Оставив позади тревоги ночи, новый день обещал мирное и беззаботное времяпровождение. Но владельцу «Рагнателы» пришлось полдня проторчать в своём кабинете, разбираясь в делах.
Эвлар вошёл тихонько и долго простоял напротив, подпирая стену и выжидая, когда Зевран соизволит отвлечься от своего нудного занятия. Вот, наконец, и отвлёкся.
- Вот что это за жизнь? Вместо того чтоб наслаждаться солнышком, самый богатый парень Антивы должен полдня корпеть над этой грудой мусора!
- Хочешь, чтобы я разобрал твои бумаги? – сыронизировал долиец.
- Ага, по цвету, - хохотнул Зевран. Он не упускал случая незлобиво подшутить над «лесным» образованием своего друга, хотя, тот был куда грамотнее, чем принято думать о свободных эльфах.
Покончив, наконец, со скучным занятием, Зевран забросил кожаные папки в шкаф, одну же спрятал в сейф под ключ. Долиец терпеливо ждал.
- Сначала пообедаем или…
- Смотря что значит «или».
- Зев, я всего лишь… Ну ты…
И оба, переглянувшись, рассмеялись. Все эти безобидные шутки можно было не продолжать, поскольку многие стали уже традицией, но веселили по-прежнему.
Но в тот момент, когда Зевран и Эвлар собирались уже направиться прочь из кабинета, на пороге появился Бруно – босс ячейки дуэлянтов, которого почему-то даже подчинённые звали по имени.
- Гильдмастер, Энрико отписался. Прислал прелюбопытнейшую бумаженцию…
Зевран вздохнул и жестом пригласил его присесть.
Палач не вышел. Он снова стал к стене и принялся, как подкалывал его друг «украшать кабинет». В какой-то момент беседы с Бруно дворецкий постучал и заглянул в кабинет.

- Гильдмастер, тут к вам… посетительница.
Выражение взгляда Тони было заговорщическим.
Зевран отодвинул лежащее на столе письмо.
- Ну, пускай войдёт.
- Ну вот, опять дела.
- А ты надеялся позагорать на крыше? – вновь подшутил Зевран, и Бруно сразу не понял юмора: бледность долийца явно свидетельствовала о том, что он не имеет представлений о том, что такое загар. Однако тот сострил в ответ:
- Если вдвоём с тобой, то я пожертвовал бы природным цветом кожи.
Дворецкий Тони этим не смутился, а совсем не по-лакейски улыбнулся шуткам обоих и ещё шире осклабился, кивая на вход, и делая кому-то жест войти.
Бруно заинтересовано посмотрел на открывающуюся дверь – с чего это старикашка с такой довольной миной?
За дверью застучали каблучки и в кабинет вошла женщина лет тридцати с небольшим. Босс дуэлянтов уставился на гостью и на то были очевидные причины. При виде такой женщины, причины войти в ступор вполне могли найтись у любого мужчины от семи до семидесяти лет. Они состояли из совокупности распущенных тёмно-золотистых волос, мягкими локонами, спадающих до талии, неправдоподобно длинных и стройных ног, затянутых в кожаные штаны для верховой езды, небрежно расстегнутой на груди батистовой блузы, под которой навязчиво угадывалась среднего размера грудь, не по возрасту правильных очертаний. Сюда же стоило добавить соблазнительно округлые бедра, перехваченные чуть наискось ремнем с двумя длинными кинжалами, тонкую талию под алым кушаком с кистями, огромные, почти как у эльфийки, миндалевидные глаза бирюзового цвета, точеный аристократический профиль и чувственные губы. Сказать, что визитерша было сногсшибательно красива – это ничего не сказать. В её движениях читалась уверенность, почти граничащая с дерзостью.
- Здравствуй, солнце!
- Лаура! Вот так сюрприз! А я-то думал, ты сгинула вместе с остальными людьми Рамиреса!
Визитёрша уверенно пересекла комнату и безапелляционно-панибратски поцеловала Зеврана в щёку, совсем не как воспитанная дама, перегнувшись через стол.
