Я сижу за столом в городском доме на Пьяцца ди Инконтри. Не за обеденным столом – за маленьким, круглым, в углу гостиной – здесь уютнее. Ещё уютней в спальне и там тоже есть письменный стол, но в спальне взгляд так и притягивается к застеленной кровати, и я могу думать только о том, где шляется Зевран. Что мы с ним, в этот час, должны бы мирно спать вот здесь.
Часы внизу пробили пять. Скоро рассвет.

Чуть слышное движение внизу не может обмануть – это не он. Это – она: Лаура Гарсиа Мена – ныне графиня Сьерра ди Дуарте. Единственная на сей день известная женщина-Тень в Антиве. Если бы не прислушивался – ни за что бы не заметил её прихода – ведь не заметили охранники! Но, обострённый ожиданием, эльфийский слух не подвёл бывшего охотника.
- Ого... – разочарованно вздыхает Лаура. – Палач и сразу два его меча... Сюрприз. Вообще-то я к Зеврану.
- Окно в кухне?
- Нет. Ваш кулинар уже проснулся и упражняется с разделочной доской.
- Надо сменить замок на чёрном ходе. – И, настойчивым жестом, приглашаю её сесть в кресло. Оно удобное, но из него нельзя быстро подняться.
- Ты полностью одет, не по-домашнему, оружие наготове. Зеврана ещё нет?
Я повторяю жест:
- Отправился за устрицами. Подожди.
- Устрицы? - блондинка выдаёт нахальную улыбку. – Интересно, кому из вас они могли понадобиться?
Дошло: она меня поддела. Просто перегораживаю ей выход назад и на попытку примоститься на подлокотнике, коротко рычу: «Сядь». Поддеваю мечом то, что лежит на столе, поверх раскрытого пакета.
- Знаешь, что это?
- Фу! Это... кусок какой-то длинной дряни. Сушёные кишки?
- Змеиный выползок.
Она поморщилась:
- Долийская магия? Ты этим занимаешься тут при свечах?
- Нет. Хотел спросить: это не ты забыла в прошлый раз?
Красавица всем видом показывает, как ей неприятно, и я щажу её, опустив змеиную кожу назад в бумажный свёрток. Как бы у перепуганной мамаши молоко не прокисло в грудях. Так распирает, что вот-вот из блузки выскочат. Это она так для Зеврана нарядилась?
- О! – она замечает взгляд, прикованный к объёмистому декольте, и делает вид, что пытается стянуть расстёгнутые пуговки. – Видишь, ли, я сама кормлю свою дочурку и... не застёгивается...
Графиня мило покраснела.
- Говори мне.
- Что?
- Что хотела сказать ему.
- Палач, я... просто тренируюсь. Я засиделась дома, редко выхожу. Решила вспомнить молодость – по крышам погулять. Смотрю – свет в доме...
- Прокололась. Шторы закрыты.
- Положи меч – нервирует. Гарлоки сраные! Палач! Долго ты будешь нас с Зевраном подозревать в... А в чём ты нас подозреваешь?
- Его – ни в чём.
- И то дело. Тебе, Палач, бояться нечего. Более того, я бы поклялась, что ты – единственное существо в Антиве, которому он никогда не врёт.
- «Не врать» и «говорить не всё» - одно и то же? Я не подозреваю моего Зеврана... – взгляд вновь невольно ползёт в низкий вырез ворота. Улыбка Лауры – лишнее подтверждение того, что она знает себе цену. Ей нравится смущать и женщин, и мужчин. Она наделена той редкой красотой, которая не оставляет равнодушной даже статую. Только, в отличие от статуи, я обладаю волей. Лаура это понимает и меняет тактику:
- Тогда в чём дело?
- Ты будешь смеяться. И всё-таки, ты появилась очень вовремя. Пока мы ждём Зеврана... Ты ведь намерена его дождаться?
- Я его встречу по пути.
Попытка встать сейчас же убеждает её остаться в мягком кресле. Движение вязнет, и мой меч касается открытой шеи раньше, чем она успевает перенести свой вес вперёд.
- Не следует шутить с Долийским Палачом. Это как раз та часть легенды, которая не сказка. Я тебя одолел, когда ты приняла мерцающую форму Тени, когда билась двумя ножами. Билась неистово, как демон гнева. Так неужели думаешь, сейчас не одолею? Даже не пробуй взяться за оружие.
- Да... я и не пыталась. Вообще-то я пришла в дом друга.
Яркие бирюзовые глаза невинно выражают удивление. Кажется, настоящее.
- Когда мы с тобой бились?
- Не со мной. Спроси у мужа.
Лаура не знает, что натворила прошлым летом под воздействием кровавой магии. Но она всё-таки подозревает: с ней что-то случилось в тот тяжёлый день, только она его совсем не помнит. Зевран и Берто Мацеолла решили ей не говорить. Но время тайн всегда проходит. Пусть узнает правду. В том числе ту, что у меня было замечательное оправдание и веский повод снять её голову в тех обстоятельствах. Пока же мне пришла идея самому выяснить кое-что. Положив один меч, я достаю из свёртка нужную бумагу. Переношу сюда чернильницу и чистый лист.
- Перепиши мне это.
- И над чем тут можно посмеяться?
- Над моей безграмотностью. Вы ведь, шемлены, готовы каждого долийца в этом упрекнуть. Так вот, я не могу разобрать почерк.
Не понимая, в чём подвох, женщина всё-таки берёт перо, и быстрая строка ложится ровно, как след жука на чистом песке.
- Metamorpho... чего? Я и сама не разберу! Кто вообще мог тебе переслать такие записи?
- Один знакомый маг. Попробуй правой.
- Что?
- Правой рукой. Ты сидишь неудобно.
- Так мог бы усадить нормально, на стул. Но ты ж у нас гостеприимный – мягкое кресло и меч к горлу!
- В другой раз будешь осмотрительнее. Пиши. Вот эту строчку.
- Ладно.
Лаура бесится, но её действительно немного позабавила такая ситуация. Она уверенно переложила перо и продолжала, приговаривая: «Это по-ферелденски? Вот, зараза! Неграмотный долиец у нас легко болтает на трёх языках и переписывается с магистром. Это я не шучу с тобой, Палач. Это я рассуждаю. И ещё думаю: стоит Зеврану связываться с этой контрабандой, если в трюмах не белая ривейнская пенька, а маленькие жёлтые цветочки, высушенные и измолотые в порошок?»
Стук меча по столу заставил её вздрогнуть.
- Ты что творишь? Кляксу поставила!
- Оставь. Я разберу. Иди.
Я отступаю так, чтобы Лаура Мена могла спокойно встать и шмыгнуть к выходу. Конечно же, она не может просто так уйти:
- Палач, тебе кто-нибудь говорил, что ты...
- Псих?
- Нет. Красавчик.
Приятный мелодичный смех звенит и растворяется где-то за дверью. Блондинка успокоилась достаточно, чтобы обернуться Тенью, и незамеченной выйти из дома. Правда, собаки растревожились, значит, запах остался. Разволноваться в такой обстановке было просто даже Ворону. Теперь вопрос: насколько зря?
Схватив подставку со свечами и лист, исписанный моей незваной гостьей, бросаюсь в кабинет.

