Мона Вита была на грани истерики. Она едва держалась на ногах, не позволяя себе сесть в присутствии того, кто ей доверил сына, которого она не сберегла. Было так странно смотреть на него сверху вниз и чувствовать себя ничтожным насекомым.
- Что же теперь, мессир Араннай? Что будет с Эллеаном?
- Вам перечислить все возможности, начиная с того, что, если я не выполню волю похитителей, то мне начнут передавать фрагменты его тела?
Женщина пошатнулась, схватилась за угол шкафа, чувствуя, что всё опять плывёт перед глазами. Она жалела, что не может сама себя испепелить огненным шаром, но непременно постарается, если всё, что он говорит… О, прах Андрасте!
- Вы никогда не сможете меня простить, и я сама, конечно, тоже не смогу. Хотя бы знайте, что я каюсь и сделаю всё, что теперь может зависеть от меня.
- Не надо. Прекратите эту сцену. Если не можете стоять, то просто сядьте. Вы не того стыдитесь, чего нужно. Но Вам придётся сделать кое-что, чего не хочется. Рассказывайте всё в подробностях. Что там случилось?
- Этот мужчина… он отвлёк меня…
- Вы что, даже не полюбопытствовали, как его зовут?
«Создатель, где ты был? Там, где мои мозги? Какая же я дура! А как, помнится, презирала эти книжки, в которых: «Они посмотрели друг на друга и сразу полюбили…» Зевран Араннай будет прав, если велит сейчас сунуть меня в мешок и сбросить с пирса в море. Какая идиотка! Он что, читает мысли? Нет, этого не может быть, он же не маг… Просто прекрасно знает слабости человеческих душ».
- Мне нужно знать до тонкостей что было. Как выглядел хотя бы Ваш поклонник. Только не говорите мне: «Ах, он такой!» Кто это? Мой коллега-Ворон? Или… Маркус Домиций?
Женщина заставила себя всё рассказать. Её как будто прорвало от горечи недоумения: как так могло случиться? Неужто Маркус… всё планировал заранее? Магесса рассказала даже больше, чем собиралась. Может быть потому, что этого нельзя было держать в себе.
Зевран без звука выслушал её признания и подытожил:
- Если бы не ужасная причина, я бы от души похохотал над Вами и вместе с вами: свидание за алтарём Андрастианской церкви! Вот это приключение!
- Вы думаете, это он… нарочно? Он с самого начала знал, что будет?
Гильдмастер, фыркнул. И она почувствовала себя идиоткой вдвойне.
- Мне теперь интересно – куда он собирается от меня прятаться? И о чём думал, когда встревал во всё это.
- Вам хоть что-то стало известно об Эллеане?
Он сделал жест, прося её послушать.
- Признаться, монна Вита, сначала я был удивлён, что эти люди не убили Вас вместе с охраной. Так было бы и проще, и дешевле.
- Тогда… зачем такие сложности?
Зачем ей вымотали душу этим глупым романом с Маркусом Домицием? Но эльф довольно резко продолжал:
- По крайней мере, у Вас было бы оправдание, что не уберегли ребёнка, но таково решение судьбы. Вернее, тех людей, которые вообразили себя моей судьбой. Мне наплевать на Вашу в данный миг, поэтому простите мне мой тон. Вас не убили только потому, что это стало бы заметно, и разразился бы скандал. А так – никто ведь ничего не знает о похищении Эллеана. Ни королева, ни, пока что, верховный наш грандмастер. И Араннай должен молчать и слушать. К тому же, думаю, мои противники уверены, что Араннай сейчас срывает зло на Вас.
- Нет, - подал голос долиец, появляясь в комнате. - Раненого тигра не отвлечёшь собаками, он знает, кто его истинный враг.
- Конечно же, не я, гильдмастер, - подхватила монна Вита. – Я не прошу за себя, что бы Вы ни повелели со мной сделать в наказание, поскольку моя жизнь внезапно обесценилась. Но всё, что от неё осталось, я отдам, лишь бы исправить…
- Сидите в комнате и не высовывайтесь.
- Да, мессир Араннай, но я могу быть чем-нибудь полезна?
Но Зевран не удостоил её ответом. Он быстро вышел и уже кого-то звал и отдавал распоряжения. Монна Вита без сил повалилась на кровать и разрешила себе разрыдаться.


