Одна из главных улиц уводила за город. Сквозь парковую зону видны были ворота, а за ними великолепный дом, хорошо заметный издалека благодаря светло-малиновой окраске стен. В усадьбе, перестроенной на многовековом фундаменте по современной моде, похожей на сказочный дворец, с ажурными балконами, окнами от пола до потолка, остроконечными башенками и множеством других излишеств, мечтала поселиться не одна принцесса. В разные годы их побывало тут немало. Хозяйки приходили в этот дом и счастливо порхали по нему несколько месяцев, а может даже лет... Потом грустнели, запирались и... Хозяин получал скорбные письма и соболезнования, надевал чёрную повязку на рукав. Ему везло во всём, кроме семейной жизни.

Он был богат. Таинственен. Он чем-то привлекал. Манерами и голосом, своей загадочностью и неординарностью. Он был довольно пожилой, но эльфы... да, да, это был эльф. Эльфы так долго сохраняют молодость и стройность. В них есть что-то особенное и, право, жаль, что представителей этой красивой расы так редко встретишь в подобающей их внешности одежде и обстановке.

Хозяин дома горевал недолго. Похоронив жену, спустя год-полтора, или сколько там полагается для траура, он завоёвывал сердце очередной красавицы. Конечно же, богатой. Раскручивал её папашу на приданное и торжество, которое обычно проходило здесь же по установленному ритуалу и сразу начинал так явно баловать жену, что ей завидовали даже близкие, не говоря уж о соперницах. Единственное, что пугало девушек и их родителей, тёмная тайна розового дома: поговаривали, что у сеньора Томан было много жён, может быть, восемь или десять, и все они умерли молодыми. Злые языки гадали: сколько продержится очередная? Розовый дом не знал хозяйки, процарствовавшей в нём дольше трёх лет. Но людям свойственно надеяться на лучшее и в свеженьких невестах не было недостатка. Несмотря на жуткие слухи, на эльфийское происхождение хозяина и неизвестно откуда идущее к нему богатство. И даже, несмотря на то, что его внешность могла внезапно напугать простушку: лицо сеньора Томан ото лба до подбородка было расцвечено множеством татуировок. Татуировки покрывали шею, прятались за воротник и уходили в рукава от тыльной стороны ладоней, и это позволяло думать, что их гораздо больше, чем можно видеть посторонним.

Его прозвали за глаза «Татуированный».

«Татуированный» сидел в шикарном кабинете и только пытливый взгляд мог отметить, что обои давно выцвели, часы с камина сняты, а гардины требуют стирки. Возможно, хозяин переживал не лучшие времена. Гость этого не замечал: он знал, что деньги есть. Обрюзгший, пухловатый человек, с явными признаками склонности к спиртному, но не утративший пока привычной гордости, сидел напротив.

— Если Рубини узнает, что моё дело так... паршиво...
— А почему я должен Вас тянуть, милейший? — брезгливо скривил губы эльф.
— Да потому, что мы в одной упряжке. Я нужен делу так же, как и любой из нас.
— Пока что, Бьяджи, Вы сгодитесь и без денег. На первый взнос хватило, а оплатить порученные Вам поставки ... Продайте парочку борделей. Зачем их столько одному? — эльф неприятно захихикал.
— Томан, я влез в долги, чтоб сделать этот взнос. И что? Атака на поместье «Рагнатела» провалилась и наш любезный супербосс пока не в состоянии этого объяснить. Он снова требует вложений, а Араннай держит меня за яйца.
— О! Если бы всё было так, в буквальном смысле, Вы были бы безумно счастливы! — расхохотался эльф. — Но наш «Гильдмастер» держит Вас за глотку, а не за то, чего бы Вам хотелось. И я не собираюсь Вас вытаскивать.
Гость нервно дёрнул кружевной манжет, вырванная оборка шлёпнулась на пол.
— Даже из лап нашего общего противника? Вы ненавидите его, как я. Он ведь и Вам весьма подрезал крылышки. Но главное — Вы обзавидовались Араннаю: ведь ни одна из Ваших жён не подарила Вам наследника а значит, вся проблема в Вас, а не в этих бабёнках!
— Можно подумать, наследник светит Вам, любитель мальчиков. Если пришли, чтобы оскорбить меня, то удовлетворитесь этим и уматывайте.
— В конце концов, коль ваши жёны умирали молодыми, родители многих из них ещё во здравии, их знатные семейства ещё хорошо помнят об этом. Может, желаете им сообщить, почему предпоследнюю леди Томан хоронили в закрытом гробу?
— Бедняжка выпала с балкона.

