Морской ветер и здесь такой же, как в Антиве. Он распевает свою вольную балладу о дальних странствиях и манит вдаль от запылённой, грешной земли. Под эту песню мы готовы позабыть, что вскормлены не морем и опираемся на твердь, пускаемся в безумную романтику, и гибнем, воплощая глупые фантазии. Впрочем, иным везёт невероятно долго.

Защитник не был виноват в том, что проклятый город, взваливший на него огромную ответственность, его же обвинил в своём падении. Вторая родина, неласково принявшая его когда-то, не полагала, вероятно, что подобными людьми не следует разбрасываться.

Как не похож взгляд Хоука на тот, которым он оценивал меня в пещере, а потом среди песчаной пустоши, где истребил моих преследователей. Он озадачен моим загадочным явлением среди этой кровавой бани, но понимает, что я спас ему жизнь, отвлекая на себя помощника безумной Мередит. Как эта штука называется – понятия не имею, но оживающие статуи рабов не так страшны, как големы, а големы не так, как эта бегающая мясорубка. Эх, жаль, что поединка не увидел никто из моих славных Воронов! На мне нет ни царапины, а груда хлама, бывшего машиной смерти, изрублена в куски.
Я приближаюсь к группе Хоука. Он, разумеется, не в курсе, что я давно следил за ним и Леди-Командором, и что не собирался появляться в гуще боя. Стоит, покачиваясь от усталости, придерживая окровавленной левой рукой дымящийся посох, а правой стискивая изящный двухлезвийный нож, подаренный мной три года назад. Он ничего не говорит, только кивает мне, в знак благодарности. И мы ещё не знаем, что возможность выехать отсюда уже блазнится в планах ривейнской пиратки, единственной, кто улыбнулся мне сквозь горячечное марево утихшего сражения.
Моя цель рухнула вместе со статуями киркволльских рабов. Вместе со смертью Мередит. Что ж, я вернусь ни с чем. Но я опять выручу Хоука, поскольку остаётся новая надежда. Пусть не сейчас. Когда-нибудь Защитник мне поможет, как я помог ему. Сейчас же, надо бросить всё и поскорее возвращаться туда, откуда мне так не хотелось уезжать.

* * *

Красотка Изабелла вглядывается в очертания корабля, с которого спускают шлюпку, и, в кои-то веки, молчит.
Мы ждём на пустом берегу, вдали от тлеющего в руинах города.
Гаррет, похоже, чувствует себя паршивей всех. Сидит на сундучке, согнувшись, запустив руку в длинную щетину. Ещё недавно это называлось «элегантная бородка», но сейчас Хоук взъерошен, как весенний воробей, а знаменитый шрам на переносице, что придавал ему когда-то боевитый облик, успешно затерялся среди многочисленных фингалов. Мабари Хоука по кличке Прайз, время от времени, тычет его холодным носом, и он автоматически почёсывает её за ушком. Больше он пока ни на что не реагирует.
Дружок Защитника сидит к нему спиной, держась за посох, точно утопающий. Кажется, он разочарован, что не убит, и кто бы подсказал ему теперь, что делать с этой подлой жизнью. Мыслей у него столько, что, того и гляди, польются через глаза магическим свечением. Узреть такое снова мне бы не хотелось, поэтому, на всякий случай, отойду подальше.
Фенрис, стоящий в отдалении от группы, не падает лишь потому, что его тощую сутулую фигурку уравновешивает меч в две трети роста. Помнится, в Ферелдене, во время Мора, у Стэна был почти такой же. Но что-то соразмерное в руках кунари – совсем не тот эффект. Меч Фенриса кажется в пять раз больше. Я подхожу, чтобы сказать угрюмому сородичу хоть что-то обнадёживающее, поскольку не могу смотреть на это безобразие в его душе. Хищный птичий профиль медленно поворачивается, и вымученный изумрудный взгляд встречается с моим. Браска! Он ниже меня на ладонь, ещё и за счёт того, что согнулся крючком, и всё-таки ниже. Мышцы его рук тоньше, сглаженней, да и грудная клетка под доспехами, наверное, не широка. Но мне пришлось бы приложить усилие, чтобы поднять такой двуручник, а Фенрис прыгает с ним, как олень. Думаю, дело в лириуме – светящихся татуировках, оплетающих всё тело эльфа. Эксперименты магов. Сломанная судьба вновь разбивается на тысячу осколков. Он мог бы рассказать. Но он закрыт. Я для него слишком успешен, чтобы это маленькое чудовище вдруг снизошло со своей грозовой тучки и поведало о своих ранах и надеждах. Куда он двинется теперь? Кого прикончит на своём пути?
Я бы такого взял к себе в охрану, не будь он полным психом. Гаррет сказал, что лучшего бойца не видел, но чтобы заслужить его доверие... тра-ля-ля-ля. Поэтому, будь Фенрис лет на двадцать пять моложе, я бы, пожалуй, попытался. А так, я просто дарю ему неоднозначное напутствие: «Желаю тебе лёгкого пути без терний и колючек».
И он что-то рычит в ответ. По-моему, это «спасибо».

Варрику хорошо. Варрик везде устроится. У него должники и родственники повсюду, вероятно, даже где-то за пределами Тедаса. Не удивлюсь, если его подкладка набита золотом, а в прикладе арбалета – тайник с бриллиантами.
Даже в такой момент он достаёт графитный карандаш, тетрадь, и что-то быстро пишет для своей потенциальной книги. Надеюсь, что не про меня, а если про меня, то хоть бы меньше врал.
Лишний взгляд таких тёплых карих глаз в мою сторону мгновенно вызывает подозрение, что так и есть. Поэтому я, невзначай, подкрадываюсь и застаю его...
- Варрик, это кто?
- Ты.
- Да, судя по этим полосочкам. Верней, по их наличию, а не по форме. Если из этих бусинок ты сделаешь глаза, из рожек уши, а из топора подобие носа, глядишь – кто-нибудь и дотумкает, что это Араннай.
- Я подпишу внизу.
И тут же пишет моё имя с двумя ошибками. Авось, никто не догадается... Но, возмущённый столь пренебрежительным отношением к своей персоне, я лезу за пазуху и достаю из внутреннего кармашка сложенный пополам листок пергамента. В нём твой портрет, моя любовь. Портрет, который Эллеан нарисовал по моей просьбе. Я мог бы заказать у лучшего художника, но так я могу вспоминать сразу обоих – тебя и его.
- Вот, погляди! Мальчик одиннадцати лет вон как умеет. А ты карябаешь нечто невразумительное и называешь себя живописцем?
- Нет. Летописцем. А на художника не претендую. Но надо ведь что-то изобразить в моей будущей хронике!
- Только не мою рожу, покусанную пчёлами!
И тут позади раздаётся: «Страж-Командор!» Конечно, это Андерс. Он хорошо помнит тебя, мой милый, по Амарантайну и сразу выдаёт это.
- Эвлар Махариэль... Как же его забыть? Гляди, такой же молодой, ничуть не изменился. Впрочем, это ведь рисовал ребёнок? Твой?
- Наш.
Отбираю у него рисунок, прячу в пергаментный конвертик и вновь поближе к сердцу.
Маг всё ещё пялится на меня, придумывая, к чему бы прицепиться. Рискнёт продолжить? Сам он изменился за три года, прошедшие со времени нашего с ним знакомства. А, вероятнее всего, хватило и последних дней. Он посерел и отощал. В его глазах погасла хитрая лукавинка. Мне думается, он и не надеялся, что Хоук пощадит его за эту выходку. Я бы не пощадил. Но мой любимый так меня бы не подставил никогда, моему Стражу можно верить, как себе. Нет, больше, чем себе. Перевожу взгляд с Хоука на Андерса. Думаю, эти двое всё-таки любовники, иначе как объяснить милость Гаррета?
Внезапно замечаю, что эльф следит за нами. Видел рисунок? Почувствовал мою тоску по милому и гордость за него? Вздохнул.