Эта тесная комнатка – не чета просторной, что в поместье. Сюда не влез бы даже тот дубовый стол. Но роскоши тут больше. Городской кабинет Гильдмастера походит на шкатулку с драгоценностями. Предметы мебели не столь добротные, как в «Рагнателе», но все изящные, резные, со вставками цветного дерева. Нарочно неглубокие шкафы вмещают ровно лист бумаги, зато стопок всего лишь один ряд. Нетрудно найти папку, в которую Зевран складывает всякие записки, которые его чем-нибудь позабавили. Он называет это «историческими документами», я думаю, что шутит. В поместье у него такая же коллекция и он всё собирается соединить их. Не вижу ничего смешного в собирании всякой гадости - пасквилей о себе и Воронах, подложных документов, лживых записок и карикатур, но зато мне представилась возможность кое-что проверить. Пять розовых бумажек в четверть листа всё ещё сохраняют стойкий запах жасминовых духов. Одна бумажка склеена – я разорвал её в сердцах, но сохранил, чтобы когда-нибудь проверить... «...Так трудно ждать тебя. Надеюсь, он не догадывается о наших встречах?» Подделка.
Я устало опускаюсь на узкий диванчик. Записки падают на стол. Не успеваю с облегчением вздохнуть, как взгляд падает на конверт. Серая ферелденская бумага, плотная, с тёмными прожилками собачьих волосков, добавленных для крепости. Пакет из такой же бумаги лежит в гостиной. Я знаю, что чужие письма читать нехорошо, но почерк Алистера на конверте трудно не узнать. Что? Он пишет Зеврану? Они ведь друг о друге даже слышать не желают! Отметка на конверте не вчерашняя. Араннай получил это письмо, едва вернувшись из своей второй поездки в Киркволл. Почему я о нём не знаю? Что за тайны? Не из-за них ли я снова не могу затащить одного занятого эльфа в наше поместье, чтобы, наконец, от души намиловаться с ним после очередной разлуки, да и просто побыть вдвоём в покое. Какое-то безумие. Дела никак не прекращаются, сын растёт без отца, который вроде есть, но появляется и тотчас исчезает. Мне тоже часто приходится покидать Эллеана. В этот раз не было необходимости, только послание Авернуса хотелось поскорее показать любимому. А заодно, схватить его в охапку, усадить на лошадь и привезти домой хотя бы на недельку.

Под звук лёгких шагов на лестнице, письмо от Стража-Командора занимает своё место, а я поспешно собираю розовые открытки, но, разумеется, не успеваю. Зевран, конечно же, заметил моё присутствие и то, что я зачем-то сижу в кабинете, куда заглядываю крайне редко. Сам он тоже в несколько необычном виде: одет как рядовой разбойник, в старое и латаное, длинные волосы давно не мыты и не прибраны, оружие в простых дешёвых ножнах.
- Привет, Эв. Ты уже не спишь или ещё не спишь?
- Ещё.
- Когда приехал, вечером?
Киваю.
- Что-то случилось?
- Всё в порядке.
- А это что за дрянь?
Поверх записок падает змеиный выползок. Меня так и подбросило.
- Где ты это взял?
- На ручке входной двери. Только не говори, что это – долийский оберег.
Чувствую, краска заливает мне лицо. Ловкая бестия всё-таки посмеялась и оставила последнее слово за собой. Но я готов простить ей эту выходку, сравнив почерк обеих рук с тем, что мотал мне нервы год назад. Зевран же успел разглядеть не только моё изумление, но и то, что разлетелось по его столу.
- Ты всё ещё не веришь мне? Я ведь показывал тебе настоящие записки Лауры! Это писала не она! Это та тварь, что выдавала себя за неё!
- Я верю тебе, Зев, но я не верю ей. Ты мог не знать, что она мне подбрасывает...
- Не она. Лаура была на нашей стороне. К тому же, согласись, глупейший риск - дразнить тебя из удовольствия узнать, что будет. Зачем ей это делать? Всё это были происки «тузов», которые хотели нас с тобой поссорить. Так, ладно... Убедился?
Я кивнул и покосился на гадючью шкурку. Нет, я не собираюсь больше выслушивать упрёки. Мой друг отлично знает, что я бы мог и сам устроить ему сцену из-за такого позднего, вернее раннего прихода, поэтому и поспешил первым напасть.
- Она была здесь. Что ей было нужно?
- Лучше спроси, как я заставил её это написать.
Выталкиваю его в зал гостиной и бросаю змеиную кожу в пакет.
- Надеюсь, ничего другого Лаура оттуда не украла. Авернус мне скопировал кое-какие новые исследования.
- Я хочу знать.
Пыл разгорающейся перебранки гаснет. Зевран бы много отдал, чтобы получить подтверждение догадкам старого мага. И он готов хоть сейчас взяться за расшифровку его записей, которые не дали мне уснуть сегодня. Нет, не они. Опять дела Зеврана. Пусть он и уверяет, что в Антиве стало безопасно, но у него ещё нет той истинной власти, которая заставила бы Гильдию принадлежать ему безоговорочно.
- Потом, родной. Ты так устал.
- Но ты это прочёл?
- Конечно. В тот же день, как мне это доставили, прочёл и поскакал к тебе. И хотя мне не всё понятно в записях Авернуса, но он мне объясняет моё состояние и выяснил, отчего я страдаю приступами скверны каждый год.
- Но это... новость-то хорошая?
- Хорошая. Ты сможешь завтра это прочитать. Мы вместе. Я буду напоминать тебе забытые ферелденские слова, а ты как-нибудь разберёшь вот эти. Они похожи на антивские, но я не понимаю их значения. Зато Эльгархан догадался дать мне пример его... как там... эксперимента.
- Давно ты с Эльгарханом переписываешься? – радостно улыбается Зевран.
- Не бери в голову. Я после расскажу.

