Кузнец полдня возился в доме, прикручивая к стенам свои новые изделия. Горничная с метёлкой и совком сейчас же убирала мусор и протирала бархатной тряпочкой блестящие изогнутые листики над необычной кованой подставкой. Кузнец был молчалив, поговорить с ним всё не выходило. Впрочем, когда явился управляющий, проверить, всё ли так, как надо, горничная утолила любопытство, узнав, что каждая из этих штучек вполне собой заменит канделябр свечей на десять. А когда из учебки вернулся Эллеан, он обрадовался замене светильников, как будто сам их изобрёл.
- Нет, это наш Борден придумал, - хвастал он всем подряд. – Но если бы я не заметил, что он вытворяет и не помог ему всё это нарисовать, фиг бы что сделали! Вот этот лепесток – красивый, правда? А у него была просто гнутая оловянная миска.
- Какая оловянная! – пробасил кузнец. – Я столько сильверита извёл на ваши лепестки, что можно было выделать парадные доспехи для храмовничьего капитана.
В этот момент явился сам хозяин. Как всегда энергичный и насмешливый.
- Фабр, согласись, ни один капитан храмовников не сможет заплатить за свой доспех, сколько ты получил за эти безделушки!
- Верно, Гильдмастер, - отвечал кузнец. Он, хоть и не считался Вороном, наверное, очень хотел им быть. С тех пор, как «Фелиция» стала называться «Рагнателой», кузня, как и всё вокруг поместья, принадлежала Араннаю – эльфу, но Фабр гордился этим. Зевран потешил его самолюбие, вспомнив о личном:
- Теперь и дочку можно замуж выдавать, да?
- Вот я и тороплюсь закончить! Помолвка же у нас.
- Сегодня? О, да ты герой - с утра не пьян, - он рассмеялся. - Всё сделал хорошо, мне нравится. Ступай и жди гостей на свадьбу.

У Аранная нынче были свои гости. Боссы ячеек и ставленники из Бринлау и Селени, которым проще добираться в «Рагнателу», чем в Антива-Сити. Это был деловой ужин, а не праздник, и всё-таки хозяин поспешил украсить дом к его началу.
- Что же, сеньор, теперь мне надо будет протирать вот эти штучки? Их же, наверное, свечи закоптят...
- Да, Симонетта. Зато тебе не надо будет чистить канделябры, - хихикнул эльф и устремился в спальню, куда за несколько минут до этого вошёл Палач.
Эвлар Махариэль был занят новшеством. Задёрнув шторы, он зажёг свечу в одном из двух светильников по сторонам широкой кровати и наблюдал, как от наклона отражателя перемещается пятно яркого света.
- Это та самая диковинка, которую придумал гном?
- Да, тот парнишка – Борден. А я его ещё в свою учебку брать не хотел. Не знаю, что за Ворон из него получится, но польза от него, как видишь, есть.
- Да, это здорово. С таким светом наверняка удобно читать книгу прямо на кровати.
- Эв, - пауза. Зевран заставил его посмотреть в глаза. – Эв, неужели мы не выдумаем, чем заняться на кровати, кроме чтения?
- С тобой займёшься! – подковырнул долиец. – Я уже не уверен, что рядом со мной великий соблазнитель.
- Ну... ведь не каждый день...
- Да и не каждый месяц... – отвлечённо произнёс Эвлар.
И верно, вся последняя неделя выдалась настольно хлопотной, что было не до баловства. Зевран не умел жить спокойно. Он появлялся в комнате так поздно, что друг не мог его дождаться и засыпал по-настоящему. Сам же Махариэль с детства привык вставать с рассветом, поэтому они встречались только за обедом и то не всякий раз. Сиеста уходила на неотложные дела, и только близость холодов немного обнадёживала: зимние вечера всегда длиннее и скука рано гонит в спальню. Зевран вздохнул.
- Радость моя, клянусь: прямо с утра - весь твой. Нет, даже раньше. После ужина. Не спи. Смотри – отличный свет, можешь читать хоть всю долгую ночь. Вернее, пока я не сделаю её короткой.
Эвлар был очарован им. Его движением, взглядом, голосом. И всё-таки ещё немного подразнил его:
- Учти: если сегодня я засну без поцелуя, то утром иду в лес.
- И что? - занервничал Зевран. – С волками будешь целоваться?
Ему не нравилась подобная угроза, поскольку «в лес» - не значило, что в тот же день Махариэль вернётся. Он мог бродить по лесу несколько суток кряду, наверняка не зная, когда его долийская душа натешится свободой. Сопровождать его сейчас в такой «прогулке» не было времени и отпускать, конечно, не хотелось. Наверное, гримаса антиванца выразила это в полной мере. Эвлар привлёк его к себе. Сердце нежно затрепетало и, поддаваясь мимолётной слабости, Зевран повис на шее Палача, сползая по его груди, чтобы смотреть на него снизу вверх.
- Всё, что захочешь, но немного позже.
Солнечные глаза блеснули в полумраке спальни, затенённой шторами. Хотя, может быть, это лишь огонь светильника так ярко отразился в золотистой глубине. Эвлар поспешно погасил свечу и вышел: Зеврану ещё предстояла подготовка к встрече с боссами, не следовало портить его идеальную причёску.