* * *


Время тянулось медленно и жутко. Палач прервал гнетущее молчание.
- Потянем время, Зев? Я предложил бы обратиться к столичному грандмастеру. Он-то наверняка знает, как, без вреда для здоровья, проникнуть в тайные подземелья. Он честно поступил с тобой.
- Поскольку это было ему выгодно.
- Ты и сейчас нужен ему.
- Возможно, не настолько. Ему стало спокойнее вести дела, хотя во многом пришлось уступить моим условиям. Но кто проникнет в планы Большого Ворона? Вспомни, какая в первые два года здесь случилась заварушка! Боссы друг друга стравливали, сталкивали лбами, а потом добивали вчерашних компаньонов. Впрочем, о чём я? Мало того, Рамирес, мир его праху, был отличным техником. Я думаю, после раскола, он переделал всё что мог и изменил систему ловушек, прикрывающих подходы. Кардосо вряд ли знает тонкости, он вообще не говорил на эту тему. Да к тому же, мы отправили деда в поместье. Отчасти, чтобы уберечь от этой бойни, отчасти… ты можешь поклясться, что Гильермо, если вдруг перевес окажется не в мою сторону, не будет с ними заодно? С моей «возлюбленной четвёркой тузов»?
- Двойкой уже.
- Тогда уж парой.
Долиец вопросительно взглянул, не понимая разницы.
- Остались два явных врага: Рубини и Гроссо. Они прекрасно спелись не только в бизнесе, но и в постели.
- То есть их связывает…
- Нет, Эвлар. Это не любовь. Они друг друга предадут, как только выпадет возможность. И всё же это укрепляет связь. И понимание между союзниками.
- Мне трудно разобрать вашу политику. Вижу, что в этой бойне, да и во времена поспокойнее, каждый старается оттяпать кусок побольше. Но вы могли договориться.
- Договориться – да. Вот видишь, как они против меня договорились? А стать действительно единым Домом – нет. Это возможно лишь при жёсткой иерархии, где Араннаю место… где-то чуть ниже серединки. Место, разумеется, важное, особенно когда приспичит в уборную, только не принято упоминать его на публике.
- Но ты один из лучших…
- Не скромничай, я – лучший. Но, милый мой, кого это интересует кроме тебя? Ты помнишь, мы хотели жить спокойно в Ферелдене и никого не трогать. Однако их крысиные амбиции велели отвалить втридорога деньжищ лишь для того, чтобы показательно грохнуть парня, который не желает жить по их законам. И тут просто пришлось сделать ответный ход: «Не можешь победить – возглавь».
- Да, ты мне это говорил. И я не раз успел убедиться, что ты достоин этого поста. Но, всё-таки, они – не порожденья Тьмы, вполне разумные создания. Так почему они…
- Вороны в стае не живут, мой Серый Страж. Каждый лишь за себя и за своё семейство. Они общаются с собратьями, но очень ограниченно, лишь по делам, и защищают только свои интересы.
- Ты можешь не учить меня повадкам птиц, я знаю это. И ещё то, что ворон выбирает пару на всю жизнь. Он может долго ждать, по многу лет, но уж если сойдётся…
Эвлар заставил друга сесть рядом на покрывало, взял его руку, приобнял за плечи и, наклонившись так близко, что льняные волоски, выбившиеся из причёски, коснулись его лица, тихо пропел эльфийские стихи: «Ему никто не страшен под луной, а все вокруг боятся его тени. И грозный крик его беду вещает…»
- Да, если ты о птицах. Но наши Антиванские Вороны сходны с ними лишь тем, что тоже хищники, высоко взлетевшие, сильные, безжалостные, кровожадные. И, к сожалению, не птицы. – Зевран до шёпота понизил голос. - Эв, я даже не знаю, жив ли он…
- Он жив. Ты сам сказал, им нужно что-то от тебя. Мы выручим его, Зевран.
- Давай реальнее: мы сделаем всё, чтобы его выручить.
- Не будь с собой жесток.
- Эв, если он… помнишь ту песню, про гитару?
- Какую песню, Зев?
- Ну, Шайра пела, я тебе рассказывал.
- Та Шайра, что теперь блуждает в «Рагнателе» привидением? Помню, ты как-то Стеллу попросил её исполнить - эту песню. Старинная баллада про короля, который сына потерял и обещал казнить любого, кто принесёт плохую весть о нём.
- Если они… с ним что-то сделают… я перережу их, как кроликов! Я выпотрошу заживо Рубини и его подручных! Я буду жарить их на медленном огне! Тогда…
Он захлебнулся и вцепился в друга. И несколько минут пытался выровнять дыхание. Но на попытку погладить по спине, оттолкнул его, подозревая, что от такой сентиментальности, чего доброго, не удержит слёз. Не время. Эвлар догадался. Если бы он умел отнять хотя бы часть этой тревоги! Он мог лишь разделить её.



Прислуга робко постучалась в дверь. Зевран выпрямился. Проявляя понимание с полувзгляда, долиец встал и отошёл к столу.
- Да, кто там?
- Гильдмастер, Вашего коня поймали, он заблудился в городе.
Глаза Зеврана тотчас загорелись боевым огнём: хоть какое-то дело. Он скомандовал:
- Эвлар, в конюшню. Отругай Шико и пригрози его продать. А я пока попробую узнать, выяснил кто-то что-то или нет. Может, и Фич уже вернулся от Берто и Лауры, я написал им, почему сегодня отменил визит. Надеюсь, у одного из них найдётся, что мне ответить.



Зеврану трудно было находиться в помещении. Он ждал вестей от Лауры и Мацеоллы, также отправил письмо Кирку Ларго – атаману здешних Воронов Аранная, ему необходимо было оставаться в курсе событий, искать зацепки в происках врага и не терпелось начать охоту на Третьего Секретаря, в надежде, что, рано или поздно, его доставят тёпленьким, невзирая на чин.
- Возможно, его просто наняли отвлечь воспитательницу, не объясняя, чем всё это должно кончиться, хотя, если он не дурак, а он определённо не дурак, раз у него всё получилось...
Гильдмастер просто занимал оставшееся время этим никчёмным рассуждением, рассказывая это всё Эвлару. Долиец перебил:
- По мне – так он как раз болван. Если он знал, что помогает в похищении твоего ребёнка, неужто думал, что ты ему это спустишь?
- Я тебе более чем гарантирую - он больше ни одной красотки не испортит. И ему не поможет ни статус члена свиты посла, не вся магия Тевинтера,
- Зев, тебе надо отдохнуть. Пойдём, побудем вместе. Поговорим о деле, если хочешь…
- А я могу о чём-то постороннем?
- Просто пойдём. Выпьем воды хотя бы. А лучше я велю подать обед.
- Какой обед, Эвлар? Мой бедный мальчик там…
- Кто это говорит? Гильдмастер Араннай?
- Я. Да, ты прав, мы ему не поможем, стуча головой о стену.
- Тебе необходимо восстановить силы. Мало ли что ещё предстоит сегодня! Послушайся меня, Зевран. Мы выручим его. Мы справимся.
Палач буквально за руку втащил его в квартиру.


