Сверкающие золотистой шерстью кони взмокли и выдохлись, а белая карета была по окна заляпана дорожной грязью. Но нарочный впереди скакал быстрее и на повороте у Марны седок перебежал в другой готовый экипаж, на ходу крикнув кучеру: «Чтобы всё привёл в прежний вид!» Это была обычная дорожная карета, оставленная тут несколько дней назад и ждавшая гильдмастера. Сменив ещё три подставных упряжки и кое-как выспавшись на трясущемся сидении, на последнем перегоне Зевран готов был сам бежать впереди лошадей, поскольку ему дико надоели пейзажи за окном. Эх, надо было попросить Эвлара выслать жеребца вперёд – проехался бы верхом. Он потребовал остановиться, влез на козлы рядом с возницей, чтобы не скучать в этой скорлупке на колёсах и вдруг увидел впереди знакомый силуэт всадника на чёрной кобыле и рядом с ним своего любимого скакуна с пустым седлом. «Эвлар!»
- Как это мило с твоей стороны, - нарочито дерзко хмыкнул он, как бы снисходя к капризу друга. И спрыгнул в седло подведённого поближе коня прямо с козел.
- И как немило было оставить на меня всю эту кучу мусора, которая когда-то называлась «Рагнатела», - занудным тоном передразнил долиец.
- Там и сейчас помойка?
- Просто жуть. Возле ворот метла с совком, сразу возьмёшь и начинай…
Оба расхохотались. Они поехали к поместью рядом – стремя в стремя. И, как всегда, хотелось сказать многое, но всё было понятно и без слов.
- И как ты догадался, что я еду?
- Древние боги подсказали, - он хитро улыбнулся, насколько вообще улыбка Палача могла быть хитрой.
- Шпиона подсадил? Ну, молодец, хвалю. Поскачем?
- Только не наперегонки. Старушка Шёлк своего сынишку не обгонит.
- А чего Шмеля не взял?
- Специально, чтобы от твоих скачек отвертеться.
- Как Эллеан?
- Увидишь.

Подъезжая к усадьбе, Зевран успел оценить работу: газоны, дорожки, дом – всё было в лучшем виде, только на флигеле ещё стояли строительные леса, и крыша была затянута парусиной. Кроме того, корзины с цветами и гирлянды украшали центральный вход в дом. Кажется, к празднику готовились вовсю. Пока слуги принимали лошадей, обитатели усадьбы высыпали на террасу. Зевран, едва спешившись, подхватил сына на руки, хотел бы покружить, как маленького, но тотчас же опомнился, поставил наземь. «Ну как, герой? Не всех ещё довёл до белого каления?»
Поднимаясь на крыльцо, указал управляющему: «Гридо, сейчас подъедет экипаж – свёртки мне в кабинет. Кухарку вызови и… а вот и Перлита. Зайдёшь ко мне через четверть часа». Он вошёл в дом, сияющий чистотой и наполненный запахами с кухни, направился к своей жилой комнате, остановил Эвлара по пути. «Пожалуйста, Эв, не сопровождай меня, а то мы точно ничего не успеем». Друг лишь подтолкнул его кончиками пальцев, иди мол. И удалился.

* * *

- О, это мне? Спасибо, мастер Араннай! Вы – самый лучший босс на свете! – Горничная аж на цыпочки встала, прижимая к груди коробочку с косметикой. Она бы с удовольствием отблагодарила хозяина и как-нибудь поэффектнее, но забываться с этим делом никак нельзя. Хотя, что уж греха таить, не раз ей так хотелось хотя бы чмокнуть в щёку своего распрекрасного гильдмастера, а можно и его симпатичного дружка. Почему бы нет?
Их разговор на несколько минут прервала кухарка. Она торопилась в свои владения, поскольку до праздника оставалось несколько часов, поэтому не задержалась, забрав корзину специй и ещё что-то, завёрнутое в жёсткую бумагу. Пряча это в огромный карман фартука, она так широко улыбнулась хозяину, что горничной даже показалось, что толстуха рада своему подарку куда больше.
- Постой, Перлита, это ещё не всё.
- Да, вся внимание.
- Я бы хотел тебя о чём-то попросить. Впрочем, не думаю, что ты откажешь.
- Отказать Вам? – озорные чёртики так и запрыгали в глазах девушки. – Да ни за что на свете, мастер Араннай!
- Тебе, я думаю, это понравится…

