- Вас ожидают.
Повозка остановилась на набережной – бок о бок с каретой. Об этом Зевран догадался по перебору копыт замедляющих бег лошадей, позвякиванию деталей сбруи. Слева, едва ли не вплотную, подъехала встречная упряжка, повозка резко дёрнулась: лошади попытались драться. Возница чмокнул на своих, натянул вожжи и заставил сделать ещё несколько шагов. Зевран, пошатнувшись от толчка, ухватился за стенку. Рука скользнула по туго натянутой парусине, пока не нашла опору в бортовой стойке. Он слышал: гномы сдержанно усмехнулись. Ну да, им хорошо, они в темноте видят куда лучше. Кто-то чиркнул огнивом, зажёг маленький потайной фонарь – конечно же, специально для гостя, чтобы тот не споткнулся. «Переходите» - и приоткрыл выход.
Зевран буквально одним шагом коснулся мостовой и почти перепрыгнул в соседний экипаж.
- Доброй ночи, Зевран Араннай.
Собеседник оказался гномом – старым, почти абсолютно седым, с густой сеткой морщин вокруг небольших глаз с внимательным прищуром.
- Доброй ночи. Я понимаю, что могу принести вам пользу?
- И да, и не совсем так, - ухмылка гнома утонула в бороде. – Безусловно, вы можете принести мне пользу, но я планирую сделать то же самое, причём авансом.
- Гм… Уже интересно. А если конкретней? Кстати, мы не представлены. Вернее, Вы знаете кто я, а у меня нет ни малейшего представления - с кем имею честь…
Зевран смотрел на гнома, которого частично скрывал полумрак кареты. Хартия? Нет, конечно же, не Хартия. Не похоже. И этот странный знак, повторяющий тот, что был в присланном медальоне – у гнома на груди такой же, на массивной золотой цепи с почти плоскими звеньями. Видоизменённая маска Дома Воронов.
- Ну, если Вам так будет удобней – то Даргард, потомок Берегранда.
Мало что в жизни могло заставить Зеврана утратить дар речи. Но именно сейчас эльф запнулся, проглотив желание изречь вычурную и чуть двусмысленную любезность, забыл, что хотел сказать и широко открытыми глазами уставился на седобородого старика. Зевран знал историю. А если бы и не знал – легенда о доспехах Берегранда Бесстыжего заставила бы его проявить любопытство. И сейчас он прекрасно понимал, что явись перед ним некто... назвавшийся потомком Андрасте и Маферата – право, его удивление было бы меньшим. Берегранд Бесстыжий – гном-изгнанник, основатель империи на землях, ныне именуемых Антивой. Убийца гномьего короля и благодетель рода человеческого, подаривший людям тайны гномьих ремёсел. Тут было чему удивиться!
Даргард ухмыльнулся, наблюдая за реакцией гильдмастера, и тихонько кашлянул.
- Вот и чудесно. Надеюсь, мы поймём друг друга.
- А… Искренне надеюсь.
В мозгу эльфа наступали друг другу на пятки вопросы: «почему?», «зачем?», «как?» и множество других.
Гном скрестил руки на груди, блеснув камнями перстней в полумраке, и продолжал:
- В данном случае, я представляю собой некую организацию… Достаточно древнюю, примерно ровесницу династии королей Антивы. Человеческих королей, разумеется. У нас сейчас находится некто, кого зовут Андриано Карло Радаелли. Казначей Её Величества Королевы Антивы, так внезапно пропавший вот совсем недавно. Ветер нашептал, что Вы можете в нём оказаться заинтересованы.
- Да, конечно.
- К завтрашнему полудню мы готовы доставить его вам в обмен на одну небольшую услугу.
- И какую же?
- Альваро Рубини должен быть казнён. Равно как и некто де Бонер - творец омерзительной истории с договорами и разорением казны, выступавший с орлесианской стороны. Второго можно и обезглавить, чтоб не вызывать ненужных всплесков с орлесианской стороны. А вот первый – должен всенепременно висеть. Со всем возможным позором, как говорится. Торговый Принц Тампеста да Эскудеро сейчас совершает определенные действия... направленные на приведение к краху репутации де Бонера и гибели его политической карьеры. Но нам этого мало. Нам нужна именно публичная казнь. Казначея, кстати, тоже. Но, пока что, он полезен как инструмент.
- А каков повод? Не проще ли нейтрализовать их в традициях Дома?