За дверью застучали каблучки и в кабинет впорхнула юная блондиночка. Росту она была как раз такого, чтобы не затмевать своего покровителя. Миниатюрная и жизнерадостная, женщина явно собиралась сообщить что-то сногсшибательное.
Увидев гостя, она изобразила испуг и скрылась, шепнув: «Я подожду».
Уже порядком истерзавший свои манжеты гость, нервно спросил:
— Ваша очередная жертва. Ей нет и двадцати, похоже. И сколько ей ещё осталось — года два-три? Сколько Вы ей отпустите?
— Я как-нибудь без Вас это решу.
— Её папаша, кажется, советник при дворе, а мать — одна из фрейлин? Что же, у них ещё две дочери, переживут потерю. Так Вы мне не дадите денег?



— Не дам. Постойте, Бьяджи. Я оплачу Ваш взнос, но лишь один. И Вы вернёте мне его, как только...
— Как только я верну свои бумаги, переданные Араннаю.
— Вот и договорились!
Закутанный в свои застиранные кружева визитёр, расплываясь в улыбке, направился к выходу. Он старался не поворачиваться спиной к своему собеседнику.
И уже выходя за дверь, похабно подмигнул:
— С Вами приятно вести дела, красавчик.
Эльф гневно плюнул. Иронично посмотрел ему вслед. Иди, иди, ничтожество. Скажи спасибо сложившемуся положению вещей — именно оно все еще держит тебя на плаву. Если бы не эта интрижка против Кардосо — карты легли бы чуть по-другому, поверь мне.


Его супруга, почти девочка, чуть ли не на одной ноге прыгавшая от нетерпения, еле дождалась ухода гостя и ворвалась совсем невовремя.
— Ах, дорогой мой! Ты и не представляешь, какую прелесть мы с подружкой сегодня видели возле фонтана на Пьяцца Дель Контратто!
— В шляпном салоне? — выдавил сеньор Томан, сплетая пальцы под крышкой стола и представляя, как хорошо бы сейчас отвернуть фарфоровую головёнку этой белобрысой куклы. Она мотала его деньги, пусть и из своего приданного, чирикала весь день, и весело хихикала в постели, выдумывая очередное баловство, но и не собиралась забеременеть.

