза! — в порыве отчаянья ловлю рукой зелень пара, и он растворяется.

Пусто.

Падаю на колени, закрывая лицо руками.

Вот и все. Теперь я действительно остался один.

Лиза, ты и правда была големом, раз думала, что любимых людей можно когда-нибудь заменить или стереть из сердца память о них.