- Не дождёшься. Хвала Андрасте, старик Рамирес делся и я теперь свободна как птица в небе. Если ты, конечно, не решишь устроить мне неприятный сюрприз и не поведаешь о моем существовании … неким влиятельным господам. Тогда, конечно, вполне возможно, что я и сгину… но не быстро.
- Ты имеешь в виду Рубини и иже с ним?
- Ну, не Маферата же сотоварищи!
- Создатель! Так с места и в карьер. Не верю.
- Не верь. Но учитывая, что времени у тебя не много, можешь позволить себе такую роскошь… хотя я бы не советовала.
Гостья, села в свободное кресло, стоящее у стола, и закинула ногу за ногу.
Зевран лукаво приподнял бровь.
- Ты умеешь огорошить. Явиться вот так – как ливень на голову с ясного неба и с порога – к делу.
Лаура небрежно выбила дробь острыми ноготками по резному подлокотнику кресла, оглядела кабинет: стены нежно-абрикосового цвета, этакого пастельного оттенка, несколько пейзажей в неброских рамах и коллекция оружия на стене, за спиной у хозяина. Какой-то тип рядом с Зевраном, деловой, молчит. Долиец, как статуя, возле стены… охранник что ли? Охо-хо! Да, видно, это сам Палач! Как интересно! Вообще, занятно в доме Аранная всё устроено: вон слуга у двери так и торчит, не выходит. Неужто, Тони Сапатеро? Только что узнала. Думала, старый перец давно пошёл по ветру пеплом, а он вон где притулился. Молодец!
- Тогда соблазни меня кофе. Это сделает мое предложение чуть более… постепенным.
Палач спросил холодным тоном:
- Нам следует оставить вас?
Зевран засмеялся.
- Не надо. Лаура, убедила. Тони! Пусть подадут кофе. Всем. Итак?
- Опускаем то, что я тебя просто фантастически рада видеть. Опускаем то, что ты почти не изменился, нахал такой. Опускаем все, не касающееся твоего визита к Её Величеству.
- Ну, нахальства и тебе не занимать. Но я думаю, что сегодняшняя твоя стремительность обусловлена не только им.
- Да. Ты прав. Но я думаю, такая фамилия как Норьега – это достаточный повод для того чтоб быть стремительной как чих.
Услышанное заставило Зеврана задуматься. Норьега - правая рука блистательной госпожи Гроссо. После трупа Мальвиоли у дверей… Этого можно было ожидать.
- Норьега позавчера почти нашел меня. Сам, лично. Ну, не столько меня, сколько одного из людей, работающих на меня. Но, думаю, ты понимаешь, что в моём случае, это ничем хорошим не кончится.
Это Зевран прекрасно понимал. Вороны никогда не позволяли своим людям от себя уходить и жить при этом долго и счастливо. И то, что Рамирес почил, никак не давало его окружению свободу от правил Дома. А отсутствие Лауры в обозримом пространстве Антивы все эти годы могло значить только то, что эта кошка с точёными коготками решила выйти из игры Дома и играть по своим правилам в свою собственную – не стали б грандмастера позволять ей простаивать – она была слишком хорошим убийцей для этого. Но на чьей стороне она решила вступить в дележ Антивы сейчас – вот это был вопрос.
В кабинет осторожно вошла Перлита, несущая поднос с кофе и принялась расставлять чашки перед присутствующими.
- И ты прибежала ко мне со всех ног? Скажу честно – в твой испуг я не верю. В природе не бывает Лауры Гарсиа Мена, делающей что-то с перепугу.
Лаура улыбнулась Перлите, беря чашку из ее рук до того как та успела поставить ее на столик.
- Спасибо, дорогая. Зевран, где ты берёшь таких хорошеньких служанок?
- Лаура, ты неисправима.
Зевран подпер рукой подбородок. Никакая ностальгия о молодости не заставила бы эту женщину нестись к нему за тридевять земель. Он ждал разговора о деле.
- Да. Безнадежно неисправима. Но что до перепугов - тут ты прав. Ключевым словом является даже не Норьега, а то, где он нейтрализовал моего человека. При Дворе, гильдмастер, при Дворе.
Лаура отхлебнула кофе, держа фарфоровую чашку двумя пальцами за ручку.
