После второй чашки чудесного отвара жить стало гораздо легче. Зевран вполне был в силах позавтракать с гостями, что ночевали в «Рагнателе». Надо ли добавлять, что замечательный напиток по хозяйскому рецепту был с утра отослан в каждую комнату? Палач тоже немного смыслил в зельях и давно научился готовить этот целебный эликсир, тем более, ему и самому иногда случалось перебрать.
- Заботливый ты наш, - радостно пошутил Зевран, проводив последнего гостя. – Слушай, если когда-нибудь я снова так... наугощаюсь, врежь мне как следует. По-дружески.
- Если по-дружески, то можно, - с удовольствием принял идею Эвлар.
- Хочется время от времени? – иронично подкусил Зевран и уже серьёзно поинтересовался, - Не сердишься?
Тот покачал головой:
- Ты был такой забавный.
- Не помню, как дошёл до спальни.
- Ты не дошёл.
- О… верно? Тогда, - он лукаво усмехнулся, - смею надеяться, что ты не воспользовался моей беззащитностью.
Они, смеясь, двинулись к дому. И тут из-под стены раздался голос:
- Какого… я тут делаю?
Сборщик налогов, неудачно встрявший накануне в дела гильдмастера, вряд ли чувствовал себя наилучшим образом: похмелье да намятые бока в придачу к ночёвке на голой земле. Его слова Зевран всё же припомнил:
- Мур Каун собственной персоной? Гляжу, ты себе и местечко пригрел в моей усадьбе. Эй, Гридо! Мастера Кауна пусть приведут в порядок и отправят домой.
Так, будто невзначай распорядившись по поводу незадачливого гостя, хозяин перестал обращать на него внимание и вновь вернулся к беседе с Палачом.

Когда двое поднялись на крыльцо, Зевран остановил Эвлара:
- Браска! Мы целовались прямо здесь. Как юные академистки!
- Приятно, что хоть это помнишь.
- С тобой забудешь, - Зевран ласково посмотрел на друга. – А было здорово. Нас хоть никто не видел?
- Женщина видела, наверное. Шаги её были слышны.
- Эв, в доме два десятка женщин.
- Разве? – Долиец криво ухмыльнулся.
- Что ты имеешь в виду…
- Что, грубо говоря, тут одни бабы.
- Грубо, действительно. Так значит…
- Монна Вита.
- Значит Анита и Перлита – бабы, по-твоему?
- Скорей девчонки. Женщина тут одна.
- Эвлар, - Зевран погрозил пальцем, - гляди, я стану ревновать.
Палач на это не ответил. Он сменил тему:
- Никто не убивал Ворона-тень.
- Хочешь сказать, ты так этого и не выяснил?
- Выяснил, что никто его не убивал.
- Погоди, ну не зарезал же Мальвиоли себя сам – это же ерунда!
- Ну, пойди, спроси у командиров ячеек, если не веришь – они своих опросили.
- И?
- Что «и»? Никто не прельстился наградой. И все как один твердят, что нет ни у кого такого тонкого клинка. Даже третичкой – такого оружия ни у кого нет. У Фьяметты из ячейки Пабло – стилет, но стилет это стилет. Признаться, я подумал, может наш старый Тони костями побренчал – ты ж его встретил сразу в коридоре, да он на раны трупа посмотрел и говорит… Да вот и он. Тони, как ты сказал: «И кто у нас тут не способен забыть родную подворотню?»
- Так и сказал, - подтвердил старый слуга. - Дети помоек и обосцанных стен! Вот учишь-учишь, а манеры не прививаются. Это «раскладушкой» били… в смысле - сфарцильей, причём с длинным лезвием – откровенно босяцкое оружие.
Зевран помахал ему, иди мол, всё ясно. Палач добавил:
- Уже даже личные вещи смотрели – самим было интересно кто это у нас такой шустрый.
- Да…
Зевран задумчиво потёр подбородок. Его кое-что настораживало во всей этой истории. Даже не падение тела Мальвиоли – в конце концов, его могли просто завалить на стену, хотя тогда на стене должны были остаться следы крови. Его смущал сам приём – и разрез и колющий удар сзади были произведены под странным углом: так ударить, из всех умеющих пользоваться оружием в доме мог, разве что, Эллеан. Но сын был с ним. Остальным пришлось бы очень неудобно выворачивать кисть. Вернее – бить из полуприседа какого-то непонятного… И края обоих ран – странные. Словно кожу прижгло. Если яд или кислота на клинке, то… Что это было? Выходит, в доме есть вооруженный посторонний. Нет, этого не может быть.