Рыжие демонята в глазах мага пробуждаются.
- Видишь, Волчонок, ещё не всё потеряно. В мире, где у пары мужчин может появиться ребёнок...
Фенрис заранее шипит, готовый отразить любую колкость.
- ...тебя-то непременно кто-нибудь усыновит!
- Венхедис... – длинные пальцы тянутся к мечу, затем сжимаются, удерживая ярость.
- Андерс!
- Нет, Гаррет, всё в порядке. Я просто обозначил вполне так радужную перспективу...
- Было бы замечательно! – Меррилл. Это конец. Её способность ни о чём не думать заразительна. И я сам не заметил, как добавил масла в огонь:
- Эллеан не усыновлённый, а родной.
- О, ещё круче! Меня, как медика, очень интересует, кто из вас его рожал и как, собственно...
- Андерс! – Гаррет стеной оказывается между нами, толкает своего приятеля. – Сядь!
Я сейчас ощущаю то же, что и Фенрис: желание всадить в тощие рёбра что-нибудь острое. Или, по крайней мере, крепко дать в морду Андерсу. Два раза. Впрочем даже, дать в морду не получится: он выше, он – маг и его защищает Гаррет.
- Зевран, ты извини его, он... это...
Покрутив пальцами, похлопывает меня по плечу, стараясь оттеснить подальше. Едва переведя дыхание от всплеска гнева, ловлю снова погасший взгляд. Маг ищет смерти? Очень может быть. Тогда ему не следовало делать этого в присутствии своего Хоука.
О, как я понимаю своего Серого Стража! Во время Мора он, вот так же, как сейчас Защитник, держал на поводках свою команду. Но мы всё-таки были слегка вменяемы. Во всяком случае, собака. И с нами можно было говорить. Во всяком случае, со мной. А тут – полнейший дом умалишённых!
Гаррету тяжело. И ещё тяжелее от того, что всё должно закончиться сейчас. Мы сядем на корабль, оставив на волю судьбы тех, кто остался в Киркволле, а также Фенриса и Меррилл, а далее наши пути разойдутся.
Гаррет вновь опускается на сундучок, а мабари подсовывает голову под его руку, требуя погладить. Она чувствует себя в ответе, за то, что мы едва не перессорились, а ей, собаке ничего с этим поделать. Снова молчание.

Я проклинаю свою внезапную сентиментальность, и только надеюсь, что Изабелла, стоящая у самой кромки волн, не слышала нашего разговора. Но зря надеюсь. То, что её глаза устремлены к шлюпке у борта, в которую спускаются гребцы, не означает, что у пиратки нет запасных глаз на затылке. Она чуть поворачивается и усмехается мне:
- В тот раз ты про ребёнка ничего не говорил.
- У нас не было времени.
- О, время как раз было! Но ты предпочёл не использовать его по назначению.
Наша встреча в пещере три года назад. Нет, я не удивился: давно привык, что Изабеллу можно встретить в любом месте и в любое время, хоть в туалете среди ночи. Но тогда, выпал занятный случай проверить свои чувства. Мы были слишком юными, когда сошлись впервые. Любовь? Не думаю. Забавная проделка. Нам было весело и развлекаться этим, и вспоминать потом все сопряжённые с нашим романом приключения. У меня абсолютно нет желания сейчас вдаваться в прошлое, но выбор невелик: Меррилл о чём-то меня спрашивает, а с ней я жажду говорить ещё меньше, чем с пираткой. Та хоть в своём уме.
- Ах, это время, Изабелла! Оно проходит, всё меняется. Нам остаются лишь воспоминания. Лучше, когда хорошие. Не так ли?
- Да, помню, помню. Ты женат.
- Изабе...
- О, прости! Правильно говорить - «замужем»?
- Браска! Сегодня только ты меня не доставала!
- Нет, я всё понимаю. Любовь – такая штука... Я ведь ещё тогда, в «Жемчужине», просекла, что вы с долийцем друг в друга втрескались, как голубки, настроилась полюбоваться, как развлекаются мужчины. Но у вас было всё иначе. Издалека и надолго. Я удивилась и в тот раз, тому, что вы ещё не вместе, и в нашу встречу здесь, семь лет спустя, узнав, что тот же самый парень занимает твоё сердце. Сказочный случай. Мне приходилось изредка видеть подобное, но я не думала, что у тебя такое может быть. То, что у вас с ним это всё-таки случилось, как раз, логично. Там всё тому и шло. Но столько лет... И ты ему так верен, что не допускаешь даже шага в сторону. А как было бы хорошо опять всем вместе... Может, в Антиве встретимся и снова познакомишь нас?
- Морского чёрта тебе в суп!
- Едала я и не такое! – хохочет Изабелла. Её трудно поддеть. Она не ведает стеснения ни в чём, и вдруг хватает меня, так зажав в объятиях, что остаётся только висеть и не трепыхаться.
- Зевчик, ты такой миленький! Мне будет скучно без тебя!
Демоны! От неё воняет потом, как от осла! Наверное, не было возможности даже умыться после битвы. Однако это лишний козырь моей решительности не реагировать на эту сногсшибательную бестию. Не только мой рассудок, и не только дух, стремящийся к единственной любви, но и грешная плоть никак не отвечает на столь тесный контакт. Испытываю нечто вроде гордости за свою выдержку, а моя пиратка явно разочарована, не ощутив действия своей неотразимости.
Как только хватка ослабела, я вывернулся и, на всякий случай, отскочил подальше. Несколько дней на корабле, откуда не сбежать, грозят навязчивостью... Нет, она понимает, что моё слово твёрдо, она даже немного уважает подобное упрямство, но это ведь не помешает Изабелле мотать мне нервы!
Чтобы отвлечь её, указываю на шлюпку, наконец отделившуюся от борта корабля и бравый капитан согласно сменяет тему: «Дохлые черепахи! Они же в такт не попадают! Какая обезьяна командует гребцами?»