Часы бьют шесть. Пора вставать, а мы и не ложились. Пока Зевран плещется в умывальной, я принесу ему с кухни парного молока. В бокале, как вино.
Он сразу расслабляется в постели. Мои ладони утешают негой усталость его тела. Но я сильнее втискиваю пальцы, услыхав:
- И что же Лаура хотела от меня?
- Зев! Она что, здесь - между нами?
- Эв, если ты опять наставишь мне синяков... Чего-то ты не договариваешь.
- Ох, Зев, а сколько ты не договариваешь!
- Не отвлекайся.
- Хорошо, если ты попросишь графиню Сьерра ди Дуарте стучать при входе, я скажу. Её интересует некий груз с некоего корабля, стоящего сейчас в порту, если я правильно всё понял.
Некоторое напряжение мышц определённо чувствуется под руками. Зевран что-то скрывает?
- Хочет перехватить товар? Не выйдет. Товар заказан, а я в этом деле только посредник. Без меня судно долго простоит в таможне, а они хотят сегодня отгрузиться. Сейчас вздремну, а после съезжу в порт.
- И что за груз?
- Понятия не имею. Белла сказала – пряности.
- Белла? Ривейн и Белла? Зевран, сейчас я тебе точно синяков наставлю! Только не вздумай сочинять, что Изабелл в Ривейне много! Кстати, когда вы прибыли из Киркволла на самом деле? Вы вместе ехали, да? Вместе?
Он стушевался и, наверное, корит себя, что так расслабился.
- Я что, с порога должен был рапортовать? «Эвлар, у меня тут старые связи объявились! Ты, часом, не ревнуешь?»
- Я... нет, но...
- Изабелла прибыла сюда почти за месяц до меня. Естественно, она нашла себе занятие. Естественно, она предпочитает иметь дело со знакомым, а не с кем попало. И мы с ней ехали не вместе, я тебе рассказывал ещё в тот раз!
- И про письмо от Алистера?
- Не успел.
Зевран оттолкнул меня и завернулся в одеяло, намереваясь прекратить всё это. Нарочно громко сопит носом, чтобы показать, как он обижен подозрениями. Может и правда не успел. Или решил отложить разговор, чтобы не занимать те драгоценные часы, что выпадали нам после его поездки в Киркволл. Кстати, о её цели мне тоже мало что известно. Мы с ним встречаемся урывками, в надежде, что хоть к зиме будет спокойнее. Дела не будут требовать присутствия Гильдмастера в столице, и тогда мы проведём в «Рагнателе» несколько счастливых месяцев подряд.
Я наклоняюсь, глажу его через одеяло, ловлю губами ухо, а он нарочно дёргает им, словно кот во сне и закрывается от поцелуев. Ещё недоставало с ним поссориться в первый же вечер... утро.
- А мне краешек одеяла, Зев?
- Иди вон в кабинет и читай письма. Можешь порыться в секретере и в столе. Ключи от сейфа за картиной с фруктами. Вдруг я там прячу от тебя подвязку Лауры и локон Изабеллы? Да, и кусочек Алистера. Что бы на память от него отрезать?
Он умеет взять верх. Несмотря на то, что я настойчиво приступаю к «разворачиванию», а он сопротивляется, капризно посылая меня ко всем гарлокам, обоим ясно, что Зевран именно этого и добивался. «Ладно, - сдаётся он притворно. – Закончи свой массаж». Потом довольно постанывает под лаской моих рук, не разрешая себя целовать: «Не смей, не заводи меня!» - и, наконец, на самом деле засыпает. Он так уютно дышит у меня под боком, так сладко ощущать его тепло и неохота покидать его сейчас... Но та ривейнская пиратка где-то здесь, корабль в порту, а Лаура на взводе. Подобные известия и возбуждение согнали с меня всякий сон.

Я объявился тут, в Антива-Сити, в своём обычном одеянии – чёрных доспехах с серебром, красивых и заметных. Приехал, как всегда, на чёрной лошади, но так являться в порт, в образе Палача, чтоб выяснить, что там на деле происходит, наверное, не следует. Так, что там у Зеврана подходящего в шкафу? Только пожалуйста, пусть на меня не вывалится ещё какая-нибудь тайна. Всё чистое, добротное, сшитое на заказ у лучшего портного. Наверное, свой костюм, в котором он пришёл сегодня висит внизу. В шкафу у комнаты прислуги какие-то мешки с тряпьём. Там может быть всё что угодно. Помнится, ещё до поездки в Киркволл, Зевран сжигал в камине дамское платье. Мне сказал: «Так, работа. С трупа улика». Может и не шутил. Зато я потом всласть потешился его рассказу о том, как он был вынужден переодеться в это платье, и долго ещё донимал его предложениями изобразить девицу. Да, понимаю, тема не для смеха, но таковы уж Вороны. Перебрав сколько-то вещей, я решил маскарадом не увлекаться и взял лишь тёмный длинный плащ, способный скрыть мечи. Сапоги всё равно не заменить – зеврановы тесны мне, доспех может понадобиться, пойду в своём.

