Время… Оно капало как вода и капли растворялись в окружающей темноте.
Сколько его прошло? Неделя? Месяц? Вечность?
Блеф… это все был дешевый блеф. Потому что в какой-то момент – через несколько, наверное, дней, сверху послышался звук открывающегося люка – ровно в противоположной стороне от той, с которой его якобы закапывали. Правда, к этому времени, желудок скрутила голодная боль, в висках гудело, а тело бил озноб от пробирающего до костей холода – не сильного, но навязчивого, от которого было некуда деться.
Альдо провёл ладонью по лицу. Он даже не знал, хочет ли он видеть очередное появление света над головой.
Зачем?
Что-то внутри сломалось. За этот неопределённый промежуток времени – сломалось, и моральные силы медленно уходили вслед за физическими.. Хотелось однажды не проснуться, чтоб больше не кутаться в милостиво сброшенную сверху шерстяную тряпку, не есть то, что сбрасывают ему сверху – прямо на песчаный пол, на который приходится ходить по нужде – тут же, в уголок. Хотелось просто заснуть и не проснуться, да только реализовать это похвальное желание нельзя было никак – разве что вены себе перегрызть.
«Они ждут. Чего они ждут? Зачем я им нужен?»
Уже не хотелось ни говорить с самим собой, ни ощупью пытаться найти на стенах хоть что-то что могло б помочь выбраться….
Альдо засмеялся. Неожиданно для себя. И собственный голос показался ему странным.
Я схожу с ума? Или в пищу что-то добавляют?
Снова это - свет сверху. На пол падает… одежда? Странно. Но это, все же, лучше, чем сидеть голышом.
А потом появляется едва уловимый запах палёной кожи… К чему это? Не важно… Всё не важно…
Еще несколько смен сна и бодрствования.
Холодно. Почему так холодно?
Или это просто знобит?
Собрать осколки своего я, не стать животным. Снова читать себе стихи, вспоминать последнюю карточную партию, думать о закате над морем… Все что угодно, лишь бы отбросить от себя эту лишённую света пустоту.
Голова. Почему так паршиво?
Время уходило в никуда, как вода в песок.
«Зачем я им нужен? Чего они добиваются?»
Это не могло быть просто так. За этим что-то стояло… Какая-то цель…

***

В комнате, за дощатыми стенами, молча пили вино. Не пьянки ради – просто для того чтоб не было настолько не по себе. Пили и старались не оглядываться на дверь, за которой, как паук в темном углу сидел Серждо Мальвиоли, имя которого тут старались не произносить вслух. Потому что он был одним из тех, кого лично послали грандмастера… И не только потому.
Мальвиоли был странной личностью. Человек, который не реагирует на шутки и не умеет улыбаться – как с того света выходец. Без страха, без сомнений, без признаков желания чего бы то ни было на лице.
- Ты лошадь-то хоть привязал? Еще не хватало, чтоб сбежала.
- Да привязал, привязал – куда ж она денется-то. Не время ей ещё бежать.
Снова вино наполняет стаканы.
- Я не могу так!
Джованни Сьерро отодвинул от себя стакан.
- Создатель нас не простит. Ведь его можно просто убить – зачем же так… Ведь ясно же чем все это закончится, спаси и сохрани Андрасте!
- Ну так скажи это ему… Он оценит.
Фабьо Парларе кивнул в сторону закрытой двери.
- Да поймите же меня! Я… Я учился вместе с ним в учебке – в один год вышел…. Мы… Жили в одной комнате. Нет, я ничего не имею против того, чтоб его убить. Но не так!!! Эта жестокость не имеет смысла!
Он говорил еще что-то, говорил эмоционально и вдохновенно. Наверное, потому, что был нетрезв. Говорил ровно до тех пор, пока дверь не открылась и на пороге не показалась безмолвная фигура Мальвиоли. Пока кинжал блестящей бабочкой не пересек комнату и дверь не закрылась.
Джованни расширившимися глазами посмотрел на торчащий из собственного плеча кинжал. За столом повисло испуганное молчание – все знали что всё оружие предводителя отравлено и яду для того чтоб подействовать окончательно – достаточно четверти часа…
Бледный Джованни молча вышел из комнаты и направился во двор.