Не успев поесть с утра, как следует, они завтракали прямо на кухне. Зевран смотрел, как ловко мелькают ножи в руках кухарки и её помощников. Кто-то из них?
Палач почувствовал его сомнение, кивнул на спины поварят:
- Никто из них не смог бы одолеть Ворона-Тень.
- Да, верно… Глупо даже представлять. Но в жизни столько случайностей.
- Вдруг кто-нибудь из них – тайный шпион? – долиец явно издевался.
- Тогда скорее – мой хранитель. Эвлар, - он постарался вспомнить, как это будет по-долийски, чтобы никто больше не понял, - Эвлар, прошу, будь очень внимателен. Мне всё это не нравится – тайны в собственном доме.
- Конечно, о мой повелитель.
- Ты долго будешь надо мной прикалываться?
- Я не могу забыть вчерашнего.
- Про то, что мы…
За руку вытянув друга из-за стола, Эвлар увлёк его из поварской. Слегка притиснул к стенке в переходе, быстро и горячо провёл ладонями по всему телу, и кончик языка очертил контуры уха, нервно шевельнувшегося от прилива страсти: «Люблю тебя». И тотчас отпустил, пошёл вперёд, во внутренние комнаты, как бы невзначай, рассуждая по пути:
- Уже две недели никого не убивал. Мирная жизнь затягивает, не находишь? Чем сегодня займёмся?
- Есть предложение?
- Нужно объездить молодую лошадь. Я уже приручил её достаточно. Не хочешь первым сесть в седло?
Зевран уже открыл рот, чтобы прямо и доходчиво объяснить, какие мысли возникают у него при упоминании о верховой езде после двенадцати суток полного воздержания, как звук лёгких шажков в конце коридора мигом заставил его позабыть все непристойные шуточки.
- Эллеан! Как спалось?
- Нормально… - мальчик потёр глаза. Воспитательница, появившаяся сразу вслед за ним, добавила:
- Если бы не эти странные звуки – как будто кто-то дёргал тонкую полоску металла…
- Вы тоже слышали? – удивлённо спросил Эллеан.
Зевран вопросительно посмотрел на друга:
- Что ты об этом знаешь?
- Ничего. Нет, Монна Вита, все инструменты музыканты увезли с собой, всё, что сломали при атаке, отремонтровано – нечему звенеть.
- Наверное, приснилось, - стушевалась женщина, вспомнив свою вчерашнюю попойку. Может и правда приснилось?

Явление управляющего прервало разговор.
- Мастер Араннай, прибыл счетовод из Селени. Примете?
Зевран вздохнул:
- Пускай заходит. Ну, что ж, это займёт довольно много времени. Эвлар, Эллеан, пойдите к лошадям без меня. Когда смогу, я присоединюсь к вам.
Зеврану жутко не хотелось решать дела в такую чудную погоду. Надо нанять секретаря. Только не такого, который будет рыться в не предназначенных для него документах. А попробуй, разберись! Как-то пришлось казнить шпиона. А нынче, когда четверо обделённых судьбой грандмастеров затеяли недоброе, и подавно.