— Нет, нет! Шляпный салон, мой дорогой, возле кофейного клуба. Нет. Ты не угадаешь. О! Это феерично!
— Конечно! Ювелир и его новая витрина!
— Нет, и не ювелир. Колье ты обещал мне к годовщине. А вот для юбилея коронации...
— Мы уже заказали тебе платье, — Томан немного успокоился. В конце концов, пока эта весёлая милашка его развлекала. Только от неё и бывало светло и шумно в этом огромном молчаливом доме.
— Фи, как ты скучен! Как твоя чёрная, как гроб, карета и твои серые, как сама скука, лошади, которые едва рысят, будто бы к нам в компанию набился полк латников.
— У меня замечательные лошади. О чём ты? Никак, ты хочешь новый выезд? Селия, это не смешно!
— Конечно, не смешно. Я же сказала — это феерично! Только представь: карета белоснежная, как лебедь, покрыта лаком, золотые переплёты и вензеля на дверцах. А изнутри она обита голубым атласом в такую тонкую полосочку. Ммм... я уже хочу её!
— Ты и в окошки позаглядывала? Тебя решительно не стоит отпускать одну. А вдруг ты бы увидела, чего не стоит видеть? Ведь неприятностей не оберёшься. Что, если это королевский выезд?
— Не королевский. У Её Величества тоже есть белая карета, к ней и кони белые шестериком с султанами из перьев, а эти кони — золотые!
— Селия, девочка, на свете не бывает золотых коней. Может быть светло-рыжие, буланые или... соловые? — «Татуированный» что-то припомнил. Не может быть! Уже?
— Ну, хорошо. Соловые, но не такие, просто жёлтые, как сено, а яркие, блестящие, в лаковой сбруе, а гривы у них белоснежные и все в косичках. Такие лапушки! Четвёрка золотых коней! — она восторженно вздохнула, и тотчас снова принялась обрабатывать мужа:
— Ты никогда таких не видел. Сверкают, будто новые монетки. А как они помчались!
— Соловые нарраганстеры... Он уже здесь.
— Нара... чего?
— Ты видела карету Аранная. Наглец. Значит он в городе. За что я плачу информаторам, спрашивается?
Эльф зазвонил в звонок, но на явление слуги только раздражённо рыкнул, прогнав его, и сам куда-то устремился. Селия повисла на его локте:
— Не сердись, дорогуша! Ну, что же? Не успели доложить. Я знаю, что он здесь. Зевран и королева случайно встретились утром в придворцовом парке. Мы с матерью всё видели и слышали. Но я не знала, на чём он приехал. Значит, это его великолепный выезд. Слушай, Зевран — ведь он же просто душка, он согласится продать нам свою карету. Я сама попрошу, только узнаю, где он будет в следующий раз...
Женщина не замечала, как наливается кровью физиономия её спутника. Он несколько раз выдохнул, сжимая кулаки, испытывая дикое желание поочерёдно впечатать их в лицо жены. Когда они успели познакомиться? И что у них... Утешься, Томан. Когда Зевран лазал по крышам в окна, твоей милашке не было и десяти. Сейчас что-то не слышно о его «подвигах». Ну да, с таким любовником, как Палач, не очень-то побегаешь по бабам...
— На юбилее коронации, судя по его действиям, — хрипло выдавил он, пытаясь вырваться от своей щебетуньи.
— Ооо... — протянула та одновременно восхищённо и разочарованно. — Только тогда? Вряд ли там можно говорить о таком деле!
К тому же, ей хотелось получить шикарный выезд как раз, чтобы блеснуть перед почтенной публикой.
— Селия, этот... эльф, которого ты сейчас упомянула, не тот, кем кажется. И если я узнаю, что ты посмела с ним заговорить... — Томан заставил себя успокоиться и спросил:
— О чём он говорил с Её Величеством?
— Было так здорово! Мы встретили его совсем случайно. Он просто мимо парка проезжал и захотел полюбоваться клумбами. В этом году такие розы...
— Её Величество, тоже считает, вероятно, что он «душка»?
— Конечно. Почему ты сердишься, Томан?
Эльф развернулся к супруге, до боли сжал её запястья и вперился взглядом в её глаза:
— Подробнее, пожалуйста. Или, выражаясь доступным тебе языком, что сказала королева? Примерно так: «О, мастер Араннай! Как неожиданно! Вы нынче — популярная фигура. Конечно же, Вы будете присутствовать на юбилее моей коронации?»
— Ах, да, да! Кажется, именно так. Королева сама его лично пригласила!
— О, этот негодяй!
— Но почему, Томан?
Эльф злобно и разочарованно усмехнулся.
— Предположу, что он ответил: «Ваше Величество, я недостоин»? Или хотя бы, чёрт возьми, «Почту за честь?»
Девушка отняла у мужа свои руки, прихлопнула в ладоши, совершенно не понимая, почему он так ненавидит этого весёлого и такого симпатичного эльфа. Сама взяла его за пальцы и радостно произнесла услышанное утром.
— Не угадал. Зевран сказал: «Как можно пропустить такую вечеринку!» И королева так смеялась! Ну, я же тебе говорила, что он — просто прелесть!
— Все, все, все бабы — дуры! Включая королеву! — воскликнул тот, вырвался от жены и оставил её со своими фантазиями. Зато без синяков.

Сеньор Томан вышел на улицу и, обогнув переднее крыльцо, едва не наткнулся за углом на мрачную фигуру. Худой старик в длинном плаще и капюшоне, несмотря на жару, явно ждал именно его.
— Сеньор Томан...
— Ты больше не получишь ни медяка, писака вшивый. «Поместье „Рагнатела" вымерло от чёрной оспы!» Проклятый идиот!
— В который-то раз правду написал, — обиделся старик.
— Араннай в городе! Мало того, он приглашён на юбилей коронации и это я узнаю не от своих дозорных, даже не от тебя, а от своей бестолковой супруги, которая даже не поняла, что надо срочно мне об этом сообщить!
— Ну... Араннай и в те разы не умирал на самом деле. Но, если захотите, я напишу, что его переехала карета. Карету-то уже весь город заметил. Или что его собственные Вороны зарезали по пьянке. Всё в ужасающих подробностях, кровищи будет — захлебнуться можно. Я много могу сочинить, и мне так это нравится...
— Слушай, ты что, влюблён в него безответно?
Старик помялся. Кто его, безумца, знает? Может и правда, запал, старый дурак, на стройные ножки эльфийского красавчика, а тот, ежу понятно, и сморкнуть в его сторону побрезгует.
— Дай сюда, что принёс? Какой отвратный пасквиль. Писать-то не противно было? Ах, да: тебе же это нравится. Сойдёт. Расклей по городу.
— Да мне бы, господин Томан, только бумаги пачку. Ну, и чернила вышли все.
— Держи, сам купишь. — Брезгливо сунув старику пару монет, «Татуированный» вернулся в дом, велел подать коня.