* * *

Ужин в большой столовой затянулся. Главари Дома, заменившие старых Грандмастеров, не обладали бывшей у тех властью. Зевран менял прогнившие законы, а это нравилось не всем, зато грызня между ячейками ушла в историю. Влияние Воронов в политике Антивы за пару лет значительно усилилось, но важные вопросы зачастую обсуждались здесь - в более чем двухстах милях от столицы, за кубком «Il sangue e rosse» - гордости местных виноделов. Эти собрания не походили на весёлые пиры, хотя и угощали тут на славу, зато и проку от них было гораздо больше. Боссы за час могли решить столько проблем, на что при королевском Дворе уходили месяцы и годы. Вороны ценят каждое мгновение жизни, не тратя её попусту.
Их разговор не слишком интересовал Махариэля, да и своим присутствием их баловать было необязательно. Он показался гостям Аранная в виде Палача, в самом начале их собрания, пока ещё не заняли столы. Вставать при нём бывалым Воронам старого Дома всё же казалось унизительно, а не вставать – опасно. К счастью Эвлар, как истинный долиец, обладал чутьём к подобным ситуациям. Всегда полный достоинства, он понимал, что следует щадить и честь других, тем более, верных людей. Зевран регламентировал этот момент, всегда пуская Палача за стол вперёд себя, затем садился сам, давая тем команду всем располагаться. Если же тот, во время важного совета в кабинете, вставал у стены, как на страже, Гильдмастер, своей властью, указывал каждому вновь вошедшему стул или кресло. Он чувствовал, что на таких собраниях раскрепощённостью не пахло. А нынче нужно было обсудить много вопросов, поэтому заранее просил Эвлара не принимать участия в деловом ужине. Тот подгадал момент, подъехав к дому на чёрном жеребце, в своих чёрных доспехах и вооружении, на входе приостановился, кивнул собравшимся в гостиной Воронам и, не сказав ни слова, пересёк зал и скрылся в комнате.

В спальне он улыбнулся сам себе: присутствие таинственного Палача в усадьбе обозначено и этого довольно, чтобы всех взбодрить. Не успел снять доспехи, в дверь постучали.
- Эллеан? – он привычно загородил собою вход в это запретное для мальчика пространство. Сейчас тут всё было прилично, прибрано, постель заправлена, и всё-таки...
- Скучно. Отец не разрешил сегодня заходить в столовую. Может, в кухне поужинаем?
- Там народу ещё больше. Горничная принесёт ужин прямо в комнату.
- И мы с тобой будем сидеть по своим спальням как затворники?
- Сегодня лучше не мотаться под ногами у гостей и слуг.
- Сами они мотаются... Нет, когда праздник, я люблю гостей, а тут, как дурак, не чихни в собственном доме! – Он постоял немного, чувствуя, что всё-таки придётся провести вечер именно «как дурак». Эвлар не предложил ему войти, да он и не хотел сюда входить, чувствуя себя лишним в этой, не принадлежащей ему, части жизни. Мальчик сменил тему:
- Ты книгу про истории героев дочитал?
- Нет, я... Я именно сегодня собирался это сделать. А ты хотел забрать?
Эльфёнок мотнул головой и отступил.
- Эллеан, всё в порядке?
- Да, всё пучком. Пойду к себе. А ты читай, книга хорошая. Я тоже почитаю что-нибудь. С этим новым светильником столько свечей можно сберечь, да?