* * *

Монна Вита скучала. Она бы с большим удовольствием позанималась с Эллеаном наукой или теорией магии, чем ежесекундно бояться, что он свалится со спины огромного животного. Лошадь, запряжённая в карету – одно, а приближаться к ней – на то есть конюхи. Она отправилась в конюшню просто, чтобы сопроводить воспитанника, но мальчик с Эвларом попросили вывести им лошадей и теперь ездили по вытоптанному полю вдалеке, отсюда их едва было видно. От конюшни послышалось: «Такого жеребца потерял! Отдал за него сорок золотых. Эх, ты бы его видел!» Голос Альдо Торнеро монна Вита с другим перепутать не могла. Она припомнила неприятную сценку вчера.
Валетта встала со скамьи, на которой сидела, и, не оборачиваясь, пошла прочь от конюшни.
За спиной раздались шаги.
- Монна Витта?..
Магесса остановилась и решительно повернулась.
- Да?
Она старалась выдержать как можно более официальный тон.
- Вы что-то хотели, господин Торнеро?
- Я хотел бы попросить прощения за вчерашнее.
- Да?
Валетта приподняла бровь. Теперь в этом коротком слове звучала ирония.
- Нет, я серьезно. Я был вчера слишком резок. Простите.
Вита похоже, была склонна сменить гнев на милость.
- Хорошо, господин Торнеро. Я вас прощаю.
Альдо запнулся. После всего, что он почувствовал вчера… и этого приглашения на танец. Вот так… высокомерно.
- Послушай, Валетта…
- Мы разве уже на ты?
- Хотелось бы. Послушайте, Вы не могли бы… хотя бы просто звать меня по имени?
- С чего это?
- Хотя бы потому, что глупо называть «господин Торнеро» человека, которого Вы видели неодетым
- И что Вас так смущает? Можно подумать, я – первая женщина, которая Вас видела… вот так.
Альдо сначала подавился тем, что, видимо, готовился произнести, и отрезал:
- Даже не пятая.
Его губы исказила циничная ухмылка.
Монна Вита была поражена.
Что это? Сорванная маска? Или же маска, новая, чтобы укрыться… от чего?
Ворон ещё раз хмыкнул с видом «что это я тут делаю?» и зашагал по направлению к конюшне.





* * *


Огарок вспыхнул, зачадил. Тени в углах стали совсем большими и расплылись на очертаниях предметов. В роскошной спальне становилось всё темнее.
Зевран повернул голову, заметил, что из шести свечей, зажжённых вечером, осталась лишь одна. И та грозила вот-вот полностью изойти на потёки воска. Не важно. Света хватит, чтобы сполна добрать нынешней ночью за те двенадцать проведённых в одиночестве. Когда сумерки победили остаток дня, Эвлар сказал: «Мне мало обнимать тебя, я хочу тебя видеть», вслух повторяя его мысли и желания. И, огонёк за огоньком, крупинки солнца возвратились в запертую комнату, отразились весёлыми чёртиками в живых золотистых глазах. Заплясали на бронзовой коже, на длинных льняных прядях, взлохмаченных дерзкой и нежной рукой. Эвлар не мог бы с большим восхищением смотреть на божество, явившееся вдруг из позабытых эльфийских легенд.
Как будто бы накопленный в очередной разлуке избыток ласки они дарили щедро и настойчиво и принимали с благодарностью. Иногда, вспоминая свои давние романтические похождения, так занимавшие его когда-то, Зевран признавался себе, что никогда не получал столько прекрасных чувств даже от самых искушённых, потому, что та любовь… она так только называлась. Лишь эта была настоящая.
Его любовник тихо застонал. Горячие ладони ещё раз скользнули по спине и потеряли силу. Вспышка последнего язычка пламени запечатлела перед взором Ворона лицо, запрокинутое в экстазе, прикрытые ресницы, жемчугом блеснувшую полоску под вздёрнутой губой. Он дотянулся до полуоткрытых губ, припал к ним уже в полной темноте, срывая последнюю искру наслаждения, пожар которого пылал в этой постели, то обещая вскоре отступить, дав место отдыху, то разгораясь с новой мощью и неистовством, меж двух сплетённых страстью тел, пока не догорели свечи в канделябре. Уютная, добрая мгла заполонила сонный мир. Зевран почувствовал, как погружается в забытьё самой волшебной сказки, исполненной невыразимым счастьем, в спокойный и глубокий сон.