***

Снова это свет. Или это мерещится?
Глазам как больно-то.
- Альдо!
- Что это?
Торнеро не поверил собственным ушам. Доносящийся сквозь дурноту голос был знакомым.
- Торнеро, ты слышишь меня. Это я, Джанни Сьерро. Сейчас я брошу тебе верёвочную лестницу… только… постарайся выбраться.
- Жанни? У тебя голос странный. Что?..
- Я умираю. Выбирайся и беги… подальше ото всех… всех…

* * *

Какая-то тревога пронизала атмосферу «Рагнателы», несмотря на внешний покой и умиротворение. К дурным вестям здесь были подготовлены, хотя Зевран не представлял, насколько далеко зайдут его враги.
Они с Эвларом сегодня устроили себе дальнюю верховую прогулку, а потом затеяли скачки от самой деревни до конюшенного двора. Два чёрных жеребца, распластывались над дорогой в стремительном, захватывающем дух полёте – вот это было ощущение! Зевран сначала быстро вырвался вперёд, его ретивый Шико был сыном победителя больших осенних скачек в Тревизо – а это дорогого стоит. На повороте возле виноградников, менее резвый, но выносливый скакун по кличке Шмель приблизился и обошёл своего выдохшегося полубрата и на хвосте привёл его к воротам. Долиец оглянулся на разрумянившегося от скачки друга и придержал Шмеля. Зевран влетел на территорию конюшни первым, остановил коня и тотчас спрыгнул, передавая его слугам. Ему было немного не по себе от неловкости, которую почувствовал, осознавая, что принял явную уступку. Он охладил разгорячённое лицо, зачерпнув пригоршню воды из поилки, и стал смотреть по сторонам, ожидая товарища и не желая, чтобы тот отметил его смущение.

Мимо прогрохотал мусоровоз.
- Стой! Это что делается?
- О, мастер Араннай? Вы чем-то недовольны?
Он указал на статного рыжего мерина, впряжённого в тяжёлую телегу, покрытую вонючей мешковиной.
- Это что, лошадь из моей каретной четвёрки?
- Так это… Рикко велел…
- Зевран, в чём дело? – Эвлар подошёл сзади, положил руку на его плечо. Зевран нервно спихнул её.
- Нет, Эв, ты видел? Они на моих рысаках навоз вывозят! Вы бы ещё взяли серебряный сервиз, чтобы кормить из него свиней!
- Не кипятись, должна ведь быть причина…
- Так. Пойди в дом. Я сам его сейчас прикончу. Где это козлиное отродье?
Рикко уже спешил сюда. Предупреждая гнев атамана, он обезоруживающе улыбнулся:
- Гильдмастер, лошади разминка не помеха. Нет, ничего не говорите. Пегую ведь у нас украли, а водовоз и так целый день занят. Если я нагружу его ещё и мусором – падёт, вот точно. И у нас пропадут сразу две лошади.
- У нас украли лошадь? Вот эту толстобрюхую уродину? Кому она могла понадобиться? – Зевран был удивлён. – Когда она пропала?
- Да уж несколько дней… Мусорщик привязал её на ночь пастись возле гусиного пруда, а утром она исчезла. Я уже все деревни рядом обошёл. Никто не знает. Может бродяги или волки её сожрали? – Рикко растянул улыбку, обозначая множество морщин, которые только и выдавали его возраст. Он вёл себя как неотёсанный и бесшабашный малый. Вот что с ним было делать? Зевран сказал:
- Если в три дня Пегашка не найдётся, либо ты сам покупаешь рабочего коня, либо придётся заменить мне этого.
И оглянулся на Эвлара: «Пойдём что ли отсюда?» Тот показал на главные ворота. Там происходила какая-то необычная суета.