***

Он был ещё достаточно крепок, чтобы, замаскировавшись плащом и капюшоном, как его недавний посетитель, проскакать верхом через полгорода к особняку главного босса заговорщиков.
Тот уже был в курсе приезда Зеврана и приглашения его на торжество.
— Скорее всего, Араннай, уже уехал, — изрёк он. — Но он приедет к торжествам заранее и привезёт с собой мальчишку, разумеется. Это уже не просто Араннай — это семейство Аранная — его клан. Он выдаст нам по первое число, если заручится ещё и поддержкой королевы. Я не намерен отказаться от борьбы. Да, ход «Гильдмастера» — это удар под дых нам всем. Демоны знают, как ему удалось испортить такой наш необычный и коварный план. Но он подставится рано или поздно.
— Надеюсь, большего прокола, чем нападение на «Рагнателу» у нас больше не будет.
А я ведь говорил тогда, я говорил, что Аранная просто так не взять. А Вы спустили кучу денег на своего чокнутого Гонорисуа и его жуткие исследования! Учёный-маг! Я так и не пойму, насколько он действительно владеет магией, насколько врёт нам. Скорее всего, ему удалось поднять две сотни трупов своей наукой, а я не доверяю ничему, в чём сам не разбираюсь. Зато теперь нашими кровными вложениями удобрят виноградники «Рагнателы». Не прост этот «Гильдмастер», ох, не прост. Старик Кардосо знал, на кого ставить. А мы, вместо того, чтобы утешиться провалом с каким-то обнаглевшим молодцом — пусть бы гулял сейчас по ферелденским чащам со своим долийцем, во что бы то ни стало, вознамерились его прикончить. Кстати, я Харрету — нашему человеку в Марне и кровнику его тогдашнему советовал: «Да плюнь на Аранная, он сюда не вернётся, если хочет жить. Давай всем скажем, что он мёртв — и точка». Но ведь тому так сильно захотелось его угрохать, что наш красавчик просто вынужден был что-то делать. Вступить в эту войну амбиций. И, чёрт вас побери, с вашей гордыней, выиграть её! Вы будете смеяться, Альваро, но я ещё сто раз скажу: мы, эльфы, гораздо крепче и хитрее, чем вам, людям, кажется, с вашей врождённой заносчивостью. Что ж, Араннай со своим Палачом опять утёрли нам носы.
— Что же, зато мы провели пробную битву. То, что не сгодилось для этого случая, вполне сойдёт для другого.
— Только прошу Вас, без заразы. Если мы перетравим пол-Антивы, то и сами рискуем попасть под раздачу. Болезнь не выбирает. И вообще, я Вашему Гонориусу не...
— Он псих, — перебил Рубини. — Меня так и окружают психи. Вот, кстати, Вы, Томан, зачем велели расклеивать эти дурацкие записки?
— Записки?
— Да, о гибели нашего общего «любимца». Право, страшная месть школяра.
— Народ не слишком образован...