Охранник открывает мне калитку.
- Гильдмастера не трогайте. Приду – сам разбужу. И всех собак с цепей спустите.
- Но он просил...
- Когда?
- К обеду.
- Я вернусь.
После того, как ловко Лаура вошла в наш дом, повторно, кстати, трудно чувствовать себя в полной безопасности.

* * *

Утренний порт уже кипит, как суп в котле. В тот час, когда большинство горожан ещё сопит в две дырочки, здесь очень оживлённо. Кутаясь в плащ и закрываясь капюшоном, я могу быть здесь кем угодно. Эльфов в порту немало – слуг, рабочих, моряков, которые чуть свысока смотрят на соплеменников. Миновав два причала, я вижу вдалеке ривейнский полосатый парус: подобран как попало, край его болтается по ветру. Судно на рейде. Небольшое, с наклонной второй мачтой и, наверняка, не столько быстроходное, сколько маневренное. Типичная пиратская посудина только с торговым флагом. «Инстинкт охотника», как говорит Зевран, включился сразу. Пока разглядываю свою возможную, пока недостижимую, «добычу», кто-то не менее пристально уставился на меня.
«Простите, босс», - очень высокий тощий эльф склоняется. Заметил мои сапоги, неподходящие к простой накидке? Верно, невидимые эльфинажники, служащие Гильдмастеру, сами иной раз сходны с Воронами своей ловкостью. Они настолько наблюдательны в огромном и многообразном городе, как мы, долийцы, в любой чаще, которая наводит ужас на людей даже издалека.
- Дайк? – я запомнил имя этого шпиона. Его тут называют «Жердь» и я о нём наслышан. Он счастлив, что Палач знает его.
- Нужна помощь?
- Что это за ривейнская посудина?
- Не эта, босс.
Длинный ныряет в щель между наставленными друг на друга ящиками, я - следом. Нож из рукава привычно прыгает в ладонь: кто знает, что там? Но там всего лишь тесный закуток, скрытый от посторонних глаз, где я стараюсь не дышать: вблизи вонь от уборщика такая, что я бы предпочёл бомбу из корня смерти.
- То, что Вы ищете, у самого последнего причала. Гильдмастер ведь сказал вам, в чём соль?
В ответ я лишь слегка бровью повёл, показывая интерес. Дайк отчего-то думает, что меня прислал Зевран. Откуда такая уверенность?
- Ну, дык... не знаю, как вы будете там с ними разбираться, а всё-таки поторопитесь: не нравится мне эта женщина.
Что за дела у моего Зеврана с Изабеллой и почему он от неё скрывает своё положение, прикидываясь полунищим беглецом от Гильдии в то время, когда Гильдия подстелена ему, точно ковёр? И почему его шпион тоже подозревает, что тут подвох?
- Видите ли, когда Араннай одевается как Вы сейчас – в плащ и какую-то простецкую одёжку, значит скрывается. Вот так он ночью тут бродил и наглая ривейнка наверняка не знала, кто он.
- Не знала, но звала его по-имени? – выдавил я, мечтая поскорей отсюда выбраться.
- Вы уж, мастер Палач, ничего про него плохого не подумайте, они прямо на пристани свои дела решали, – волнуется уборщик. Ох! Кажется, в нашу постель залез даже портовый говночист! – Клянусь, что на корабль не заходили, да он тогда и у причала не стоял. Просто ривейнка-то, видать, его знакомая, только не знает, что он тут из главарей. Похоже, злился наш Гильдмастер на эту девицу, спорил с ней. А всё ж не знаю, чем она его помочь ей убедила: судно вон подошло, готовится к разгрузке. Сказал, что днём приедет и примет товар. Его только и ждут.
- Откуда ты всё знаешь, Дайк? Ты ведь ночью тут не дежуришь?
- Дык... Поздно я вчера домой ушёл. Ривейнка-то хотела прямо ночью разгрузить товар, но он чего-то заподозрил, наш Гильдмастер. Что, говорит, у тебя там такого прокиснуть может, чтобы не подождать, пока я разыщу приличного таможенника? А тут за женщиной ещё какие-то пришли – гном с арбалетом и мужик такой здоровый, осанистый, вроде гвардейца, давай куда-то её торопить. Гильдмастер с теми тоже, как со старыми знакомыми. Так они быстренько договорились и слиняли.
Значит, дела моего друга на этом разговоре не окончились, и он ещё где-то гонял полночи. Гном с арбалетом... А не тот ли, что из Киркволла? И кто-то третий... невнятная мысль засвербила, требуя ответа, но я её прервал более значимым пока стремлением.
- Я разберусь.
- Ну, дык...
Я разберусь. И разберусь не только с тем, что за дела у Аранная могут быть именно с этими контрабандистами, но и с тем, где он шлялся до утра. Почему не явился сразу после разговора с Изабеллой, раз ему так необходима была эта встреча. Почему мне никак не удаётся заставить его бросить всё и ехать в «Рангателу», чтобы там отдохнуть от затянувшихся волнений.

