«Повозки подкатили, выгружаются».
Это произошло далеко за полночь.
Зевран кивнул охраннику. Эту ночь, как и прошлую, он провёл в кабинете. Эвлар иногда заходил, молча стоял у стенки. Потом исчезал. Он был в полном вооружении. Наверное, просто думал, не хочется ли другу поговорить. Эллеан объявился перед сном, что-то рассказывал. Зевран не помнил, что. Опять про привидений? Он пожелал сыну спокойных снов, и вдруг крепко обнял его, поцеловал в макушку.
- Па, что-то нехорошее творится?
- Сегодня спать ложись одетым. Сними только ремень и сапоги и не разбрасывай их где попало. Если тебя разбудят и велят бежать – беги в деревню через лес. В кузне отыщешь Фабра, он знает, что делать. Пока не выходи из комнаты, что бы ни показалось.
- Может, расскажешь мне, к чему вы все готовитесь?
- Нет, не сейчас, я очень занят. Сделай, как я велю. Всё будет хорошо и завтра снова будет солнце, тогда всё и узнаешь. Но, если вдруг понадобится – дам команду. Ты понял?
- Да, гильдмастер.
Обида с шуткой пополам. Ему лучше пока не думать, не волноваться лишний раз. Хотя, попробуй тут не волноваться, когда каждая муха на стене ждёт неизвестного.

Как и сказала монна Вита, в эту ночь болезнь должна была уже подкосить тут всех. Готовность к бою была максимальной. Дежурные будили всех тихонько, бойцы вооружались и занимали условные места.
Зевран сжал кулаки, сосредоточив мысли на предстоящей битве. Перстни сверкнули в пламени свечей: один давал Зеврану силы не обращать внимания на усталость, другой – как-то особенно задорно вдохновлял поиграть кинжалами. Если бы только поиграть…
Тяжёлые шаги за дверью кабинета. Без стука открывал её только Палач и этот здоровяк с кудрявой рыжей бородой – товарищ по учебке Воронов, правда, на семь лет старше.
- Зев, мы готовы.
- Иду.
Он поднялся из-за стола, открыл ключом железный шкафчик, достал две склянки с ядами, одну протянул своему верному охраннику.
- Фич, капнешь этой жидкости по капле на все клинки своих людей. Не вздумайте дотронуться или пролить. Я лично обойду всё левое крыло, а ты – направо.

Мрачные тени двигались вокруг «Рагнателы». Одни перекрывали дорогу, другие добрались до боковых входов на территорию и вдруг, как по сигналу, принялись ломать ворота. Зевран ждал стрел с горящей паклей, поэтому на крыше дома и всех строений скрывались конюхи и подмастерья, вооружённые мокрой рогожей и вёдрами воды. Зевран почувствовал за себя гордость, когда увидел, как на чердак по доброй воле поднимаются служанки, во главе с шустрой Перлитой, и даже толстая кухарка не осталась в стороне.