- Проще. Но не нужно. Если бы мы были заинтересованы в «просто смерти» – мы бы сделали Вам «просто заказ». Давайте-ка я объясню Вам кое-что. То, чего Вы не знаете именно потому, что Гильермо Кардосо не имел права Вам этого рассказать. Эту страну создал Убийца Короля. С тех самых пор убийцы здесь в чести. Но когда-то, давным-давно, когда правление этими землями перешло к человеческой династии, хранители наследия Убийцы Короля пошли двумя разными путями. Одни стали предлагать свои услуги тем, кто участвовал в политике государства. Другие – ушли со сцены, поставив себе единственную цель – благоденствие наследия Берегранда. Кардосо знает о нас. Он был единственным, кто посвящён в эту тайну. Когда Вы слышите фразу «Вороны-патриоты» - это отголоски связи между нашими организациями. Теперь о нас знаете Вы, Араннай. Однако я настоятельно прошу Вас никому не рассказывать того, что я Вам поведал. Даже Вашему возлюбленному Серому Стражу. Знание иногда - тяжкий груз, а его жизнь и так не легка. Когда Гильермо не станет, мы выберем другое лицо, которое будет связующим звеном между нашими организациями – как был Кардосо при Рамиресе, являвшемся сердцем, гонящим кровь Дома Воронов. Рамирес – сердце, Кардоссо – душа. Но теперь о нашем существовании будет знать и глава Дома. Единственный глава. Возможно, это к лучшему.
Зевран нетерпеливо постучал пальцами по щитку доспеха.
- Мне лестно личное знакомство с Вами, Даргард, и считаю за честь оказанное мне доверие. Кстати, благодарю, что не дали погибнуть моему человеку. Но остальные ваши беспокойства были излишни. Альваро Рубини был моим политическим противником, даже врагом, поскольку он затеял противостояние моим реформам. Но позавчера он стал похитителем моего сына. Его люди мучили моего ребенка, и мы с Долийским Палачом едва смогли спасти его и чуть не отдали за это жизни. Вы полагаете, я спущу это Рубини? Не слишком ли легка для него казнь через повешение?
- Вы молоды и многого ещё не понимаете. Да, несмотря на Ваш богатый опыт, на то, что Вы – один из лучших Воронов в истории Дома. Но, согласитесь, жизнь кого бы то ни было трудно назвать удачной или нет, пока не пробил его смертный час. Как думаете, если бы петух мог выбирать одно из двух: погибнуть ему на арене в бою с соперником или быть сваренным в супе, что бы он предпочёл?
- Мне кажется, я понимаю… - не слишком добрая улыбка изогнула губы Ворона. – Чем гениальнее – тем меньше сложностей. Всё будет сделано, как надо, мастер Даргард. А не проще ли нам будет общаться без посредников?
- Проще. Но разум руководителя должен быть чист, чтоб не споткнуться о камни старых традиций, когда они становятся единственно - помехой. Поэтому руководит один, а помнит суть – другой. И второй подсказывает первому. Так лучше.
- Хорошо. Я понял. А судьба Идалии Гроссо? Она ведь тоже причастна.
- Антива дурно отнесётся к публичной казни женщины. Да и, по правде сказать, её судьба практически предрешена. Ей остались часы жизни. Но если что-то пойдет не так – я оставляю форму её смерти на Ваше усмотрение.
- Даже так?
- Да. У нас есть возможность, при необходимости, превратить центр города в развалины за считанные часы – он стоит на древних фундаментах, а мы ведь можем действовать из-под земли. Но, я надеюсь, Вы понимаете, что мы так не поступим – архитектурное величие Жемчужины у Моря стоит того, чтоб сохранить её красоту, а не жертвовать ею ради гибели нескольких мерзавцев. Мы не сделали этого, когда город брали кунари, не сделаем и сейчас. Однако это не отменяет того, что покусившийся на благоденствие этой земли должен быть наказан.
Зевран хотел было уже покинуть экипаж, но задержался.
- Могу я задать недипломатичный вопрос?
- Попробуйте, - низкий уравновешенный голос будто бы снисходил к пустому желанию собеседника и не гарантировал ответа.
- А это правда, что отец Гильермо Кардоссо - гном?
- Разве это так важно? - раздалось в ответ и повторилось чуть тише, с едва уловимым вздохом. - Разве это так важно...
Он протянул ладонь не для рукопожатия. Зевран отдал один из медальонов – пропуск. Второй тут же надел на шею, чтобы доказать уважение к собеседнику. Тот кивнул на прощание. Гильдмастер снова сменил экипаж и на сей раз не пропустил толчок, когда сердитые горские лошадки, вслед за хлопком вожжей, одновременно рванули с места рысью.

* * *

Стук копыт по мостовой в ночной тишине казался гулким, и создавалось впечатление, будто каждый удар отсчитывает время.
«Кто бы мог подумать! Странная вещь – человеческие эмоции. Как только отстраняешься от них, многие вещи приобретают иной смысл».