* * *

Они шли по дорожке, из цветного щебня, между ухоженных газонов, украшенных по краю низкорослым бальзамином, а в середине – купами махровых лилий, живописно разбросанными на зелёном. Они о чём-то громко спорили.
Высокая молодая женщина вдруг остановилась, всем корпусом развернулась к семенящему за ней эльфийскому мальчику, так, что он едва не налетел на неё.
- И ничего не ерунда! Ваша наставница, Араннай, не может говорить глупостей! Запомните это раз и навсегда.
- А я думаю…
- Думать Вам никто не запрещает, но если желаете спорить, приведите хоть один аргумент. То, что Вам не нравится моё мнение, ещё не значит, что ошибаюсь именно я.
- А если…
- Попытайтесь мне это доказать научно, а не глупым детским выкриком «ерунда». Что есть «ерунда»? То, чего Вы пока не понимаете, что не имеет ценности для маленького мальчика, а эдаких вещей в Мире гораздо больше, чем может уместиться в этой голове. – Она легонько постучала ребёнка по лбу согнутым пальцем. - Так постарайтесь же сначала понять, о чём мы говорим, а потом толкуйте своё отношение. И хватит отвлекаться. Дайте руку.
Эллеан автоматически послушался, воспитательница крепко взяла его и потянула за собой. Мальчик безуспешно попытался вырваться.
- Я что – младенец, чтобы меня за руку тащить?
- Да не волокитесь же, как будто Вас ведут на казнь. Просто идите рядом, тогда и тащить не придётся. Привыкайте. Ваш отец сказал, что скоро мы поедем в город, не думаете ли Вы, Эллеан, что там улизнёте от меня хоть на минуту?
- Но здесь-то… Ой, монна Вита! Глядите! Никак Пегашка вернулась и что это…
Магесса дёрнулась, подумав, что воспитанник просто пытается отвлечь её внимание, но возле ворот, которые отсюда были хорошо видны, действительно что-то происходило.
Украденная на прошлой неделе пегая кляча (да, да, та самая, которую монна Вита издали впервые приняла за корову, чем вызвала шквал непрекращающихся по сей день насмешек!), вот эта самая лошадь стояла, грустно тыкая носом во что-то большое, лежащее на земле. Человек? Маленький эльф бегом рванул туда, где уже суетились два охранника. Магесса, быстрым шагом направилась за ним.
Прямо на дорожке валялось бесчувственное тело, облачённое в какую-то несусветную рвань и невыносимо грязное. Первая мысль была: «Ну, вот и дисциплина, мессир Араннай! Кто-то из ваших Воронов вернулся в стельку пьяным». Но не успела монна Вита до конца продумать это, как тревожное предчувствие, снабжённое немалым опытом и знаниями, заставили её резко переменить мнение. И те, караульные, разглядев лежащего, вдруг бросились прочь.
«Стоять!» - рявкнула магесса так, что оба Ворона тотчас повиновались, а люди вдалеке обратили внимание на происходящее у ворот. Лошадь, испуганная криком, поспешила в конюшню и монна Вита только и успела указать на неё, как Эллеан метнулся молнией, остановил животное и вернул. Он заметил одобрительный кивок воспитательницы.
- Привяжи её к решётке. Не гладь. И ничего больше не трогай.
- Мэм, - неуверенно сказал один разбойник. – Лучше бы нам свалить отсюда. Это какая-то зараза…
Магесса наклонилась над лежащим, внимательно рассматривая его. Потом присела, подобрав юбку. На его коже, сквозь дыры в рванье, виднелись тёмные, словно наполненные кровью, пузыри.
- Это наш Альдо, - сказал мальчик. – Папка подумал, что его убили, а он живой.
- Живой, - утвердительно сказала Вита, щупая пульс.
- И нам бы не мешало… - снова пробормотал Ворон, что посмелее.
- Если Вы хотите этого достичь, - оборвала его воспитательница, - то должны знать: в данной ситуации надо слушаться меня.
Они не успели уточнить, почему именно, а монна Вита приподняла голову и явно облегчённо вздохнула, увидев приближающихся гильдмастера и Палача.
- Что тут у вас… - начал Зевран. Монна Вита остановила его жестом.
- Стойте там, мессир Араннай. Это тот ваш пропавший человек и он заразен. Это черная оспа.
- Торнеро? Это точно он? Он выглядит… Демоны Тени!
- Позвольте даме. Флигель пуст?
- Сейчас в поместье нет гостей.
- Отлично.
- Эллеан!
- Не приближайтесь. Доверьтесь мне, пожалуйста.
- Я знаю, что это такое. Но Вы… сумеете помочь?
- Не бойтесь, мессир Араннай. С мальчиком всё будет в порядке. Вы понимаете меня? – подчеркнула она многозначительно.

