Фич и пират играли в карты в караулке. Марсано отпросился по делам, другие охранники, кажется, надоедали служанкам, мешая им прибирать в доме под предлогом помощи.
- Торнеро! – Джей Фич выглянул на стук копыт.
- Гляди – гнедого моего нашли! – обрадовал его преемник. – Ты представляешь, его поймали какие-то крестьяне и заставляли возить свою дурацкую телегу, пока этот молодец не разнёс её вдребезги. Тогда его свели на рынок, ну, там ребята Рикко его и сцапали!
Он мог хоть целый час болтать о своей лошади, но появившийся из караулки Байер испортил настроение:
- К гильдмастеру с отчётом? Так его дома не застанешь, приходит среди ночи и дрыхнет досветла. И как долиец это терпит?
- Заткнись, Байер, - спокойным голосом оборвал его Фич. – Торнеро, ты зайди туда, отчёты положи на стол и возвращайся. Мы скоро поклевать чего-нибудь пойдём на кухню.
- Так тут ведь на словах бы надо тоже объяснить. И… дома-то вообще никого нет?
Пират опять влез со своей матросской проницательностью:
- Училки твоей нет. Едва гильдмастер за порог – юбки подхватила и…
- Байер, сказал тебе, заткнись. Пойди, Торнеро, положи бумаги.
- Нет уж, ты договаривай. Как-то неласково ты говоришь о моей девушке, ривейнец! Не знаю как у вас на кораблях, а на суше за такое дело можно запросто избавиться от лишних зубов.
Пират осклабился, сверкнув золотым зубом:
- У нас на кораблях женщин по пальцам перечесть. А те «подружки», что скрашивают наши странствия, умеют бриться абордажной саблей, и сами могут, если надо, кому хошь зубы посчитать.
Фич медленно поднялся во весь свой исполинский рост.
- Значит, слушай меня, Торнеро, чтоб тут от вашего пару потолок не отсырел, чего доброго, иди-ка ты и положь писульки свои где положено. А если твой интерес к монне Вите…
- Проклятье! Да выкладывай же наконец!
- Точно не знаю, но сдаётся мне, что за ней бегает тевинтерский какой-то коммерсант. Длинный такой – с меня, только потоньше. Ты, брат, не надувайся – лопнешь. Если хочешь узнать подробности – дождись…
- Дождаться? Куда она пошла?
- Пошла… Поехала в хозяйском экипаже. Кучер сказал, к посольству. Эй, эй! Лошадь не виновата, что у тебя дурное настроение, и не собирается участвовать в твоих делах. Бумаги где? Не наломай там дров, Торнеро.
Когда Ворон исчез за поворотом, пират спросил с насмешкой:
- Ну, и что за болтанка заставила твоё большое сердце размокнуть, как медуза?
- А чё мне его – в стойло запереть? Пойду лучше, коня поставлю.
- И верно, - согласился Байер. – Пока клешнями не помашешь – берега не видать.


* * *

Экипажи отгоняли от посольства на площадь за квартал отсюда. Наверняка и лошади стоят в распущенной сбруе. Пока их кучер соберёт! Маркус не торопился. Выйдя рядом с монной Витой из этого дворца, он предложил присесть на лавочке в примыкающем к зданию сквере. Он опустился рядом со своей прекрасной спутницей на расстоянии, не позволяющем подумать ничего дурного.
Они молчали вместе. Наверное, молчали об одном и том же.