- Понимаешь, с тех пор как Рамирес сыграл на костер, у меня свои интересы и своя жизнь. Я бы не хотела этого менять. Мало того – если кто-то захочет это менять – я буду сопротивляться. Меня волне устраивало существующее положение вещей. До позавчерашнего дня. Теперь я вынуждена сделать ставку. А из двух зол я всегда выбираю то, которое мне больше нравится.
- Спасибо за комплимент. А положение вещей, насколько я понимаю, носит фамилию Фонсека. Да?
- Ну, какой же ты любопытный! Да, носит. И что с того? Это дел никоим образом не касается. Фонсека нынче вообще от всего в стороне, что я одобряю изо всех сил.
- Хорошо. Считай, что я поверил. Теперь перейдем к подробностям.
- Подробности? Их пока мало, но в ближайшее время станет больше. Они спешно внедряют агентурную сеть во Двор. Руководит этим делом Норьега.
- А почему ты приехала ко мне, а не к Кардосо?
- Я же сказала: то зло, которое мне больше нравится. С Кардосо – у меня не слишком гладкие отношения, да и смысл мне говорить с ним? Всё равно – тебя не минует. Я предлагаю объединить усилия, и избавится от людей «Четверки» при Дворе. Причём быстро – пока они не успели сделать свое дело, во всех смыслах.
- Иначе плакали твои денежки?
- Увы, да. Ну, так как?
- А где лежат твои денежки?
- Я тебе не конкурент. Денежки, в том числе, ювелирка. Поставки драгоценностей ко Двору. И прочие поставки… Всё через меня.
- Неплохо.
Палач, так и не сдвинувшийся с места, соизволил подать голос:
- Зев, мне не нравятся такие сложные дела. Почему бы просто не назвать мне, кого надо…
Он перевёл взгляд на красавицу, соображая, следует ли при ней настолько раскрываться и можно ли в действительности оставить эту парочку без своего контроля.
- Так быстро, к сожалению, не выйдет. Если бы сейчас я могла назвать кого надо – я бы здесь не была: решила б всё сама и по месту. Я не уверена, что финт Норьеги, при котором он снёс моего человечка, был его первым шагом. То есть, придётся перешерстить весь Двор на предмет отлова в нем блох. Иначе… Резня на празднике – это, по нынешним меркам, моветон, но классических принципов ещё никто не отменял. Да, к тому же, если Норьега, не приведи Создатель, почувствует там где-то мою лапку… а она там – где только не погуляла, то за эту лапку он меня оттуда и вытянет ещё тёпленькой, раньше или позже. Если я не успею первой, конечно. Вот именно поэтому я изо всех сил стараюсь успеть первой.
- А я как в этом заинтересован?
- Очень просто. Или не ты, хотел на празднике дышать в ухо королеве? И, если я не ошибаюсь, ты собирался быть там не один?
При мысли, какой опасности он может подвергнуть ребёнка, взяв его с собой, пока при Дворе творятся подобные вещи, Зевран решился:
- Хорошо. Насколько я понимаю, нам надо действовать быстро.
- Чем быстрее, тем лучше. И, разумеется, не здесь, а в Антиве.
- Ну, я смогу отправиться туда не ранее, чем завтра.
- Пока что там работают мои люди. Сбор сведений – это не быстро и день-другой у нас есть. А вот красавца Норьегу я бы нашла и положила на поленницу до всяких торжеств – пущего спокойствия для.
- Естественно.
Лаура поставила на стол пустую чашку.
- А сейчас, я надеюсь, у тебя найдется мягкая и горизонтальная плоскость и чистое постельное белье? Я ночь не спавши и чуть себе все архитектурные подробности не отбила о седло, пока сюда мчалась.
- Лаура, ты просто прелесть!
- Ах, золотце, припоминая, как я так однажды оказалась у слухового окна и помогала одному юному дарованию, спасающемуся от темпераментного супруга другого юного дарования, быстро спуститься вниз через это самое слуховое окно… А так же механические подробности этого процесса, в плане удободержания первого юного дарования…
- Так, молчу, молчу. Ты устыдила меня, повергла в краску и убила морально… Вернее аморально. Чистая постель в полном твоем распоряжении. Притом, учти, абсолютно чистая. Даже клопа не будет рядом, чтобы согреть тебя.