Дожить до часа встречи было трудно. Зевран проигнорировал обед, лишь выпил сладкий кофе с коньяком, налив туда ещё какой-то травяной настойки. В который раз он вышел в нижний холл, чтобы проверить, не сдвинулись ли стрелки на часах. Ждать было невыносимо. Опять вернулся в кабинет. Палач смотрел в окно, уйдя в свои раздумья.
- Эвлар, хоть ты не стой столбом!
- Я вынужден признать, что это время проживаю зря.
- Нет, ты меня заставил выпить кофе. Теперь я не помру от голода до той поры, когда Рубини заставит меня ползать перед ним на брюхе и умолять забрать назад все перья, что я у него выщипал за эти годы.
- Не думаешь, что он просто убьёт тебя? – Долиец спрашивал об этом так бесстрастно, будто о чём-то бытовом, но Зевран знал, что ему никогда не всё равно. Но отчего-то так сурово положено вести себя мужчине, который знает, что ставки высоки, и всё же принимает их. Поэтому гильдмастер попытался придать своему голосу такое же спокойствие.
- Нет, не убьёт. Дело уже не только во мне, но и в королеве, которая открыто поддерживает нас, поскольку королевский двор без Аранная наложит лапу на его дома и земли. А что касается Кардосо и Мацеоллы, а может и моего ставленника в Риалто, если он не дурак и присоединится к ним, так те сразу натянут одеяло в свою сторону, захапают мои дела, и гадам не обломится взять то, что они потеряли. А они жадные. Они заставят меня отказаться от очень многого в их пользу.
- И всё равно это опасно. Что если они захотят похитить и тебя?
- Добавить к своим требованиям немного пыток? Не исключаю. Но им придётся меня отпустить, если хотят очистить мои сейфы.
- Я пойду за тобой.
- В послании мне велено быть одному.
- И я тоже обязан выполнять, что там написано?
Присутствие рядом Эвлара являло оплот уверенности и спокойствия на этом острове отчаяния. Зевран прекрасно знал, что это только внешне. Но Долийский Палач мог держать себя в руках и очень даже мог поделиться этим равновесием. Зевран хотел к нему сейчас прижаться, как к сильному и старшему, ответственному за всё в мире, стать маленьким и спрятаться от зла. Но нет. Нельзя сейчас так расслабляться. Но и не следует вовсе отказываться от участия. Разве он сам не помешал бы другу страдать в одиночестве? И разве позволил бы ему рисковать, явившись безоружным в логово врага?
- Вот, посмотри, что сделаем, - гильдмастер подошёл к столу, взял чистый лист и принялся изображать свою задумку. – Вот здесь известный тебе вход. Море в той стороне и ветер, соответственно, дует вот так. Смотри, тут дворовые помещения, склады. Пройдёшь на территорию «Розария», из этого района тебе будет слышно, что происходит в доме – мы там почти все стёкла выбили, только ловушек берегись. И, ради моего спокойствия, не смей туда врываться без нужды. Я свистну, если что.
- Толково. Так будет надёжнее.
Зевран поднял взгляд от бумаги.
- «Что бы судьба ещё не уготовила, она свела меня с тобой», – чуть слышно произнёс он долийскую пословицу. - Что бы я делал без тебя, Эвлар?
- Не надо без меня. Я здесь.


* * *

Она это услышала, стараясь незаметно пройти через гостиную и что-нибудь разведать у прислуги. Открытая дверь небольшого кабинета, где разговаривали Эвлар и Зевран, оставляла мало надежды прошмыгнуть на лестницу. Хозяин сразу среагировал на осторожное движение и преградил дорогу.
- Только не говорите, монна Вита, что думали, два эльфа не услышат, как Вы крадётесь вдоль стены, даже не сняв обуви. Да-а, уровень Вашей мудрости меня всё ещё поражает.
Эвлар, считая вероятно, что он должен вступиться за эту женщину, как породнённую с ним особу, а может, просто ей сочувствуя, сказал:
- Зевран, кончай язвить. Разве тебе легче от этого?
- Не защищай свою сестру. Пускай исчезнет с глаз.
- Я понимаю, мессир Араннай, но так невыносимо сидеть там, ничего не зная и не делая… Хотите, чтоб я сама на себя руки наложила?
- Как раз и не хочу. Мне только трупа в доме не хватало!
- Не думала, что это Вас способно напугать.
- Что, напугать? Просто добавится ещё одна проблема. Нам тогда, демон побери, придётся съесть Ваш труп, поскольку спрятать его в центре города и среди бела дня никак не выйдет, а хранить разлагающегося покойника в соседней комнате не очень-то приятно. Я понимаю, Вам тогда будет уже плевать на это, но Вы сейчас представьте. Жутко, правда?
- Не хуже Ваших шуток в такой неподходящей обстановке, мессир Араннай. Я ни о чём сейчас не могу думать, кроме как о судьбе Эллеана, и молить Создателя о том, чтобы Вам удалось его освободить, а не о том, чтобы меня помиловали.
- Нет, монна Вита, Вам придётся жить. Вас не убили сразу, и я Вам объяснил причину. Но если дело вскроется и Вас найдут с ножом в груди то, как Вы думаете, кому припишут Вашу смерть? Мученица не сумевшая сберечь ребёнка и разъярённый отец.
- Вас только это останавливает?
- Да, я такой. Я думаю о выгоде и впредь, если всё сложится удачно, и я… и мы с Эвларом победим, пока следы ещё горячие. Тогда и будем говорить о мести и возмездии. Сейчас же мне не хочется, чтоб королева завтра утром, проходя по саду, наткнулась на бездыханное тело. Одно дело, если бы я действительно… Но из подлога, знаете ли, всегда можно раздуть такое… Гильдмастеру простят и позабудут сотни жертв, но не несчастную учительницу, зарезанную где-нибудь на самом видном месте. Исчезните вон там. Немедленно.
Она чуть-чуть подождала, подумала и покачала головой:
- Убьёте вправду или нет, но я должна хотя бы знать, как закончится беседа с похитителями.