«Чтобы ривейни, да не попала в такт?» - бурчит под нос наш лириумный призрак, и мрачное подобие ухмылки чуть освещает его унылый облик. Так ты... У тебя что-то было с ней? С ней или с Хоуком? Или... Я исподволь оцениваю мимику и поведение каждого из спутников. Нет, нет. Лучше не думать. В конце концов, не моё дело, выяснять, кто из них с кем крутил роман или хотел этого безнадежно.
Эта компания, если чутьё меня не подвело – тот ещё клубок змей. Прознать, кто из них с кем сплетался и кто кого кусал за эти годы – задача не из лёгких. Но то, что тут интриг на целый приключенческий роман в пяти томах – клянусь кинжалами.
Привычно достаю один из них и отвлекаюсь, разглядывая полированную сталь и собственное отражение в ней. Это не мой кинжал. Я позаимствовал его, да и второй, у тех, кому им больше не служить. Моё оружие пало в битве, сравниваю утраченное и добытое. Пару великолепных боевых лезвий угробил о колоссов! Мои натренированные руки ещё гудят он напряжения, а голова от мыслей.
Какого демона Хоук вообще полез защищать Круг? Он мог получить этот город на блюдечке, если бы... Ах, да, он – маг! Но это не мешало его знакомым рыцарям общаться с ним. Никто не покушался на его свободу, напротив, его заслуги были признаны. Выходит, что он всех подставил. Подставил собственного брата, рыжую капитаншу с её мужем. Подставил того честного храмовника, который мог ещё, наверное, остановить обезумевшую Мередит. Впрочем, её уже ничто не могло бы спасти. Эх, маги, маги со своим больным рассудком! Добили Киркволл, что так берегли все эти годы.
Уже не говоря о том, что провалили мои планы.

Пытаюсь вспомнить лица всех знакомых магов, включая собственного сына. Сделал бы я для него то же самое? Для него – да. А для других... Должен признать, мне лично маги Круга ничего плохого не сделали. Но я, на месте Хоука... Браска! Зачем мне ставить себя на чужое место, когда и с этим разобраться не могу! Прошлая моя миссия под Киркволлом хотя бы принесла весомый результат, а нынче? Надо мне было ввязываться в чужую битву? Ну, потерял бы Хоук пару-тройку своих соратников. Они и так не выглядят счастливыми. Брата, в любом случае, потерял и мучается этим. Он любит Карвера, хотя и бесится от звука его имени, вполне взаимно. Сам-то я не успел узнать парня как следует, но он действительно верит в то, к чему призван. Фальши в нём нет. А вот стрелок... Был у меня, помню, такой красавчик. Ещё в той жизни. До Мора. Такой весь правильный, куда ни плюнь, а как добрались до посте... Опять мысли сворачивают на самое личное. Пытался было вспомнить того распутного святошу, каков он был, а представляю моего Эвлара. Вернее, нас двоих в интимной обстановке. Как же я этого хочу! Любимый, видишь? Я даже думать не могу ни о ком, кроме тебя, радость моя.
Впрочем, пустое ожидание можно скрасить и вот так. Когда ещё выпадет случай?

Меррилл весьма удобно прислонилась к дереву, когда-то принесённому волнами. Иссохшая белёсая его твердь напоминает кость дракона. Мои ножи вонзаются в «драконью тушу» по сторонам головы девушки, и воодушевление так и растёт в груди, отражаясь на лице довольной улыбкой. Моя жертва успела пискнуть от испуга и возмутиться, сообразив, что это…
- Плохая шутка!
- Это стрелы судьбы. *
Она знает, о чём я. Вздох Гаррета красноречив: «Как вы меня достали!» Андерс пока прикидывает, стоит ли всё это комментировать, Фенрис чуть-чуть перестаёт страдать, Варрик смотрит с таким же любопытством, что и собака Хоука.
А Изабелла просто помогает мне достать из дерева кинжал. Она слегка щекочет рассерженную долийку.
- Меррилл, что непонятного? Зеврану просто нужно было сбросить пар.
- Какой пар?
- Он уже несколько недель не видел своего любимого.
- О, то есть...
- Да, да. А по борделям наш Зевранчик больше не гуляет. Так ведь, солнце моё?

Эта кровавая волчица, загримированная под невинную овечку, делает огромные глаза.
- Зевран, ты всё ещё с Эвларом?
- Ты не догадывалась, верно? – Если мне не удастся насмерть отравить долийку этим сарказмом, значит она к ядам невосприимчива. Похоже, так и есть.
- О, да! Я помню, как он приводил тебя в наш клан.
- Да неужели?
- Помню, помню. Это как раз в ту осень... Мы больше не вернулись в Южные Холмы. Когда вы нас покинули, мы перекочевали вот сюда, намереваясь постепенно достигнуть Арлатана. На королевских землях, выпрошенных для долийских эльфов, остались дети и старухи. Бойцы, охотники ушли. Но боги нам не помогали. Клан до сих пор стоит возле Расколотой Горы.
- Клан? – Мысль об этом больно бьёт даже меня. Я представляю, каково Эвлару было бы с ней сейчас разговаривать.
- Не знаю, для чего вы с Маретари это сделали – разбили племя. Почему бабка не вышвырнула тебя прочь ещё в промозглом Ферелдене. Может, хотела увести с земли предков в голые скалы? Но ты и тут сумела дел наворотить.
Чувствую пристальный взгляд Гаррета. Он знает, для чего. Это с ним как-то связано. И связано с более сильной магией. Но мы с Меррилл вряд ли когда-нибудь ещё увидимся, и я хочу ей высказать всё, что думаю.
- Клан возлагал на тебя большие надежды. С самого детства. Эвлар Махариэль рассказывал, что ты появилась в его племени ещё девочкой. Хранительница обожала тебя и учила всем премудростям, как собственную дочь. А ты вечно вносила смуту.
- Зевран, ты не знаешь всех подробностей. Эвлар всегда был мне дорог.
- А ты ему – не очень.
- К сожаленью, так.
- Жаль, что Карвер Хоук не слышит нашей милой болтовни. Очень надеюсь, что он разберётся в тебе раньше, чем вляпается. Как мы из-за тебя. Как Пол, который доверял тебе когда-то, как Маретари, как весь клан, что едва не погиб весь поголовно. Да, я там был и мне всё рассказали. Если бы Гаррет не заговорил до полусмерти всех долийцев, прикрывая твою маленькую задницу, была бы драка. Три мощных мага и отличные бойцы, против немногих разъярённых, но слабо вооружённых эльфов. Как думаешь, кто одолел бы? И что я должен был бы рассказать по возвращении моему Эвлару? Что тебя надо было потерять ещё в проклятом склепе, где на него напали Порожденья Тьмы?
Я вижу, что долийка бесится, только она этого не покажет. Она опять премило улыбается:
- Зевран, ты злишься на меня, поскольку мы когда-то не поняли друг друга. Это была ошибка, но не злодейство.
- Твой каприз. Очередная невинная затея. Как баловство с Эллувианом, как...
- Тебе и это рассказали? – в голосе пропадают мелодичные нотки.
- А что, я зря крутился вокруг города, выжидая, что...
- Нам неизвестно, для чего ты тут крутился.