Эльфы переглянулись. Палач спросил Зеврана по-долийски:
- Она имеет в виду магию Эллеана? Разве к магам болезнь не пристаёт?
- Мне плевать на причину. Нам придётся её слушаться, раз она знает всё на свете.
Магесса тотчас подтвердила это:
- Вы говорили, что владеете приготовленьем ядов, мессир Араннай? Ваше уменье пригодится, я расскажу, что будет нужно. И, вероятно, Вам придётся расстаться со своим запасом бренди – все вещи, которые невозможно прокипятить, придётся протирать. Сейчас же прикажите всё выжечь здесь, до того места, где стоите. – Магесса провела вокруг себя.
- Эй! – подали голос охранники. – А как же мы?
- Что, и Пегашку тоже?! – в ужасе вскрикнул Эллеан одновременно с ними. Если бы он сейчас мог проникнуть в мысли отца, то ужаснулся бы ещё больше: Зевран, прекрасно понимая, что надо действовать, меньше всего беспокоился о лошади и этих людях, что с ними станется. Только бы Эллеан не заболел.
- Людям надо выдать по бутылке крепкого алкоголя. Да не смотрите на меня так, уважаемые…
- Меня зовут Луиджи, а его – Коррадо.
Женщина лишь на секунду опешила, она не привыкла к такому панибратству, но тотчас взяла себя в руки и продолжала:
- Бренди – чтобы обтереть всё тело, а сначала лошади морду и спину оботрёте. Потом вам поднесут вёдра с отваром полыни - рапорядитесь сделать много этого отвара, мессир Араннай. Вы, господа… Луиджи и Коррадо, вымоетесь и это животное помоете. Тряпьё переодеть на чистое, а это сразу в чан и выварить. Если почувствуете жар – сразу ко мне. К флигелю никого не подпускать там сделаем лазарет, но мне необходима будет помощь.
- Я помогу, - сказал долиец. – Серые Стражи не болеют.
- Но Вы можете заразить других. Сделаем так: Вы будете связным. Поможете носить воду, дрова и прочее. Но в помещение не заходить. И всякий раз, возвращаясь, Вам необходимо будет принимать душ из полынного отвара и менять одежду.
- Хорошо.
- А сейчас разыщите садовую тележку, пожалуйста. Вон, я вижу тачку возле клумбы. Подгоните сюда, а Эллеан возьмёт и подвезёт поближе.
С ней спорить было невозможно, да и незачем. Герой Ферелдена лично бросился за тачкой, гильдмастер, припомнив рецепт полынного отвара, уже готов был сам идти к печам и заниматься несолидным делом. Вороны безропотно топтались на месте.
Всё как-то само собой устанавливалось. Зевран даже пытался пошутить:
- Ничего, Палач плескаться любит. Вот только Альдо, кажется, помер уже, пока мы здесь болтаем.
Магесса хмыкнула: «Не помер. И теперь не помрёт, раз он сюда добрался». Вита довольно легко взвалила больного на тачку и, повезла по направлению к флигелю.
- Вот это женщина… - пробормотал один из Воронов.
- А Эллеан сможет вернуться в дом? – крикнул вдогонку Зевран.
Монна Вита, не останавливаясь, ответила:
- Сможет, когда я определю, что с ним всё в порядке. Сейчас – живо за мной.
* * *

- Сосредоточьте волю. У Вас в руках как будто светящееся облако. Вы чувствуете? Проведите здесь. Отдайте эту силу.
- Не надо к нему прикасаться?
- Нет. На дюйм достаточно. Вот видите, язва как будто посветлела и стала заживать. Ссадину ему вот эту уберите – где-то поранился, впридачу ко всему.
Эллеан постарался припомнить всё, что было с ним, когда вдруг исчезали раны. Одновременно не глядеть на повреждённую кожу и не дотрагиваться было трудно. Поэтому юный маг приоткрыл глаз и убедился, что худо-бедно, но всё получается.
- Устали? – он вздрогнул от голоса своей наставницы.
- Да.
Маленький эльф вздохнул и отвернулся от лежащего под простынёй человека, которого сейчас с трудом узнавал. Подумать только! Несколько недель назад Альдо научил Эллеана стоять на седле лошади и ещё как-то показал карточный фокус, пока что никем не разгаданный. Он был весёлый и смелый. А сейчас он похож на живой скелет, покрытый чем-то гадким, вместо кожи.
Воспитательница, чуть подталкивая, вывела мальчика на крыльцо флигеля, где в бочку с дождевой водой вылила ковшик чего-то зеленоватого.
- Вы – будущий целитель. Поэтому придётся видеть то, чего не хочется.
- Просто болячки страшные.
- У Вас таких не будет. Смотрите на меня. Я сделала Вам ограждение от оспы. После научитесь и сами это делать. Всё, быстро в бочку. Скоро мессир Махариэль принесёт Вашу одежду, а эту бросьте в чан. И, мы договорились, весь день не выходить из комнаты. Если вам станет плохо – передайте мне.
- Может, Вы всё-таки оставите меня помыться в гордом одиночестве?
Магесса ухмыльнулась:
- С головой. Быть может, это смоет некоторые глупости, - и прошла к своему больному, а Эллеан с удовольствием нырнул в пахнущую крепкими травами прохладную воду, чувствуя, что на сегодня приключений с него хватит.