Когда монна Вита подняла глаза, почувствовав движение перед собой, маг держал её за руку. А перед парой, так мило устроившейся на скамейке, возник другой мужчина. Он несколько раз перевёл взгляд с Виты на мага и произнёс:
- Как изменчива жизнь. Недурно. – Зелёные глаза прищурились и что-то дёрнулось на лице, отмеченном следами оспы.
Маркус поднялся, сразу возвысившись над Вороном чуть ли не на две головы и обратился к монне Вите:
- Может быть, я должен позволить вам поговорить наедине? – Монна Вита тоже встала, как будто опасаясь, что может произойти что-то непоправимое, предостерегающе тронула тевинтерца за руку и резко заявила:
- Останься, Маркус. А Вы… Что Вы здесь делаете?
- Я? Я обожаю пешие прогулки вечерней Антивой. Это укрепляет здоровье. И иногда позволяет узнать много нового и любопытного. Вот как сейчас - опять на «вы»? С чего бы это?
Маг вопросительно приподнял бровь.
- Послушайте, милейший. На что Вы намекаете?
Альдо криво улыбнулся в ответ. Изрытая оспинами кожа на щеке потянулась, превращая лицо в отталкивающую гримасу.
- Я? Создатель! Разумеется, ни на что! Я чист и недвусмысленен, как слеза Андрасте.
Пальцы Валетты сжали руку тевинтерца.
- Маркус, это Ворон.
Свет фонарей бросал на волосы Маркуса рыжеватые отблески. Он задумчиво погладил ухоженную бороду. Все было ясно. Предельно ясно. Если антиванец ищет драки – это написано на нём. Когда рука Домиция опустилась до подбородка, из-под нее показалась ироничная улыбка.
- Тогда прогуливайтесь дальше, господин Ворон. Совершенно недвусмысленно. Например, по Виа Аурига. Желаю приятного вечера.

Торнеро небрежно положил ладонь на рукоять кинжала. Улица Возничих – место на окраине города, где находилось несколько самых дешёвых и паршивых борделей в Антиве.
- Хм... Я гляжу – а Вы большой знаток… Только вот мне интересно – ваши познания теоретические или практические? И насколько они глубоки? Может, стоит это выяснить прямо здесь? Я такой, я активный ценитель. Оценю всю глубину быстро, но аккуратно. Или отойдем в сторонку. Там, за арочкой – чудесный дворик. С местным колоритом, если так можно выразиться.
Торнеро кивком головы показал на арку, за которой виднелся освещённый светом фонаря двор с акациями. Маркус ухмыльнулся:
- Я прямо теряюсь в догадках – услышанное должно было меня испугать, смутить или повергнуть в шок?
Обстановка накалялась. Вита с тревогой посмотрела на Домиция.
- Маркус, я прошу тебя…
- Валетта, дорогая, не беспокойся. По счастливому стечению обстоятельств, мне, как дворянину, положено быть на приёме с оружием. Этого требует протокол. И поверь, ничто мне не мешает, в случае необходимости, избавить страждущего от того, что причиняет ему неудобство.
Магесса взволновано посмотрела на тевинтерца. Он отбросил в сторону край тёмной атласной накидки, сверкнув золочёными ножнами тевинтерского паразониума – длинного кинжала… или непривычно короткого и изящного меча – Вита не была специалистом в оружии и ей сложно было судить. Маг продолжал:
- Все будет хорошо. Вернее так, как надо.

Он повернулся и пошёл по направлению к дворику, позволив Альдо обогнать себя на полшага.
Ворон не побоялся пройти вперёд соперника, хотя бы потому, что отточенная годами практики выучка позволит ему почувствовать боковым зрением замах из того положения, в котором сейчас находился Маркус - практически из-за спины. И он сумеет мгновенно обернуться и ответить.
Они миновали тень арки. Альдо слушал шаги тевинтерца, не особо сосредоточиваясь: опыт позволял ему поймать крупицы полезной информации по звуку шагов, частоте дыхания противника. Сзади раздался стук каблучков о брусчатку – взволнованно, с перерывами. Валетта явно была встревожена. Не знала что предпринять и, похоже, решила последовать за ними… на отдалении.
Дойдя до фонаря, Ворон остановился и резко повернулся. Он даже не обдумывал позицию, но стал так, чтобы свет бил ему в спину, а противнику – в лицо. Торнеро неторопливо вытянул из-за спины меч и кинжал.
- Как хоть тебя зовут, болезный? Я сегодня добрый. Хочу знать, какие слова заказать для речи над твоим костром. Текст будет примерно таким: «Покойся с миром… имярек… довыёживавшийся».