- Она всё ещё здесь? – спросил Зевран у Палача, поворачиваясь спиной к монне Вите. Та с мольбой посмотрела на названного брата. Разве только он мог немного разрядить обстановку. Эвлар внезапно понял, как может это сделать, он крепко взял Зеврана за руки и подтолкнул назад:
- Сядь, успокойся.
- Эв, что ты делаешь? С ума сошёл?
Едва ли не силой усадив друга на край дивана, долиец принялся расстёгивать пряжки на его доспехе. Одновременно он взглянул на воспитательницу:
- Валетта, помоги ему. Он истратил много сил и нуждается в лечении.
- Что? Эв, пусти!
- Гильдмастер, так Вы ранены? – Вита склонилась над ним, как истинный целитель, сразу позабыв обо всём на свете, кроме того, что кому-то нужна помощь. Эльф попытался вырваться от них обоих:
- Ни демона я не ранен!.. Так… поцарапался немного… - он быстро сдался, чувствуя, что хоть какое-то занятие спасёт его раскалённое сознание в ожидании проклятой встречи. Особенно когда прохладная ладонь, излучающая легонько покалывающее свечение, коснулась лба. Сквозь туман охватившей его полудрёмы, гильдмастер услышал что-то похожее на заклинания и ощутил покой, сходный с безразличием ко всему происходящему.


- От чего такой след? – спросила монна Вита, проводя исцеляющий пасс над ровной полосой, перечеркнувшей тело эльфа под грудью. Одновременно с её движением, налитая кровью отметина побледнела.
- Это он, видно, раньше получил. В доме у Бьяджи. Как будто приложили о подоконник или край стола. Вот эти ссадины ещё полечи - об камни он ободрался.
- Камни? Вы что, были в горах?
- Валетта, где мы только не были… И не добились ничего.
- Эвлар, ты… ты не должен падать духом. Если не ты его поддержишь, то…
- Об этом не переживай.
- Мне пережить бы собственный провал. Но главное… - она боялась даже имя Эллеана сейчас произнести. Долиец не боялся.
- Валетта, Эллеан вернётся.
- Ты уверен?
- Нет. Но я до конца буду за это биться. До своего конца, если понадобится.
- Не надо так, Эвлар. – Она закусила губу, разглаживая, заставляя исчезнуть ещё одну царапину, а свободной рукой отёрла вновь навернувшиеся слёзы. – Эв, ты очень привязан к Эллеану, я верю, ты спасёшь его. – Ей нужно было что-то говорить. - Ты так любишь его из-за Зеврана?
- Может быть. Сначала.
- Сначала?
- Валетта, я не отделяю жизни Зеврана от своей, так и его ребёнка от своего.
- Но у тебя же нет детей…
Долиец тяжело вздохнул и склонил голову.
- Есть, - прошептали его губы. А память больно стукнула: «Ты не увидишь его никогда!» Проклятый ритуал… ничего общего с волшебными ночами ведьмы, когда они с Морриган были близки… ещё до появления Зеврана в его жизни. Ещё когда не знал, что колдовская страсть не больше истинной любви. Тёмная сделка с совестью за жизнь… Племенной жеребец испытывает больше нежности, когда его подводят к незнакомой кобылице, чем Серый Страж, повязанный условием когда-то небезразличной ему женщины. Паденье ради взлёта, стыд за свою слабость, наивный взгляд спасённого товарища и тот, любимый, в нём - горечь и прощение. «Ты жив! Ты жив и это – не измена». И узел завязался ещё крепче. А после, спустя месяцы и годы, начал терзать другой вопрос: ребёнок. Увидел ли он на свет и что с ним?
Эвлар почувствовал пристальное внимание названной сестры и поспешил ответить на её изумление: «Для меня это – Эллеан».
Она, конечно, не поверила вполне, она почувствовала недосказанность, но сейчас не время перед ней душу раскрывать.
- Устала?
- Да, неплохо бы глоточек лириума. Я знаю, что в аптечке есть.
- Вот этого не надо.
- Иногда надо. Но на такие небольшие раны у меня и так хватит сил. Поверни его.
Эвлар приобнял спящего друга, наклонив его к себе, чтобы повернуть спиной к целительнице. Её глаза широко распахнулись: «Это что? Это ты его так?» Он понял, что пальцы легли как раз на отпечатки, невольно оставленные недавно в припадке кошмарного сна.
- Мужчины! Вы как животные, вы даже силы свои не соразмеряете… не говоря уж о несдержанности! У вас это в природе, что ли, причинять боль тому, кто тебя любит? – Её сейчас другое мучило: зачем вообще любовь, раз от неё одни страдания? И сумбурные эмоции выплеснулись возмущённой тирадой.
- Это… - он покраснел. – Когда мне было плохо ночью. Это случайно, Вита.
- Почему сразу не сказали? – Вита потёрла руки, восстанавливая магическую энергию, и принялась залечивать почерневшие пятна. Она настолько увлеклась этим занятием, что на несколько минут позабыла о страшной реальности. Даже позволила себе проследить линии татуировки, исполненной в том же стиле, что и знаменитые «листья лилии» на щеке гильдмастера; они были будто переброшены от груди через плечо, украшали правую лопатку и гармоничным своим изгибом намекали на продолжение рисунка… где-нибудь по диагонали внизу туловища.
- О, прах Андрасте! – приглушённо пробормотала женщина, подтвердив свою догадку заметным из-под ремня изящным кончиком следующей линии.
- Что с тобой?
- Дура… - она вскочила, стиснув кулаки. – Эвлар, меня мало убить! Кто бы подумал, что Валетта Вита – такая потаскуха! Да что же со мной происходит?
Она опять заплакала, закрывая лицо. Палач осторожно опустил спящего Зеврана на подушку и постарался успокоить воспитательницу. Она его пыталась оттолкнуть и топнула ногой, но вскоре расслабилась, уткнувшись в плечо эльфа.
- Я целовалась в храме, Эв! Я целовалась с этим лживым человеком прямо за алтарём Андрасте… Я потеряла вверенного мне ребёнка и что теперь?
- Теперь мы выручим его.
- Да нет же! Не о том! После такого ужаса я… снова пялюсь на мужское тело! Эв, меня кто-то проклял здесь, в Антиве! Как я могу…
Палач погладил её по затылку.
- Закончим. Успокойся.
Он казался таким большим, пока она пускала слёзы, его руки так крепко и надёжно её поддерживали. Снова стало необычно ощущать себя рядом с ним высокой, когда хотелось сжаться до размеров вот этой подушки и спрятаться куда-нибудь подальше.
- Сядь. Сможешь это завершить?
- Да, я… я успокоилась. – Ещё один кровоподтёк медленно слился с ровным бронзовым загаром. Пальцы женщины подрагивали: она была утомлена магией, но старалась не показывать этого. – Скоро закончим. Вот и всё. Нет, не буди. Я не могу смотреть ему в глаза.
Эвлар, не отвечая ей, прикрыл спящего друга одним из дорогих камзолов, до сих пор валявшихся на спинке дивана. Теперь ему не нужно волноваться до часа встречи с похитителями.