Палач вошёл без стука, как всегда. Чего ему стучаться в кабинет Зеврана, когда он и в ванную к нему входит без особого разрешения? Ещё из-за двери он услышал возмущённый голосок этой вострушки-горничной.
- Да это ужас и позор!
- Принципиально? – гильдмастер чему-то смеялся.
- Сколько вообще можно терпеть?
- Но ты не против? А, Эвлар. Всё, ступай, Перлита.
- Уже бегу.
Стрельнув глазками на Палача, на что он, к сожалению, никак не реагировал, девушка выскочила из кабинета.
- Ты что-то хочешь мне сказать, мой дорогой? – спросил Зевран.
- Скорее не сказать, а сделать.
- Так сразу? Прямо здесь?
Долиец, кажется, чуть-чуть смутился. Весьма пикантные воспоминания заставили его отвести взор от массивного стола и что-то поискать на потолке.
- Зев, там просто надо кое в чём помочь. Лишние руки нам не помешают. Пойдём.

* * *

За час до назначенного срока монна Вита убедилась, что её воспитанник, наконец, похож на челове… на приличного мальчика, и занялась собой. В шкафу, кроме халата и тёплой накидки, висело единственное платье – тёмно-синее со стоячим белым воротничком. То, что было на ней сейчас, перешитое из магической робы, блекло-коричневое от многократной стирки и выварки, уже и дома-то носить было неловко, не то, что при гостях. Одна была надежда на скорую поездку в Антива-Сити. Может быть, там удастся прикупить хоть что-нибудь приемлемое.
Монна Вита сняла платье с вешалки и разложила на кровати. Но что это?
- Перлита!
- Незачем так кричать. – Горничная стояла в дверном проёме, как будто дожидалась.
- Перлита, что это? Вот эти дырки…
- Так моль, наверное, проела. Не надо было Вам беречь это платье в шкафу, вещи надо носить. Дайте-ка гляну… Да… их не зашить. Разве что вот тут подрезать юбку и здесь распороть и вставить...
- Перлита, вы же понимаете, что мне не сделать этого так быстро. – Она растерянно взглянула в пустой шкаф. - А где серое в клеточку?
«Оно хоть не такое страшное, как это, вываривали только раз и вообще, вполне приличное… когда-то было… Сяду в углу и не буду высовываться»…
- Так оно в стирке.
Бедная воспитательница опустилась на кровать. Прямо на испорченное платье. Она терпеть не могла эту вертлявую выскочку Перлиту, но кто сейчас, кроме другой женщины, способен понять её беду? Она спросила:
- Что мне делать?
- Всего лишь попросить подругу Вам помочь. Мы все соперницы, госпожа Вита, и все сообщницы. Разве не так?
Она не понимала, что эта девушка хочет сказать. Но ей было так одиноко и противно, что мысли Валетты Виты сейчас были сосредоточены на том, чтоб не расплакаться при горничной. А та сказала:
- Вчера портниха привезла платье для моей кузины. Но кузина не приедет, а платье – думаю, оно вам подойдёт. Так принести?
- А можно?

И вот опять светило солнышко, и голуби радостно ворковали на подоконнике.
- Оно с корсетом…
- Ну, конечно! Это же не халат! Снимайте это, я Вам помогу. И… хм… когда будете в Антиве, я дам вам адресок сногсшибательного магазинчика. Будете брать бельё себе и мне кое-что купите, я всё в записке напишу.
Вите пришлось сделать выдох, когда Прелита потянула за шнуровку на спине.
- Не слишком туго?
- М… нет, – честно соврала Вита.
-Так… Все понятно. Слишком. - Перлита чуть распустила шнуровку.
Валетта посмотрела в зеркало на дверце шкафа и обомлела: там была девушка, похожая на королеву, как их рисуют в книжках. Она бы походила на принцессу, но этот неприступный вид…
- Как вам идёт этот изумрудный цвет.
- Не слишком ярко?
- Как Ваши яркие глаза.
Подумаешь, обычные, голубовато-зеленовато-сероватые. Вита сама толком не знала, какого они цвета. Но это знал кто-то другой.
- Садитесь, - подвигая стул, скомандовала горничная. – Вас надо причесать немного по-другому. И, Вы не возражаете, если я Вас чуть-чуть подкрашу?