Когда он скрылся, Эвлар подумал: следовало с ним поговорить или всё это пустяки, но тут служанка принесла серебряный поднос. Запах и вкус еды вмиг перебил сомнения, начало удовольствиям было положено. Ни один эльф в Антиве не проводил сегодня время так приятно, да и не всем вельможам доставалась такая роскошь, хотя бы потому, что продолжением был небольшой бассейн в соседнем помещении, а завершения вечера Эвлар ждал, растянувшись на узорном покрывале и перелистывая книгу в толстом переплёте. Чтение увлекло его настолько, что он и головы не поднял поприветствовать Зеврана, когда тот, наконец, проводил всех гостей и заявился в спальню.
Зеврану пришлось задержаться допоздна. Впрочем, наградой ему было не только ощущение окончания важных дел, но и вид отдыхающего друга. Махариэль читал, удобно полулёжа на подушках. Единственная свечка и вправду ярко освещала раскрытые страницы, благодаря зеркальному лепестку, отражающему её пламя. Тени контрастно растекались на атласе длинного халата, рельефно обрисовывали гармоничную фигуру, будто облитую блестящей тканью.
Усталость как рукой сняло, а лёгкий хмель тотчас же подстегнул желания.

- Всё-таки гномы – молодцы. Придумал этакую мелочь – и одна свеча сияет, будто их тут дюжина.
Зевран повернул сильверитовое зеркальце, уводя направленный поток света от книги.
- Дай дочитать.
Махариэль решительно вернул свет на страницы.
Он читал медленно и вдумчиво, тем более, не все слова и выражения были ему понятны сразу, их надо было сопоставить с чем-то знакомым, найти аналог на долийском и осмыслить, а потом всё это перечитать, чтобы почувствовать художественный замысел творца. И, хотя Эвлар в совершенстве говорил по-ферелденски, а по-антивски даже думать научился, он часто вовлекал Зеврана в собственное чтение. Бывало, рассуждения уводили совсем в другую тему. Конечно, настоящий друг всегда готов принять в этом участие, но не сейчас, когда эта свободная одежда, сползая складками, скрывала куда меньше, чем демонстрировала. Тут впору вспомнить, что ты не только друг и что вообще-то ночь подходит вовсе не для чтения.