- А правда, для чего, Зевран? – Гаррет издалека внимает нашей с Меррилл перебранке. Но я ему не отвечаю. Сначала ей.
- Меррилл, я, знаешь – не чижик с помойки, а Антиванский Ворон, как-никак. Я сразу вычислил, что именно тебя, при всём видимом дружелюбии, надо опасаться.
- Ревнуешь? Что, он часто вспоминал меня?
- И не надейся! Для этого мне было достаточно узнать, что ты не захотела выручить товарища, попавшего в беду.
Девчонка сразу поняла, о чём я.
- Неправда. Я искала Тамлена.
- Когда хранительница приказала. Тамлен стоял между тобою и Эвларом, не так ли?
- Ты что, совсем дурак? Свихнулся в своей развратной Антиве! – наконец-то шипит этот нежный цветочек. – Долийцы этого не делают! Эвлар тогда ещё не был таким, как ты.
- Он всегда был таким, как я, - нарочно ухмыляюсь, вызывающе. Конечно, я о том, что мы близки по духу, что мы с ним понимаем друг друга с полувзгляда. Но девушка сразу же думает другое, грязное, и я не стал её разочаровывать:
– Он всегда был «таким». Только не знал об этом, пока я ему всё не объяснил. Да, да. У вас, долийцев, так не принято. Кстати, тебе не приходило в голову, почему лучший воин племени не был женат? Почему никогда не был влюблён и не имел подружки? Ведь по такому красивому парню, наверняка, сохла не ты одна. Меррилл, ах, Меррилл! Природа подшутила над твоей страстью к мужчине, который почему-то не хотел ухаживать за женщинами!
Мне нравится, что удалось-таки довести её до белого каления.
- Тамлен и Эв – они были только друзья!
- Я говорю не о таком альянсе, разумеется. Они были только друзья. Но ты ведь посчитала, что именно Тамлен мешал тебе добраться до Эвлара. Да, он хорошо знал, какая ты опасная в своей напускной невинности. А сам Эвлар просто плевал на твои... хм... чувства, да, так бывает, не замечал их, и ты возненавидела...
- Тебя с ним вместе, когда увидела, как вы целуетесь.
- Выслеживала?
Но долийка уже справилась с собой. Она очаровательно машет ресницами и чертит босой ножкой по песку. Дурацкая манера местных эльфов – отказ от обуви. К чему? Выглядеть нищими? Меррилл переняла эту глупую моду, следующее, чем я её подковырну, спрошу, моет ли она ноги на ночь с мылом или вообще не моет.
Мы с ней одного возраста, только она всё ещё строит из себя дитя и на эту приманку попадаются, все, кто не привык слегка пошевелить мозгами, прежде чем что-то сделать. У Гаррета мозги имеются, у Карвера – навряд ли. Может быть, так долийская магесса привязала к себе Хоуков, обезопасила себя?
- Зевран, ну почему ты всюду ищешь ловушки?
- Лишь потому что хорошо в них разбираюсь.

И снова замечаю нечто, вроде одобрения, в тоскливом изумрудном взоре из-под лохматой седой чёлки. Ого! И Андерс, кажется, доволен! Но он не успевает ничего отмочить по этому поводу, к радости для Меррилл и к счастью для себя: из-за утёса показалась дама в латах.
- Успела. Хоук! Как ты мог ничего мне не сказать?
И, хотя шлюпка уже царапает носом песок на берегу, Защитник не спешит в неё садиться. Его взгляд безнадёжно шарит по тропе, что привела сюда боевую подругу. Он ищет Карвера. Но Карвер не придёт.
- Нет, Авелин, Я не могу терпеть всех этих долгих проводов. Это тоска – смотреть на удаляющуюся лодку. И так же тяжко думать, что кто-то смотрит тебе вслед. Ступай. Будь счастлива.
Наверное, леди-рыцарь хочет сказать совсем другое, но она не привыкла к занудным объяснениям: либо ты принимаешь волю рока, либо нет. Тут не с кем сражаться. Некому ничего доказывать. Авелин встряхивает рыжей чёлкой, как лошадь гривой.
- Удачи, Хоук. И вам тоже.
- Подожди, я с тобой! Только со всеми попрощаюсь!
Решительный жест латной перчаткой явно означает: «Догоняй». И, пока Авелин не скрылась из виду, наша долийка, обратившись снова в милейшее на свете существо, виснет на шее у всех по очереди, обходя только меня, и всех чмокает в щёчку. Андерс охотно отвечает. Варрик не против. Фенрис терпит, скривив гримасу. Гаррет кажется, искренним. А Изабелла, видно не наигравшись обнимашками со мной, тискает Меррилл, как тряпочную куклу, целуется взасос и что-то шепчет ей на ушко, от чего та смущённо улыбается. Потом, подпрыгнув, машет нам рукой и убегает вслед за Авелин. В свой эльфинаж. У неё будет ещё много шансов. И тысяча соблазнов вызвать демона...