Какое-то время Перлита сосредоточенно колдовала над волосами учительницы. Нельзя сказать, что это действо не доставляло ей удовольствия - Перлита чувствовала себя просто воплощением женственности, попирающим серую бесформенность, которая вот уже столько времени вызывала у неё искреннее возмущение.
В процессе, который нравился воспитательнице всё больше и больше, в дверь постучали.
- Это наш гильдмастер, – объявила горничная, приоткрывая дверь. – Вы не могли бы, мастер Араннай, немного по…
- По-моему, я как раз вовремя. Обычно девушки опаздывают к торжеству, но, вижу, вы обе уже почти готовы праздновать.
- Мастер Араннай, а слугам разрешат танцы устроить?
- На улице. В столовой будет слишком тесно, но праздник-то у всех. Позволь, Перлита, я войду.
Монна Вита только что сообразила встать. Хозяин, как-никак.
Зевран протянул ей две коробки.
- Я даже Вам спасибо не сказал, за то, что Вы спасли нас всех от смерти.
Его глаза брызгали искрами. Что он задумал?
- Держите, это Вам.
- Но это…
- Думаю, что надо. Кстати, Вы классно выглядите.
Ну, просто как мальчишка! Когда Зевран вышел, девушки распаковали коробки.
- Меньшую оставим напоследок, - заявила Перлита. В большей оказались шевровые туфли на небольшом изящном каблуке, а в меньшей…
- А что это? – Валетта просто растерялась. И так было понятно, что это – колье и серьги, однако Перлита иначе поняла и восторженно воскликнула:
- Ой! Это, кажется, хризопразы!
- Но это дорого! – Воскликнула монна Вита, глядя на сверкающие яблочным и травяным оттенком полупрозрачные камешки в серебряной оправе. Горничная была иного мнения:
- Если гильдмастер дарит это, значит Вы того стоите. И, если разобраться, не так это и дорого, по крайней мере, для него.
- Я даже боюсь надевать их. И так шея открыта, вырез такой большой и ещё привлекать к нему внимание? Но, правда, красиво. Мне нравится. Я не слишком вызывающе выгляжу, нет? И туфли такие удобные. Откуда он знает мой размер?
- Зевран у нас всё знает. И размер, и цвет, и фасон. Смотрите, какой он внимательный, заметил даже, что у Вас уши не проколоты, эти серёжки цепляют вот так. Видите, дырки не нужны.
- Дырки иногда очень нужны… на старых вещах.
Монна Вита внимательно посмотрела на свою новую подругу:
- Ведь это моё платье, да?
Та захихикала и послала воздушный поцелуй, а напоследок, уже из двери, добавила:
- Ведь так гораздо веселее!
* * *

Следов разгрома видно не было и гости, подъезжавшие к усадьбе, тихонько перешёптывались: что, правда ли, что на поместье недавно было нападение? Подробностей никто не знал, а спрашивать хозяина пока что не решались. Шли слухи, что он прибыл из Антива-Сити всего лишь несколько часов назад и празднует не просто так. В «Рагнателу» собрались союзники – боссы ячеек Воронов, здесь были только те, кому гильдмастер мог хоть сколько-нибудь доверять или был прочно уверен, что их предательство, прежде всего, невыгодно обойдётся им самим.
Здесь были и друзья более низкого сословия, из тех, за чью порядочность Зевран мог поручиться если не головой, то кошельком наверняка. Кого-то он знал по учебке, с кем-то сошёлся в годы противостояния «Старой гвардии» и большинство из них выдерживало испытания на прочность верности «Гильдмастеру».