Лаура Гарсиа Мена, вернее Её Милость графиня Лаура Гарсиа Сьерра ди Дуарте, ехала в карете по направлению к особняку Идалии Гроссо, пытаясь привести в порядок собственные мысли и чувства. Если бы сейчас кто-то заглянул за занавески кареты – он бы мог принять сидящую в ней женщину за статую – выпрямленная спина, руки покоящиеся на коленях поверх юбок, ничего не выражающее лицо и взгляд, устремленный в никуда. Вероятность того, что впереди её ждет тяжёлый бой, заставило Лауру предпринять все возможное для наилучшей подготовки, а к настолько трудным задачам следует подготовить как тело, так и душу. Тело графини было подготовлено с максимальной тщательностью ровно настолько, насколько позволило время. Кожа – пропитана, после часового сидения в ванной с композицией трав, эликсирами, созданными по индивидуально подобранным ею рецептам. Они должны были поддержать мышцы в максимально работоспособном состоянии. Выпитые перед выездом настойки должны были улучшить скорость реакции и восприятие, а также облегчить переход в форму Призрака – в тяжёлом бою каждая секунда могла оказаться важной. В высокой причёске пряталась пара боевых спиц и это было не единственным сюрпризом – открыто оружие пронести гарантированно не удастся. Идалия знала, на что способна Лаура Мена – она не подпустит её к себе, не разоружив. Это Дикая Кошка понимала прекрасно, поэтому не стала нагружать себя оружием: все необходимое возьмём в бою, из рук людей Гроссо. Теперь оставалось подготовить душу и сознание, чтоб использовать способности Тени наиболее эффективно - не тратя зря ни мгновения. А вот этого не получалось. Эмоции не хотели утихать. Хотелось взять эту манерную стерву Гроссо и как следует поелозить лицом по брусчатке. Хотелось снова услышать голос Берто и в очередной раз послать его ко всем демонам.
«Что это со мной? С чего это вдруг я так завелась? Переполнилась чаша терпения? Ведь, вытащив Мацеоллу, я не воскрешу Анетту. И вину перед ней не заглажу, и чувство потери не уйдёт. Можно даже не врать себе. Почему же тогда?»
Она повернула голову и посмотрела в окошко через занавески.
«А может, не стоит врать себе – Берто для тебя действительно что-то значит? И ненависть к нему – это та же любовь, только изрядно неумытая?
Какая чушь! Тоже мне – нашла родственную душу. Мацеоллу! Если думать логически - самое время воспользоваться ситуацией и взять всё под свой контроль. Ведь я теперь – графиня и кто это оспорит? Богатство, власть, известность – уже в руках. И стоит ли делить это с вечным соперником? Победа всухую…
Хотя, может быть, мир действительно состоит из тех, кто создаёт нас. По-разному создаёт - тем, что мы их любим, тем, что мы их ненавидим. И чем дольше длится эта любовь или ненависть – тем больше срастаешься с её объектом.
Жизнь – это такая штука, которая состоит в первую очередь из тех, кого ты в неё впустил. Они становятся частью её, к добру или к худу».
Лаура закрыла глаза.
«Прости, Анетта. Прости, солнышко. Это не измена. Я всё равно люблю только тебя. А к этому оболтусу… я просто привыкла. Иногда мне даже кажется, что я не могу без него. Вот, например, сейчас. Но это – не больше, чем иллюзия. Не так ли?»
Величественная громада особняка Идалии показалась из-за поворота, обнесённая каменной стеной с коваными шпилями наверху.
«Ну что ж. Вот и он».
Лаура поправила занавеску на окне и напоследок всё-таки попыталась очистить разум от эмоций и вопросов, на которые она не могла найти однозначных ответов.
Выйдя из кареты, графиня отправила кучера домой, велев ему вернуться через полчаса и, шурша юбками «графского» платья, подошла к воротам. Не успела она тронуть за кольцо, как ворота открылись и привратник сообщил, что градмастер уже ждёт.
«И это хорошо. Спокойно, Лаура, спокойно. Деловая обстановка. Деловое настроение».
Лаура прошла по тропинке и поднялась по ступеням, наблюдая, как перед ней открывается вторая дверь. Боковым зрением в одном из окон графиня заметила арбалетчика.
«Могу спорить на что угодно – он тут не один, их не двое и даже не десять».
Мена спрятала улыбку в поднесенный к губам платок и вошла внутрь особняка.
- Доброй ночи, графиня.
Звук этого голоса заставил Лауру остановиться. Норьега! Вот кого они послали меня встретить.
Этого человека Лаура… ценила по достоинству, но не любила. Если было в мире нечто более чуждое Дикой Кошке – так это молчаливый, всегда холодный Норьега, бледный до такой степени, что иногда казался с того света выходцем. Она не любила его и даже слегка побаивалась – уж слишком хорошо владел он способностями Тени. Но сейчас страх был неуместен. Значит, его не должно было быть.
- Доброй ночи. Мне назначено на полночь.
- Совершенно верно. Но прежде чем пустить вас к грандмастеру, мне велено вас обыскать.
Лаура посмотрела в светло-карие глаза Норьеги, чуть красноватые из-за почти белых ресниц. Никто не мог сказать, что произошло с ним однажды, возможно, даже он сам. Но когда-то, выйдя из состояния Призрака - оторвавшись от того, что Тени именуют поверхностью Завесы, местом, где рождаются иллюзии, Норьега оказался вот таким – бледным и беловолосым, словно с него смыли все краски кроме цвета глаз. А может и знал, но молчал. Точно так, как и Безымянный не рассказывал о том, почему он отказался от собственного имени, а Сотти – почему так привязан к Мацеолле. Каждый из Теней идёт к вершине своего мастерства своим путем. Единственным и неповторимым. Поэтому научить быть Тенью нельзя – ею можно только стать.