* * *

Монна Вита стояла, облокотившись о перильца высокого крылечка флигеля и наблюдала, как идёт к дому долиец. Он ловко приспособился: на нём была тонкая туника, облачавшая стройную фигуру от плеч до колен, возле бокового входа он брал ведро с отваром и выливал на себя, затем скрывался за дверью. Впервые монну Виту несколько возмутил его лёгкий наряд, однако нелепо было бы выказывать такие замечания тому, кто два часа подряд таскает воду, дрова, корзины с бельём и едой и выполняет твои маленькие просьбы. Например – принести сюда тумбочку из комнаты, не открывая её.
Валетта Вита поймала себя на том, что задерживает взгляд на напряжённых мышцах, играющих под кожей обнажённых рук. Она привыкла считать эльфов похожими на субтильных подростков, но это был ещё какой мужчина! Просто мужчина другой расы.
Ну, что с того, который своей расы? Лежит там, как бревно и бредит иногда. Страх на него смотреть. Хотя, кто знает, каков он был здоровым? Росточку, правда, не по её мерке, но сложен гармонично. Это она отметила, смывая грязь и пот, слипшиеся на струпьях потёки гноя. Если бы не вся эта гадость, может, и по-другому бы взглянула. Голых людей ей часто приходилось видеть, и было с чем сравнить. Нет, нет! Не то, что вы подумали! Просто, работая в лечебнице у Винн… Но разве эти хилые ослабленные телеса, к тому же, зачастую, поражённые какой-то сыпью, отмеченные нездоровым цветом, могли вызвать хоть что-то, похожее на интерес? Ну, жалость, в лучшем случае. Анатомические атласы были куда прекраснее.
Но ещё лучше, всё же, были статуи. Изысканное совершенство.
Вот, как долиец, скрывшийся за дверью в облипшей полупрозрачной тунике. Да, отхватил себе красавчика гильдмастер! Что говорить – и сам хорош. Знай только, взглядом не цепляйся – не оторвёшься. Но раз у него сын, то и женщина была когда-то, хоть одна. Возможно, был женат? Надо бы со старухой Ларой поближе подружиться и расспросить так, исподволь, намёками. Ужас, как любопытно. Но не трепаться же об этом с кухаркой или горничными!
О, Андрасте! Да разве можно так об этом думать?
Не самые чистые помыслы девушки прервал слабый стон. Она поторопилась в помещение. Взяла чашку с лечебным зельем, чтобы напоить своего больного, чуть приподняла его голову. Он вздрогнул: «Кто Вы? Что со мной?»
Почему-то Валетту очень удивило, что у него зелёные глаза - именно такие, как она и представляла.

* * *

Гильдмастер всё же беспокоился за Эллеана, пока не убедился на следующий
день, что мальчик по-прежнему бодр и весел. Ещё его тревожило, что же произошло с Торнеро. Дисциплинированный Ворон с хорошей репутацией не мог просто по пьяни закатиться чёрт-те куда и в этом чёрт-те где ещё и подцепить подобную заразу.
- Эвлар, пойди, спроси нашу магессу, что она думает по поводу Торнеро.
- Я вчера спрашивал.
- Ну, хорошо. Я сам пойду, рискуя жизнью. Мало тебе, что Ворон такого уровня полдня у печки простоял, как подмастерье, заваривая травы и спаивая всю усадьбу отнюдь не марочным вином!
- А как тебе Палач, таскающий дрова и воду?
- Тебе полезно потренироваться. А вообще – хороший выйдет анекдот! Сейчас начну придумывать. Садись и слушай…
- Хватит, сейчас пойду. – Заранее смеясь про себя, и немного смущаясь от предвкушения того, что может выдумать на этот раз Зевран, и чем всё это может завершиться, Эвлар поторопился исполнить его поручение.

Вернулся. Разыскал Зеврана вместе с сыном на тренировочной площадке арсенала.
- Давно никто не резался кинжалами?
- Эвлар, ты сердишься?
- Нет, Эллеан. Просто хочу украсть твоего папу.
- Мы только начали!
Зевран потрепал сына по плечу. Крикнул: «Марсано!» Смотритель корта появился из складской. Хозяин поручил ему:
- Потренируйся с Эллеаном. Только учебные ножи. Вы оба меня поняли?