Зевран почти выбежал навстречу большой голубой карете, скорей похожей на фургон и безвкусно размалёванной цветами, попутно, без лишних церемоний, поприветствовав разом всех своих гостей. Валетта Вита со второго этажа, с балкона, наблюдала за их приездом. Её воспитанник крутился где-то там, внизу, протягивая руку некоторым гостям за своего папашу, который в это время галантно принимал цветник ярко одетых дам, выходящих из голубой кареты.
- Ну, я ведь говорил, отсюда будет видно хорошо, - сказал мужчина, который несколько минут назад уговорил её сюда подняться.
- Спасибо, мессир Торнеро. Действительно, всё видно. Особенно как Эллеан зачем-то влез на то, что осталось от клумбы. О, гнев Андрасте!
Маленький эльф возник из-за спины отца и, поклонившись, протянул только что сорванную розу старшей из дам. Он явно что-то интересное добавил, отчего сопровождавшие её девушки пришли в восторг и, щебеча, принялись ласково тормошить забавного ребёнка.
Альдо остановил воспитательницу:
- Постойте, монна Вита, - он тотчас же отдёрнул руку, будто обжёгшись. – Уверен, Эллеан не вытворит…
- Уже. Кто эти женщины?
- Как строго, - Альдо улыбнулся. – Это бардесса Стелла, две её дочки и племянница. А с ними музыканты. Они всегда к нам приезжают в таких случаях. А Вы подумали…
Валетта фыркнула, обошла Альдо и устремилась к лестнице.

* * *

Он вошёл в большую столовую, когда все гости уже были на своих местах. Палач тоже соизволил присутствовать по случаю такого торжества. Зевран лишь на мгновение взглянул на него, думая, что с этим праздником после поездки им даже руку некогда было пожать друг другу, не говоря уже о чём-нибудь более личном. Он улыбнулся всем гостям и произнёс торжественно:
- Итак, ваш славный атаман, имевший честь когда-то содействовать Её Величеству в заполучении короны, отмечен по заслугам.
Зевран сунул скрученный трубкой листок подпирающему дверной косяк Рикко и прошёл на своё место. Нынче оно было во главе стола.
- Рикко, читать не разучился? Так, все налили кубки до краёв.
- Та-та-та. А можно сразу о главном? Зевран Араннай приглашён присутствовать на юбилее коронации в качестве почётного гостя и место его определено регламентом торжества – справа от трона. Ему позволено привести с собой одного из членов семьи...
Все напряжённо замерли. Гостья в костюме, весьма похожем на мужской – видно, она приехала верхом и не собиралась переодеваться в платье - очнулась первой:
- Гильдмастер, появившийся на празднике с наследником, этим объявит всей Антиве, что на ближайшие несколько сотен лет все вожжи в этой дьявольской упряжке в руках клана Араннай.

Хотя все и так это поняли, тотчас послышались поздравления. Сначала все более-менее сдерживались. Но вино лилось рекой, и гости вскоре принялись шумно обсуждать событие, не в пример заведённому порядку, который, впрочем, особой строгостью церемоний никогда не отличался. За столом собрались и боссы, и дамы, и личные охранники Аранная, преданные ему, как псы. Кроме того, сегодня всё поместье, кроме дозорных, так или иначе, участвовало в общем веселье.