* * *

Чуть слышный стук, скорей похожий на поскрёбывание, подбросил его, точно грохот баллисты. Нашарив халат, привычно аккуратно наброшенный на специальную подставку, Зевран кинулся к двери, отпер засов, немного приоткрыл и тотчас же в его рукав вцепились тоненькие пальчики Эллеана.
«Что, сынок? Что такое?» Он не решился впустить сына в комнату, закрыл собой дверной проём, поскольку сразу же почувствовал чуть уловимое движенье за спиной. Чиркнул кремень, лучина слабо осветила спальню. Зевран прошипел по-эльфийски: «Прикройся, тут ребёнок», совсем забыв, что сын может понять его слова. Оглянулся через плечо: Эвлар как раз успел зажечь свечу и, оценив мнимую опасность, положил кинжал на стол. Ну, разумеется: сперва хватаемся за оружие и лишь после за одежду! Впрочем, найди её сейчас по-быстрому! Долиец поднял валявшееся у кровати полотенце, обернул его вокруг бёдер и ловко закрепил на талии.
- Зевран, Эллеан, всё в порядке?
- Да как может быть всё в порядке, когда… Тебе приснился страшный сон, мой мальчик?
- Если бы сон…
Долиец вновь вооружился, обошёл обоих и скрылся во тьме коридора. Зевран сел на ступеньку за порогом, ребёнок обхватил его руку повыше локтя, прижался крепко и вздохнул, будто ощутив некое избавление.
Эвлар вернулся.
- Там ничего подозрительного. Только щенка не видно.
- Топ заскулил и убежал. Ну что за пёс! Защитник называется… Я полагал, она больше не явится, если собака будет в комнате.

Рассерженная монна Вита в огромной шали, с волочащимися по полу кистями, поверх длинной ночной рубашки, с мерцающей лампадкою в руке, возникла в холле.
- О, мессир Араннай! Сначала кто-то среди ночи звякает, непонятно чем, как будто мало вчерашнего сумасшествия с музыкой и плясками, щенки визжат, затем по коридорам кто-то шастает. И вот, оказывается, Вы тоже во всём этом… Во имя мук Андрасте, что тут такое происходит?
В меру своих представлений о прекрасном и безобразном, воспитательница могла подумать всё, что ей хотелось.
Прежде всего, этот долиец у косяка двери – с ножом и голый. Хоть у него что-то намотано вот здесь, но надо спорить, что под «чем-то» нет белья. Также она увидела гильдмастера в едва запахнутом халате, сидящим на пороге вместе с сыном. Да, на пороге своей гадкой спальни. Ещё чего недоставало, чтобы мальчишка мог обозревать этот вертеп! В проёме хорошо видна раскрытая постель, измятая, как… тут мысли девушки смешались. Она проговорила, чеканно разделяя каждое слово:
- Эллеан Араннай, немедленно вернитесь в свою комнату.
Зевран вслух рассмеялся:
- Ты полагал, родной мой, что наша бесстрашная воительница монна Вита испугается маленькой собаки?
- Нет же, папа! Я не её имел в виду.