Сейчас, глядя в эти странные глаза, Лаура прекрасно понимала, что в этот момент между ними происходит нечто большее, чем просто меры предосторожности, которые велела ему предпринять Идалия … Встретились два хищника. И это – первая проверка самоконтроля, как основной профессиональной черты. Потому что при вероятной схватке проиграет тот, кто первый ошибётся. И сейчас они пробуют друг друга именно на это.
- Да, конечно же.
Лаура подняла руки и попыталась завести их за голову.
- Погодите.
Ладони Ворона-Тени пробежали по волосам графини и вытянули оттуда боевые спицы. Он молча бросил оружие на стоящий рядом столик.
Лаура одобрительно кивнула, как бы отдавая честь его сообразительности, сомкнула пальцы на затылке и уставилась в потолок, стараясь не замечать пробегающие по корсету мужские руки и не слышать шуршание собственных юбок.
«Если она не специально поставила на двери именно Норьегу, то я тогда… Её Величество королева Антивы!»
- Можете проходить. Через холл. Дверь в кабинет – с левой стороны. Вас проводят.
Лаура опустила руки, поправила юбку и шагнула в холл.
«Пока ничья, Норьега. Это хорошо».
Окинула взглядом того, кто будет её сопровождать.
«Молодой паренёк, вряд ли опытный. Но стоит правильно – хорошо распределён вес, нападать из этой позы удобно и защищаться – тоже. На случай внезапной атаки…»
Мена одарила сопровождающего улыбкой, приправленной величественным кивком головы и взмахом ресниц, и медленно пошла через холл, слушая, как изменяется ритм шагов провожатого.
«Чудесно. А вот здесь, скорее всего, кто-то стоит за колонной. Я бы поставила. И вот там и там».
Сквозь проём открывающейся двери кабинета полился свет – комната была освещена множеством свечей в высоких канделябрах. За полированным столом сидела, откинувшись на спинку кресла, Идалия Гроссо – в мужском костюме, камзол которого лежал рядом же на столе.
«Чтоб не стеснять движений. Оделась поудобнее на случай драки. И этот свет… Значит она меня все-таки боится».
- Лаура, я рада, что ты приняла моё приглашение. Входи.
«Конечно, рада. Радость так и прёт изо всех щелей!»
Лаура сделала шаг через порог и пошла к столу.
Третий по счету её шаг был последним шагом Лауры Мены по кабинету грандмастера Гроссо.
Что-то навалилось, заставив графиню замереть на полушаге, застыв с удивлённым выражением лица – как фарфоровая куколка.
- Браво, Маркус! – Идалия несколько раз хлопнула в ладоши. – Ты был просто великолепен. Чем дольше смотрю на тебя, тем больше мне нравится то, что я вижу.
Тевинтерец показался сбоку из-за двери, поправляя манжеты.
- Только то, что видишь?
- О! О другом я даже не говорю! Ты просто подарок, ниспосланный мне Создателем!
- Что ж, я польщён.
Идалия щёлкнула пальцами, призывая ко вниманию юношу-провожатого.
- Заберите её и отнесите в лабораторию.
- Погоди!
Маркус вытащил из поясного кошеля платок и какой-то пузырёк тёмного стекла, осторожно вскрыл пробку, смочил платок в его содержимом и прижал к лицу Мены.
- Паралич действует не долго. Это усыпит её и продлит срок действия заклинания до часа. Теперь уносите. Только не повредите – она нам еще пригодится.
Молодой Ворон выглянул за дверь, делая кому-то призывный жест рукой.
- Значит, у нас ещё час времени. – Горссо сплела наманикюренные пальцы, поблескивая кольцами. - Мы успеваем поужинать.
- Ну, я смогу дать им этот пузырёк с собой – повторят процедуру через полчаса, и мы успеем не только поужинать. Хотя, что до ужина, ты права. Чудотворствовать на голодный желудок – это меня абсолютно не впечатляет.
- Я уже отдала распоряжение – что-то быстренькое и демократичное. Например, равиоли с зеленью и ветчиной. Я предупредила повара, чтоб не делал начинку острой.
- Какая же ты у меня заботливая.
Она сияла и это тяжело было скрыть. Домиций посмотрел на грандмастера с нежной улыбкой.
«Теперь я понимаю - в чём прелесть женщин после сорока. Ради тебя они готовы на всё».
Он подошел к столу. Его пальцы скользнули по щеке Гроссо и опустились по шее, нырнув под шёлк расстёгнутой на груди рубахи.
- Маркус, мы здесь не одни!
Идалия бросила торопливый взгляд на дверной проём, куда входило несколько Воронов, потом вернулась к Марусу и кокетливо взмахнула ресницами.
Маг, не глядя, протянул в сторону юноши-Ворона руку, держащую пузырёк и платок, которые тот забрал, подойдя, и тут же отошёл в сторону.