Тевинтерец откинул полу накидки и взялся за рукоять. Его рука плавно и позёрски потянула паразониум из ножен. Вдалеке, за его спиной, у проёма арки, маячил силуэт Виты… Альдо чуть прищурился. Два удара сердца и мышцы приготовились, чтоб принять его выпад… скорее всего – снизу вверх… по косой… в блок «ножницами».
- Маркус Домиций, – небрежно бросил тевинтериец.
- Альдо, нет! Не смей! – раздался крик Валетты.
И тут Альдо понял: что-то не так. Что появившийся клинок вместо блеска стали в свете фонаря отливает опалом. Что выпада нет, а с кончика белёсого лезвия срывается нечто быстрое… белое… искрящееся…
И неожиданно руки от плеч будто покрылись льдом. Альдо понял, что почти не чувствует их. Он ошарашено посмотрел на Маркуса, скорее с удивлением, чем с яростью, которая, несмотря на выучку и самоконтроль бойца Дома, касалась сознания: так грязь сочится между пальцев сжатого кулака, если попытаться удержать ее в руке.
«Сдохни, быдло», – тихо, почти шёпотом сказал тевинтерец, так тихо, что это не мог услышать никто кроме них двоих. И зло улыбнулся.
«Тевинтерец? Маг, – пронеслось у Альдо в голове. - Ну, точно – маг! Он маг, а я – лопух».
Торнеро напрягся, так что, казалось, вены на лбу запульсировали. Заиндевевшие пальцы слабо дёрнулись.
Улыбка Маркуса стала еще шире, он даже прищурился, довольный своей удачей. Затем раскинул руки и что-то отрывисто произнёс.
В мозгу словно что-то взорвалось. Ворон качнулся, будто пьяный.
Маг отступил, поднял руки, как в молитве, и Альдо даже не успел прийти в реальность и избавиться от шума в голове…
Удар обрушился, как град камней… или словно лошадь ударила копытом в грудь. Нет, даже хуже. Он окончательно пришел в себя от боли, мешающей вдохнуть. В том числе – от боли в спине от удара о фонарный столб, на который он налетел, отброшенный Каменным Кулаком. Во рту - привкус крови от раскушенного языка.
«Тебе хватит или добавить?»
Альдо посмотрел на него, поднялся на ноги, сплевывая кровь на брусчатку. Его соперник снова начал что-то читать нараспев. Их разделяло менее десятка шагов. Успеть. Зайти в вертушку, дотянуться и сбить его - не дать дочитать заклинание.
Меч описал в воздухе дугу. Клинок коснулся тевинтерца ровно на последнем слове произнесенного заклятья – вскользь, кончиком, рассекая бархатное одеяние и лишь слегка задевая руку. Но останавливаться не было смысла – тело Торнеро ушло в разворот, продолжая движение вперед. Чтобы достать, теперь уже – наверняка.
И тут нахлынуло. Из ниоткуда. Такого Ворон ещё не испытывал - никогда, даже перед выпуском из учебки, на проверке силы воли в пыточной. На него ничего не обрушилось… Не сверкнуло… В него ничего не полетело… Но ощущение было такое, словно по венам течёт раскаленный металл и от этого нельзя уйти никуда – это внутри. Ворон застыл, чувствуя, как тело скручивает судорога. Вернее, судороги готовые разорвать его на части.
Альдо уже мог понять, что не ударил как следует этого тевинтерца ни разу… Что ему это и не светит… Что сейчас он просто подохнет в корчах, как последний дурак… Но у него не осталось мыслей, была только вот эта жуткая боль.