Воспитательница топнула ногой.
- Простите, господа, но вы неправильно себя ведёте. Ребёнку ночью время спать. И эта дверь… её надо закрыть немедленно.
Она сама закрыла бы, чтобы не видеть всего этого. Но здесь эльфийский воин, которого придётся обойти, едва ли не касаясь… Мало ей золотистых глаз гильдмастера, преследующих днём и ночью, и его вечных шуточек! Как тут, скажите, вообще можно сохранять спокойствие? И угораздило же её выйти посмотреть, кто тут шумит! Теперь, стоит заметить случайно на дворе прачечной яркие простыни с безумной россыпью тюльпанов, и проклятые тюльпаны будут стоять перед глазами целый день. Нет, она – девушка приличная, но сразу два мужчины в одном доме… таких красивых… Ну, что ж, что оба – эльфы ростом едва ей по плечо! И в Ферелдене парни нынче измельчали. Один, помнится, пьяный приставал, так двинула, что улетел в канаву. Эти же выглядят отнюдь не слабаками, а если ещё учесть их статус тут, в Антиве... Всё-таки милость судьбы, что оба недоступны. А так и до греха недолго… Она, кажется, начинала понимать тех женщин, которых раньше осуждала.

- Я провожу Вас в спальню.
Нет, всё-таки дикарь, несмотря на всё его обаяние. Да кто так к даме обращается? Ну-ну, чего уж ждать галантности от знаменитого головореза по прозвищу Палач! Монна Вита такое слышала о нём когда-то в Денериме, что и не представляла, что Палачом окажется стройный долийский эльф, а не здоровый трёхаршинный мужчина вроде того верзилы с рыжей бородой и пёсьей кличкой Фич, что служит тут охранником. Магесса Винн могла бы и предупредить: оказывается, они с Эвларом давным-давно знакомы! Когда Валетте Вита пришлось ехать в Антиву, ей также пришлось разделить каюту с этим человеком. Тьфу! С эльфом, разумеется! В первый момент это её шокировало, затем выяснилось, что всё не так уж страшно, а вскоре она призналась себе, что нервничает вовсе не от навязчивости этого мужчины. Как раз наоборот: он абсолютно не доставлял ей хлопот и не уделял ни капли лишнего внимания. Так, разве что поговорить немного. А тут – о, гнев Создателя! – тут выяснилось, что… что на то есть на редкость непристойная причина. Зато, по крайней мере, девушка перестала на время проклинать свою надуманную непривлекательность.
Ещё не остыла в сознании история с нападением на поместье. Оспа, едва не подкосившая тут всех. Альдо Торнеро, неловко предложивший танец. Сегодняшняя сцена у конюшни… Какая чушь! Ну, да, конечно: трудно воспринимать как мужчину того, кто недавно был беспомощен и жалок, и полностью зависел от тебя. Зато Палач, легко поднимающий на крылечко флигеля тяжёлые вёдра с водой… короткая белая туника без рукавов, играющие мускулы… право, как жаль, что он – дикарь, как ни крути. И что он занят.
Объект её мыслей, впрочем, прерывая романтическое отступление, явно выталкивал воспитательницу из зала. Он что, вот так пойдёт за ней по коридору? С ножом? С распущенными волосами? И… без одежды?
- Всё хорошо, мы во всём разберёмся, монна Вита. Пойдите спать, - сказал откуда-то из полумрака хозяин дома. Она пробормотала что-то и поспешила в свою комнату. Долиец последовал за ней. Дождался, когда гувернантка откроет дверь. Вдруг быстро подобрал что-то из темноты. Скулящего щенка! И сунул ей за пазуху такого тёплого и мягкого зверёныша. Она и вскрикнуть не успела от испуга.
- Возьмите. Он в Вас нуждается.