Он посмотрел на даму, вплывшую в комнату откуда-то из внутренних покоев. Госпожа Гроссо была одета, разумеется, как подобает, только внимательный взгляд эльфа отметил и слишком вальяжную для гостьи походку, и содранный лак на ногте мизинца. Непорядок в маникюре? У неё? «Здесь ночевала, сука. Что подстелила главного? Не помышляй, он вытрет свои башмаки твоей хвалёной хитростью, скомкает тебя, как салфетку, и вышвырнет в мусорную корзину. Хотя... это когда ещё... Ну, так и знал, что эти двое спелись. Лишь бы не против нас с этим уродом Бьяджи. Тот сдастся сразу, как запахнет жареным».
Дама отметила, конечно, плохо скрываемую насмешку в стальных глазах «Татуированного». Но, видимо, ей было очень наплевать на это, поскольку она села, не здороваясь и, помахав на себя ладонью: «Жарко», — по-домашнему расстегнула верхнюю пуговку.
— Народ, — сказала она многозначительно, поскольку воцарилась тишина, — любит Зеврана Аранная. Поскольку он — как будто бы за них. Ну да, за них, раз против нас. Ведь любят же Чёрного Лиса до сих пор, хотя он был разбойником! И ваши с этим сумасшедшим писакой сказки перелагают в анекдоты, совсем иные по значению. Мне тут такое на днях модистка рассказала... я вам и повторить-то не решусь. Бросайте эти глупости, Томан. Вы только добавляете Зеврану популярности.
Возможно, разговор на этом и окончился бы, но тут дворецкий доложил о прибытии господина Бьяджи.