Но вот, уже пора грузиться в шлюпку. Вещей у меня мало – подсумок, небольшой рюкзак, оружие. С этим и без плавсредств можно до корабля доплыть. У Изабеллы, кроме тугого кошеля, квадратный свёрток. Шкатулка с золотом? Возможно. Проверить всё равно не даст. Гном грузит пару сундучков кучу мешков и сумок. Как он это потащит по Антиве и куда? Вопрос, конечно, интересный. На месте выясним.
Багаж обоих магов пока лежит на берегу. Гаррет и Фенрис отчего-то слишком долго смотрят друг на друга.
- Ну что, закинем его в лодку, в качестве балласта?
- Андерс, помолчи.
- Ты мог вчера заставить меня замолчать, но теперь поздно. Терпи.
Гаррету хочется рявкнуть ему: «Заткнись!» Это заметно по его лицу. Но он такой весь аристократичный, делает вид, что не заметил.
- Фенрис, куда ты теперь?
- Я не спрашиваю, куда вы.
- В Антиву.
- Да? Удачи.
В голосе эльфа сквозит недоверие. Честно говоря, меня тоже что-то настораживает. Но может это только душевная драма раба, обретшего свободу и не знающего, что теперь с ней делать? Нет, Фенрис знает. Он что-то задумал и у него есть цель. Конечно, он будет страдать по той команде, которая была ему семьёй несколько лет, но он самодостаточен и справится. Хоук немного выправил ему мозги и уравновесил его дурной характер. Лети, птичка! Кушай свою свободу с маслом и без него, ты это заслужил.
А они смотрят друг на друга и молчат...

Тут меня вдруг опять пробило на сентиментальность. Я вспомнил нашу встречу, после битвы с Архидемоном, на заднем дворе эрлова поместья. Команда собралась, чтобы расстаться. И, хотя мы потом ещё встречались сколько-то времени, но той, прежней командой уже не были. Алистер Тейрин был тогда особенно растерян. Главное, тем, что мой любимый сбежал из Серых Стражей и захотел остаться со мной, а не с ним и с этим тупым Орденом. Эвлар Махариэль и так нянчился с Тейрином весь год и прикипел к этому несамостоятельному оболтусу. Они до сих пор переписываются. А в тот день командир передал Алистеру нашего пса Гарда. И тот обрадовался, как дитя игрушке. Ха! Право, эти двое так подходили друг другу – ума-то одинаково, что потом ещё много лет счастливо прослужили в Башне Бдения до самой смерти пса. Да Тейрин, говорят, и по сей день в Башне щенков разводит.
- Гаррет, отдай ему собаку.
- Что?
Эльф и маг смотрят на меня, а после снова друг на друга. Я подтверждаю эту мысль:
- Отдай. С тобой едут товарищи. Другие остаются в Киркволле и будут, как-никак, общаться, восстанавливая город. У Фенриса же больше нет друзей.
Андерс хихикает:
- Зевран, у него их никогда не было и никогда не будет. А знаешь почему? Он в них всегда чем-нибудь острым тыкает.
- Андерс, заткнись! – сорвался наконец. Хоуку жалко расставаться со своей мабари, но он принял мою идею. Он манит Прайз и объясняет, что теперь надо охранять другого хозяина. Раскормленная тушка, привыкшая валяться на диванах. Тебе предстоит дальняя дорога. Но если наш Гард поскакал к Алистеру, как только тот ему свистнул, то Прайз что-то не рада. Кажется, она любит Гаррета. Её глаза становятся круглыми, как у гномов.
- Не надо, Хоук.
- Фенрис?
- Оставь. Мабари будет вспоминать тебя и скулить по ночам, мешая мне сосредоточиться. Нечего на мне своих блох выгуливать. А ты, Зевран, не лезь, мы сами разберёмся.
- Как хочешь, - я пожал плечами. – Это была безумная попытка заботы о собрате.
Ещё с минуту он соображает, что и где сказал не так, затем, очень по-своему, извиняется:
- Я непременно подберу щенка на какой-нибудь свалке.
- И назову его «Зевран»!
- Андерс, кулак Зеврана весь к твоим услугам, как только нос зачешется!
Кто бы мне дал возможность отколотить тощего мага - будьте уверены, я ею с удовольствием воспользуюсь. Подозреваю, что и с «Лириумным призраком» Андерсу лучше не встречаться.
Наверное, они ещё не всё сказали друг другу, но Фенрис обрывает это, свернув на противоположную от города тропинку и быстро удаляясь. Наверное, он собирался проводить корабль, долго смотреть на парус, исчезающий вдали, а потом... кинуться в море со скалы? Повеситься в развалинах? Пронзить себя мечом? Во всяком случае, теперь, после столь необычного прощания, он точно этого не сделает. Уверен, у него есть планы, и перепады настроения на них больше не повлияют. Но меня сейчас больше волнует подозрение, что Хоук не так прост. И это быстро подтверждается.

Матросы недоумевают, почему мы ещё не погрузились. Капитан Изабелла едва ли не подпрыгивает в нетерпении, а мне жутко не хочется влезать в одну с ней лодку. Я жду, пытаясь пропустить вперёд двух магов, а они ждут, когда я сяду. Но я переглядел Гаррета Хоука.
- Зевран, езжай.
- А ты, как понимаю, остаёшься?
- Это моё дело, Зевран. Я благодарен за то, что ты помог нам. За то, что появился в битве как раз вовремя. Но твое дело сделано. Прощай.
- Э, нет! Откуда тебе знать, сделано ли моё дело?
Тут окончательно оживший Андерс вмешивается:
- Послушай, антиванец. Мы вообще не знаем, какого гарлока тебе здесь было надо. Почему ты явился к нам на помощь, чего искал в горящем Киркволле. Да и что ты на самом деле потерял в пещере с паукообразным монстром три года назад.
Мои пальцы постукивают по щитку доспеха, украшенному чеканкой паутины.
- Знаешь, я обожаю пауков. Я изучал его.
Варрик навострил уши, надеясь уловить что-нибудь важное, а Изабелла прыснула со смеху, но тоже что-то заподозрила и быстро взяла себя в руки.
Андерс же вошёл в роль:
- А мы его убили! Ах, какие нехорошие!
- Да, вы, негодники, убили симпатичную зверушку, которую я уже почти приручил и собирался ехать на ней домой, в Антиву. Да, кстати, я и на побоище с красоткой Мередит приехал бы верхом на вартеррале. Представьте только, как бы это эффектно выглядело!

Упоминание Леди-Командора заставляет Гаррета переменить желание меня спровадить, на идею всё-таки понять мои мотивы. А я хочу знать о его дальнейших планах. Для этого придётся принять серьёзное решение.
- Варрик, дай лист бумаги.
- Зевран, ты едешь или нет? – заволновалась Изабелла. Гном просто вырвал из тетради лист. Браска! С моим «портретом»! Ладно, переживу и эту шутку. Вот как переживёшь её ты, моя радость, когда прочтёшь...