Араннай усмехнулся: «Дочитывай скорей». И шмыгнул в ванную. Вода была уже чуть тёплой, но пыл его не остудила. Он нежился мечтой о предстоящей ночи, воображал самые тайные утехи. Смывая пену, сетовал, что это мог бы сделать и Эвлар, не в меру увлеченный давно минувшими событиями. Отложив полотенце, он полюбовался своим отражением в зеркале и подмигнул: «Теперь попробуй устоять передо мной!»
Набросив и свободно запахнув халат, вернулся в спальню, выбрал пузырёк с душистым маслом, открыл, поставил в изголовье ложа и скомандовал:
- Так, час настал. Давай обсудим твою книгу.
- Угу. – Он ещё там, в «Историях героев Тедаса».
- Всю ночь будем читать и обсуждать, нам же заняться больше нечем!
- Угу.
- Это такая месть за три часа разлуки? С кем ты мне изменяешь? С Каленхадом?
Молчание – не тишина. Жар предвкушения слышен в сдержанном дыхании, от него вздрагивают ноздри, а пальцы нервно потирают край страницы.
- А если так? – Цветной шёлк, соскользнул с бронзовой кожи: он призван был только на время скрыть то, чего в ночь любви скрывать не нужно. Не может быть, чтобы Эвлар этого не заметил. Его игра лишь началась. Губы не в силах удержать улыбку, но взгляд мгновенно устремляется обратно к строкам: попробуй, соблазни меня! А чтобы не смотреть, куда не следует, наклонил голову, распущенные волосы завесили его лицо.
Зевран не торопился спорить. Он снова обошёл кровать, влез на неё с другого края. Пальцы его, едва касаясь, поползли по ноге Эвлара. Сначала тот терпел и делал вид, будто намерен дочитать любой ценой...
- Щекотно, Зев! – он дёрнулся.
- Так лучше?
Ладонь жадно огладила колено и, по-хозяйски, нырнула под полу халата. Эвлар выпустил книгу, попытался остановить любовника.
- Зев, что ты делаешь?
- Я мог бы тебе объяснить словами, но давай лучше покажу. О, нет! Зачем бельё надел? В поход собрался?
- Да я просто...
- Нет, это надо догадаться - в постели с Араннаем надеть на себя столько тряпок! Ну-ка, живо снимай! Нет, погоди, я сам сниму...
Шуточная борьба и смех. Скользкая ткань халата не позволяла ухватить, как следует: один пытался удержать, другой выкручивался, не стремясь вырваться совсем. Притворное сопротивление настолько распалило страсть Зеврана, что он, балуясь, укусил партнёра сильней, чем следовало. И тотчас испугался, своей горячности, тем более, долиец рыкнул и оттолкнул его по-настоящему.
- Прости, прости, я не нарочно... – он, как собака, принялся зализывать отметину своей неосторожности, а после и вокруг, и дальше, сходя с ума от нежности прикосновения, от ощущения ответной ласки – свидетельства того, что милый друг не сердится.
- И кто из нас дикарь? – послышался лёгкий упрёк. А трепетные пальцы, тем не менее, гладили волосы Зеврана, утешая сердце.
И непривычное когда-то чувство искупления, пусть и незначительной вины, чуть не заставило его пустить слезу. Пожалуй, он позволил бы себе эту сентиментальность, расслабившись в тёплых объятиях любовника, поддался его воле, изображая полную покорность и раскаяние. Но, кажется, переиграл, нарочно всхлипывая.
- Ну, что ты, Зев?
- Что? Я испортил нам такой чудесный вечер!
- Зев, ладно, я сейчас...
Долиец отпустил его и повернулся, чтобы аккуратно положить оброненную книгу с кровати на пол и не измять её. Тут же волна атласа накрыла его голову, а с кожи руки антиванца больше не соскальзывали, от него теперь было вправду трудно вывернуться, да и незачем.
- Попался, - радостно сообщил Зевран. – Продолжим?
- М-да. Как я мог забыть, что к Араннаю нельзя...
- В спальне, мой милый, следует оглядываться, как в засаде. Но ты не пожалеешь об этом промахе, поверь.
И принялся настойчиво ласкать пленённого любовника, требуя проявления чувства столь же яркого. Ему льстила податливость упругих мускулов, послушный изгиб тела под нажатием ладони, горячий вздох, вторящий этому движению, и всё же было мало. Хотелось бурного восторга, громких стонов, сначала имитирующих боль, а после выдающих истинное наслаждение. Снова куснуть партнёра, чтобы завести его на эту шалость, он не посмел, просто велел ему: «Кричи». К несчастью, за мгновение до готовности отдаться его власти, Эвлар освободился от измятого халата, приподнял голову, хватая воздух, и заметил настежь распахнутые створки.
- Зевран! Окно открыто!
- Браска, да хрен с ним!
- Нет, я так не могу. Закрой.
- Можно подумать, в первый раз... – проворчал Араннай, но поднялся. – Не вовремя стыдливость на него напала! Все давно спят, а кто не спит – сам виноват.
И сам, конечно, понимал: в доме полно гостей, неловко будет, если кто услышит их любовную возню. К тому же, с появлением в «Рагнателе» сына, Зевран стал осторожнее. И если раньше Вороны и слуги частенько меж собой подшучивали над долийско-антиванской страстью, которую не в силах были скрыть и запертые окна, то нынче одних только штор явно недоставало.
Откинув их, чтобы закрыть окно, он вдруг отпрянул: «Свет гаси!»
В один миг несколько догадок вспыхнули в сознании Эвлара, но ещё до конца этого мига он успел погасить свечу и оказаться сбоку от окна, вооружённым боевым кинжалом, выхваченным из-под тюфяка. Впрочем, опасность виделась иного рода, чем заговор или стрелок, засевший за оградой. Или даже чем праздные гуляки, могущие заметить в освещённой комнате Гильдмастера без всякого намёка на одежду. Тот поманил своего друга, и оба несколько мгновений наблюдали дальнее зарево.
- Пожар...
- В деревне?
- Ближе... Создатель, неужели это моё «Гнездо»?
Оба не раз переживали всякие бедствия. Пожар в старом поместье тоже хорошо запомнился – едва живыми вырвались. Пусть до деревни около трёх миль, но рядом с ней располагается учебка. Зевран тотчас же вспомнил, как по всей Антиве собирал воспитанников – своих будущих элитных Воронов, как приходил к ним на занятия, отслеживая успехи каждого. И что его родную Альма-матер в Кожевенном квартале как-то тоже подожгли. А если дети умудрились подпалить каменное здание, то деревянное подавно...
И тут, хочешь – не хочешь, надо действовать.
- Вот ведь дикарское твоё чутьё! Как знал – лёг спать в трусах!
- Да? И куда ты их закинул?
- Мне бы свои найти! Свет-то зажги!
- То «свет гаси», то «свет зажги!»
В процессе перебранки, они всё-таки быстро находили нужные предметы. А там – в гостиной, в доме и на дворе, тоже поднялся шум. Охранник рискнул постучать:
- Гильдмастер Араннай!
- Иду уже! Коня мне подгоните! А ты... – он повернулся к Палачу и, останавливая его следующий порыв, крепко схватил за плечи, заверяя:
- А ты останешься стеречь поместье. Пожар может быть отвлекающим манёвром, чтоб захватить его.
- Ты прав... – вынужден был признать долиец.