Долиец вышел в нижний холл, где уже ждали Вороны, в том числе Фич, вернувшийся от Мацеоллы. Рыжий гигант дождался всех отчётов и ответных записок, и только когда Вороны ушли, подал свою добавив: «А сеньорита Лаура велела на словах сказать, что знает кое-что полезное, но передаст это Зеврану позже».
И снова имя Лауры вызвало тень негодования на светлом лице эльфа.
- Зря ты её, Палач, не любишь. Хорошая девчонка.
- Да что ты, Фич? Я её обожаю, - сквозь зубы проскрипел Эвлар. Пропустив мимо ушей сдержанный смешок охранника, эльф поднялся наверх, чтобы немного посидеть рядом с Зевраном, прежде чем разбудить его.

Гильдмастер очнулся. Он чувствовал себя бодрым и полным сил. Несколько мгновений понадобилось, чтобы вспомнить, что в этом мире всё не так.
- Порядок, Зев?
- Да, хорошо. Ничего не болит и я готов к очередному избиению. Который час?
- Пора.
- Мне нужно быть в светской одежде. Тебе - необязательно.
Он обратил внимание на монну Виту, заснувшую прямо на стуле возле окна.
- Хреново ей, - понимающе сказал Зевран.
- Устала, ей выносливости не хватило. Зев, ты ведь понимаешь, что она – не виновница, а жертва. Тебе её не жаль?
- Не знаю. Сам понимаешь. Мне не до того.