- Вот и прекрасно.
Лаура довольно потянулась, её взгляд упал на пару ножей, среди оружия, подвешенного на стене вокруг огромной карты Тедаса.
- Зев, какая прелесть! Можно я посмотрю поближе?
- Конечно, можно.
Красавица вытащила один из ножен и, не скрывая удовольствия, примеряла его под разные типы хвата.
- Позднее пофехтуем? Как в старые добрые времена… Я просто не прощу себе, если не поиграюсь такой славной игрушкой.
- Уговорила. Но сначала – выспись, а то потом начнёшь жаловаться, что была уставшей…
- Разумеется! Спать – это благо.
Лаура отложила нож в сторону и встала.
Глаза Бруно загорелись, он весь преобразился в галантность.
- Гм… вас проводить?
Зевран взял нож и спрятал его в ножны.
- Не утруждай себя, Бруно. Она не любит мужчин. Она любит персики со взбитыми сливками, короткие клинки и Анетту Илерию Фонсека. И в последнем пристрастии всегда отличалась редкостной настырностью и абсолютным постоянством.
Реакция Ворона на услышанное доставила красавице достаточно заметное удовольствие: Её всегда забавляла реакция окружающих на её личную жизнь – ту область бытия, которую она считала абсолютно суверенной.

* * *

Сиеста Лауры началась ещё до обеда, поэтому хозяин и не думал ждать к столу незваную гостью. По себе знал: бывает, что просто сил нет никаких и надо отключиться. А значит, девушка не врёт – едва не загнала коня, да и себя не пожалела. Пусть отдохнёт, поесть ей позже принесут… Э… не Перлита.
- Гридо! – крикнул он управляющему прямо из-за стола, не обращая внимания на укор в глазах монны Виты. – Гридо, где все?
- Мастер Палач где? Он ещё раньше перекусил на кухне и пошёл… кажется, в оружейную.
- А Тони где? Надо бы нашей гостье, когда проснётся, тоже покушать отнести.
- Сейчас пришлю Перлиту.
- Гридо, Тони!
- А…
- А Перлита пусть поможет монне Вите собрать к отъезду вещи – её и Эллеана.
Мальчик спросил:
- Разве мы уже едем? В Антиву?
- Завтра утром. Эллеан, монна Вита, простите, я оставлю вас.

Палач и смотритель корта то ли рассуждали о качестве клинков, то ли просто трепались ни о чём. Одного взгляда гильдмастера было достаточно, чтобы Марсано вышел вон.
- И что нас нынче укусило? – спросил Зевран, подвинув инструменты для заточки и усаживаясь на верстак, чтобы быть выше собеседника.
- Не отворачивайся. Это из-за Лауры? Ты что, не понял, что она… не может быть опасна?
- У вас ведь что-то было раньше?
- Учебка.
- Да, я знаю. Ты про неё рассказывал.
- Прости, я не художник: портрет нарисовать не мог. Может быть это мне пристало спрашивать, не чувствуешь ли ты и сам, чего не следует?
- Зев, я… любой мужчина рядом с Лаурой…
- Ты мой хороший, - засмеялся Зевран и скользнул с верстака на скамью рядом с милым другом. – Самое интересное, что у нас было… ну, в этом плане…
Палач вздрогнул, растерянно взглянув ему в глаза: «Так было всё-таки?»
- Она однажды помогла мне спуститься с крыши во время неудачи одного из моих любовных похождений. Мало того, что я был не вооружён, поскольку не успел схватить кинжала, когда муж Изабеллы вышиб ногой дверь будуара, я вообще ничего не успел своего забрать. Ты понимаешь, что за ситуация?
Эвлар невольно усмехнулся. Но печаль не покинула его облика. Зевран продолжил:
- А если бы и… Эв, какая разница? У меня много чего было до тебя, что список дать? Я сам всего не помню. И помнить не хочу… - он потянулся к любимому, приобнимая за шею. Тот мягко отвёл его руки, но взгляд его заметно потеплел.