- Прости, дорогая. Я всё время забываю, что это не рабы. Издержки психологии рабовладельца.
- А разве рабов можно не стесняться?
- А кто стесняется собственных вещей?
Он наклонился, взял руку Идалии и поднес её к своим губам.
Один из Воронов чуть присел, перекинул Лауру через плечо и понес прочь из кабинета – в сторону двери в подвал, в одной из комнат которого был выход, ведущий в подземный коридор. Тоннель заканчивался глубоко в катакомбах под городом, выходя в помещение, ранее бывшее темницей грандмастера, а теперь ставшее специально подготовленной для изысканий Маркуса лабораторией.

* * *

Не играй сейчас в Пако остатки хмеля, вряд ли у него хватило бы глупости три раза подряд нырять в непроницаемо-чёрную глубину, касаясь илистого дна. Тут и днём-то ничего не разглядеть, ночью же и подавно. Тем не менее, с уверенностью в своих силах и правильности у похмельного героя был полный порядок. Течение в канале было слабое, и выброс пузырей из потревоженного грунта определённо указал место падения тела в воду. На третьем погружении Пако, что называется, нашёл, чего хотел: искомое схватило его за лодыжку. Пожалуй, Мацеолла выбрался бы и сам, будь у него хоть что-нибудь приличнее сдвигающейся печатки перстня со спрятанным в ней лезвием. Грандмастер Салле, почти разрезал стягивающие руки путы, хотя при этом ухитрился располосовать себе запястье. Дёрганье захлёбывающегося тела довершило начатое – разорвав последние волокна стягивающей кисти верёвки. У добровольного спасателя нож был куда приличнее и отработанный удар, посредством которого он освободился от бессознательного судорожного захвата. Потом легко избавил утопленника от груза, прикреплённого к его ногам, и потянул на сушу.
Выросший возле моря, эльф отлично плавал, и дотащить до берега человека для него не составило труда. Более того: он умудрился не выронить крепко зажатый в челюстях нож – слишком большую ценность, чтобы её бросить. А вот выволочь на твёрдую землю мужчину фунтов на сорок тяжелее себя – это потребовало немалых усилий. Даже поднять его, чтобы, обхватив поперёк туловища, вытряхнуть воду из лёгких, Пако не смог. Он кое-как, таща обеими руками за пояс, уложил утопленника животом к себе на согнутое колено и тряс его, пока из его горла не хлынула вода.
Дышит? Не дышит? Пако и сам уже еле дышал от такой тренировки. Но то, что начал, надо делать до конца. «Поверьте, милорд, мне было бы куда приятнее вытворять это с вашей невестой, но, хочешь - не хочешь, придётся подышать за двоих», - предупредил он.
Кашель, мучительный, бессильный выход из агонии. «Где я?» - промелькнуло в ожившем сознании Роберто. Запах перегара и мокрые пряди чьих-то волос, щекочущие лицо и ощущение чьих-то губ на своих. Его неизвестный визави, силой заставил сесть. Некоторое время грандмастер приходил в себя и соображал, что тут происходит. «Мамочка! Чувствую себя так, как будто, надрался до одури и валяюсь в каком-то дешёвом борделе!»
- Милорд, слышите меня?
Кто это рядом с ним? Мужчина? Доигрался… или Создатель похож на распутного эльфа с перегаром? Откуда эта вонь? И… Рвотный позыв судорогой изогнул тело. Дыханье перехватывало, и было тяжело соображать. Доходило одно – рядом был эльф. И сейчас этот эльф упорно пытался поставить графа на четвереньки.
- Нагнитесь. Вам лучше упереться руками, а то вместе упадём.
«Создатель, кто это и что он со мной делает?»
Его крепко обхватили сзади и принялись давить. Только когда поток мутной воды вылился из желудка, Роберто обрёл способность соображать и вспомнил все подробности произошедшего.
- Лаура…
- Это я. Я – Пако Гатти из эльфинажа.
- Шпион Зеврана?
- Если Вам угодно. Вы вспомнили? Вас попытались утопить, а я…
- Где мы сейчас?
- Возле моста, что у отстойника, в Сatapecchia. Конечно, Вы этот район не знаете.
- Демоны! От тебя воняет, как ночного горшка!
- От Вас не лучше, - выдал нетрезвый язык попрошайки. – Пойдёмте, что ли, вымоемся где-нибудь. Не шлёпать же через полгорода после купания под стоками!
Пако нашарил свои сапоги, аккуратно взял их за каблуки, чтоб не попачкать вышивку, и двинулся вперёд. Роберто механически направился за ним. Наступил на что-то острое и от неожиданности вскрикнул.
- Камни Сatapecchia - не для дворянских ног, тем более босых, - ухмыльнулся нахал, которому грандмастер почему-то всё ещё не был очень благодарен за спасение. - Но если хотите добраться до дома, надо ополоснуться: из этого канала даже козы не пьют.