Мечтой стремлюсь и встречу тороплю.
Душа к тебе летит, но телу невозможно
Так быстро одолеть меж нами путь.

Пиратка выхватила у меня листок, как только я привстал с края борта. Варрик, как бы потянувшись за карандашом, суёт нос в запись:
- Ты ещё хитрей, чем кажешься, Араннай!
- Почту за комплимент.
Раскланиваюсь, отскочив подальше, и с наслаждением замечаю лёгкую растерянность во взгляде Изабеллы.
- Что за слова? Шифр? А! Должно быть, это по-долийски!
- О, друг мой! Ты догадлива, как никто в Тедасе!
Она огорчена, конечно, что не сумеет этого прочесть, но Изабелла знает правила.
- Кому же это передать?
- Уборщику. В общественных уборных порта Антива-Сити. Такой высокий эльф по кличке Жердь. Просто скажи, что от меня.
- Уборщику? – Гаррет не может скрыть удивления. – Араннай, мне казалось, ты занимаешь более высокий статус в своей... Гильдии Воронов.
Андерс так и сияет:
- Только не говори, что твой уборщик - это скрывающийся Серый Страж!
Моего взгляда достаточно, чтобы напомнить ему о проснувшемся недавно желании жить. Я не договорил. Вернее, Изабелла не выяснила того, что ей нужно.
- Зевран, ты обещал помочь, если у нас возникнут...
- Проблемы у тебя и Варрика? О, Белла! Не смеши меня! Впрочем, когда я подгребу туда же...
- К портовым туалетам?
- Несколько позже вас, но всё-таки. Если я вдруг понадоблюсь, попроси этого же парня пригласить Зеврана Араннай.
- И он зайдёт в соседнюю кабинку, чтобы позвать тебя?
- Уж это пусть тебя не задевает.
- Видала я места для встречи и похуже... Ладно, иди сюда, красавчик, поцелую на прощание.
- Давай лучше при встрече.
- Замётано!

Матросы, сталкивая шлюпку в воду, налегают на борта, затем на вёсла…
- Ещё не поздно передумать, - подначивает Андерс. – Начинай прыгать и махать руками, уверен, Изабелла смилостивится, вернётся и простит тебя.
Признаться, я и сам вплавь устремился бы в сторону корабля: мечтал вскоре ступить на родной берег. Но обстоятельства переменились. Я ни за что не должен упустить след Защитника. А кроме меня, поблизости не видно ни одного Ворона, который мог бы выполнить эту работу.
- Я провожу вас.
- У меня есть спутники, Зевран, - осторожно произносит Хоук, думая, тем не менее, какую выгоду несёт ему моё присутствие и чем грозит. Андерс, на сей раз, не решается встрять в разговор. Он что-то прикидывает в уме, пока его босс предлагает:
- Правда, верни лодку. Езжай, куда хотел.
- Я думал, мы поедем вместе.
- Твой интерес. В чём он?
- Если ты честно скажешь мне о своих планах, сделаю то же самое.
Не скажет. Андерс хочет от меня отделаться – ему необходимо наладить отношения, взорванные вчера, чему свидетелей не требуется, но Гаррет понимает, что такой боец, как я, к тому же знающий толк в путешествиях, гораздо лучше выглядит союзником, чем недругом. А те, кто этого не понял... Не хочется о грустном. Но как?
Браска! Мне так хреново. Мне тяжко думать, что из-за плана Хоука, о котором он нам не поведал, придётся задержаться тут. Вернее, даже не тут. Куда направится Защитник?

- Вариант «Я благодарен тебе, Хоук, за подмогу в давней разборке с бандой Нунцио Ланоса» не подойдёт?
Тот ухмыляется и отрицательно мычит, покачивая головой.
- А зря. Я, между прочим...
- Нарочно прибыл к самому накалу страстей в Киркволле и бродил вокруг города в надежде отплатить добром Защитнику. А вдруг начнётся битва?
- Да, прокололся. На битву я, конечно, не рассчитывал.
- Вот именно, - щурится Гаррет. – И если бы все эти беспорядки не вылились в трагедию...
- Спасибо Андерсу.
- ...мы бы и не узнали о твоём визите в Киркволл.
- Но я пришёл на помощь.
- Спасибо Зеврану, - влезает опальный маг. Мне остаётся лишь раскланяться.
- К вашим услугам. Что ж, если не хотите провожатого или боитесь...
- Боимся?
- Да. Меня некоторые боятся. Странно, правда? Я вот смотрю в зеркало – вроде бы вполне хорош собой...
Хоук постукивает посохом. Шутки здесь не пройдут.
- Так ты настаиваешь, чтобы я ушёл? Пойми, Гаррет, я веду честную игру. Если бы я хотел за вами проследить, то выскользнул бы с корабля, доплыл до берега, и шёл по следу столько, сколько нужно. Вы и не заподозрили бы, что за вами наблюдают. И, я надеюсь, у тебя довольно проницательности, чтобы понять: меня интересует только живой Защитник. А это значит, что я буду помогать тебе и твоим спутникам, - тут я демонстративно перевожу палец с собаки на Андерса и обратно, чтобы уточнить их одинаковую ценность для меня.