- Мне просто нужно было побыть в одиночестве.
- Накатывает иногда? – задорный голос удалил остатки дурного настроения.
- Пойдём.

Лаура не навязывалась. Дела свои она решила, неплохо отдохнула и собиралась снова в путь. Ей уже приготовили коня, но вдруг красавица остановила взгляд на провожающем её хозяине усадьбы и поманила пальчиком: «Хотела бы поговорить наедине».
Зевран не возражал и, чуть пожав плечом под взглядом Палача, мол, что я могу сделать? красноречивым жестом предложил гостье пройти в кабинет.

- Твой парень, кажется, тебя ревнует? – Лаура оторвалась от разглядывания бликов заходящего солнца, играющих на лезвии. Отбросила волосы за спину и внимательно посмотрела в лицо эльфа.
- И не надейся, - очаровательно улыбнулся ей Зевран. – Палач мне доверяет.
Лаура засмеялась тихо, и не скрывая удовольствия:
- Араннаю можно доверять?
- Да на все сто. Но я рекомендую это только тем, кому сам верю.
- Значит, мы играем в равных условиях. Ты же понимаешь: я не доверяю, я делаю ставки. Всегда.
Зевран не ответил. Он внимательно наблюдал за Лаурой, непринуждённо сидящей на крышке письменного стола, осознавая, что с этой дикой кошкой вполне выгодно иметь дело, пока ей это выгодно самой. Она нуждалась в его помощи, а значит – не предаст. Пока.
Она прекрасно понимала, как действует на мужчин и поэтому ещё раз потрепала его нервы, взяв за левую руку и повернув кисть к свету. На безымянном пальце поблёскивал двухцветный мистический хризоберилл.
- Какой великолепный камень. Ты хоть представляешь себе его цену?
- Боюсь, её и ты не представляешь.
- Я занимаюсь драгоценностями. – Лаура догадалась. – Зачарованный? О, это его делает ещё ценнее, но не лишает и природных свойств.
Зевран отнял руку, чувствуя, что ладонь начинает потеть, и, не желая, чтобы девушка успела это раскусить. Вполне обычным своим тоном он поинтересовался:
- Ты что-то хотела добавить?
- Такой камень нельзя носить один. Ему требуется пара. Иначе, ты – вдовец.
- Напомни, когда я был женат?
- Ребёнка где-то взял.
Гильдмастеру, похоже, не понравилось её замечание, и Лаура поспешила вернуться к прежней теме:
- Кому как не тебе и мне, солнышко, знать о том, что парой могут быть не только муж с женой? – взгляд её красноречиво указал направление, где она в последний раз видела Эвлара. – Сколько ты с ним уже? Лет пять, не меньше? Хотя, о чём я говорю! Ведь он же был с тобой ещё тогда…
- Лаура прекращай.
- Гляди – я тебя предупредила.
Эльф запустил пальцы себе за ворот и вытянул из-под него амулет, висящий на шее. В переплетении узорчатой оправы сверкнула зелень и тотчас же сменилась кроваво-красным огоньком. Камень опять исчез, скрытый одеждой.
- Недурно… – приподняв бровь, заметила Лаура. – Такой же?
- Давай-ка сменим тему.
- Давай. Ты обещал мне пофехтовать.
- Ты действительно этого хочешь? Или это?..
Пара небольших изящных боевых ножей лежала на углу столешницы ещё с первого посещения гостьей кабинета. Зевран прикинул расстояние до них и сделал шаг назад.
Лаура прищурилась и встала со стола, перекинув нож в руке под прямой хват.
- Это – это. Спарринг. До первой крови. Начали.
Она сделала резкий и почти прямой выпад, не дожидаясь его ответа. Зевран отскочил в сторону, уклоняясь и одновременно хватая второй нож со стола.
- Хорошо, - засмеялся он.
Что у неё на уме?..