Хватая свежий воздух, почти бегом стремлюсь к указанному судну. Действительно ривейнский флаг, хотя вряд ли оно построено в Ривейне – вовсе не похоже на яркую посудинку с болтающимся полосатым парусом. На этом ли два месяца назад приехали знакомые Зеврана из Вольной Марки? Да, да, я разберусь... Сходни не спущены, но это не проблема для долийца. Можно долго прикидываться чьим-нибудь посыльным, упрашивать о встрече с капитаном, но сейчас не до хитростей. Я просто перекинул на борт доску и взбежал по ней быстрее, чем вахтенный успел подать сигнал. Я вырубил его ударом рукояти, пока не собираясь устраивать резню. Надо сначала раскрыть тайны.
- Показывай, что в трюмах, - бросаю я самому живописному из высыпающих на палубу контрабандистов.
- Прикончить эльфишку! – без объяснений командует ривейнец. На своём языке, но слишком чётко, чтобы не понять. Команда вооружена, готова к любым поворотам, но их немного. Некоторые странно себя ведут, показывая то ли полное незнание оружия, то ли сильное опьянение, но все готовы выполнить приказ и лезут на меня, как мотыльки на пламя. Лезвия двух моих мечей ещё не разогрелись, а живых на судне не осталось.
«Где Изабелла?» – красная полоса чужой крови пачкает горло вахтенного, едва пришедшего в сознание. Он хрипит что-то на ривейнском, затем, кое-как объясняет мне: «Мы Ривейн ходиль. Товар привёз. Капитан-баба нету. Там», - и указывает куда-то на берег.
Её здесь нет. Возможно – никогда и не было: никаких признаков присутствия на судне женщины. Это не тот корабль, о сумасшедшей оргии на котором, десять лет назад в Денеримском порту, мне навсегда хотелось бы забыть. Впрочем, если матросы, выгрузив в Антиве свою хозяйку, успели сплавать за товаром, это всего лишь означает, что у Изабеллы есть дела на суше. Её это корабль или её знакомых, но хитрая ривейнка, полагаю, из-за денег, могла рискнуть здоровьем старого приятеля.
В полупустом трюме сложены плотно зашитые мешки с надписью «Crocus sativus». Похоже на слова, которые использует Авернус... Это название цветка. Что говорила Лаура о «жёлтеньких цветочках»? О, Митал! Неужели я перебил чужестранных моряков из-за шафрана? Злость на навязчивость пиратки застлала мне глаза. Пряности – дорогой товар, чтоб не платить в казну налогов, Зевран вполне мог бы помочь ей смухлевать. Но тут пахнет скорее... сеном? Не пойму... Я вскрыл один мешок и отскочил от облака тончайшей пыли, клубящейся над мелкорубленым субстратом, сыплющимся из дыры. Канабис! Его смешивают с лириумной пылью и нюхают, как одержимые. А то и просто поджигают порошок, и превращаются в безумцев, беззаботных и счастливых, но вскоре гибнут, поражённые проклятием этой травы. Это хуже чрезмерного питья вина. И кто-кто, а Зевран не стал бы делать деньги на таком товаре. Помню, ещё в начале нашей с ним антивской эпопеи, он казнил кого-то из своих людей, что приносил канабис в старое поместье. «Если я не убью его, - сказал он мне тогда, - погибнет моя армия». И ещё рассказал, что происходит с проститутками, которые любят побаловаться дымом, как они опускаются ниже червей, рано стареют и сгнивают заживо. «Нет, - убеждаю я себя, - Зевран не знает...» Но теперь нужно скрыть и преступление против преступников, и уничтожить страшный груз. Как-то пробить и затопить посудину? Легко сказать! Мечом борт не проколешь. Разыскав бренди, масло, всё это я выливаю на рогожи в трюме, на матросское тряпьё, и поджигаю, распахнув маленькие оконца для притока воздуха.

Плащ я, конечно, потерял. Пришлось скрываться в закоулках до самой сиесты. Добравшись до чьего-то сада, я влез на дерево повыше и долго наблюдал столб дыма, уносимого далеко в море и растворяющегося в высоте, где он не причинит вреда Антиве. Иногда языки огня были видны на мачтах, и это распаляло мой боевой дух. И вдруг в уме щёлкнуло: «Браска! Эв, что ты натворил!» А что я натворил? Всего лишь велел не будить Зеврана до обеда, пообещав вернуться. И забыл. Кто знает, что там у него за встреча? Наверное, важная? Впрочем, к сиесте улицы пустеют, и я просто иду, как всякий антиванец по своим делам. Если кто и признал во мне легенду, пусть радуются.

* * *

Во дворе ждут несколько Воронов, одетых в одинаковые лёгкие доспехи. Лица их скрыты масками, неприятно напоминающими черепа. Но я уверен, что не знаю их – это ребята из Риалто. Старый Грандмастер, помнится, любил порядок. Зевран не против заказать новую форму и для своих бойцов, но пока не добрался. Наши охранники нарочно тянутся и замирают, как перед королевой, чтоб до гостей дошло, что они видели того самого Палача, а не какого-нибудь «просто эльфа». Не обращая на них ни малейшего внимания, чтобы подыграть, вхожу в дом. Вряд ли Зевран не слышит звук моих шагов, как бы я не старался, но его посетитель – шемлен, у него не столь развитый слух, к тому же он не думает, кто поднимается по лестнице, поэтому и продолжает недовольно громко говорить.
- И что? Я должен действовать один? Так может было проще их прикончить ещё в здании Архива?
- Конечно проще, - усмехается Зевран. – Только зачем?
- Ну, у меня на них есть свои планы.
- У меня тоже есть, представь себе, Валисти. Иначе я давно бы их связал, посадил в трюм и оттолкнул корабль от берега.
- Но не убил?
- Нет, - я слышу его смех, нарочно в таком тоне, чтобы подразнить собеседника.
- Так это для тебя они сегодня ночью вынесли охрану нашей тюрьмы на полуострове?
- Так быстро? Молодцы, - Зевран хохочет. – Я не ошибся в этой троице.
- Араннай, не прикидывайся! Ты знал! – сердится посетитель. – Твои парни ещё до света обложили здание и вошли тотчас же, как эти вышли. Не удивлюсь, если ты сам видел...
- Тсс. Почему тебя волнует, что я решил сделать ремонт в старой тюрьме? Гильдия не намерена была менять порядок, но там давным давно не подметали и я решил за это взяться. Эта тюрьма мне дорога, как память. У нас там проходили выпускные хм... тренировки.
- Да ни хрена меня не парит! Просто скажи: ты в этом деле ещё участвуешь?
- Официально – нет.
- Но как только я подою корову, ты явишься и снимешь сливки с молока?
- Сначала разыщи эту корову.
- Араннай, у тебя хватает своих дел. Отдай мне эту троицу.
- Распишись в получении и действуй, как посчитаешь нужным.
- И ты не встрянешь?
- Нет. Даже если ты провалишься в болото, я не приду, и не зови, - обиженно-капризным тоном дразнит его Зевран.
Мне слышно как злобно сопит его одновременно недруг и сподвижник. Вряд ли Клаудио Валисти добровольно подчинился бы Зеврану. Ему хотелось бы подмять Риалто после покойного Рамиреса, но знать, он не так крут. Поэтому, чувствуя, что Зев был бы не прочь скорее его выставить, я открываю дверь в гостиную. Стою недолго, неподвижно, сжимая меч, затем немного отступаю вбок, давая выход. Самоуверенный мужчина готов взорваться, но это сейчас невыгодно. Он только прорычал: «Тогда я не в ответе за твоих друзей!» - и ринулся на лестницу.