Огня пока что не было. Но тёмные фигуры двигались как будто не на ощупь, а весьма уверенно, хотя и не быстро. Сигналом послужил хлопок ловушки. Один из нападавших подлетел, перевернулся в воздухе и шлёпнулся наземь, странно разваливаясь, как гнилой гриб. Ни крика, ни реакции его соратников.
Зевран взмахнул кинжалом, Фич рыкнул, как медведь: «Пали!» - и град стрел с крыши и из окон осыпал нападющих. Фигуры продолжали двигаться. Какая-то споткнулась, поднялась, присоединилась к своим.
«Отрыжка пёсья! Что за хрень? Моя стрела у него в брюхе!» - раздался сверху звонкий детский голосок. И тотчас Вороны оттащили мальчика от края крыши. Зевран почувствовал, как холодеет сердце: всё-таки выбрался на битву, пострелёнок! Но ведь не спорить с ним сейчас! Он вновь подал сигнал двумя кинжалами, чиркнув один о другой. «Огнём пали!» - громогласно перевёл Фич, вспыхнула пакля, и горящие стрелы полетели во врага. Осаждённым самим не мешало бы знать, что там происходит. И сейчас же, в сполохах пламени, на освещённой лужайке обрисовались нелепые тяжёлые фигуры, вооружённые дубинами и топорами. Переменившийся ветер обдал поместье жутким смрадом гниющей плоти. Издалека послышались короткие свистки и вслед за этим вражья рать нескладно заревела. Потрясая заржавленным оружием и истлевшими лохмотьями, враги ускорили движение. Вороны никогда не видели такого. Кроме Зеврана и Эвлара, разумеется. Те быстро поняли, что делать. Не в состоянии даже залаять на чудовищ, истошно заверещали собаки, вскрикнула одна из женщин. Раздался ровный свист мечей и голос Палача: «В голову бейте. Это мертвецы».
Он ринулся прямо в толпу врагов и молнии разящих лезвий разметали вокруг куски разлагающихся трупов. Трупов, поднятых без души и разума чьей-то злой волей, чтобы уничтожать, крушить, и не бояться ран и новой смерти.
Яд, заставляющий клинки кинжалов и мечей светиться зеленью во мраке, отмерянный по капле, был бесполезен против этих монстров. Их нужно было только изрубить, разрушив череп.
Вороны были в шоке от увиденного. Более смелые трясли остолбеневших от такого ужаса товарищей, приводя их в чувство. А чувства были самые неподходящие для обороны. Особенно когда от правого крыла из темноты раздался душераздирающий предсмертный вопль кого-то из бойцов. Гильдмастер даже думать не хотел, что пережил несчастный в последние мгновения: он в бойне Мора навидался и не такого. Но сейчас не время было прятаться. Прятаться некуда.
«В атаку!» - коротко скомандовал Зевран, поправил шлем и спрыгнул с террасы. Ловкий, как кошка, он оказывался за спиной врага, пока тот успевал среагировать на движение, и перерубал ему шею. Как раз в этот момент взлетели огненные стрелы со стороны нападавших. Зомби стрелять не могут, а значит, за их спинами стояли люди. Палач, в запале битвы, выкрикнул что-то по-эльфийски, Зевран тотчас же подхватил: «Лучников бейте с крыши!» Это была команда для своих стрелков и её тотчас передали по цепочкам. Стрелки старались выцелить во тьме чужих, служанки, прячась за их спинами, гасили в вёдрах стрелы, долетевшие до цели, сбивали пламя тряпками.



Джей Фич, размахивая длинным кортеласом, повторил клич «В атаку!». Теперь не слышать его мог только глухой, и несколько боевиков, вслед за отважным рубакой, ринулись на оживших мертвецов.
Гигант одним ударом тяжёлой сабли, что размером с полтора добрых меча, снёс головы сразу трём зомби, а тыльной стороной латной перчатки расплющил череп подбегающего слева. Левой же рукой Фич сжимал кованую на заказ дагу с четырёхгранным лезвием, которой отбивал вражеское оружие. Таким оригинальным боевым комплектом, пожалуй, он один в Антиве мог похвастать. Да что в Антиве – сам он никогда не слышал, чтобы ещё кто-нибудь бился так же.
Вдохновлённые успехом предводителей, Вороны осмелели и смяли нападавших.

Мертвецы подступали. Валились, изрубленные, наседали новые. Бой длился долго, и исход его стал виден только в забрезжившем свете утра. Последние чудовища блуждали по двору усадьбы, спотыкаясь о шевелящиеся останки таких же, поднятых таинственным заклятием. Они совсем не походили на людей, которыми были при жизни. Вороны добивали их без жалости, подавив страх, благодаря примеру лучших.
- Рикко, где лошади? – крикнул Зевран.
- Здесь, мастер Араннай. Только они бесятся.
- В седло!
Пока на территории усадьбы пешие Вороны добивали зомби, погоня вылетела за ворота. Они вернулись, когда рассвело, удручённые неудачей. Им удалось добить нескольких лучников, но никого живым не взяли. Неподалёку от поместья они обнаружили две крытые повозки, в которых подвезли сюда оживших мертвецов, судя по количеству последних, сложенными, как поленья. Необъяснимо было, что два таких громоздких гружёных фургона, влекомых медлительными волами, не заметили дозорные. На перекрёстке ждала лёгкая карета, в ней, судя по всему, и находился тот, кто поднял зомби. Всадники почти окружили экипаж, уже торжествовали, но дальше было нечто странное: никто не мог толком понять, что же произошло, когда вдруг исчез преследуемый, и всем почему-то было трудно вспомнить последние минуты.
По пути назад Эвлар сказал: «Я чувствовал примерно то же, что на Глубинных Тропах. И ещё, когда разбивались филактерии». Зевран подъехал ближе, касаясь его стремени своим, обменялся понимающим взглядом. Ещё восемь конников, сопровождавших их, ехали тихо, будто оглушённые.