- Зев, я должен понять, чего ты хочешь.
- Уж не отбить твоего миленького, будь уверен!
- Как, я тебе не нравлюсь? – с наигранным трагизмом, Андерс закатывает глаза, и я снова невольно вспоминаю, как через них в мир вырывалось нечто... вряд ли маг помнил и осознавал, насколько он ужасен в этом состоянии. Но он уже бросил придуриваться, и соглашается со своим командиром, читая его мысли.
- Послушай, антиванец, друг нам в пути не помешает, но разве ты нам друг?
- Я вам не враг. Достаточно?
Гаррет оглядывает побережье. Он опасается, что кто-нибудь ещё заметил шлюпку с корабля и прибежит проверить, что тут делается. Поэтому он поднимает свой багаж и молча топает в только ему известном направлении. Андерс, со вздохом подобрав часть сумок, оставляет мне самую здоровенную корзину.
- Эй, парень! Я что, похож на мула?
Он хмыкает ехидно и постукивает пальцем себя по уху. Вот гад! Нет, убивать его я пока не намерен, но непременно отплачу. Уж чем, пока не знаю, но обязательно придумаю.
- Так ты идёшь с нами? – не оборачиваясь, вопрошает Хоук. Порывшись в вещах, и обнаружив подходящую тряпочку, делаю из неё подкладку, чтобы причёску не испортить, и, установив корзину у себя на голове, догоняю группу. Собака очень рада. Она носится вокруг, «выпасая» нас, будто считает: все ли на месте. Я не боюсь Прайз: мы с ней прекрасно ладим. Но вот компания двух магов – не то общество, в котором мне хочется путешествовать. Я говорю это себе и снова вспоминаю, что Эллеан – тоже маг. И только Андерс успевает открыть рот, чтоб посмеяться над ривейнским способом таскания корзин (а, кстати, он очень удобный, хотя и выглядит забавно), я выдаю:
- Мой сын – маг. Как и вы.
Они не знают, что в первое наше с ними знакомство, я ещё не был осведомлён о своём сыне. Они не скажут никому об этой тайне, чтобы навредить мне – для них это святое. Надеюсь, даже посочувствуют и примут это близко к сердцу. А главное – поверят, что я только ради этого и буду их поддерживать.
- Так он не в Круге?
- Нет. Теперь вы понимаете, почему я вам помогаю и не хочу рвать с вами окончательно?
- Если не врёшь, то понимаем.
Гаррет задумался:
- Это больше похоже на правду, Зевран. Но это – не единственная причина. Верно?
- Что, слабо выглядит?
- Насколько твоё положение значимо в Антиве?
- Ты уже спрашивал.
- Ты не ответил.
- Я обещал помочь. Но ты внезапно сменил план и мне пришлось поменять свой. Нет, я не собираюсь вам навязываться, но провожу вас хотя бы по территории Вольной Марки, а там – куда хотите. Сам же пойду пешком на родину. Придётся Стражу подождать...
- Ты его любишь, гарлок побери! Даже ты, лисье племя, не в состоянии скрыть своих чувств к Командо... к Махариэлю.
- Завидуешь?
- Андерс, по-моему, это не наше дело! – Гаррет великолепен в своей пацифистской дипломатии. Но его яркие глаза сейчас метнут в Андерса пару молний. Ревнует к моему Эвлару? Да, мой возлюбленный рассказывал мне о намёках, которые маг щедро раздавал, скрываясь в Башне Бдения. Кем-кем, а праведником, видно, с детства не был. В Амарантайне ему ничего ни от кого не обломилось, и он сбежал. Впрочем, когда Эвлар покинул Башню, Андерс ещё был там. Но меня не волнует его история и как он обуздал Завщитника. Мне важно только вычислить, куда они оба направятся, чем собираются заняться и... не осталось ли в их багаже или в их замыслах чего-нибудь особо интересного.
- Скажи нам, антиванец: я ведь прав? Ты ищешь в Киркволле...
- Маг, мы уже не в Киркволле.
А Гаррет продолжает меня испытывать, сверля глазами, в которые трудно смотреть. Поэтому я так и не уточнил для себя, какого они цвета.
- Зевран, что ты искал?
Мы останавливаемся и несколько мгновений паузы выматывает нервы.
- То, что сгубило Мередит.
Мои спутники ошарашены.
- Но Идол...
- Теперь я это знаю! – мой голос театрально срывается на крик. – Но я надеялся, что древний артефакт излечит моего любимого!
- Он... разве болен? – сочувствие целителя и любопытство разом.
- Как и ты! Он – Серый Страж. Наполовину – Порожденье Тьмы.
- Ну, ты загнул! Это всего лишь дополнительные способности.
Я опускаю чёртову корзину наземь и, придавая драматизма голосу и жестам, распинаюсь:
- Он не такой, как все! Эвлар особенный. Скверна сжилась с ним окончательно, и больше не меняет его тело и сознание. Скверна, отчасти, придаёт ему особой силы. Но борьба с гнусной стороной этой могучей сущности всё время заставляет его страдать. Тебе снятся кошмары, Андерс?
- Да... Иногда.
- А ему – часто. По-прежнему. И каждый год его одолевает лихорадка, похуже той, что ты испытывал на посвящении, поскольку это может длиться часами и повторяется несколько раз, пока Эвлар не справится... И я всякий раз думаю: а вдруг не справится?
Ты тоже не такой, как все. Тебе ли не понять?
Возможно, он иначе к этому относится, но недоверие рассеялось. Гаррет вычерчивает посохом какой-то символ и вдруг спохватывается, перечеркнув его:
- Ты думал, артефакт ему поможет?
- Не знаю. Но если ему поможет молоко дракона, то я готов выдоить всех дракониц Тедаса.
- Проблемно. У драконов нет...
- Андерс, я вижу, твое настроение так и прёт в гору! Возьми у меня эту сумку.
- Плечо?
Лицо насмешника меняется, он забирает у товарища поклажу, а тот разминает пальцы перевязанной руки.
- Ещё подправлю на привале.
И дальше топаем без лишних разговоров. Вроде бы, они мне поверили.

Оставив Киркволл за спиной на добрых двадцать миль, наконец, разбиваем лагерь. Тусклые звёзды загораются на сером небе. Противно пищат комары. Мысли ещё противнее. Хочу в Антиву. Ехать на лихом коне по утрамбованной дороге к нашему поместью, миновать ворота, в виде чугунной паутины, окинуть взглядом двор, усадьбу – всё, ставшее родным. Увидеть, как сын машет мне с высокого крыльца. Хочу войти в наш большой дом, почувствовать запах уюта и ощутить спокойствие. А потом встретиться глазами с тобой, Эвлар, и говорить безмолвно и проникновенно, чуть прикасаясь, незаметно для других. И только в нашей комнате крепко обнять тебя, едва ли не теряя сознание от счастья... Жди, моя радость. Я щедро заплачу тебе за каждый час пустого ожидания, которое пришлось продлить.
Моё воображение включается: я не сижу с закрытыми глазами на корзине, а нежусь на груди любимого. Я засыпаю, истомлённый лаской, и просыпаюсь от желанных поцелуев. Что будет дальше, не успел придумать: будем мы с тобой долго разговаривать в постели, наслаждаясь ароматом утреннего кофе, или займёмся тем, чего нам не хватило ночью – в тот миг, когда я тёрся о тебя щекой, мурлыча, как котёнок, а ты баюкал меня в объятиях, голос Защитника прервал мечты. «Зевран, сваргань пока чего-нибудь на ужин!»