В гостиной больше никого. Большой стол накрыт на двоих. Всё - лёгкие закуски, вино нетронуто. Как же я голоден! Только Зевран ждал не меня.
- Ты не рискуешь, принимая здесь бешеных кабанов? – как мог спокойно, спросил я.
- Ну, ты же вовремя успел, чтобы меня спасти. Кстати, где шлялся?
- Я бы спросил тебя о том же.
- Заходи.
Действительно, дверь надо бы закрыть. Зевран так долго испытующе меня разглядывает, что слов не надо. Хвост Фен-Харела! Он всё знает! Я понимаю, что не следовало действовать без его указания, поэтому чувствую, как вина склоняет мою голову, несмотря на уверенность, что я был прав.
- Зев!
- Что?
- Не надо меня прожигать насквозь.
- Так что там было?
- Где?
- Где? В трюме, разумеется! Мне предложили неплохую сумму за посредничество, товар мне был не нужен и я даже не знаю, кому его толкали. Впрочем, Белла не нюхает деньги, когда находит их в куче дерьма.
- Канабиса.
Выражение лица его меняется.
- Туды ж её в бочку с капустой! Она клялась, что там шафран!
- На мешках так и было написано. Зев, ты правда не знал? Тогда откуда знала Лаура? Она пыталась тебе намекнуть, чтобы не связывался с этим грузом.
- Вот прямо сейчас пойду у неё спрашивать!
Я вижу, что Зеврану не понравилось известие, он некоторое время вспоминает антиванские ругательства, сравнивая их с ривейнскими. Меня это немного развлекает, особенно реакция на имя Лауры, которая, вообще-то ничего плохого на сей раз не сделала, наоборот, предупредила о подвохе. Наконец, сбросив пар, Зевран подходит ближе.
- Ты хоть не ранен?
- Хочешь проверить лично?
- И во всех подробностях, - он расплывается в улыбке. Того и гляди, мы сорвёмся и кинемся обниматься прямо здесь. Боги, как же я счастлив видеть его рядом с собой, чувствовать его радость! Но радость-то пока неполная. Он понимает.
- Эв, я встречался с Изабеллой...
- Поздно вечером. А после до утра носился...
- Это потом. Я в Киркволле ни Хоуку, ни ей не рассказал о своём положении в Гильдии, иначе она бы потребовала привилегий, а мне пришлось бы с ней поссориться или убить её.
- И в чём проблемы? Если бы я встретил её на этом судне...
- Да ну тебя! Я перед ней изображал всё ещё бегающего от Гильдии бывшего Ворона. Я даже волосы жиром намазал, чтоб выглядели грязными. Скажи, такой мог отказаться от трёх сотен золотом? Конечно же, я поломался для приличия, она накинула ещё немного, и я согласился помочь с полузаконной выгрузкой. Эв, ты не думай, что я – полный дурень. Конечно, мои люди собирались всё проверить, и покупатель был бы у меня на кончике ножа. Ещё чего! Травить моих ребят канабисом!
- Так я... Зря беспокоился?
- Почему зря? Наверное, ты спас от страшного падения несколько молодых людей из эльфинажа и какого-нибудь богатенького оболдуя, а может и не одного. К тому же, моё имя осталось не запачкано, а новая легенда о Долийском Палаче домчалась до этого дома раньше тебя. Кстати! Давай-ка, приведи себя в порядок, а я велю заново накрыть стол и окна тут пооткрываю, чтобы дух Клаудио Валисти летел за ним.