Когда в атмосфере застолья возникло что-то душевное – это всегда как-то особо чувствуется всеми сразу - бардесса взяла гитару и бархатным контральто исполнила первую песню. За нею сразу начальник охраны Джей Фич предложил спеть «Наш славный атаман» и музыканты, попытавшиеся было подыграть, были заглушены нестройным хором. Впрочем, ненадолго.
Две широкие двери в гостиную были распахнуты настежь и музыканты, переместившись туда, заиграли пасадобль. Хозяин дал сигнал к началу танцев, пригласив эту колоритную разбойницу в камзоле и штанах.
- Здорово, да? – Эллеан дёрнул воспитательницу за рукав.
- Не знаю, Эллеан. Девушки в Ферелдене брюк не носят. По мне, так в этом виде она сама бы могла танцевать мужскую партию.
На самом деле она подумала, что одежда танцовщицы куда элегантнее того, в чём бы она теперь сидела, не будь хозяин так заботлив. И уж куда как лучше другого старомодного платья, вылинявшего от выварки. И всё-таки магесса была тут не на месте. Особенно когда кавалеры принялись приглашать к танцу дам, которых тут явно не хватало, а её скромно обошли. Может и хорошо, что обошли: ведь в Круге не учили танцевать. Тем более – вот так! Когда же в следующем танце, названия которого она не знала, а музыку такую вообще впервые слышала, закружились пышные юбки Стеллы и её дочерей, монна Вита слегка почувствовала себя идиоткой и стала потихоньку пробираться к выходу. Эллеан невесть когда и куда сбежал, искать его сейчас было бесполезно, зато под этим предлогом легко проникнуть в любой угол дома, даже на тот балкончик, путь к которому проходит через жилые помещения для Воронов.
В неосвещённом коридоре второго этажа она едва не налетела на своего воспитанника и пятнадцатилетнюю толстушку – племянницу бардессы.
- Ещё раз покажи, вот так? – заинтересованно спрашивал мальчик.
- У тебя классно получается, только руку вот сюда. На талию, тебе сказали!
Ком подкатил к горлу монны Виты: не ожидая уже ничего хорошего от этого проказника, она подкралась, как могла, неслышно. Она встала за косяком у входа на лестничной площадке и постаралась осторожно высунуться из-за угла. Стук дамских каблучков и маленьких подковок сапог был ритмичен, как и аккорды доносившейся сюда мелодии. Слух маленького эльфа тоже не подвёл.
- Это Вы, монна Вита? Посмотрите, у нас неплохо получается?
- Стою и любуюсь, - выдохнула женщина, выходя из своего укрытия. – Эллеан, Вам ведь уже спать пора.
- Нет, папа разрешил мне до полуночи.
- Тогда идите в зал и потанцуйте там.
- Там я наверняка буду нелепо выглядеть.
- И ничего! – воскликнула весёлая толстушка. – Мы будем выглядеть совсем неплохо, я даже каблуки сниму, чтобы пониже быть.
- Э-э, ты не видела ещё, как мой отец умеет!
- Тогда пойдём, посмотрим?
- Идите, - обрадовалась монна Вита. Пусть лучше будут в освещённом зале, полном народу. Мимо неё прошёл изрядно разогретый алкоголем Ворон. Кажется, Луиджи.
- А, леди? Вы что не танцуете? Пойдите вниз, там мало дам. Хотя... какая же Вы, нафиг, дама? Хо-хо!
И, не дожидаясь ответа, потопал в конец длинного коридора. Взялся за ручку последней двери, но что-то заметил и выглянул на балкон.
- Привет, Рябой. А ты чего не развлекаешься? Наши на улице пляски устроили. Да тебе видно отсюда. Вон, погляди, твоя прачка повисла на шее у Лысого.
- Иди, проспись, - глухо ответил Альдо. Поскольку ему, видимо, не хотелось разговаривать с пьяным товарищем, и однозначно не нравилось новое прозвище, он вошёл в дом и, естественно, столкнулся с монной Витой.
- Вы?
- Что-то не так, мессир Торнеро?
- А Вы… Вы не танцуете?
- Нет, - заявила она резко. – Не танцую.
- Жаль… То есть, совсем? Быть может, мы с Вами…
- Что? Вы пригласить меня хотели? Ничего не перепутали? Женщины там, внизу и Вам туда. А здесь всего лишь воспитательница маленького мальчика, который главный в этом доме босс.
Ворон что-то пробормотал так тихо, что она не расслышала, прошёл в другой край коридора и запер за собой дверь в комнату.
Второй раз в этот вечер она почувствовала себя идиоткой.