Ажурные ворота в виде паутины были искорёжены. Дёрн на лужайках выворочен и опалён огнём. Следы огня виднелись и на стенах дома, и на других строениях. Незащищённый деревянный флигель догорал. Неподалёку на траве сидела монна Вита, поддерживая своего едва соображающего пациента. Тот, надо признать, выглядел куда приличнее, чем когда заявился, весь покрытый язвами. Зевран спешился: «Торнеро!» – крикнул он. Мужчина вздрогнул, удивляясь звуку своего имени. «Торнеро, ты дважды обязан жизнью этой даме. Теперь ты должен… хотя бы научить её стрелять из лука». Вороны, чтобы как-то отвлечься от царившего повсюду ужаса и разорения, подхватили шутку. А Зевран, оставив жеребца самостоятельно искать конюшню, быстро исчез в доме. Последним жестом он предложил Эвлару заняться хаосом вокруг усадьбы и тот молча кивнул.



Гильдмастер безжалостным рывком выдернул щеколду запертой комнаты, ещё не зная, что скажет Эллеану, но готовясь к битве с самим собой, которая обещала быть покруче той, что едва кончилась.
Маленький эльф не просто спрятался: он наклонился над мусорным ведром, его тошнило. Ему было так плохо, что даже головы не поднял на вошедшего отца. Вернее, на ворвавшегося. Тот мигом понял обстановку, вышел и вскоре вернулся с кухни с кружкой успокоительного чая. Когда Эллеан, наконец, пришёл в себя, Зевран уселся на кровать с ним рядом, не в силах отпустить его. Сказал: «Это война, мой дорогой». Ребёнок всхлипнул, поднимая покрасневшие глаза, хотел что-то сказать, запнулся…
- Ты смелый, просто даже взрослые едва с ума не посходили.
- Эти… ведь они были уже мёртвые?
- Да. Их не страшно убивать. И уже всё прошло.
- Я был там до конца. До того самого, когда вы поскакали догонять оставшихся врагов. И я стрелял ещё, пока стрелы не кончились, пальцы натёр, потому что забыл надеть перчатку. – Он показал раскрытую ладонь, но ни следа мозолей уже не было. Кажется, мальчика это расстроило и он добавил:
- А после ещё помогал Перлите тушить пожар.
- Да, вижу, ты весь в саже. Думаю, бесполезно спрашивать, почему ты не послушался меня? И объяснять тебе, что я почувствовал, узнав, что ты на крыше.
- Я понимаю, па, это было опасно. И ты велел мне сидеть в комнате. Но разве Ворон мог остаться в стороне? Ну да, сейчас ты скажешь, что я ещё мал…
- Маленьким быть не стыдно. Это проходит. Стыдно быть глупым. Зачем, скажи, ты встал на самый жёлоб? А если бы сорвался? А если бы в тебя стрела попала? Бездарная и глупая кончина. Тебя же было видно отовсюду!
- Только не надо, не ругай меня сейчас за то, что я тебя не слушался.
- Ладно. В конце концов, я тоже не усидел бы взаперти на твоём месте. Потом пройдём по крыше, и ты расскажешь мне свои ошибки. Если все угадаешь правильно, не оторву ни одной пуговицы с твоей курточки, а значит, не заставлю пришивать обратно.
Голос отца был мягок, и насмешливые нотки вновь возродились в нём.
- Па, я люблю тебя.
- Я тебя тоже, Эллеан. Приляг и отдохни. Потом я позову тебя на завтрак, как только… двор там подметут.
- Только не завтрак! Я теперь долго есть не буду ничего.
В этот момент за дверью послышался странный звук. Как будто что-то глухо завалилось на дверной косяк и с шумом съехало по двери.
- Что это, па?
- Оставайся на месте. Сейчас я посмотрю.
Зевран вынул кинжал из ножен и открыл дверь. На пороге лежало тело.
Ворон присел и осмотрел труп. Упавший был живым. Вернее живым до того, как упал – он не был поднятым мертвецом. Но даже не это удивило Зеврана. В коридоре никого не было, судя по тому, как лежало тело – оно съехало спиной по двери. А вот одна из нанесённых ему ран, свежая и еще кровоточашая, находилась как раз на спине – создавалось такое ощущение, что его били сквозь стену тонким длинным лезвием. Причём ударом с силой, для которой нужен замах. Вторая рана, прикончившая засланца, шла спереди по горлу. И опять же, судя по характеру разреза, резали горло ему тоже сзади, скорее всего, одновременно с ударом в спину.
Зевран на всякий случай даже проверил двухдюймовую перегородку, но, разумеется, она была цела. «Тень» - произнёс Зевран, разглядывая убитого и пытаясь вспомнить его: это был один из личных телохранителей Альво Рубини.
- Дай-ка свечу, парень.
Он обращался к Эллеану, но тут появился ещё помощник: в коридоре послышались шаги Тони – пожилого слуги–инвалида, бывшего Ворона. Его не смутил валяющийся в коридоре труп. Тони прошёл в комнату мальчика, вернулся со свечой.
- Серджо Мальвиоли, - узнал он убитого. – Хороший удар, гильдмастер.
- Руководитель и контролёр… - догадался Зевран. Небольшие рябинки затёртых временем шрамиков на лице Ворона-тени явно свидетельствовали о том, что чёрная болезнь его не страшила: оспой он уже когда-то болел. Да теперь для него все страхи исчезли, и его не спросишь, кто и как его прикончил.
Впрочем, сейчас Зеврана волновало не кто и как прикончил Мальвиоли, а то, как этот бесчувственный убийца оказался рядом с комнатой Эллеана. Да как? Вот так вот, под шумок сражения. И если бы кто-то из Воронов не оказался рядом так вовремя… Надо найти и наградить героя. И вздуть кого-нибудь за проникновение в дом. Да только если такой мастер, как этот решил войти куда-то, то он войдёт. Видно, сообразив, что нападение провалилось, он всё-таки хотел закончить главное.
Зевран вернулся к сыну.
- Этот был последний. Эллеан. Тони посидит с тобой, а мне нужно идти. Этого скоро уберут, не бойся.
- Я не боюсь. Только пусть Тони дверь закроет, я не хочу туда смотреть.
Эллеан откинулся на подушку. Когда отец пошёл к двери, мальчик его окликнул:
- Папа, что, много наших полегло?
- Ни одного, - лихо соврал Зевран. Ещё раз повторил: «Мы победили!» И, помахав сыну, направился на поле недавней битвы.