Берто опять ощутил рвотный позыв. Скрипя зубами от боли в изнеженных ступнях, страдающих от соприкосновения со щебёнкой, какими-то ржавыми гвоздями, осколками глиняных черепков и прочим мусором, валявшимся возле канала в темноте, граф Сьерра ди Дуарте покорно потащился за своим спасителем. Жилой квартал был рядом – через небольшой пустырь. Вскоре Пако отыскал фонтанчик – кусок металлической трубки торчащей прямо из стены, под которой находилась мелкоячеистая решётка водостока, и принялся снимать вонючую одежду.
- На первый раз сойдёт, - заявил он, приседая под струю.
Потом эльф соскоблил пальцами что-то со вбитого в землю, рядом с решёткой стока, чурбачка и принялся размазывать это у себя по голове и телу. В воздухе повис резкий и не слишком приятный запах дешёвого мыла – судя по всему, местные хозяйки занимались стиркой прямо здесь и на столбике засохли мыльные потёки.
– Сейчас найду нам тряпок, а то в таком костюме не очень-то по городу побегаешь! Вам плохо, сударь? На что Вы смотрите?
- Это что, сапоги? Ты нёс в руках сапоги? – Роберто, нежные пятки которого уже успели натерпеться обо всё то, что валялось на дороге в темноте, смотрел на обувь как паломник на Священный Прах. Эльф понял, что придётся уступить. Жаль сапог. Так долго выбирал…
- Получите Вы эти сапоги, милорд, только сначала вымоемся.
Муть в голове медленно проходила. Только под холодной струёй воды, Роберто Мацеолла осознал, что стоит голый, на коленях, посреди какой-то тёмной кривой улицы и этот назойливый нищий чем-то его растирает.
- Андрасте! Лаура! Мне нужно… Да что ты делаешь! Чем ты меня намазал?
- Не бойтесь, это глина и мыльный корень – сорвал тут в огороде. Мы не в хозяйственной лавке, милорд, а раз Вы сами не шевелитесь, так стойте и терпите. Или Вас тоже чужими смылками помыть? Дайте голову тож сюда. Так…. Теперь наклоняйтесь. Глаза закройте.
Настойчивые руки эльфа согнули графа и заскользили по голове и плечам, смывая то, чем ранее намазали. Вода была невыносимо холодной. Берто заскрежетал зубами.
- А что же Вы хотели, Ваша Милость? – видно, остатки хмеля невозможно было уничтожить даже таким леденящим купанием. – Мы ведь уже не в тёплых стоках барахтаемся! На море бы сейчас! Только отсюда топать далеко. Ну, вот, давайте оботру Вас и надевайте это.
Сунув мягкий ком тряпья в руки Мацеолле, эльф принялся интенсивно тереть графа какой-то бесформенной непонятного цвета ветошью.
Берто развернул то, что ему дали в руки, все ещё цокая зубами.
- Ты… что, украл чьи-то штаны?
- Да, и рубашку. А вот теперь можете сесть, да не сюда, тут мокро. Вытрите ноги насухо и вот Вам сапоги. У Вас такие маленькие ступни, что эти налезут. А лучше Вы тут ничего и не найдёте.
- Не знаю, что мне более противно, - пожаловался граф, - Облачаться в латаную рвань или осознавать, что всё это ворованное.
- Знаете, - возмутился нищий, - Мы им оставили отличную одежду в обмен на это барахло! Им-то спешить не надо – отстирают! Ну всё, пойдёмте.
- Нож.
- Что? Нож? Отдать Вам…
- Нож.
Получив всё, что требовалось для скорейшей мести, Роберто зашагал вперёд.
- Милорд, нам не туда!
Некоторое время они протопали по каким-то закоулкам. Никого. Бедные люди не гуляют по ночам, им надо с раннего утра вставать и приниматься за работу. Только в конце квартала они услышали звук едущей повозки.
Двухколёсная тележка, запряжённая парой ослов, подвезла их до порта.
«Всё, дальше не могу, - сказал торговец, - Вон, уже рыбацкие лодки на подходе, скоро улов грузить».
И снова граф и нищий шагали рядом.
- От нас опять воняет. На сей раз рыбой. Меня бы вырвало, если бы в желудке хоть что-то осталось.
- Право, лучше, чтобы там ничего не оставалось из того, чего Вам сегодня пришлось нахлебаться. А рыба... Ну, рыба – она рыба, ей вонять положено. Сейчас её бы, да под томатным соусом и с базиликом! Эх!.. Кстати, Ваш дом направо…
- Некогда.
- Мы идём к дому Дамы-Треф?
- Откуда знаешь?
- Разве Вас сбросили в канал не из её кареты?
- По звуку можно определить в темноте, из чьей кареты меня выбросили?
- Я слышал женский голос. Манерный такой, надменный. И грязные слова вперемешку с этими… культурными. Так разговаривают шлюхи, которым удалось захомутать богатенького папика и они теперь мнят себя невесть какими важными особами. И потом – вверх по этой улице именно особняк тёти Гроссо.