* * *

Он должен был прийти на эту встречу в одиночестве. Незащищённым, без оружия. Даже такая полезная мелочь, как нож, спрятанный в голенище сапога, или стальная спица, вшитая в рукав, не спасли бы его. При входе в дом Зеврана обыскали весьма профессионально и, невежливо ткнув в спину чем-то острым, «пригласили» пройти к ожидающим. Ряды стрелков со взведёнными арбалетами гарантировали спокойствие грандмастеру Альваро Рубини, восседавшему посреди зала, как король, и торжествующей Идалии Гроссо, стоявшей за его плечом.
«Палач рассёк бы её надвое одним ударом, а заодно снял голову Рубина» - позволил себе помечтать Зевран и криво ухмыльнулся:
- Вы так расположились хорошо на линии горизонтального удара. – Зевран вытянул руку и сделал изящное движение по дуге, демонстрируя, как бы это выглядело. - Один взмах длинного меча, и «Тузов» снова четверо. Правда, в неполном виде.
- Но только твоего дружка, который мог бы это сделать, поблизости не видно, - парировал Грандмастер. Его подруга поморщилась, неприятно впечатлившись такой перспективой, невольно отодвинулась от своего напарника и, чтобы её неуверенность не была слишком заметна, пересекла зал и грациозно села на кушетку у дальней стены.
- Так значит, - уточнил Рубини, - и Бьяджи не придёт? Можно было догадаться после того, какой разгром вы учинили в «Розарии». Это ведь наш «Манжеты» сдал Томана, не так ли? Не думай, что я сожалею об этих шестёрках. Ты даже оказал мне мелкую услугу: я всё равно ведь собирался слить обоих, обломав тебя. Кстати, коль уж ты жив после того, на что наткнулся в подземелье…
- Да, было интересно.
- Ты понимаешь, Араннай, что у нас есть не только арбалеты и кинжалы.
- Я это понял ещё в «Рагнателе», когда пришлось вспомнить картины Мора. Кстати, не забывай: я прошёл Мор.
- Вместе с Долийским Палачом.
- При чём здесь он сейчас?
- Сколько он стоит, Араннай?
- Рубини, ты это серьёзно? Он стоит половину моей жизни, а чтобы выкупить другую половину, я здесь. Так продолжай и не томи.
Гроссо иронично рассмеялась:
- Вы прямо как бродячие актёры! К чему сцены разыгрывать? Ситуация ясна. И тебе нечем крыть, Араннай. А даже если есть чем – ты понимаешь, что можешь потерять при попытке? Поэтому я предлагаю компромисс. Ты просто нам отдашь всё, чем владеешь, включая «Рагнателу» с ключами от сокровищницы.
Зевран снова скривил ухмылку:
- Уверены, что моя казна хранится там?
- Уверен, что ты всё отдашь за маленького эльфа. Как же звали его мамашу… в миру - леди Бриссон? И, поговаривают, что гражданскую жену мэра Бринлау нашли рядом с её обезглавленным супругом. И её сердце тоже пронзил меч. Меч Палача. А Палача за ней послал…
- Заткнись, Рубини… - прошипел Зевран. – Перечисляй, чего ты хочешь.
- Для начала всю твою кассу в Антива-Сити.
- Давай честный обмен. Ключ от сокровищницы «Рагнателы» на ключ от той двери в подвале. А дальше каждый действует, как сможет.
Босс хохотнул:
- Ты даже выслушать не хочешь. Я буду разговаривать с тобой серьёзно, Араннай, когда ты отведёшь всю свою шушеру на десять миль от города.
- Можно оставить личную охрану? А то кто же мне будет чистить сапоги, пока ты ещё на эту работу не нанят, – ехидно подначил эльф. Рубини такой тон давно не смущал:
- Оставь. Два-три ощипанных скворца погоды не сделают. Итак: ты до утра уводишь все свои ячейки из Антивы. Допустим, в Марну. А завтра я хочу видеть в своём кабинете финансовые бумаги нашего «Гильдмастера». Если он будет хорошо себя вести, то я погляжу на его загородную дачу…
- Рубини, это долго. Отдай мне мальчика сейчас и…
- Не может быть и речи. Сперва я получу, всё что желаю, и только после будем говорить об освобождении заложника. Сейчас мы говорим только о том, что он не будет голодать или испытывать иные неудобства плена.
Зевран держался. Небрежный тон и расслабленная поза не могли обмануть матёрого босса Воронов и его влиятельную подругу, но вся многочисленная охрана смотрела на Гильдмастера с тайным восторгом. Даже те, кто смотрел на него через прицел арбалета.
- Я хочу знать, Рубини, где мой сын. И я уверен, что вы спрятали его именно там, в своей проклятой нычке-«Крепости». Если ты не отдашь его по доброй воле, я всё равно сумею его отыскать, не будь я Араннай! Тогда…
Грандмастер поднялся и двинулся к Зеврану, замершему под прицелами двух дюжин стрелков.
- Другой вопрос, что именно ты там найдёшь, если затянешь время. Сеньор Томан мог открыть эту дверь. От неё нет ключа. Есть код. Но он остался в той кучке угля, которую отсюда вымели перед нашим визитом.
Зеврану казалось, что сердце поднялось к самому горлу и стукает оглушительно громко. Гулкие удары отдавались в мозгу: ребёнок там, за мрачным коридором подземелья. Не может быть, чтобы Рубин не знал, как его вытащить. Всю кассу Аранная хочешь? Сокровищницу «Рагнателы»? Не подавишься?
На самом деле Зевран был готов отдать всё до последней нитки. Но он не сомневался, что боссы просто тянут время. Они не собираются вернуть ему Эллеана. Просто потому, что они не дети малые, чтоб не понять – он им не простит. Особенно теперь, когда их всего двое. Точно так же как и он не младенец, чтоб не понять что получив все его активы, они не оставят в живых ни его самого, ни ребёнка.
Что-то послышалось на улице. Звон стали? Зевран хотел бы знать, что там сейчас творится. Альваро Рубини довольно почесал затянутый в бархат живот, выказывая удовольствие. Они с Идалией Гроссо переглянулись, кивнув друг другу.
Не отвлекайся, Зев. Надо закончить то, за чем явился. Формальности… всё – ложь. Но всё – условия игры, где ставка – жизнь ребёнка и вся твоя дальнейшая судьба.
- Как я узнаю, что Эллеан жив?
- От Круга магов.
- Что? – ногти эльфа впились в ладони. Бритое лицо Рубини растянулось в самой гадкой ухмылке:
- Маг должен быть заперт в Круг, не так ли? Не то, чтобы навечно. Мы ведь нередко видим магов на свободе. И ты, конечно же, освободишь своего отпрыска, когда получишь весть из Круга, что он там. – Он щёлкнул пальцами. Слуга подал конверт на подносе.
- Ты сам отправишь это в Круг.
Зевран брезгливо развернул письмо.

Сим сообщаю о проявлении магических способностей у эльфийского мальчика на одиннадцатом году, воспитанника «Приюта для сирот войны» Лео Амаро.
Доброжелатель.

- И ты считаешь, что я сам… Ты хочешь отобрать у моего сына семью и даже имя?
- Он будет жив. Ты будешь это знать. Немного меньше, чем хотелось бы, но сделка честная. Чем раньше письмо попадёт в Круг магов, а твои личные счета ко мне на стол, тем раньше ты получишь ответ, что роду Араннай пока не грозит окончательное вымирание в связи с пристрастием мужчин к мужчинам. У тебя будет теоретическая возможность достать своего ушастого детёныша из Круга, это намного легче, поверь, чем взять штурмом нашу тайную «Крепость». Правда, для этого придётся положить остаток жизни, нелёгкой жизни…
- Хватит фантазий, Альво. Давай сюда письмо. Через два дня тебе доставят то, что требуешь, кроме находящегося на вилле, а ты покажешь мне ребёнка. Если он будет выглядеть нормально, то я велю сдать «Рагнателу».