Как только всадники умчались в сторону деревни, эльф в чёрных кожаных доспехах обошёл дом. «Горит не здесь. Вам лучше отдыхать», - чётко вещал он тем из Воронов-гостей, кто высунулся в коридор. Как знать? Не их ли это дело? А может, и напротив: кто-нибудь из заговорщиков решил перебить глав ячеек, захватив поместье?
Славная «Рагнатела», в своё время, выдерживала натиск оживлённых мертвецов, атаку зачарованных бойцов из «Крепости» - секретной армии, собранной когда-то из приговорённых к смерти Воронов и странных кунарийских воинов, скорее всего, околдованных магией крови.
Откуда нынче ждать удара – не угадаешь. Тем более, когда не ясно: враги или друзья те люди, которых укрывают стены дома? Кого из них следует защищать, кому довериться, кого убить.

Эвлар успел обойти караулы и поднятых по тревоге бойцов, охраняющих дом. Всё было в полном порядке. В отсутствие начальника охраны Фича, уехавшего за Гильдмастером, командование принимал Альдо Торнеро. Крепкий мужчина, ростом не превосходил эльфа, тем более, надменно-строгая осанка долийца, буквально в нескольких шагах от собеседника, создавала ощущение, что он выше любого шемлена. Но Альдо это не мешало слыть одним из лучших Воронов Антивы, а главное, в своё время, добиться любви монны Виты, между прочим, весьма высокой дамы, совсем недавно сделавшей его отцом. Сейчас временный командир докладывал о боевой готовности. В конце, понизив голос, он прибавил: «Мастер Палач, Валетта беспокоится за своего ученика. Но знаете... она не в состоянии сейчас сама пойти узнать, что с ним. Я ей велел остаться дома». Эвлар кивнул: «Займись охраной, я сейчас проверю». С Валеттой Витой, воспитательницей Эллеана Аранная, Эвлара связывала дружба, что называется «по интересам»: они вместе переводили долийские стихи и обсуждали книги и легенды разных народов. Кроме того однажды, под влиянием обстоятельств, а может и по зову сердца, Палач объявил ферелденку своей сестрой, поэтому они общались ближе, чем господин и гувернантка. Да и особенный дар Эллеана, судьба которого зависела от правильного обучения, давал магессе статус более высокий, чем любого домашнего наставника. Она была так искренне привязана к эльфёнку, что в этой странной ситуации, в первую очередь, вспомнила о нём.

Эвлар сообразил, что Эллеан, почуяв суету, наверняка не спит. Прошёл по коридору и прислушался у комнаты. Там было тихо. Да, через дверь эльфийский слух Серого Стража улавливал чьё-то довольное сопение, но... Эвлар знал, что в подозрительный момент надо действовать быстро. Хорошего пинка хватило высадить дверь. Из темноты раздался перепуганный визгливый лай – домашняя собака подскочила с нетронутого покрывала, но, признав хозяина, устыдилась и юркнула под кровать. Долиец не стал зажигать светильник, глаза быстро привыкли к темноте. Форточка на окне предусмотрительно заложена верёвкой – чтоб не закрылась. Мальчик исчез. Наверняка, помчался смотреть на пожар. Может, залез на крышу?
Эвлару пришлось осмотреть весь дом, снова обойти караулы – вряд ли они могли пропустить маленького эльфа незамеченным. Он должен быть на территории усадьбы, а значит – в безопасности, но Серый Страж предчувствиям не верил, а если верил, то лишь в отношении Порождений Тьмы, которых, слава Эльгархану, тут не наблюдалось. В конце концов, его насторожил запах измятых листьев, доступный разве что природному долийцу, тем более, при слабом освещении было не разглядеть издалека, не сломана ли ветка. Вскоре Эвлар не сомневался, как Эллеану удалось сбежать: он перелез стену, по дикому плющу. Такие тонкие лианы не вызывали подозрений, они не могли выдержать ни человека, ни взрослого эльфа, но ловкому ребёнку этого хватило. Долиец хмыкнул, затаившись у стены. Снял шлем, определяя звуки за оградой, и слился с темнотой. Спустя немного времени, охотник крепко ухватил свою добычу.