Спустив одежду с плеч, Гаррет сидит возле костра, Андерс колдует над багровым шрамом. Меч ошалевшей Мередит всё-таки зацепил отважного Защитника, перерубив ключицу. Я этого момента не увидел, но кровь, должно быть, хлынула фонтаном. Ещё бы чуть левее... Андерс успел наложить заклинание, мгновенно срастив кость, но я-то знаю: раны, даже излеченные магией, перестают болеть не сразу, и этот шрам исчезнет через полмесяца, не раньше. Хотя, сильный целитель, может быть, и побыстрее справится.
Он так старается и так сосредоточен, что не видит, как я оцениваю хоуково гармоничное сложение. Мускулатура у того, для мага, очень даже развита. Ну, да, он рос не в Круге, а на воле. Надо оставить парочку наедине. Пусть именно сейчас начнётся их примирение. Не всё сразу, конечно, но я представил, что бы чувствовал на месте каждого из них.

Перебрав то, что нёс в корзине, и отложив нужное для стряпни, иду, якобы, поискать приправ. Ну, разумеется, я ещё по пути надёргал дикого лука и ароматных травок. А, обнаруживая вдоль тропы кустики хризантем, быстро ощипывал их лепестки. Полить всё это маслом и сдобрить перчиком... Как тень, проскальзываю к биваку. Ровно к тому моменту, когда звучит имя «Зевран».
- Андерс, лишний боец не помешает. Он чего-то хочет от меня, а значит, действительно будет защищать, если что. Через границу, разумеется, он с нами не пойдёт. Ему незачем знать, куда мы направляемся.
- А куда, Гаррет?
Хоук оглядывается.
- Прайз, ищи Зеврана.
Хитёр. Да только с кем тягаешься? Немного ядовитой пыли, смешанной с песком: она не повредит собаке, но собьёт её со следа. Прайз убегает, а Хоук, пусть не полностью, но раскрывает планы:
- Дней десять, думаю, нам хватит, чтобы уйти подальше от Вольной Марки. Там нас никто преследовать не будет, а от случайностей как-нибудь скроемся. Вот эти десять дней придётся тебе потерпеть Зеврана.
- А ты готов терпеть его и дольше?
- Андерс, что за...
- И что ты сделаешь потом?
- Ну... усыплю его, чтобы весь день проспал. А мы, тем временем, уйдём достаточно, чтобы исключить слежку.
- И ты думаешь, это остановит Ворона?
- Задержит. Он поймёт, что больше ему с нами делать нечего, и пусть идёт в свою Антиву.
- Это может сработать. Думаю, он ужасно туда хочет.
Намёк предельно ясен. Хочу. Я сам не собираюсь оставаться с ними дольше, чем будет нужно, чтобы разобраться в планах Гаррета и прикинуть продолжение маршрута: пешком, через пустынные места, маги не станут делать крюк, только чтобы сбить меня с толку.

Вернувшись по своим следам, встречаю собаку, она растерянно чихает, расстроившись, что не могла меня найти, но тут же виляет хвостом. «Не бойся, Прайз, я не скажу о твоём промахе, а ты сделаешь вид, что привела меня издалека».
Маги уже покончили с лечением на сегодня и, пытаясь разогреть ветчину открытым огнём, уже изрядно опалили её. Вонючий дым чадит от капель жира, попавшего на угли.
- Мало того, что вы заставили Гильдмастера таскать свои пожитки, вы ещё и готовить не умеете!
- А ты куда пропал?
- Жрать вам ищу, бродяги! А вы, смотрю, сало в костёр сливаете? Лишнее, да?
Я высыпаю в серебряную миску то, что будет салатом, крошу туда же дикий лук, кислицу и тимьян. Гаррет порядком удивлён тем, что это едят. Андерс – не очень.
- Махариэль тебя этому обучил?
- Ну, не всему. Я всё же Ворон, а Вороны умеют не только убивать.
- А что ещё умеют Вороны?
- Всё.
- Питаться тем, по чему ходишь?
- Кто-то скучает по улиткам из канализации?
- Ээ... Антиванец, это не тот самый нож, которым ты...
- Какие нежности! И это спрашивает парень, который выдул чарку крови Порождений Тьмы и не закашлялся? Хоук, ты окончательно его избаловал! Это всё каплуны в лимонном соусе после жуткого пива и тухлой солонины в вашем «Висельнике».
И, не давая спорить ни тому, ни другому, я очаровываю их и соблазняю тем, от чего не в состоянии отказаться ни один мужчина – вкусной едой. Правда, мы продолжаем перепалку и за ужином.
- Как можно забыть перец? Гаррет, лучше бы ты забыл свои трусы!
- Впервые я согласен с антиванцем!
- Насчёт перца или трусов? – Хоук немного злится на мои вольности, но чувство юмора у него есть.
Мы весело проводим время, бранясь и поддевая друг друга. Уходит в память всё, что омрачало мой вояж в Киркволл.
- Все Вороны такие наглые?
- Все маги Андерфелса отличаются столь длинным языком?
- Есть верный способ сравнить длину языка, но Хоуку и Стражу, это не понравится.
- Я тоже не в восторге. Представляешь?
- С трудом. Я такой обаятельный.
- Это я обаятельный, а ты магией привораживаешь. И слово «верный» тебе незнакомо. Лучше спроси: «Зевран, а что это?» И твой словарный запас, а также кругозор весьма обогатится.
- Все Вороны такие наглые?
Гаррет не лезет в нашу бучу, прекрасно понимая, что это отвлекает нас от более тяжёлых дум. Он смотрит в пламя и слёзы катятся по его сердцу. Он не покажет их. Никому.

* * *

Девятый день. Завтра вы собирались от меня избавиться, красавчики, но я опередил это намерение. Вороны таковы. Что, вы не знали, с кем связались? Радуйтесь, что Зевран на вашей стороне, чего бы вы не натворили в Киркволле.
Сегодня я уйду, пока вы спите. Мне не впервой. Даже собака не почувствует, что шаг мой устремлён теперь туда же, куда и мысли всех последних дней. В Антиву. В «Рагнателу». К тебе, Эвлар, к тебе, моя любовь. Прости, что я заставил тебя ждать так долго, я знаю, каково это.
Я выяснил, какой город стал целью Хоука. И пусть пока не ведаю его дальнейших намерений, но я вывел его из Киркволла живым и проводил достаточно, чтобы он мог начать новую жизнь, в которую я непременно когда-нибудь вмешаюсь. Как только придёт время.
А напоследок вылью чай с мёдом на мантию вредного мага. Жаль, не проверю: скоро ли он догадается, отчего насекомые так заинтересованы его персоной?



* - неприязнь Зеврана к Меррилл объясняется событиями повести «Долийский Палач».