Госпожа Гроссо, проводила взглядом поникшую фигуру эльфа, приблизилась к сообщнику, положила руку к нему на плечо. Ее холёные ногти игриво царапнули бархат камзола.
- Надо было заставить его встать на колени и целовать твой перстень.
- Погоди, всё ещё увидишь. Мне мало этого. Мы продадим этого выскочку со всеми его сверхэльфийскими амбициями, в бордель, где ему самое место. Когда у Аранная не останется ни денег, ни бойцов…
- Ни Палача.
- Где там Безымянный?
- Его не видно, босс, - ответил командир охраны.
Рубини сжал кулак:
- Его и не должно быть видно! Тень незаметна, когда хочет. Но что-то долго он сегодня незаметен…


* * *

Долиец двигался бесшумно, сливаясь с темнотой. Местность была изучена при свете дня, догорающего заката хватало, чтобы легко сориентироваться. Он подобрался достаточно близко, скрываясь за дворовыми строениями. Если Зеврана попытаются схватить… Шлема на голове долийца не было. Заострённое ухо чуть повернулось, стараясь уловить сквозь разбитые окна отголоски разговора, происходящего внутри. Палач теперь был в курсе того, о чём говорили похитители. Но даже он не мог заметить врага, крадущегося под прикрытием Тени…
Укол в незащищённую доспехом часть ноги, выпад, мгновенное движение назад… Длинное остриё рапиры истекало зеленоватым ядом, светящимся во мраке. Холодная ухмылка.
«И как тебе это, Палач?» Тень снова двинулась к застывшей покачнувшейся фигуре. Вооружённая дагой левая рука спустила с предплечья на кисть моток верёвки, правая не выпускала рапиру. Замерший, как статуя, эльф так же держал наготове меч, рукоятка второго выглядывала из-за плеча. Ворон-Тень ткнул носком сапога в остриё. «Даже отравленный оружия не бросил? Ну, ты силён. Только Безымянный посильнее. Запомни, кто тебя связал и приволок за шкирку к боссу». В следующий миг непроницаемая маска Тени изобразила изумление. Лезвие вскинулось, блеснуло молнией вокруг фигуры Палача - самого необычного бойца в Антиве… а может, во всём Тедасе. Отравитель почувствовал, как быстрая сталь вскрывает кожаный панцирь, вместе с его собственной кожей. Доспех сколько-то защитил его, не позволяя ранить глубже, но столь сильного удара от лёгкого меча он не ожидал. Ворон-Тень уклонился от нового выпада, подставив дагу и верную рапиру, отбил нападение, но левая рука эльфа метнулась к рукоятке и два клинка скрестились, скользнули один о другой, разводя оружие противника, открывая его. Ещё раз Тени удалось уйти от мести и даже провести ответную атаку – узкая полоса металла чиркнула по щитку, и вывалилась из руки, трясущейся в предсмертной агонии.
Палач подтянул ближе врага, наколотого на оружие, как муха на булавку. Второе лезвие обожгло горло.
- Где мальчик? – сквозь сжатые зубы прошипел Палач. Вместо ответа прозвучал вопрос:
- Почему яд не действует? – последние слова Ворона-Тени оборвались: кровь заливала его глотку. Палач прервал мученья жертвы, срубив голову.



«Яд корня смерти» - определил Эвлар по запаху зелёной жидкости, вперемешку с кровью вытекающей из раны. Спрятал мечи, надрезал ткань ножом. След укола был невелик снаружи, но глубоко пронзил мышцы бедра, вызывая сильную боль при движении. «Надеюсь, Вита не сбежала никуда. Бинтов здесь будет явно недостаточно», - подумал он. Его слегка мутило, но навык выживания сработал. Он вспомнил о подмене контрабанды Лаурой. Так отравить должны были его? Эвлара? Остановить, связать… доставить вражеской «Четвёрке». Для чего столько сложностей? Могли бы просто в очередной раз попытаться убить, раз им своих людей не жалко! Охотничий азарт заел «Тузов»? Долиец вынул из кошелька зелье целения, отпил глоток. Налил остаток в горсть, обильно смочил рану. Перевязывать было некогда: из разбитых дверей дома показался Зевран. Невольно обшаривая взглядом темноту вокруг, он двинулся к карете за воротами. Палач, по-прежнему скрываясь, устремился за ним. Прихрамывая, он добрался до городских домов, где Зевран поджидал друга, приоткрыв дверцу экипажа.