Она двигалась в лучах близящегося к закату солнца, мягко перенося вес с одной ноги на другую, плавно покачивая ножом из стороны в сторону, чтоб запутать противника. Зевран, не теряя Лауру из виду, осторожно отходил на середину кабинета – чтоб не позволить прижать себя к письменному столу и лишить, таким образом, возможности маневра. Он не знал настоящей цели этого поединка и действовал с осторожностью: выработанный годами этикет ножевого боя требовал сосредоточить внимание на лезвии, иначе противник может спрятать в обманном движении молниеносный удар. Серия выпадов, блоки рука об руку, не входя в силовое сопротивление – всё настолько стремительно, чтоб не позволить друг другу схватить себя. Они оба знали этот танец - с тех пор, как были ещё детьми. Это случалось с ними столько раз… и, наверное, стоит благодарить Создателя за то, что их ни разу не поставили на бой друг против друга, когда велись бои на отбор сильнейшего – на смерть… Наверняка, предусмотрительно берегли обоих. А вот сейчас…
Снова обмен выпадами. Грохот стула, опрокинутого ударом ноги, потому что он стоял где не надо… Движение по кругу. Не смотреть в глаза, не смотреть. В янтарных – вопрос, в бирюзовых – ирония. Выпад и стремительный выход из соприкосновения рук.
И опять этот неправильный взгляд глаза в глаза – в данной ситуации абсолютно неуместный. Выпад.
Лезвия коснулись кожи практически одновременно. Одно – оставляя сочащуюся кровью красную черту в вырезе блузки Лауры, другое – рисуя то же самое под челюстью у Зеврана - лишь чуть-чуть не доставая до яремной вены.
- Спасибо.
Лаура остановилась и протянула нож эльфу, держа рукой за лезвие.
- И тебе.
Зевран забрал нож из её рук.
- А ты мне, как минимум, веришь, Зевран Араннай. Или хочешь верить. Этого достаточно.
- Да?
- Да. По глазам видно. Я жду тебя в Антиве. Мне пора…
Когда она вышла из кабинета, в воздухе остался запах жасмина…




И тут же распахнулась дверь из спальни. Палач опустил обнажённый меч:
- Тебя сейчас отшлёпать за подобные выходки, или всё-таки подождать, пока утихнет стук копыт?
- Так ты подслушивал?
- Ровно с тех пор, как услышал ваши пляски в кабинете.
- Нет, ты подслушивал с начала. Как мы с Лаурой вдвоём оказались в кабинете без твоего надзора. Ты мне не доверяешь. Это обидно, Эв.
- Я ей не доверяю, - рыкнул Палач, и бросил меч куда-то вглубь комнаты. Судя по тому, что стука не было – прямо на кровать. Но звук послышался откуда-то… Из столовой? И что это за звук?
- Постой, тигрёнок! – Эвлар, конечно, не придал этому значения и решил, что друг пытается сбежать из-за обиды на него. Но Зевран резко вырвался и устремился прочь отсюда. На эту странную мелодию: он никогда не сможет её позабыть.
Выражение его лица встревожило Эвлара, он поспешил за другом, метнувшимся в столовую.

Домашний прислужник, бывший Ворон, которого все называли Тони, считавший себя не только замечательным дворецким, но и музыкантом, тщательно прижимая уцелевшие струны, пытался что-то выжать из разбитой лютни. Маленький эльф, стоя напротив него, внимательно следил и помогал советами. «Вот так! Очень похоже!» - воскликнул он. Ещё бы не похоже! Зевран вмиг вспомнил сумасшедший ливень, размывший все дороги вокруг таверны на пути из Риалто в Ансбург. В прошлом году весной… И этот странный, случайно набранный аккорд, терзающий ночную пустоту…
- Это тот самый звук, Эллеан?
- Какой звук, мастер Араннай? – переспросил за мальчика Тони. И Эвлар повторил, уже в кабинете, куда Зевран сразу помчался, не дожидаясь объяснений.
- Что это был за звук, Зевран?
Тот перерыл какие-то коробочки, осмотрел ящики стола, откинулся на спинку кресла.
- Тот звук, что ты не мог услышать из конюшни, где провёл одну их худших ночей твоей жизни. Тот звук, что повторялся много раз, как знак беды и безысходности, о чём я тебе после рассказывал в мансарде с выбитым окном. Это был звук ЕЁ гитары.