- Маркус, пожалуйста, остановись! – Вита буквально повисла на локте своего нового поклонника.
Тот посмотрел на женщину. Его лицо снова приняло обычное благообразное выражение. Потом он поднял взгляд на Торнеро, и Ворон резко обмяк и тряпкой рухнул вниз, шумно вдыхая воздух.
Пальцы магессы коснулись разрубленного рукава Маркуса.
- Ты ранен?
Маг спрятал свой опаловый клинок в ножны и зажал ранку на плече протянутым Монной Витой носовым платочком.
- Пустяк. Царапина.
Он глубоко вздохнул и бросил Альдо:
- Благодарите эту даму.
Ворон отряхнулся, как побитый пёс, через силу приподнял голову и прохрипел:
- Благодарю, блистательная госпожа. Вы, кажется, изволили спросить, что я здесь делаю? Отчёт привёз из «Рагнателы» гильдмастеру да пару писем для Палача. Обоих, мне сказали, дома нет. Можно их в караулке подождать?
Потом встал и, не дожидаясь, когда Вита кивнёт ему, подобрал выпавшее из рук оружие и, пошатываясь, поплёлся прочь.
Наверное, ему было бы легче, если бы он просто провалил задание и, согласно тем самым оспоренным традициям Дома Воронов, был бы сейчас обязан не прятать кинжал в ножны, а просто перерезать себе горло. Во всяком случае, тогда бы ему не приходилось жевать эту смесь отголосков боли, позора поражения и вот этого странного чувства, которое… которое настигнет, рано или поздно, каждого идиота, решившего забыть, что убийцы не влюбляются.

* * *

- Нехорошо вышло, прости, Валетта, - покаянно пробормотал Домиций.
- Нет, ничего. Он сам начал
- Мне всё равно не стоило... Ты, верно, ненавидишь меня теперь… А этот человек…
- Просто охранник Аранная. Не знаю, Маркус, что он себе вообразил, я просто один раз его лечила.
- А кто же теперь вылечит меня? – он уже улыбался, указывая взглядом на раненое плечо. Сейчас же она потянула мужчину в подъехавшую карету. Оказавшись рядом с ним на мягком сидении, она сказала: «Если будет неприятно – скажешь мне. Может немного покалывать». Кончики пальцев засветились мягким светом. Ранка почти мгновенно затянулась, а платочек, которым Вита отёрла кровь, Маркус сжал в кулаке и отнял у неё, прижав к губам, а после спрятал на груди.
- Я сам мог это сделать, волшебница.
- Я не подумала…
- Мне бы хотелось на ближайшие сто лет остаться здесь.
- В карете?
- Рядом с тобой.

Мужчина сидел очень близко, ближе, чем когда-либо и, хотя он не предпринимал ничего предосудительного, разве что смотрел на неё, не отрывая восхищённого взгляда, требовалось как-то совладать с волнением. Она заговорила о том, что было темой для обоих: о магии.
- Твоя «Дробящая темница», Маркус… Она выглядела очень странно. Верней, она никак не выглядела. Должны ведь проявиться светящиеся столбики энергии, как бы решётка, вокруг… вокруг человека.
- Это прозрачный вариант. Один мой знакомый придумал эту вариацию заклинания. Так оно легче действует. Не думаешь ли ты, что я и вправду собирался убить этого бедолагу? Кстати, надо будет написать автору, что заклинание работает надежно. А то, вот парадокс, у меня всегда получается, а у него - раз на раз не приходится.
- Правда? Спасибо, Маркус. Мне бы не хотелось стать причиной смерти хорошего… - она запнулась, но на сей раз Домиций будто не заметил. Зато склонился, поднеся её руку к губам, и чуть коснулся кисти, как только что её платочка. И тут же скромно отпустил.
- Когда мы снова встретимся?
- Не знаю, я ведь не вполне свободна.
- Так снова в церкви? Прямо с утра? Нет ничего предосудительного в церкви. Ты ведь не думаешь обо мне дурно, Валетта?

Она думала дурно о себе. Но ведь нельзя его так просто выгнать из кареты. Нельзя? Необходимо! Всё! Завтра, завтра. Вот так хватило на сегодня событий и хороших, и плохих! Достаточно.
- Мне… уже нужно быть дома. Гильдмастер будет недоволен, я не сказала ему…
- Что за мир, где умная, красивая, самостоятельная женщина должна отчитываться перед эльфом?
- При чём тут…
- Вообще перед мужчиной. Разве Создатель не сделал нас равными?
Домиций злился на себя: вот так, чуть не испортил всё!
- Я задержал тебя, прости. Тебе действительно пора.
Маг быстро вышел из кареты. И сразу появилось ощущение, что в жизни вновь чего-то не хватает.