Третий, по-видимому, был ещё впереди. Немного за полночь, отправив Эллеана спать, она немного посидела в своей комнате, прислушиваясь к звукам музыки, и всё же вышла в зал. Тихонько пробираясь возле стенки, она собиралась проникнуть в столовую и остановилась: возле дверного косяка стоял Палач.
- Вы, не танцуете? – неожиданно для себя выпалила женщина первое, что пришло в голову. Впервые она обнаружила, что эльф заметно ниже её ростом. Странно, на расстоянии, буквально в двух шагах, так не казалось. Наверное, дело в его осанке, такой, чуть надменной и неприступной. Подумаешь, Торнеро ещё ниже!
- Нет, монна Вита, не танцую. Верней, как Вам сказать? То, что Палач умеет танцевать, здесь не оценят.
- Аллегро с мечами? – улыбнулся Зевран, обходя их обоих. Его глаза блестели и будто подёрнулись лёгкой поволокой, что придавало ему ещё больше шарма. Впрочем, по-видимому, он просто был нетрезв. Чему-то засмеявшись, он щёлкнул пальцами, привлекая внимание расположившихся в углу музыкантов. Стелла сама взяла гитару, перебрала струны в зажигательном ритме и подмигнула одной из своих дочерей – миниатюрной девице лет восемнадцати.
Зевран принял игру, для начала сбросив камзол на руки Палача. Приблизился к барышне, изобразил галантное ангаже и вывел партнёршу на середину гостиной. Вороны замерли в предвкушении особо феерического зрелища и атаман их не подвёл.

Его выход всегда был исполнен невыразимой лёгкости и грации. Он вёл партнёршу, будто нёс цветок. Умелая танцовщица сразу прониклась музыкой и ритмом, но со стороны это выглядело полётом любви. Движения, выверенные до полудюйма, были естественны и гармоничны. А может быть, они и были такими? Может быть не румяна покрывают скулы девушки, а жар безумной страсти ударил ей в лицо? Да разве можно так сыграть, изобразить? Надо всё это пережить, чтобы так показать! Как изумительно скользила в танце дама, как ловко и легко поддерживал её партнёр, подчёркивая пластику её своим изяществом и силой. Волнами или огненными сполохами взлетают, кружатся и опадают богатые рюши алой юбки, приоткрывая ножки иной раз выше колен; а полупрозрачный светло-золотистый шёлк рубашки, ладно облегающий стройную фигуру мужчины, переливается, отбрасывая блики красного, как будто по нему пробегают искры.
А эти пламенные взоры, а эти жесты! И в зале не было ни одного, кто не смотрел бы, заворожённый, зачарованный, на эту пару. Всех уносил волшебный вихрь огневой мелодии, в такт сердца щёлкали по гладкому паркету каблуки, и дух захватывало от красоты движений.



Всё это длилось бесконечно, и всё казалось мало.
Валетта Вита чувствовала, как вздрагивает что-то внутри под эти звуки. Решительно, она ещё не видела такого танца, не знала, как воспринимать его. Особенно когда открытые руки танцовщицы ложились на плечи партнёра, а он подхватывал её за талию, притягивая слишком близко. Казалось, они даже дышат страстно, и лица их непозволительно сближаются. Сейчас коснутся... нет. Вот это вот «чуть-чуть» сильней прикосновенья. Оно так дразнит, манит, привлекает…

Монна Вита даже не поняла, когда всё кончилось. Девушка, выгнулась, как ветка ивы, падая на руку Зеврана, и он над ней склонился… и вдруг всё замерло. И снова ожило. От аплодисментов задрожали стёкла. Танцовщица вдруг распрямилась, стала опять обыкновенной девушкой, правда, на сей раз только что танцевавший с ней мужчина действительно коснулся поцелуем розовой щёчки.
Валетта повернулась к Палачу. Он улыбался. Глаза его сияли радостью, правда крылья носа при этом хищно подрагивали. Но не похоже было, чтобы он сердился на вольность своего прекрасного спутника.
Эллеан закричал: «Браво, отец!» Конечно же, мальчишка сразу сбежал из своей комнаты, как только монна Вита слегка расслабилась! Она хотела подойти и увести его обратно, но тут же подумала, что это опять ненадолго. Что ей теперь, сидеть возле него всю ночь? Устанет – сам уйдёт. А она посидит ещё немного здесь, ведь всё равно её никто не замечает. Женщина вернулась в столовую, пролезла за стол, буквально, через уже пьяных Воронов, и налила себе полный кубок вина. Интересно, осилит она столько?