Эвлар кивнул. Он понял. Но, немного погодя, спросил:
- Но гитаристка умерла за сотни миль отсюда. Разве неупокоенные духи перемещаются так далеко?
- Да. Если их удерживает… скажем, предмет, принадлежавший им.
Долиец вспомнил: медный бубенчик от браслета, запутавшийся в мокрой гриве лошади. Он обнаружил эту мелкую вещицу, и передал Зеврану, когда понял, что тот случай, та злая игра судьбы, невыносимо обжёгшей ревностью и болью, не была ни глупой интрижкой, ни внезапной страстью. Стеченье странных обстоятельств. Повод для размышлений. Непоправимый рок.
- Ей нужно было просто отпустить кобылу, не заставлять её идти туда и лошадь вынесла бы девушку обратно.
- А тебе, демон побери, не следовало сразу делать выводы!
Эвлар скрипнул зубами, но, понимая состояние Зеврана, не вышел молча, а решил переждать вспышку ярости, глядя ему в глаза. Ворон боролся с чувствами: что-то его особенно взбесило и, наконец, сладив с собой, сказал:
- Его здесь нет. Догадываешься, о чём я?
- Ты сохранил бубенчик?
- Да, сохранил. Сколько же можно повторять: не было повода для ревности к живой девушке, нет повода уничтожать память о ней. Это невероятно глупо. Это неуважение ко мне, Эвлар. Ты знаешь, ты прекрасно знаешь, это имеет ценность для меня. Да как ты мог? Куда ты его дел? Он в доме, да? Или в траву закинул? Ты понимаешь, что бубенчик может быть тем самым предметом…
- Зайди, не прячься, - спокойно перебил его Эвлар, приоткрывая дверь. И Эллеан прошмыгнул в кабинет. Ещё один любитель подслушивать... Сейчас, вцепившись в палец Палача, он быстро и решительно выпалил: «Маэстро Араннай, я честно собирался вернуть эту штукенцию на место, но выронил и потерял». И, так неописуемо очаровав отца сияющим невинным взглядом, добавил: «Правда, папа, я сам не знаю, как так получилось. Ну, не сердись. Ведь это уже было так давно».
Зевран громко захлопнул ящик стола. Понятно, он был недоволен ситуацией, но надо было действовать.
«По крайней мере, - сказал он, - теперь мы знаем, что и где искать». И первым пошёл в комнату сына. Тот, волочась вслед за Эвларом, браво предположил: «Когда-нибудь он всё-таки меня отлупит. Я бы на месте папки давно уж не стерпел». Палач остановился, присел на корточки, испытывая ребёнка своим ледяным взглядом, и уверенным голосом пообещал:
- Если ты снова будешь врать мне или своему отцу, тем более рыться в его вещах, я и сам отлуплю тебя. Зевран не заслужил вранья от собственного сына, которого так любит, что не решится его строго наказать даже за дело. А если ты так глуп, что не поймёшь и этого…
- Свернёшь мне голову, - весело хрюкнул Эллеан, прекрасно понимая, что вряд ли Палач осуществит угрозу.
- Нет. Но я перестану тебе доверять и не смогу больше любить тебя.
Озорное выражение на лице маленького эльфа сменилось растерянностью.
- Ну… я ж не врал, я только…
- Молчание тоже может быть враньём.
- Ты злишься? Эвлар, я же во всём признался, потому что отец подумал на тебя!
- Было бы лучше самому дойти до этого и всё же… Признание – твоё прощение, мой эльфийский принц.
Он чуть заметно улыбнулся и в ответ был награждён улыбкой Эллеана.


* * *

Зевран приказал вызвать плотника, велел оторвать плинтус и там нашёл медный бубенчик. Спрятал в карман.
- Вот что, Эллеан Араннай…
- Не надо, па, пожалуйста. Палач мне уже всё сказал.
- Что же, надеюсь, повторять мне не придётся. А то доведёшь когда-нибудь своего папку до кондрашки и что, один будешь сидеть?
Мальчик напыжился, но ведь Зевран не мог долго сердиться.