- А ты смекалист, Пако. И чего ты не Ворон?
- Наверное, мне повезло забиться под кровать, когда мастера из учебки шерстили эльфинаж. Так Вы считаете, что Ваша девушка у Дамы-Треф?
- Ты слышал, что она сказала? Если Лаура дома, то дома она и останется, а если Гроссо не врала… Пако, попробуй только рассказать моей жене, что было!
- О! – нищий рассмеялся. – Что было между нами? Кстати, я не по этой части, но Вы не показались мне противным. Вполне так ничего.
- Я, определённо, сейчас кому-то что-то отрежу… Кстати, нож неплохой, но мне бы что-то посерьёзней. Достанешь?
- В смысле спереть? Ваша Милость быстро учится.
- Ты у меня дохихикаешься!
- Попробую достать.
- Погоди. Наверное поступим так… Держи – граф снял с пальца перстень с печаткой. – Беги ко мне домой. Если графиня дома – скажи ей, что я жив и возвращайся за мной. Если нет – принеси мои мечи и приведи Фернандо Сотти. Только мигом. А я пока разведаю.
Пако мгновенно скрылся в темноте, а граф Сьерра ди Дуарте в старом тряпье и новых сапогах, которые немилосердно жали, устремился к своей цели. Шутки в сторону: Лаура может быть в опасности.
«Демоны тени! Забыл сказать, чтоб одежду и обувь нормальную взял!»

* * *

Эвлар Махариэль несколько раз подходил к двери, заслышав стук экипажа. Один раз лошади остановились возле ворот. Он почти выбежал во двор, но оказалось, прибыли из оружейной лавки: кузнец только закончил подбирать заказ и привёз оружие и доспехи на выбор. Палач не задержался. На глаз определив подходящие мечи, попробовал их в руках и отложил на скамейку.
- Ножны и перевязь к ним есть?
- Да, я привёз всё, что Вы указали мне в записке, мастер Палач. Вот эта, чёрная с серебром, как просили. И вот ещё… глядите, самый маленький размер.
- Пойди сюда, Эллеан.
Долиец даже не оглядывался, чтобы узнать, что Эллеан стоит у него за спиной. Какой мальчишка откажет себе в удовольствии полюбоваться на настоящее оружие? Тем более такой мальчишка, который знает, как с этим оружием обращаться.
Хозяин лавки сообразил, для кого эти вещи и принялся помогать.
- Под шлем придётся надеть шапку или намотать платок, а под кирасу – курточку. Жарко, зато как влитая сядет. Если закажете заранее – скую по мерке.
- Закажем после, если понадобится. – Эвлар отсчитал деньги и жестом указал собравшимся поблизости Воронам на разложенный товар, мол, взгляните, не нужно ли кому чего. Он отошёл с Эллеаном в сторонку, помог ему управиться с пряжками.
- Я выгляжу, как отощавший гарлок, да?
- Нет. Как ребёнок в доспехах.
- До которых не дорос.
- Это на всякий случай. Пока можешь снять, но не запихивай их далеко. А теперь пойди спать, уже давно пробило полночь.

И ожидание. Лёгкие шаги эльфа от окна к дивану. Немного тишины и снова…
Дверь детской скрипнула.
- У тебя чуткий слух, Эвлар, но ты не различаешь по звуку городские экипажи?
- Я не привык.
- Сядь. Я скажу, когда снова подъедут гномы.
Долиец не стал спрашивать ребёнка, почему тот не спит. И так понятно. Он послушался. Эллеан тотчас же залез на диван с ногами и привалился к его плечу.
- Ты на меня не сердишься?
- Нет.
- Эвлар, ты даже не спросил за что!
- Зато ответил на вопрос. Я ни за что на тебя не сержусь.
- Я – псих. Устраивать тебе допрос после того, что было с тобой… там…
- Это должно было когда-нибудь случиться. Значит – время пришло открыть одну из тайн. Хочешь ещё поговорить?
- Хочу. Но не сейчас. Давай посидим в темноте.
Спустя какое-то время, Эвлар подумал, что Эллеан заснул, и даже хотел осторожно встать, снова услышав далёкий стук копыт. Но мальчик опередил его:
- Фич с храмовниками.
- Уверен?
- Спорим?
Это действительно оказался Джей Фич на своём Бунго, а следом ехали два храмовника на лошадях гильдмастера, предусмотрительно взятых с собой.
- Двое? – спросил Эвлар.
- Двое. Ты представляешь, Палач, коня, которого Лаура Мена пригнала, она, оказывается, отобрала у королевского гонца. И на посту у выезда из города мне стражники и говорят: «Вот этот конь в угоне числится». Я поглядел – правда, клеймо в виде короны. Ну, понимаешь, в другой ситуации я бы поспорил, а тут не стал. Говорю, знаю, мне вам его и поручили передать. Они тоже так посмотрели на меня и не стали глупостей делать.
- Фич, мы потом послушаем эту историю.