Он был порядком удивлён, узнав, что его ложь была чуть ли не правдой: убитыми потеряли только двоих Воронов. Пятеро раненых были размещены у знахарки, а те, кто получил лишь незначительные раны, остались в своих комнатах. Здоровым предстояла тяжёлая работа. Гильдмастер сохранил поместье и людей. И всё благодаря его собственным действиям и, разумеется, Эвлара. Долиец и сейчас ходил среди валяющихся расчленённых трупов с таким обычным видом, как будто тут такое случалось каждый день, и в этом не было ничего жуткого. При нём было неловко вести себя иначе и Вороны, вооружившись рукавицами, лопатами и вилами, принялись сваливать отвратительные вонючие останки на подогнанную сюда мусорную телегу, чтобы вывезти всю эту дрянь подальше и сжечь.
Зевран подошёл к пегой кляче, запряжённой в эту телегу, и ей сказал: «Вот видишь, как ходить с чужими? Пришлось стоять одной в сарае, а теперь вози вот эту падаль». Всё это было сказано, конечно, не для лошади, а для Эвлара, который сразу обратил внимание на разговор и подошёл послушать.
- Хочешь, чтобы я объяснил животному твои нравоучения?
- Хочу, чтобы ты объяснил мне, как всё это случилось не где-нибудь в древних развалинах Брессилиана или в магическом притоне Каленхада, а посреди лесов и рощ Антивы. В моём, огры его дери, личном поместье! А я его считал почти что неприступным…
- Похоже, магия.
- Ну, это уже и кобыла поняла. Правда, кобыла?
- Спроси у Виты.
- Она, кажется, занята своим страдальцем. Кстати, куда она его теперь поволокла?
- Должно быть, в новый лазарет.
Зевран, в который раз, сорвался с места, на ходу бормоча, что всё в этом запущенном хозяйстве требует личного присутствия гильдмастера и никому нельзя ничего поручить. Ну, это так, для собственного утешения.