* * *

Тем временем Зевран, чувствуя, что мальчик успокоился, спросил:
- Ты думаешь, что в доме призрак?
- Да, привидение. Дух мёртвой женщины. Только не смейся, папа. Я уже видел привидение раньше, в старом здании учебки. Парень такой, постарше, пройдёт возле стены и исчезает. Иногда вдруг укажет на кого-то и это плохо: либо на тренировке травму получишь, либо так высекут… а то и хуже, говорят, случиться может. Многие врали, что видели его, но я-то правда видел. Ребята говорили, что много лет назад кто-то из надзирателей забил воспитанника насмерть. Знаешь об этом?
Зевран пожал плечами, чувствуя, как неприятные мурашки пробежали по хребту. Он даже представлял, кого малыш мог видеть. Хотя, кто сосчитает, сколько неприкаянных несчастных детских душ загублено ради карьеры Ворона? Он не хотел сейчас об этом вспоминать.
- Та женщина, как она выглядит, не страшная?
- Нет. Молодая и красивая. Прозрачная такая, и вся переливается, как будто… по ней течёт вода.
- А раньше она появлялась?
- Да. И до нападения, и раньше, но тогда не смотрела на меня. Всегда сначала раздаётся звук, поэтому я не очень-то пугаюсь. Но я не знаю, как с ней быть. Пытался разговаривать, прогнать, уйти. Она не делает плохого, лишь появляется, а потом снова исчезает. Но это как-то всё равно не очень здорово. Ты меня понимаешь?
- Ещё и как.
- Можно я… папа, ты не отправишь меня снова в эту комнату?

Тут подошёл Эвлар.
Ворон, усилием воли, отвёл от него взгляд. Даже в такой неподходящий момент он чувствовал, что готов позабыть всё на свете, чтобы опять остаться рядом с милым.
- Эллеан, погоди минутку. Я лишь на пару слов.
Зевран зажёг свет на камине и, усадив ребёнка на диван, подтолкнул Эвлара в спальню. Тот начал первым.
- Давай стеречь его. По очереди или вместе. Но ты прекрасно понимаешь, что здесь – не его территория. Не место ему в нашей спальне.
- Ну, разумеется. Я пойду с ним. Он, в общем, не младенец, но встревожен. Побудь с Эллеаном пока я оденусь.
- Конечно.
Он взялся за ручку двери, но обернулся:
- Думаешь, дух?
- А кто знает, сколько в этом доме, в своё время, произошло убийств?
- Но раньше духов не было.
- Здесь магов раньше не было. Эллеан чувствует потусторонний мир как ты определяешь следы крови и приближенье порождений Тьмы. Понятно?
Эвлар кивнул и вышел к Эллеану. Через пару минут Зевран, одетый по-домашнему, был в холле.
- Эвлар, что делают долийцы в таких случаях?
- Они учат детей не опасаться привидений. Во всяком случае, тех, что не опасны.
- А мы и не боимся. Верно, Эллеан? Просто я хочу выяснить, что это может быть. Ты ведь не против, мальчик мой, чтобы я проверил?

Зевран проводил сына в его комнату.
- Где это было?
- Там. Как будто вытянулось из-за плинтуса. Сегодня она долго смотрела на меня, и я уже не знал, надо бояться или нет. Потом… она делала жесты, хотела говорить, но не могла. И попыталась двинуться ко мне. Это так… в общем, сдрейфил я сегодня окончательно.
- Не видно ничего особенного.
- Считаешь меня трусом, да?
- Нет, мой родной.
Зевран погладил мальчика по голове.
- Правильно сделал, что сказал мне. Надо было давно сказать. Ложись-ка спать, а я, пожалуй, посижу здесь.
Он некоторое время посидел рядом с ребёнком, убеждаясь, что тот засыпает. Потом стоял у окна, глядя, как лунный свет превращает двор в подобие Тени. Думал. Разговоры о привидениях. Мальчик стеснялся сознаться, что не раз уже видел призрака. Не особенно пугался, поскольку тот и не старался напугать. Чего хотел призрак? Предупреждал? Вполне возможно, раз это было перед нападением. А на рассвете - мёртвый Серджо Мальвиоли возле двери в эту комнату после попытки захвата поместья – никто из Воронов его не убивал, никто не вышел за наградой. Неужели действовало привидение? Тогда легко было бы объяснить произошедшее… Призрак, который защищает дом? Или… быть может, самого Эллеана? Тогда какого демона было его пугать? И главное, не хочет ли этот неведомый «защитник» использовать юного мага, известно, в каких целях? Нет, утром надо разобраться с этой мистикой.
Гильдмастер опустился прямо на ковёр у кровати. Сегодня он служил охранником у самого дорогого человека – своего сына.