* * *

Сияние получилось таким ярким, что Борден сам не ожидал. А его спутники и вовсе были ошарашены. Маленький эльф, одного с гномом возраста, и так всегда казался младше своих лет, а сейчас удивление сделало его совсем ребёнком. Хотя и старший среди них – здоровяк Фьоре, которого, на первый взгляд, легко было принять за взрослого парня, смотрел на чудо с совершенно детским выражением лица.
- Ну чё – нормально так! – восторженно оценил он иллюминацию. Пламя костра, со всех сторон обложенное начищенными латами и выгнутыми заготовками, как зеркалами, невероятно ярко освещало двор жилья при кузнице. Подвыпившие люди высыпали на улицу, тоже дивились, что свет проникает во все уголки, как днём.
- Эх... – догадался Эллеан, - Как бы в поместье не заметили такого солнца!
- А что? Мастер Марсано же нас отпустил... – не понял гном.
- Тебя-то отпустил... – забеспокоился и Фьоре. А мы дома ночуем. Ну, вроде как дома...
Но уходить, как и приглушать силу света, не хотелось. Вообще вышло забавно: с одной стороны – шалость, с другой – дело хорошее. Кузнец был рад чем-нибудь удивить гостей, тем более, дом его был тесноват для жениха и сватов. Праздник продолжился на улице.
Шум танцев всадники из «Рангателы» услыхали раньше, чем поняли, что музыка несовместима с ужасом пожара, но быстроногие кони, за время зарождения этой мысли, домчали их на место. Эллеан первым услышал стук копыт и вмиг сообразил, что это значит. Он дёрнул Фьоре за рукав, и мальчики мгновенно скрылись за ближайшую постройку, оставив гнома разбираться самого.
- Фух! Еле сдрыснули! – вздохнул наследник Аранная. – Давай-ка, залегай тут, пока не уедут...
- Найдут же!
- А ты не ворочайся. Когда уедут – быстро дуй домой.
- А если батя догадается, что я тут был? Он же на лошади быстрей успеет...
- Мой батя не отпустит твоего, пока не разберётся. Фич должен будет снова ехать в «Рангателу», чтоб убедиться, что там всё в порядке. А ты пока сделаешь вид, что мирно спал всю ночь. Так что давай, не шевелись и слушай всё, что будут говорить, а я погнал.

Пока Эллеан обойдя вокруг, нашёл дорогу и помчался к дому, юный гном Борден пялился невинными глазами на Гильдмастера из-под своей заросшей чёлки.
- Так это... наш наставник отпустил меня, чтоб кузнецу помог.
- Фабр?
Выпивший кузнец подался ближе:
- Правда, Гильдмастер Араннай. Ещё тогда сказал, что приходи мол...
- Тогда? Или сегодня?
Борден набычился и замолчал. Кузнец понял, что тут не всё так чисто, как ему сказали, однако попытался оправдать себя и гнома.
- Мы только лишь попробовали, какой свет получится, если побольше сделать отражатели. А что, неужто слишком ярко?
- Бестолочи... – беззлобно выдохнул Зевран. – Так, разобрать тут всё, довольно вам костра. Впредь об экспериментах мне заранее докладывать.
- Дык, это, мы же...
- Я не тебе, а Бордену. Ты меня слышишь?
Мальчик тряхнул густыми волосами.
- А остальные где?
- Кто остальные? – он явно был намерен защитить своих друзей любой ценой. Они для него значили гораздо больше, чем какой-то там Гильдмастер Антиванских Воронов.
Зевран ещё раз огляделся и спрыгнул с лошади.
- Дай погляжу, как это действует, а после разбирай.
- Смотрите вот, - сразу включился Борден. – Лучи огня идут сюда, зеркало их отбрасывает и свет уходит не куда попало, а возвращается, куда я захочу. Ну, ровно как в этих светильниках, что сеньор Фабр Вам делал. Тут все: ах, ах! А принцип-то простой – как зайчиков пускать.