В довольно небольшой каморке по соседству с жильём старухи-знахарки, с отдельным входом, где разместили раненых, Торнеро не было. Зато Вита сидела здесь и разговаривала с Ларой.
- Мессир Араннай?
- Представьте себе, леди, я. Столько людей желало больше никогда меня не видеть и они просчитались. Но Вы, надеюсь, не из их числа? Где Ваш больной?
- У себя в комнате, в левом крыле, - и поспешила объяснить:
- Он больше не заразен. Вид, правда, ещё нездоровый и он пока нуждается в уходе. Но Вы не беспокойтесь, я прослежу за его самочувствием.
Зевран взял её за руку, так осторожно, но весьма крепко и вывел на крыльцо.
- Вы скажете, что я жесток, возможно, но мне плевать и на Торнеро, и на Вас, если ребёнок заразится.
- Ваш сын надёжно ограждён.
- Уверены?
- Ручаюсь. И… разве сама жизнь моя не в Вашей власти?
- О, вижу, Вы постигли местные законы. Подумайте, что мне ответить, когда я Вас спрошу, как… главного специалиста в этой области, что за приём использовал мой враг. И как это вообще могло случиться? Вы видели, что было ночью. После обеда подойдите в мой кабинет и потолкуем. Ну, а пока, не буду вам мешать общаться.
- Постойте, мессир Араннай.
Эльф обернулся, неподражаемо вскинул изящную бровь.
- Что ещё?
- Эллеан… Он действительно принял участие в битве?
- Да. Он стрелял с крыши усадьбы.
- Но как Вы могли…
- Не связать его? Ворона мало что остановит, монна Вита. Даже такого маленького. Конечно, понимаю, что следовало надрать ему уши за своеволие, - Зевран улыбнулся, - но я не смог. Ужасный я отец, не правда ли?
И получил в ответ улыбку монны Виты.

***

Запах гари и тления носился в пространстве. В поместье «Рагнатела» было мрачновато.
Двое сидели за столом в своей шикарной спальне. За окнами было темно и в отражении плясали огоньки свечей.
- Ты снова подменил туза на джокера, - сказал долиец.
- Ладно, опять заметил. Твоя взяла. Давай-ка лучше разложу пасьянс на удачу.
Утром Зеврана ждала дальняя дорога в Антива-Сити. Он торопился выполнить свой план и утвердился в нём ещё сильнее после открытого нападения. Эвлар сгрёб карты, едва почувствовав, что тут что-то не сходится.
- Довольно пустая забава. Мы в это не верим.
- Когда вернусь, - сказал Зевран, - устроим праздник. Я уже дал распоряжение собрать гостей. Давненько мы не отрывались, да?
- Ты сможешь всех развеселить, если станцуешь на столе.
- Грязные мысли или просто шутка?
Эвлар подошёл к двери, задвинул засов и вернулся. Ответ был очевиден. Зевран поднялся, разминая поясницу.
- Поздно уже.
- Ты опасаешься не выспаться?
- Глядя, как задрожали твои ноздри – да.
- Что, так заметно?
Зевран прошёлся перед ним нарочно, как будто нужно было просто собрать карты и спрятать в секретер. Пола атласного халата чуть коснулась его колена. Эвлар откинулся на спинку стула, заложил руки за голову и нараспев, будто читал стихи, проговорил:
- Мне надоело, что весь дом воняет спиртом, стерильными растворами, разваренной травой, а к этому добавился ещё и чад от этого кострища, хотя до него добрый час пути.
- Так ты тут всё и приберёшь. У тебя лихо получается командовать. Как раз к нашему празднику чтоб всё было…
- От этого полынного отвара никак отмыться не могу. Так и преследует, похуже трупного смрада. А тут почувствовал такой хороший запах. Это канелла с мирисом?
- И чуть-чуть кориандра.
- Иди ко мне.
- Нет, это ты иди ко мне.
- Изволите повредничать, Гильдмастер?
Серебряное с тёмно-алым покрывало поползло по кровати, открывая благородно-синий шёлк.
Золотистые глаза прищурились и озорно блеснули. Зевран легонько потянул пояс халата и переливчатый атлас, как бы сам по себе, соскользнул с его плеч к ногам.
Эвлар тотчас же оказался рядом, и оба замерли, внимая разгорающимся чувствам. Воздух разогревался между ними, готовый взорваться искрами восхитительной страсти. Дыхание усилилось, и руки жаждали прикосновения. Любовники изо всех сил задерживали этот миг, быть может, чтобы он ещё через секунду вспыхнул ярче.
Вдруг Зевран вздрогнул. Прижал ладонь к груди милого друга, останавливая его порыв:
- Ты… Эллеана береги. Не отпускай его никуда одного.
- Буду спать под порогом его комнаты и иногда потявкивать. Устроит? Зев, ты прекрасно знаешь, что он мне дорог так же, как и тебе. Не беспокойся, я всё сделаю как надо. Удачи тебе пожелаю завтра. Сейчас давай забудем о пережитом, ведь ты это умеешь.
- Дай, научу тебя, как это делается.