* * *

Суета началась с раннего утра. Ещё до завтрака чуть ли не вся прислуга торчала возле детской, хотя её обитатель преспокойно спал, позабыв ночные тревоги. Зевран оставил его одного, чтобы угомонить людей, но шум только усилился, что не помешало внимательному отцу услышать движение в комнате. Он вернулся туда. Кто-то из стоявших в коридоре не дал ему как следует прикрыть дверь и несколько любопытных носов всунулось в щель. Полусонный ребёнок привычно расправлял одеяло. Горничная тут же кинулась в обход хозяина и, суетливо принялась за дело. Мальчик сообразил, что не один, вспомнил события ночи, надел поверх пижамы атласный халатик, небрежно перебросил кисти пояса и махнул всем: «Входите, что ли?»
Гильдмастер оглянулся. Толпа осталась на пороге, выдвинув вперёд самую старшую особу – знахарку Лару. Та что-то стала спрашивать и пояснять одновременно. Горничная, поняла, что как-то оказалась на виду у всех, принялась искать выход, но не могла прорваться назад в коридор. Тут же, расталкивая всех, в детской возникла монна Вита. Никак, с её подачи люди успели сочинить, что в доме призрак. Ну, пусть и призрак. К чему всех будоражить? Зевран почувствовал, что закипает, и сейчас просто наорёт на всех подряд. Сдерживало только присутствие сынишки. К счастью, на выручку уже спешил Эвлар.
Это внезапно стало ясно, когда все звуки смолкли, остался только приближающийся звук шагов. Толпа вмиг поредела и растаяла, оставив самых смелых: Лару и монну Виту. Впрочем, вполне возможно, что они просто не успели испариться: Палач встал как раз в проёме двери, лишь горничная прошмыгнула, пригнувшись, под его локтем. Успела, впрочем, стрельнуть глазками. Ух, шельма!

Долиец явно поднялся уже давно. Он был причёсан и одет в охотничий костюм, и, судя по приставшей к сапогу соломинке, успел побывать в конюшне и угостить свою любимую кобылу Шёлк сухариками. А может уже и проехаться верхом.
Зевран сказал: «Теперь, когда все в сборе, давайте разберёмся с нашим призраком».

Старуха–знахарка, спросила мальчика:
- А что ты ночью слышал?
- Что-то звенело. Такой – повторяющийся звук – как будто… ну, как… За тетиву дергают. Только более звенящий. Металлический, что ли…
Монна Вита всплеснула руками:
- Ну что за блажь! Кому могло взбрести в голову ночью упражняться с арбалетом?!
Зевран вежливо перебил её:
- Ночью Вы, леди, сами изволили сказать: слышали странный звук.
- Ну мало ли… может, какое-то ночное насекомое билось. Или что-то в этом духе…Спросонья, в конце концов, могло и просто показаться. Хотя, мне думается…
- Может быть, кошка опять носилась, да зацепила струну на лютне, которая висит в столовой? – предположила знахарка.
У воспитательницы уже было объяснение:
- А Вы, мастер Араннай, лучше спросите мальчика, чего ему не спится по ночам. Никак, из-за той омерзительной колоды карт, которую оставил на столе кто-то из ваших…
- Спокойно, монна Вита. Лучше скажите, не из-за Вас ли всполошился весь дом?
- Я лишь сказала об этих звуках. Возможно, сын Вам лучше пояснит, в чём дело.
Но Эллеан затряс головой:
- Я не трогал лютню. Ночью не трогал, правда. Да там и пары струн недостаёт. Помните, помнишь, папа, Тони тогда по пьяни грохнулся с крыльца и оборвал их? А Стелла обещала привезти в следующий раз из города. Когда она опять приедет?
- Вот! Это всё те карты, маэстро Араннай! Ребёнок уже спрашивает об этой непотребной женщине.
- Она – бардесса, по-вашему – певица! Ну, что ж тут непотребного? – Зевран с трудом сдержал смех, вспоминая возмущение воспитательницы, обнаружившей в гостиной рассыпанную колоду карт с весьма фривольными картинками, хотя всё ещё психовал, не зная уже как её спровадить. Попытка осторожно взять её под локоток и вывести отсюда не сработала. – Когда Стелла приедет в следующий раз, я вас поближе познакомлю…
- О, нет! Увольте!
Зевран вздохнул: ему наскучила эта бессмысленная перепалка.
Он сделал знак Эвлару, стоявшему у двери, невозмутимо наблюдая за этой суетой. Долиец просто заявил:
- Оставьте нас.
Не грубо, не обидно. Но возразить на его тон никто не смог бы.
Женщины вышли и Эвлар прикрыл за ними дверь.
- От них немного толку, - заметил мальчик.
- Не говори так, Эллеан, - сказал ему отец. – Они – достойные особы и очень даже нужные. Правда, - он улыбнулся, - не здесь и не сейчас.