Он мог ещё долго болтать о своей выдумке, только со стороны деревни тоже набежали люди. В том числе и с учебки. Наставник тотчас же вцепился в ухо Бордена, каким-то чудом отыскав его в копне волос.
- Когда это тебя мастер Марсано отпускал? – рявкнул он на корявые попытки гнома оправдаться. Зевран сообразил, что дело – дрянь.
- Вот что, скажите мастеру, что воспитанник скоро придёт, а я завтра лично приеду – разберёмся. Хочу задать этому воронёнку несколько вопросов. Поехали.
Вороны ускакали в «Рагнателу», кузнец с гостями малость пожурили гнома, для порядка, но вскоре праздник в доме продолжался, правда, без яркого огня – Борден убрал все отражатели. Теперь он шёл в учебку, размышляя: удался вечер или нет? В конце концов, решил, что удался, даже если придётся отвечать за самоволку. Наука ведь всегда требует жертв.

* * *

- Значит, вы с Фьоре Фичем уломали Бордена провести испытания сегодня? Лихо!
- Когда это я говорил о Фьоре?
- Ну, ты посмотри, Эв, как он своего друга выгораживает! А то я - деревенский дурачок, чтобы поверить, что ты устроил всё один! Нет, ты задумал всё, конечно, сам!
- А что? У кузнеца как раз помолвка - праздник. А тут – скучища. Самое время проверить, как оно работает. Всё равно ведь собирались после это сделать.
- Ты понимаешь, что заставил нервничать всех обитателей поместья и деревни?
- Так я не собирался их пугать, пусть не пугаются.
Когда серьёзный разговор проходил не в комнате, а в кабинете, добра не жди. Эллеан, всё-таки надеясь оправдаться, старался не дерзить, но у него это не слишком получалось. Эвлар пока стоял спокойно у стены. Поговорить у них не вышло: едва беглец был схвачен, всадники въехали в ворота. Отбой тревоги, снова суета и жёсткая команда: «Ты – живо ко мне в кабинет!» Те четверть часа, что пришлось тут провести в ожидании разборки, вполне были расплатой за побег и шалость. Эллеан уже знал, что зарево огня увидели отсюда, приняли за пожар и всполошились. Он не особенно раскаивался в том, что натворил – все живы, ничего не сломано. Теперь важно почувствовать: можно перевести всё в шутку или лучше расплакаться и клятвенно пообещать, что больше никогда...
- Эвлар, не вмешивайся! – строго заявил Зевран, едва тот отлепился от стены и подошёл к ребёнку. – Ты вечно его защищаешь!
- Дело не в этом. Не в ночной тревоге, - сказал долиец, обращаясь к Эллеану. - Вороны привыкли быть всегда настороже. Нам приходилось видеть и не такое, и ты был вовлечён в эту кровавую игру. Вороны как-нибудь переживут очередную тренировку. А как всё это потрепало нервы нам? Нет, не огонь. Твоё исчезновение.
- А вы бы отпустили?
- Нет! – чётко отрубил Зевран. Палач вздохнул, растягивая паузу, и снова произнёс:
- Мы бы пошли с тобой. Но ты и не подумал нам сказать. Иногда шалость безобидна, а иной раз дорого стоит. Признаться, когда я заметил, что тебя нет на месте, сразу подумал: только бы не магия!
Зевран вздрогнул, мальчик поёжился.
- То зарево, что мы увидели, конечно, походило на пожар, но отсвет пламени совсем не колебался, когда я это понял, и обнаружил, что тебя нет в комнате...
- Эвлар, ну я же не такой дурак!
- Я понимаю, ты ещё дитя. Я тоже в детстве делал глупости, но отличать реальную опасность от невинной шутки долийцев учат с детства. Ни одному долийскому ребёнку не придёт в голову, заставить весь клан сходить с ума, чтобы самому повеселиться. А ты это творишь не в первый раз.
- Ты про тот случай летом...
Да, глупо тогда вышло: взять и уйти далеко в лес. Зачем? Чтобы там заблудиться? Эллеан больше никогда бы так не поступил. Но выскочить за территорию поместья на час-другой большим грехом он не считал. Да, честно говоря, проделывал это время от времени. Конечно же, Эвлар об этом догадался – его холодный взгляд так трудно выдержать, а врать ему совсем не получается. Лучше бы отлупил, чем так смотреть.
- Ты ничему не научился.
- Это не так... – начал было Эллеан, но Палач перебил его:
- Тебе надо подумать. Мне тоже.
И ушёл. Вот это было сильно. Настолько, что Зевран не выдержал растерянного вида сына.
- Па, ну, чего он так?
- Не беспокойся, он не ест детей, - фыркнул Зевран. – Просто он хочет думать, что ты умный, а ты его разочаровываешь. Иди спать. Завтра выкорчуешь весь плющ у ограды и пересадишь всё это к новой беседке. Потому что если мы просто срубим лозы, Эвлар нам страшно отомстит.
- Нет, правда, он очень обиделся? – тревожно прошептал маленький эльф. Ему ужасно не хотелось поссориться с Долийским Палачом, видеть его таким же строгим, каким его считали все.
- А интересно, чем ты думал, так поступая с ним? Со мной? Только о своём развлечении? Ты смылся, вытащил из дома Фьоре – ладно, не моё дело жаловаться его отцу, но если он проведает, Фьоре не поздоровится. А Борден? Ты о нём подумал? Ему теперь влетит за нарушение порядка, а он считает тебя другом. Хороший друг! От скуки соблазнил его пойти покуролесить, небось, уверил, что Марсано не рассердится.
- Правда что... Борден... Папа, ты ведь попросишь за него? Пожалуйста! Он же придумал нам такие классные светильники!
Зевран чему-то ухмыльнулся:
- Он нам придумал новое психооружие.
- Новое что?
- Хорошую иллюминацию, я говорю, придумал. Пожалуй, я действительно велю Марсано не трогать гнома. А ты... – чуть слышный звон часов на камине гостиной напомнил, что полночь давно миновала.
- Сейчас же марш в постель, а я пойду, поговорю с Эвларом, чтоб не сердился на тебя.