- Всё к лучшему. По крайней мере, привидение больше тебя не потревожит.
- Оно являлось из-за этой штучки?
- Я думаю, что да. А ночь тебе, всё-таки, предстоит провести в этой полуразрушенной комнате, по соседству с монной Витой. До ужина подумай, что ты хочешь взять с собой в Антиву, мы выезжаем завтра утром.
- Кинжал, Пушинку и котят.
Взрослых это вполне нормальное желание отчего-то насмешило: Эвлар прищурился и ухмыльнулся, плотник и горничная захихикали, из-за шторки, закрывавшей переход между комнатами, послышался смешок воспитательницы. А Зевран так от всей души хохотал. Едва переведя дыхание, он обрадовал сына:
- Кинжал возьмёшь, но только до первой жалобы на тебя монны Виты. Кошка определённо не захочет с нами ехать, а вот её детёнышам – отличная идея - уже пора и в свет выходить. Тебе задание: найди для них приличную корзину, чтобы они не смели обдирать обивку в нашей карете.
- Ты что, собрался торговать котятами в Антиве? – недоумённо уставился на него Палач.
- Нет, только своим обаянием.
- О, это ходовой товар… - всё ещё не до конца понимая его новую затею, кивнул долиец. Он надеялся, что друг объяснит, что он придумал, чуть попозже и сопроводил его в кабинет.
Веселье кончилось, когда Зевран спрятал бубенчик от браслета в маленькую коробочку и запер в сейф. Он оглянулся на Эвлара.
- Серебряная шкатулка для благовоний. Как-то стянул в церкви.
- Думаешь удержать этим её призрак?
- Думаю, Шайра не хотела зла. Я бы не удивился, узнав, что Ворон-тень погиб от её рук. Или… что там у призраков?
- Правильно. Это объясняет смерть наёмника. Неведомый помощник. И раны трупа были узкие. Как от сфарцилий. Она ведь пользовалась ими, так? Зевран, может твоя… твоя подруга действительно пыталась защитить Эллеана? Или… тебя? Пожалуй, именно тебя. За это время, если ей дозволено являться живым, она могла разобраться, как духу действовать в материальном мире. Звук струн и лезвия ножей…
- Но духи, даже добрые, могут предупреждать о зле и не всегда умеют чётко объяснить, чего надо бояться.
- В связи с предстоящим юбилеем коронации?
- Ох, Эв, и не напоминай. В связи с этим у нас ещё будут проблемы. Но только…
- Что?
- И не проси его уничтожить.
- Этот бубенчик? Да пусть себе будет. Не надо считать меня бесчувственным истуканом. Тот тяжёлый день и мне никогда не забыть. Никто не виноват в том, что произошло, и что ещё могло произойти. Но мы всегда будем корить себя, как будто могли что-то сделать. О, Эльгархан! Если бы мы всегда знали, как себя вести! И если бы мы были капельку мудрее…
- Да…
Он отвернулся. Судьба не так жестока, раз не позволила ему тогда расстаться с Палачом. Печальное воспоминание о гибели Шайры меркло перед опасностью навеки потерять его. Палач не уходил. Конечно: эта безумная вспышка эмоций! Без причины едва не затеял скандал, накричал на любимого. Право, надо уже уяснить: твой друг просто не способен на подобные поступки. С ним непременно нужно объясниться. Он ждёт.
- Зевран? Не хочешь больше ничего добавить?
Тот подошёл.
- Эвлар, мой дорогой, я ненароком, кажется, тебя обидел.
- «А тебе, демон побери, не следовало сразу делать выводы» - ты так сказал.
Зевран приблизился почти вплотную, опустил голову и, одновременно попытался удержать свой солнечный взгляд под этим, чистым, как небо, и холодным, как лёд.
И выражение покаяния растворилось в неповторимо обаятельной его улыбке.
- Палач, ты пощадишь меня, надеюсь? Так, в виде исключения? Тут ходят слухи, что Зевран немерянно богат. Я заплачу всё, что захочешь.
Эвлар погладил его по щеке, вдоль линии татуировки и мягко улыбнулся:
- Когда стемнеет, я назначу свою цену.