* * *

Время давно перевалило за тот час, когда пора заканчивать веселье. Музыка смолкла. Горничные и слуги разводили гостей по комнатам. Многие, может, и уехали бы нынче, но вряд ли были в состоянии, по крайней мере, верховых лошадей под седлом к дому не подводили. Некоторые гости, впрочем, покинули поместье в экипажах. И даже эта женщина с тремя девицами, немного путаясь в словах, велела подогнать карету. «Выспимся по дороге» - сказала она, с трудом поднимаясь на ступеньку. Зевран, ощущая, как бродит по венам крепкий хмель, пока ещё держал себя в руках достаточно, чтобы лично проводить отъезжающих гостей. Какое-то время их на террасе и крыльце было довольно много.

Изрядно захмелевший Каун – «сборщик налогов», наконец, видимо, достаточно созрел, чтобы поговорить со своим атаманом:
- Ты отхватил, похоже, серединку пирога, Араннай. Теперь попробует кто-нибудь из «четвёрки» пасть открыть! И сына обязательно возьми на этот юбилей – пусть видят, что на скорую перемену им не рассчитывать. Только учти: для этого парнишка должен потом обязательно жениться. Не так, как ты.
- Так, этому достаточно, - сказал гильдмастер. – И Вороны под локотки вытащили пьяного за дом, пару раз, для порядка, ткнув под рёбра, и уложили под стеной. Гость – не гость, если упился до подобных выступлений какая ему разница, где сны смотреть: в канаве или на кровати? Пусть проспится.

Выпроводив гостей, Зевран стоял один на террасе, вдыхая чистый ночной воздух, и чувствовал одновременно и радость, и неясную тревогу, которая нередко сопровождает завершившийся праздник. Впрочем, вино его весьма развеселило. Он чувствовал, что пьян, что не помешало по звуку шагов или ещё каким-то шестым чувством, определить, что подошёл Палач.
- Эв, а ведь я, кажется, напился, как на выпускном.
Тот повернул его к себе, прижал к груди. Он-то на сей раз выдержал искушение, отчего-то не чувствуя полной безопасности. Наверное, на нервах сказалась эта суета с ремонтом и приготовлениями к празднику, что после битвы и с отъездом Зеврана ни разу не давала как следует расслабиться. Не следовало расслабляться и на людях. Весь вечер в кубке его была чистая вода. Он нежно тронул губы милого друга и успокоил:
- Да, перебрал немного. Но ты нечасто себе это позволяешь. Сегодня можно.
- Можно всё?
Зевран громко вздохнул, чувствуя, как последняя воля тает в этих сильных и таких надёжных объятиях. С чувством вернул осторожный поцелуй и снова повторил его куда более страстно.
На время он забылся. Что здесь происходило, люди, музыка… «Эвлар, я по тебе соскучился» - шепнул он, крепко его обнимая. Тело само старалось поплотней к нему прижаться и пальцы жадно мяли такую подлую одежду, мешающую ощущать любимого сильнее. И, чёрт возьми, колено поползло вверх по его бедру. Сначала Эвлар принял его ласку, затем опомнился:
- Зев, дорогой, мы на террасе.
- Но, браска! Это же моя терраса! Я что, я не могу…
- Пойди-ка в дом. Я посмотрю, что там творится. Собаки разлаялись.
- Точно. Собаки трезвые, а все караульные спились.
- Нет, караульные должны быть в норме. Ну, всё, иди.
- Мы что с тобой сейчас… Мы целовались прямо здесь? Ха-ха! Где все? Нас с тобой, что, все видели?
- Кажется, нас никто не видел. Мне проводить тебя?
- Не надо. Сходи, проверь посты. Я сам.
Сам он добрался только до гостиной и завалился на диван.