Вскоре мы наслаждаемся обедом и обществом друг друга. Правда, Зевран велел расставить блюда так, чтобы мы оказались по разные стороны стола. Отсюда я не могу дотянуться до его руки, но вижу, как солнечный свет играет на льняной причёске. Наверное, косички не просохли после мытья – вряд ли проснулся рано и успел, как следует, высушить волосы. Когда я распущу эти косички, они будут виться волнами, упрямо не желая слушаться, щекотать мне лицо... Великолепный вкус еды на время отвлекает от фантазий, но эти мысли снова возвращаются, как только посуда опустела. Зев, что ты со мной делаешь? Переплетенья линий, нарисованных по краю моей тарелки, чем-то напоминают узор татуировки на твоей щеке. И я сейчас же представляю, как прикоснусь к твоей атласной коже кончиками пальцев, буду вести их медленно и нежно, нежней, чем бабочка случайно касается крылом. Ты примешь так любимую тобою ласку, тая в моих руках, а с твоих жарких губ слетят слова любви...
Слова. В них облекают мысли, что не дают покоя. Их нужно договаривать, иначе будет только хуже. Иначе, знаю, что испортит нам сиесту.
- Зевран?
- Да, моя радость?
- При чём тут Алистер?
- Я тебе дам прочесть его письмо, и ты поймёшь.
- Только не урони в камин, пожалуйста.
- Какой камин, Эв? Чудная погода.
- Для прогулок по ночам. Да, я заметил. Зевран, уже довольно холодно. Не хочешь перебраться в «Рагнателу»?
- Хочу.
Минута тишины.
- Очень хочу, Эвлар. Как только я смогу...
Я понимаю, что у него важные дела. Такие важные, что требуют его участия во всём. И что он правду говорит о своём настоящем, искреннем желании послать всё к демонам и ускакать со мной в поместье. Мы ещё запросто захватим жаркую погоду, чтоб накупаться в озере, будем с утра тренироваться возле арсенала, потом гонять верхом в поля, успеем прогуляться на охоту. И всюду... ну, почти всюду, мы будем брать с собою Эллеана. Когда похолодает, будем долго сидеть с ним вечерами у камина, глядя на живой огонь, вспоминая байки Воронов и древние эльфийские легенды, а он расскажет что-нибудь из своих книг. А когда мальчик уйдёт спать, мы с милым удалимся в свою комнату, в свою незабываемую ночь. Каждая ночь неповторима и волшебна, когда любимый рядом.
Кажется, я сидел с закрытыми глазами ещё минуту или больше, мечтая о большом непрерывном сезоне тихого счастья, которое каждый из нас, конечно, заслужил.
- Нет. Он не может бросить свои проклятые дела, а они никогда не кончатся! Он не способен всё забыть ради любви! И это - антиванец!
Хлопнув ладонью по столу, так, что подпрыгнула посуда, я рванулся в кабинет. Зевран не ожидал от меня столь бурного проявления эмоций. Однако молча перенёс это. А что он мог сказать? Разве что попытаться успокоить меня лаской, а не обещаниями? Но он видит, что я раскрыл серый конверт из Ферелдена. Поэтому предпринимает верный ход: не трогая меня, берёт пакет Авернуса с кучей бумаг и сложенной поверх этой мудрёной писанины змеиной шкуркой, и закрывается в спальне один.

Зевран читает быстро, быстро соображает. Но я за это время перечитываю двадцать раз: «Только прошу: Эвлару не говори ни слова. Я знаю, стоит ему услыхать о том, что я в Антиве, он встретит меня прямо с корабля. А я не собираюсь подвергать опасности своего друга. Ведь это не война, не Мор и не судьба страны. Это только моё личное». Да, Алистер, конечно. Это твоё личное. И, думаю, твоё желание в этот раз совпало полностью с желанием Зеврана не втягивать меня в очередную авантюру. И ещё Алистер писал, что уже отыскал себе помощников. Хвост Фен-Харела! Не этот так другой сменил меня на ловкую ривейнку!
- Зев! Слышишь? – Мне пришлось стучать в дверь спальни. Он некоторое время не отзывался, потом вдруг резко появился на пороге, с бумагами Авернуса, намереваясь что-то у меня спросить, но я опережаю:
- Зевран, это ты Алистеру рекомендовал своих приятелей из Киркволла?
- Да. Подобрал ему пару забавных спутников. Тебя же он не хочет больше видеть, а ты его всё ещё хочешь?
Его двусмысленное выражение заставляет замереть, чтобы отыскать подходящие слова в ответ, но ему самому больше не требуется объяснений. Он улыбается, чуть встряхивая пачкой записей и привлекая к ней моё внимание.
- Эв, я так рад! С тех пор, как ты в прошлом году вернулся от Авернуса, он не писал ни разу. Мы даже посчитали, что его новые исследования не дали результата. Теперь выходит, что наш старикан был просто занят, изучая твою кровь. Садись.
Зевран вытолкнул меня вновь в гостиную и разложил бумаги на столе.
- Мы все эти таблицы всё равно не разберём. Я лучше вызову надёжного учёного из Круга, пусть он нам растолкует. Но, в общем – всё именно так, как ты рассказывал, когда приехал. Задумка мага подтвердилась!
- А ты мне не поверил?
- Почему...
- Потому что я не учился шемленским наукам.
- Ну, что ты, моя радость...
Его рука проводит по моему затылку, и я готов признать себя последним идиотом, дикарём, только бы он это повторил.
- Авернус пишет, что твоё тело изменилось не так, как у большинства Серых Стражей. Это из-за твоей устойчивости к ядам и некоторых природных качеств. Можно сказать, что ты особенный. Ты много дней до посвящения боролся с действием скверны, и силой воли сохранил рассудок, а ритуал поставил точку в твоём новом состоянии. И ты не превратишься... ты не будешь вынужден когда-нибудь уйти... туда...
Снова ладонь скользит по волосам, непостижимо отнимая все волнения, но почему-то вздрагивает.
- Эв, только... что касается твоей болезни... Он пишет, что тебе от неё не избавиться. Что это будет повторяться каждый год... Всегда...
- Пока я жив.
- Пока мы живы.
Он наваливается ко мне на плечи, трётся щекой о мою щёку.
- Это как будто плата за твою особенность, за то, что изменения в твоей крови закончились, они не приведут тебя к концу всех Серых Стражей. Плевать на твои приступы, они ведь всякий раз кончаются. Мы выдержим это, Эв, милый мой. Мы это выдержим. Я всякий раз буду с тобой, чтобы, если не разделить страдание, то хоть как-то помочь тебе. Я так надеялся, что старый пень Авернус тебя совсем излечит, но он пишет, что это невозможно...
- Всё верно, - отвечаю я спокойно и ловлю его руку, чтобы прижать к губам, но он поспешно отнимает.
- Верно?
- Это всего лишь мой жизненный цикл. Того существа, кем я стал.
- Кем ты стал, Эв? Ты всегда был и будешь только одним – моим любимым. Давай мы просто будем радоваться жизни, тому, что её срок не ограничен двадцатью годами – ведь через двадцать лет мы с тобой будем в самой форме, а?
Его забавная подковырка явно с намёком. Зевран нежно кусает меня за ухо, и на сей раз не дёргается, когда я сплетаю его пальцы со своими.
- Но моя изменённая природа теперь такова. Я долго думал, что хотел сказать Авернус учёными словами, многие из которых я не смог даже прочесть. Великий Эльгархан - Отец Богов поведал мне. Всё просто.
Усилием воли отцепившись от меня, Зевран плюхается на стул и «отъезжает» чуть подальше. Он смотрит с расстояния, выжидая, что же я хочу сказать. Где-то в куче бумаг запутался сухой змеиный выползок.
- Я нашёл это на дороге. Когда я сюда ехал, конь вдруг испугался и попятился. Я не стал гнать его: животное ведь может чувствовать опасность. Но это оказалась только пустая шкурка, которую Шмель принял за змею. Она валялась прямо посреди дороги, и её шевелило ветром.
Всё ещё недоумевая, Зевран смотрел то на меня, то на клочок змеиной кожи.
- Эльгархан подсказал мне, Зев, на языке, понятном даже долийскому ребёнку. Что есть сдирание змеёй собственной кожи?
- Хм... Линька?
- Обновление.
Он даже забывает, что собирался затащить меня в постель, чтоб избежать упоминания Алистера. Его рот приоткрыт от удивления и недостатка слов, это случается так редко и так мило, что я улыбаюсь, глядя на него, и он спохватывается:
- Веселье-то в самом разгаре, да?
- Не сразу, дорогой. Это случается раз в год. Змее вдруг делается плохо, она прячется, ничего не ест, глаза её покрыты пеленой. Старая шкурка её давит и мешает так, что змея выползает из неё. Потом она чувствует, что лишилась сил и уязвима. Любой враг может победить её. Но скоро она вновь стремительна и полна сил, новая чешуя блестит, и она забывает о своих страданиях до следующего обновления. Так и моя отравленная кровь как будто бы сжигает мою истраченную силу, чтобы дать новую.