* * *

- Всё вместе навалилось. Одно за другим. Нет, надо делать перерывы от такой активной жизни!
- Что я тебе и говорю, - совершенно спокойно ответил Эвлар.
- Взмок будто лошадь, с этим приключением...
- Верно, - долиец расстегнул последнюю пряжку, роняя на пол доспехи, за ними последовало бельё. – Но мы сейчас это исправим. – И поманил Зеврана за собой.
Вид обнажённого любовника сразу напомнил антиванцу, в какой момент их так грубо прервали обстоятельства. Он поскорей разделся и поспешил в купальню, где с удовольствием нырнул в прохладную воду бассейна.
Сильные руки подхватили его, чуть приподнимая, мягко прижали к бортику, приятно огладили спину и плечи, снимая напряжение.
- Отдохни.
- Не балуйся, а то я просто растворюсь от удовольствия... Эв, ты ведь не взаправду рассердился на Эллеана?
- Погоди, сам придёт просить прощения.
- Надолго ли?
- Дален ещё не научился отвечать за себя. Когда научится, он будет взрослым. Родной, я сам виноват тем, что не обратил внимания на него. Он приходил, хотел побыть со мной...
- Он проверял, будешь ты занят или нет. И убедился, что Эвлар намерен дочитать «Истории героев». Кстати, кто из героев тебе нравится?
- Есть тут один...
- Да? Покажи!
Смеясь, он выбрался на бортик и завернулся в мягкую льняную ткань. Махариэль последовал за ним до спальни, сдёрнул с кровати покрывало, повалил своего милого на простыни и попытался вытащить его из полотенца, как тот недавно сам настойчиво снимал с него одежду. Зевран не стал сопротивляться, но на ласку не ответил. Он поддавался желанным объятиям, движеньям рук, пока не слишком откровенным, нежился, отдыхая от волнений. Но это удовольствие было слегка иным, чем то, которое он был намерен получить в этой постели ещё недавно. Может быть, влага охладила тело, или виной была тревога, что так жестоко прервала любовную игру, но Араннай почувствовал, что хочет просто спать.
- Довольно, милый, всё.
- Что «всё»? – он отпустил Зеврана и улёгся рядом, слушая его дыхание. Немного подождал, поднялся, зажёг свечи. Обычно это помогало, но сегодня любимый и вправду устал.
- Что, силы кончились?
- Не то слово. Как выжатая тряпка. Ещё такой сюрприз, и никакие знахаркины травки не помогут.
- А я как раз вообще сил не растратил. Охотно поделюсь.
Зевран лениво потянулся в полудрёме и что-то промычал, одновременно соглашаясь и давая знать, что надо бы это согласие отложить на завтра.
Отсвет огня красиво оттенял ровный загар, но свет мешал возлюбленному спать. Эвлар нежно погладил расслабленное тело, укрыл, расправил на подушке влажные волосы, и после, уже в темноте, осмелился коснуться губ. Ответный поцелуй и шёпот:
- Ты утром в лес-то не уйдёшь?
- Нет, не уйду.