* * *

Альдо откинулся на подушку, закинув руку за голову. Он чувствовал себя кретином. Откровенно. Он до сих пор не мог понять, почему это так его испугало. Да, испугало, Альдо Торнеро, не ври себе. Ты теперь боишься раздеться в присутствии женщины. И не надо прятаться за собственные измышления. Потому что теперь ты – «Рябой», огр тебя побери.
Хотя, собственно, чего бояться? Как будто не эта женщина вытянула тебя с того света и знает каждый сантиметр твоей кожи – вдоль и поперек…
Чего ты боишься? Того что ты для неё – все еще пациент? Что ты в её глазах – нечто слабое и неполноценное, с чем надо носиться?
Идиот!
Ведь она тебе нравится. Сегодня ты отчётливо это почувствовал – да она тебе нравится… Особенно, такая, как сегодня. Ты даже не мог представить её себе такой. Равно как ни с одной другой женщиной, ну, разве что, корме покойной матери, тебя не связывало нечто… нечто такое, что невозможно описать словами.
И всё, на что тебя хватило – заманить её на этот балкон, а удержать, хоть на полчасика, не сумел. Даже потанцевать пригласить толком не сумел.
Альдо вздохнул и прикрыл глаза рукой.
Тряпка и трус, трус и тряпка. Что еще можно сказать?
Спи спокойно, Рябой. Ты это заслужил – не иметь других вариантов, кроме как спать.

* * *

Магессе было уже сильно всё равно, что будет дальше, поскольку только что в столовой она обнаружила Эллеана, спящего прямо на скамейке. Ну, хоть нашёлся, наконец.
Её нервы с трудом выдерживали очередное испытание этого вечера. Эмоции были беспорядочны, как и мысли: знать, что долиец и его гильдмастер вместе, это одно, а вот застать их прямо на крыльце…
К тому же монна Вита не могла припомнить, когда ещё была настолько пьяной. Ей было стыдно за себя уже три раза. Или нет, даже больше. А завтра, вероятно, будет ещё хуже. Какое-то проклятие сегодня: она решительно не могла хоть раз оказаться в нужное время в нужном месте. Единственное, что сегодня явно радовало - время от времени проскользнуть в свою комнату и повертеться перед зеркалом. Но вот теперь - этот мальчишка, которого не бросить одного.
Вита посмотрела на отражение в широкой мельхиоровой подставке для салфеток. Неужели это я? Отражение было чуть искажено изгибами блестящего металла, но дело было даже не в этом. Перед ней стояла… совершенно незнакомая женщина. В изумрудного цвета бальном платье, с высокой прической, из которой на висках выбивались локоны. Что-то изменялось, и Вита не могла сказать точно, радуют или огорчают её эти перемены. Пока ещё не могла.

Шаги в гостиной. Он заметил. От него невозможно скрыться.
- Вы всё ещё не ложились, монна Вита?
- Скоро уже пора вставать, мессир Махариэль.
- Где Эллеан? Надеюсь, спит?
- Конечно. Только спит вот тут в столовой на скамейке. И как прикажете мне отдыхать?
Долиец редко задавал вопросы, когда требовалось действовать. Он просто аккуратно поднял ребёнка, не разбудив, отнёс его в спальню и, уложив прямо на одеяло, стянул с него сапожки. Вита сопровождала их. Она прикрыла мальчика загнутым краем покрывала и обернулась к эльфу.
- Вы… можно Вас спросить, Палач?
- «Палач» в Ваших устах? О, если так, то можно.
- Вы и… гильдмастер. Он восхитительно сегодня танцевал и эта девушка…
- Да, монна Вита. Это было замечательно.
- Вы не… Вы не ревнуете?
- Ревную к танцу?
- К девушке. Она такая… они так…
- Нет. Я доверяю своему Зеврану. Он не предаст меня.
Они немного постояли, молча, и магесса, в который раз за этот вечер, почувствовала, что опять не понимает ничего в такой сумбурной жизни.
- Пойду, - сказал Палач. – Мой друг не в меру перебрал, с ним этого обычно не бывает. Но мне сейчас придётся поднести до койки ещё одного заблудшего парня. Спокойной ночи, монна Вита.