- А Эльгархан-то куда лучше объясняет! – воскликнул мой Зевран. – Эв, ты, по-моему, на змею не очень-то похож, но где-то так... Слушай, а помнишь, как служанки распустили слух, что ты, когда болеешь, превращаешься в дракона? Дракон или змея – один хрен.
- Да уж... Не знаешь тут, смеяться или горевать.
- Вороны не горюют.
- Особенно после того, как тебе всё это приснилось?
Зевран не любит вспоминать, но теперь ясно, что этот кошмар больше не повторится. Правильно он сказал: мы выдержим. А значит, можно вновь плюнуть на мелочи и предаваться счастью. Хотя бы в этот день, испорченный сразу тремя всплесками глупой ревности: к Лауре, Изабелле и, проклятье Фен-Харела, к Алистеру! И вот, когда две первые вспышки погасли, третья всё ещё тлеет, мешая мне поймать за талию проходящего мимо любовника, усадить его к себе на колени, и от души потискать, прежде чем мы всё-таки возьмём своё, растянув эту невозможную сиесту до вечера, а после развлекаясь до утра в счёт следующей разлуки.

- Зев? Что ты там копаешься?
- Погоди, радость моя. Ты видишь, я сжигаю твою старую шкурку?
И правда – он сидит на корточках возле камина и, обложив бумагой выползок, чиркает огнивом. Самое время осторожно вернуться к разговору о моём товарище.
- Зев, почему ты дал в спутники Алистеру каких-то проходимцев?
- Мне их не жалко.
- Нет, правда: они того стоят?
- Оба отличные бойцы. Ты знаешь... – он не решился сказать «Изабеллу» и пропустил фразу. – Она классно дерётся, а главное, ни гарлока её не остановит, когда впереди маячат деньги. Гном – тоже парень не из робких. Стрелок такой, что поискать. Я бы взял такого в свои Вороны, но Варрик тоже слишком любит золото.
- Постой, родной мой, они что – ищут сокровища?
- Нет, они помогают королю.
- Алистер – не король!
- Да, но они-то этого не знают.
- Зевран, они не могут быть настолько дикими. Что ты им рассказал?
Он выпрямляется и движется ко мне.
- Что парень королевской крови ищет пути вернуть свои права. А что? Может он передумал оставаться Командором Башни Бдения?
- Ты шутишь, Зев?
- Отчасти. Я с Тейрином вёл переписку ещё до своего вояжа в Киркволл. У него есть в Антиве интерес. В подробностях – не знаю, что конкретно. Короче, я подобрал ему пару забавных спутников...
- И посадил на хвост Валисти!
- Вовсе нет. Они уже знакомы. Уж как договорятся – не мои проблемы. Считай, я бросил жребий на удачу. И, знаешь что, я не скажу тебе больше ни слова, пока их поиск не закончится. Ты... сердишься?
Так и чувствую: Зевран боится, что я слишком расстроен из-за этого письма и, чего доброго, устрою сцену. Он ведь не меньше меня хочет послать всё к демонам. Так почему мне первым не разрушить эту преграду, что не даёт нам, наконец, обнять друг друга? Я подаюсь к нему.
- Алистер сам решил не посвящать меня в свои дела. Пусть действует, как хочет.
- Эв...
- Да, мой родной?
- Эв, я люблю тебя.
Когда он это говорит, я чувствую, что жизнь не зря травила меня скверной и прогнала через тернии Мора. Я и не через это пройти готов, чтобы иногда слышать от него «люблю». Но он ещё не всё сказал.
Он извивается в моих объятиях, сгорая от желания, но останавливает и отталкивает. Бросается к раскрытому окну и тотчас, на его задорный свист, по лестнице в гостиную вбегает наш охранник.
- Вели кучеру запрягать. На сборы – два часа, - он хитро мне подмигивает. – Мы едем в «Рагнателу».
И, как только мы вновь оказываемся наедине, использует мгновение свободы:
- Что, Эв, как тебе настоящий антиванец?