* * *

Вороны из охраны и ещё какие-то мялись вокруг стола. Гильдмастер ставил размашистую подпись под очередным посланием и, запечатав его перстнем, вручал одному из своих людей.
- Всех отправляйте к Кирку Ларго, пусть он выведет Воронов к посёлку у монастыря. Ждите команды там и будьте готовы к чему угодно.
Монна Вита появилась из хозяйской спальни. Зевран оторвался от письма:
«Как там Эвлар?» - безмолвно спросил его взгляд.
Она кивнула: «Лучше».
- Поедете с парнями.
- Но Вы сказали… я только хотела знать, что…
- Я не могу оставить Вас тут без охраны. Велите запрягать обе кареты и живо собирайтесь. Возьмите только самое необходимое.
Вита опять кивнула и скрылась в своей комнате. Зевран, кончиком пера, указал на одного из Воронов:
- Ты, Хопс, мне головой за эту леди отвечаешь. Попробуйте кто-нибудь её тронуть.
Мужчина хмыкнул, показывая, что ему не надо объяснять повторно. Но объяснения хотели остальные. С чего их согнали в дом Гильдмастера посреди ночи и зачем прятаться под стенами монастыря?
- Гильдмастер, почему мы отступаем? – спросил за всех кинжальщик, отличившийся в недавней схватке в квартале ювелиров.
- Так надо, Левер, я хочу вас уберечь от излишних потерь, - негромко и бесстрастно ответил тот, в очередной раз убеждая своих подчинённых, что стоит доверять такому боссу, который помнит всех бойцов по именам и укрывает их от неведомой пока опасности. Его спокойствие, на сей раз, лишь усилило подозрение, что всё не так просто и, возможно, зреет новая заварушка, но каждый из Воронов Аранная был готов рискнуть головой за такого атамана.
- Всё, - подытожил он, отправив охранников прочь. Лишь три телохранителя Гильдмастера – его люди из «Рагнателы» - остались в доме. Он обратился к ним:
- Марсано, приведи в порядок всё оружие и аптечки, мы должны быть готовы выехать в любой момент. Байер, письмо к Грандмастеру Салле. Можешь ворваться прямо к нему в спальню, я разрешил. Пешком сгоняешь, тут недалеко.
- Да, я лучше пешком.
- Фич, купишь лошадь для ривейнца, вот тебе тридцать золотых.
- Опять? – возопил пират. – Мы что, снова куда-то едем верхом на этих демонах?
- Уж извини, но лодки посуху не ходят! – съязвил Зевран. – Если ты не со мной, то шлёпай куда хочешь.
- Нет, капитан. Тьфу, атаман! Конечно, я с тобой! Только ты, Фич, не покупай мне больше брыкливую кобылу.
- Фич купит тебе первую же лошадь, которая выдержит его хук справа, - нервно отшутился Гильдмастер, выпроваживая его. А Фича ущипнул за рукав: «Не вздумай правда так и сделать – весь конный рынок перебьёшь! Нам нужно просто что-то, способное переставлять ноги быстрей пирата».


Прошёл к Эвлару в комнату. Тот полулежал на кровати в рубашке и нижнем белье. В повязке, пахнущей лекарствами. Медленно допивал остывший чай с травами.
- Как ты?
- Немного голова кружится. Это от яда. Скоро пройдёт.
- Счастливчик. Другой бы дуба дал от такой дозы. Сможешь пойти на дело, если нужно?
- Нормально всё. Шов не потребовался. Вита неплохо подлечила. Хорошая всё-таки штука – магия.
- Кто знал, что даже там наши «Тузы» устроят для тебя засаду!
- Они сообразили, что я буду поблизости от тебя.
- Зато одним Безымянным меньше. Это мог быть только он. Верно, он очень удивился, когда ты не остолбенел от яда. Мне интересно: это был тот самый яд, который подменила Лаура, или они просто не знали, что тебе не опасен корень смерти?
- Я тоже думал. Но какая разница? – он тяжело поднялся, стараясь пока не опираться на больную ногу, поставил чашку на столешницу, рядом со склянкой из-под целебного зелья. Дотянулся до одежды, явно не намереваясь дальше отдыхать. Вдруг замер, глядя в пустоту.
- Зевран…
- Что? – несколько секунд тревожной тишины его насторожили.
- Я слышал кое-что из ваших разговоров в розовом доме. И на меня охотились, предполагая, что я буду там. А та кровавая магическая вязь в квартире Лауры куда, как думали наши враги, мы придём вместе? Сложи все факты. Я знаю, на что боссы обменяют мальчика.
- На что? Эвлар… Эв, нет! Не смей и думать!
- Когда он будет в безопасности, ты сможешь действовать открыто. Если сумеешь – выручишь меня. А нет – так не судьба.
- И ты серьёзно полагаешь, что я пойду на это? Что я соглашусь выбирать между вами?
- Зев, но ведь выбор очевиден. Эллеана нужно спасти, во что бы то ни стало, и цена за это не имеет значения.
- Я не готов платить такую цену.
Зевран прошёл от кровати к двери и обратно, потом снова. Может быть, «Четвёрка» и пошла бы на такой обмен. Ещё бы! Забрать у гильдмастера его опору - Долийского Палача. Тайну Эллеана они узнали. Отправить его в Круг… Лишить врага двух крыльев сразу.
Но лучше Круг, чем… А кого бы ты принёс в жертву, Зевран?


- Не факт, что я не потеряю вас обоих, если… Если бы даже мне пришлось на это согласиться. И, между прочим, ты сам не догадываешься, зачем ты им живым понадобился?
- Ну, это не так сложно. Они хотят меня в свою команду. Говорят, Палач – совсем неплохой боец.
- Да уж… - грустно усмехнулся Зевран.
- Но ты ведь знаешь, что им не повезёт заставить меня работать на себя.
- Эвлар, заканчивай немедленно! Не смей мне предлагать такие вещи. Тем более, если уж на то пошло, с тобою у меня куда больше сил, чтобы обломать оставшихся «Тузов». Они ведь тоже понимают, что могут плести из меня верёвки только до тех пор, пока с Эллеаном ничего не случится. И что именно ты – мой главный козырь и, может быть, единственный шанс освободить Эллеана, не выполняя требований боссов.


Палач повёл бровью, слегка склонил голову к плечу: помимо чувств, его любимый был абсолютно прав. Впрочем, спрятанное в душе волнение так и не уступило места полностью холодному рассудку, поскольку милый друг не отводил своего солнечного взора. В нём не играла радость, как бывало, но за то, чтобы печаль покинула эти глаза, Серый Страж был готов сражаться со всем миром.
Зевран медленно подался вперёд, приблизился и опустился на колени. Эвлар выронил вещи, пытаясь удержать его от столь значительного выражения эмоций, ведь это была не любовная игра, не баловство: Гильдмастер Антиванских Воронов вверял ему свою судьбу, свободу, жизнь, благодарил его за преданность и умолял о помощи. Он обхватил долийца, и замер, прижимаясь к нему крепко-крепко. Рука любимого легла на голову, уверенно успокаивая, даря надежду, что всё будет хорошо.