- Что говорит Торнеро?
- Почти всё время бредит, когда не спит. Но Вита говорит, он выживет.
- А! Выживет, коли захочет! Что он говорит о своём приключении?
- Я допрошу его, как только будет можно к нему входить.
- А Вита? Она ведь может. Ты говорил с ней или нет?
- Она передаёт, что Альдо бредит о тёмной яме, где его, якобы, держали в заточении.
- Так он был пойман? Кем?
Зевран ухватил друга за руку, как будто тот мог убежать.
- Тенями.
- Браска… ну, так и знал! Тут без «тузов» не обошлось. Спроси магессу, что с ним сделали: пытали его? Какие-то следы, шрамы, ожоги есть? Был ли он ранен, изнасилован, избит? Она хоть что-то может рассказать?
- Узнал, что мог. Он истощён и болен оспой. Здесь, на плече, будто бы сзади чем-то острым ткнули. Достаточно давно. И больше никаких заметных ран.
- На себе не показывай. Возможно, просто применили яд, при помощи которого его остановили. Лишь истощён и болен… А ведь эта зараза свалила бы нас всех за пару дней. И завтра, слышишь – завтра, мы бы уже валялись с жаром и в болячках. Так вот каков их план!
Зевран принялся ходить по кабинету, соображая. Долиец, чуть подумав, спросил его:
- Готовят нападение? Но где они отыщут идиотов, готовых сунуться в такое пекло?
- Они могут не знать, что тут зараза. Хотя… терять полсотни обученных бойцов… Всё равно меньшим числом не обойтись. Они что, планируют нас всех тут уложить, а потом перестрелять своих же и сжечь тут всё дотла? Нет, от таких подонков можно и такого ждать. Но чёрная болезнь ведь может вырваться. Сбежит один – и всё. Считай, что Селени и все деревни на несколько десятков миль отсюда обречены.
- А кто у нас грандмастер Селени?
- Бьяджи. Которого мы в учебке называли «Манжеты». Ты в курсе, что я крепко держу его за жабры и, рано или поздно, отправлю его шляться по кабакам. Да, он дурак, изверг и сволочь, но трус. И он бы не решился на подвиги один.
- Мы говорим «они». Думаешь, сговор?
- Я думаю, Эвлар, что рано раскрыл тайну Эллеана. Ну, в смысле, что признал его за сына, привёз сюда. Может быть, там он был бы в большей безопасности…
- Спроси его.
- Эв, он – ребёнок! Тогда он мне сказал: «Хочу быть Вороном» и только что не отослал меня куда подальше. Сейчас, если я попытаюсь его спрятать… да, демон побери, хоть в Круге, если нужно! Эв, он ведь не поймёт меня, а это страшно.
- Дети не понимают блага, - кивнул Эвлар. – Они лишь знают, кто их любит, но судят по поступкам, которые им нравятся или же нет. Шаг сделан и теперь ты не имеешь права отрекаться от него, даже во имя некоего блага. Он должен в тебя верить.
Зевран остановился у окна. Смотрел в пространство, отрешившись ото всего, продумывал, возможно, что-то. Вдруг резко развернулся к терпеливо ожидавшему Эвлару.
- Мечи остры?
- Ты знаешь. Я всегда готов к чему угодно.
- Не уходи. Обсудим оборону. Сейчас всех соберу.
- Но Вита попросила не собираться вместе.
- Она ещё не видела войны.

Посреди мрачного совета в кабинете вдруг нарисовалась хитрая физиономия тощего эльфа, увешанного золотом. Побрякивая дюжиной серёг и множеством цепочек, Рикко прошёл к столу.
- Звали, Гильдмастер?
- Организуй соловую упряжку и белую карету. Я выеду верхом в Антиву, как только тут решится кое-что. Вели не гнать, пускай встречают меня свеженькие и чтоб сверкало всё, как твои серьги.
- Пустим пылюку в нос столичным франтам?
- Тебе придать немного скорости?
Тут и там раздались негромкие смешки. Вслух шутить в кабинете гильдмастера мог только он сам. Но Зеврану было не до смеха.
- Рикко, отправишь кучера и конюха. Из тех, что с конного двора не выходили за два дня.
- Ну, это ясно.
- Сам нужен будешь здесь.
А это уже выглядело не слишком обнадёживающе. Вороны понимали, что коли каждый боец на счету, Зевран готовится к мощной атаке. Он был не по обычаю суров в словах сегодня. И лишь привычное спокойствие Долийского Палача, кажущееся безразличием, внушало мысль, что всё будет не хуже, чем всегда.