Он повернулся к прибывшим храмовникам: обе женщины. Та, что сошла с новой кобылы, восторженно похлопала её по шее: «Отличная лошадка! Послушная и такой мягкий ход». Вторая дёрнула подругу за рукав и обратила её внимание на эльфа с татуированным лицом.
- Вы же… Палач?
- Да. И сегодня мне может понадобиться ваша помощь. Прошу в дом. Джей, попроси Нерису подать нам кофе. Спать сегодня не придётся.
Фич, провожая его, наклонился к уху и прошептал: «Ну, что я, виноват? У них в караулке сегодня одни девчонки были!» Эвлар, кажется, не расстроился: «Им не сражаться».

Они сели за круглый стол.
- «Святая кара»? – без вступлений спросил долиец.
- Я умею, - сказала старшая. - А Сер Эльш делает «Очищение области». Нам предстоит что-то серьезное?
- В одном богатом доме Антивы скрывается очень опасный малефикар. Тевинтерец, поэтому задержание пройдёт тайно и, скорее всего, Круг его не получит, поскольку дело политическое и, судя по всему, его придётся передать тевинтерским властям. Но обезвредить его мы обязаны.
Женщины переглянулись. Они не ожидали такого приключения, как и того, что долийский эльф, кем бы он ни был, может вести вполне цивилизованную беседу. Он продолжал:
- Получите бальзамы и выпьете, как только поступит команда к штурму здания. Это оградит вас от магии на случай, если малефикар заметит вас первым. Дальше действуйте, не жалея сил. Если он выиграет, то можете считать это своим последним кофе.
Заспанная служанка внесла поднос с кофейником, чашками и бисквитами. Но не успели необычные гостьи допить первую чашку, как Эллеан вскочил с дивана и бросился к двери. Через минуту он появился вместе с Зевраном. Тот поприветствовал дам грациозным поклоном и неоднозначным комплиментом:
- Терпеть не могу вашего брата, но с сёстрами найдём общий язык. Эвлар, вижу, ты подготовился к чему то?
- Останьтесь, - велел Палач храмовницам и подтолкнул Зеврана и Эллеана к кабинету.

- Ты обалдел? Они же почувствуют Эллеана!
- Садись и слушай.
- О, ты даже не спросишь, где я был?
- А ты уже придумал?
- Ладно, Эв, не томи. В чём дело?
- Здесь был Фернандо Сотти.
И Эвлар поведал о разговоре с телохранителем Роберто Мацеоллы. Как только он закончил, Зевран сказал:
- Ты сделал всё, как надо. Придётся штурмовать виллу Гроссо, но я рассчитывал на это. Значит наш господин Домиций у неё… каков прохвост! Но неужели Лаура пошла туда одна? Думаю, хочет обмануть Гроссо, наплести ей с три короба, может быть, предложить свои услуги. Зная Мену, у неё получится. Но зная Даму-Треф… уже сомневаюсь. Один вопрос: куда мы спрячем Эллеана?
Мальчик воскликнул:
- Ты обещал взять меня с собой!
И не успел Зевран что-либо возразить, Эвлар сказал:
- Нам не на кого оставить Эллеана. Все Вороны пойдут с тобой.
- Ты думаешь…
- Он сядет на Шмеля вместе со мной. Если мы вступим в бой, он будет ждать поблизости в укрытии. Если мы проиграем…
- Если мы проиграем, Эллеан, - Зевран присел на корточки, - Поедешь прямо в Круг и сдашься. Ты меня понял?
- Папа…
- Ни слова. Из Круга выход есть. Из Тени – нет. Ну… то есть… не приходится на это рассчитывать.
- Я всё равно останусь Вороном. Я вырасту и отомщу за вас.
- Это мой сын, - Зевран потрепал мальчика по плечу. Тот сбросил его руку.
- Не надо, па. Я сделаю, как ты велел.
Эвлар сказал:
- Тогда иди и надевай доспехи.
Они вышли в гостиную к храмовницам, ребёнок скрылся в своей комнате, чтобы переодеться. Старшая женщина, провожая его взглядом, спросила:
- У вас в доме есть маг?
Зевран не растерялся, он лихо ответил:
- Да есть. И это – гувернантка моего сына. У неё разрешение. Но вы ведь не по этому вопросу, барышни. Прошу на выход.
И тут же, не дожидаясь, пока дамы поднимутся из-за стола, повернулся к своему спутнику:
- Эвлар, ты ничего не забыл?
Долиец вскинул брови: что?
- Наша традиция. Когда мы идём в бой, я повторяю: «Пусть это будет не в последний раз». И делаю вот так.
С этими словами он, не обращая более внимания на присутствующих, потянулся к любимому и, взяв его лицо в ладони, страстно припал к губам. Эвлар слегка опешил, но не стал возражать, тем более что обе гостьи тотчас же выскочили и поспешили на улицу.
Когда такой внезапный и такой горячий поцелуй окончился, Зевран довольно пояснил: «Приятное с полезным. Да? Ну, ты ведь знаешь, как я обожаю смущать храмовников!»