Мужчины обыскали комнату. Но ничего подозрительного не обнаружили.
Эллеану вскоре наскучило за ними наблюдать, и он хотел уйти, но отец остановил его:
«Проблема решена, пока светло, а что ты снова скажешь ночью? Может быть, предложить тебе другую комнату, до отъезда в Антиву, но если выбирать из гостевых – они в другом крыле, второй этаж под крышу занят моими Воронами, а мальчику не место среди взрослых дядек с плохим характером. Во флигель я тебя тоже не отпущу, там ещё ремонтируют, и мне не хочется быть от тебя так далеко. Ты – смелый парень и не думаю, что тебе страшно ночевать в собственной комнате, но, полагаю, твои нервы, всё же, не на месте».
Зевран выглянул в коридор и кивнул поджидающему там плотнику, которого только что позвали по его распоряжению: «Ты говорил, что где-то здесь заделанная дверь?» За час обои на перегородке были сорваны, сбита штукатурка, и проём соединил комнату Эллеана со спальней монны Виты.
«Если не ошибаюсь, Вы, леди, вызвались помочь? – галантно поинтересовался Зевран у ошарашенной разгромом воспитательницы. – Пока мы не уверены, что привидение больше не появится, вы будете охранницей. Теперь, я думаю, и Вам будет спокойней знать, что мальчик спит, а не гуляет ночью по усадьбе».
И снова обернувшись к сыну, сказал ему:
- А Фича попрошу сегодня заночевать в столовой, чтобы нигде больше не бренчало.
- Пап, - указывая на новую дверь, спросил Эллеан, - это такой, как понимаю, изощрённый способ наказания? Собственно, для меня или для монны Виты? Ей-то за что такая радость?
- Смотри на жизнь оптимистичнее, мой мальчик. Во всём можно найти хорошее.
- Да, верно. - Эллеан хихикнул. – Клёво! Ближайшую же ночь я проведу рядом с настоящей женщиной!
Бедная воспитательница едва не захлебнулась гневом:
- Эллеан Араннай! Да как Вы смеете… Гильдмастер, мне кажется, что Вы сверх меры избаловали сына. Вам следует немедленно поговорить с ним…
- Ах, монна Вита, – поторопился успокоить её мальчик. - Это лишь байка из учебки. Мальчишки так всегда шутили, когда им доводилось выспаться в лазарете под надзором старой карги, которой наша бабка Лара в дочери годится.


* * *

- Ты думаешь, Эллеан врёт? – спросил Палач, когда все меры были приняты.
- Ну, ты же чувствуешь, что нет. Не так ли?
- И всё же, он что-то скрывает.
Зевран рассудил:
- Может быть, мальчик испугался больше, чем нам показывал. По крайней мере, мы ведь предприняли всё, чтобы его обезопасить.
- И монна Вита будет счастлива его посторожить.
- И монна Вита, коль она – магесса, должна почувствовать, есть ли там привидение.
Надеюсь, что это поможет.