— Ах, Вы уже опередили своего товарища, Томан,- игриво подкусил он эльфа и тотчас обратился к главному. — Сеньор Томан был так любезен, что предложил отдать взнос за меня.
— Да, Альваро, возьмите. Тут за нас двоих, а он потом со мною рассчитается.
Рубини щёлкнул пальцами, и незаметный человек принял на чеканный серебряный поднос деньги, вытряхнутые из объёмистого кошелька. Довольный унижением соперника, Бьяджи тотчас же сделал вид, что прибыл по другому поводу:
— Позволите узнать, что Вы задумали на этот раз, Рубини?
Хозяин дома снова сделал чуть заметный жест и на столе явились красивые хрустальные бокалы вино и фрукты. Незваные гости охотно заняли места, надеясь просветиться.
— Вчера я думал кое-что об этом Палаче... Даже если Палач никак не примет нашу сторону и нам не поддастся, мы что-нибудь придумаем, поскольку время ещё есть.
Бьяджи, уставившись в бокал, видимо сожалея, что воспитание не позволяет сейчас же осушить его до дна, отвлёк себя от этой мысли:
— Палач, Палач... Конечно, знаем. Если не врёт хоть одна из пяти побасенок о нём...
— Не врёт, пожалуй, половина. Его бы хорошо иметь союзником, поскольку не фигляр. Действительно, боец из уникальных. За ним немало весьма громких дел.
— Убить можно любого.
— Конечно. Только Палач, верите или нет, обладает довольно странными способностями. К тому же, он — долиец. Мне тут сеньор Томан только что разъяснял, о природных преимуществах своей несколько угнетённой расы. И в некотором роде я согласен. Особенно, что до их диких родичей. Они как-то десятым чувством умеют находить путь там, где его нет. Пока мы будем шпарить за ним по дороге, он прошмыгнёт через болото, где мы завязнем по уши. А потом обойдёт сквозь лес и с основательным успехом ударит в спину. Он как-то чует и засады, и преследования. Даже стрелков, говорят, вычисляет без труда.
— Можно подумать, Вы — его поклонник! — съязвил «Татуированный».
— Просто нельзя недооценивать врага. Этим, сознайтесь, грешат сильные.
— Откуда он вообще возник? — спросила госпожа Гроссо.
— Заказ Логейна — тейрна Ферелденского кто-нибудь помнит? Нечасто, правда, обещают такие суммы за какого-то эльфишку?
Эльф снова сделал кислую физиономию:
— Мне, право, уже наскучила эта история. Если, Вы, Альваро Рубини, страдаете скверной памятью, Вам освежит её любой из ваших слуг. Хотя и в Ферелдене это нынче официально сойдёт за легенду, но тот Убийца Архидемона и наш Палач — одно лицо. Его способности, кроме долийского происхождения, легко объяснить тем, что он посвящён в орден Серых Стражей, а те, хоть и не маги, проходят дьявольские ритуалы, которые дают им что-то: силу или особые умения. И самому Создателю неведомо, что у такого парня в голове. В везенье я не верю. Я вижу факты. Это противник даже в одиночку. Переманил Зеврана — своего убийцу, признаем, неплохого исполнителя, Логейна грохнул. И, в конце концов, всех этих порождений Тьмы, драконов немало вырезал. Одна беда — на нас работать он не станет.
— В общем, мы тоже это знаем, просто подробно не вникали, — поспешил оправдаться Бьяджи.
— Вот я и говорю: самонадеянность смертельна. Недооцените «какого-то долийца» и кончите как этот... мэр Бринлау, тупую башку которого так и не нашли. Палач не будет выступать на нашей стороне ни за какие деньги. Он явно псих, но, если уж они с Зевраном спелись, то не предаст его. Мы, эльфы...
— Хе-хе... — похабно осклабился Бьяджи. Он невыносимо бесил Томана.
— Вас что-то забавляет?
— Причина, уважаемый, причина. Вы сейчас будете читать нам сказки об эльфийской гордости и верном слове, но, дорогой, увольте. Похоже, Араннай просто заметно вырос не только в ремесле убийцы, но и любовника.
— Вам лучше знать. Ведь это вы тогда содержали школу. И, право, было бы недурно, чтобы однажды с неким вашим подопечным произошёл несчастный случай.
— Право, упрямец редкий был, но лучший из тогдашних рекрутов. И, выругаться хочется, какой хорошенький...
Дама позвякала длинным ногтем о край бокала.
— Бьяджи! Нам только ваших молодых фантазий не хватало!
— Да, да... Если бы знать всё наперёд!
Главный вздохнул, явно показывая, как ему надоела эта перепалка.
— Но, господа, внимание! Мы что-то размечтались. Я ведь сказал «вчера». Вчера я думал о долийце, сегодня о другом. Оставьте Палача в покое, он недоступен нам сейчас, и перейдём к тому, который в городе. Который разъезжает по Антива-сити на свей сногсшибательной упряжке...
— Слышали новость? — вдруг перебила Рубини госпожа Гроссо. — Он, говорят, катал в этой карете Её Величество и обещал ей подарить весь выезд. Но королева заявила: «Нет-нет, приедете ко мне на праздник именно в этом экипаже».
На неё посмотрели все. Такое разве может быть? Что ещё за бабьи выдумки?
— Брехня, — невежливо сказал Томан.
— Как и ваши поддельные листовки, — презрительно скривилась дама. — Но кто-то же в них верит! Я только повторила очередную байку. И что в ней правда, а что нет, известно только королеве. А если вы надеетесь перехватить «Гильдмастера» в Антива-Сити, это сейчас не выйдет сделать незаметно. Не провались наш план, Андрасте знает, по какой причине, он был бы мёртв. Не просто мёртв, его поместье, сейфы и бумаги — всё бы досталось нам. Да, я могла бы хоть сегодня вечером посадить лучших арбалетчиков на крыши, напротив его городской усадьбы, если он ещё не уехал. И что? Что толку убивать его сейчас, когда все взоры знати устремлены на него, и сразу разразится большой скандал? К тому же, видимо, Палач сейчас в поместье и мы не сможем силой захватить, что у нас отобрали.
Все это понимали. Попробуй, напади на Аранная, который, будто ясно солнышко, внезапно засветился в городе и дворце, как раз после неправдоподобной истории о чёрной оспе, выкосившей «Рагнателу». Наверняка, слуг и телохранителей у него при себе немного, да только так вот выставляясь напоказ, иной раз можно обезопасить себя надёжнее, чем скрываясь.
Альво Рубини это понимал, как и все присутствующие.
— Нам нужно выработать план. И в его окончание не входят ни Араннай, во всяком случае, с кличкой «Гильдмастер» и со своим наследником, ни его... кто бы ни был, этот Палач. Сюда же допишите показательную казнь его наместника в Риалто, жёсткую дрессировку Мацеоллы, и в финале неплохо бы голову Аранная в посылке для Гильермо Кардосо. А что, мне же они подбросили ту знаменитую перчатку Мальвиоли... вместе с его рукой.
— Но, Альваро, если бы всё было просто...
— Тогда мы не сидели бы с такими лицами, как будто пьём не Valle di smeraldo, а ослиную мочу! Всё, больше никакой научной магии Гонориуса и никаких экспериментов с зомби. Я полагаю, настало время действовать по новому, более надёжному плану. Верней, я бы сказал, по старому доброму плану. Безотказному и испытанному временем.
Иначе, появись этот народный принц на юбилее коронации Её Величества, у него будет сила куда покруче этого легендарного долийца и шайки непослушных воронят.