Пёс был один. В его ошейнике не обнаружилось записки, а на вопросы, куда делся Алистер, смышлёный зверь поворачивал нос в сторону дальнего лагеря и убедительно вилял хвостом. Стало быть, он пришёл по личной инициативе.
В надежде, что общение с собакой смягчило строгого долийца, Зевран попробовал заговорить:
- Видишь, друзья тебя не забывают. Уверен, это Алистер отправил Гарда на подмогу. И он это нарочно сделал, чтобы прервать наш разговор на самом интересном месте. Нет, пёс, я ничего не имею против свидетелей, которые молчат, но я надеюсь на твою воспитанность: когда я сделаю вот так, ты будешь отворачиваться, да?

Ничего предпринять ему не удалось. Попытку приближения, долиец охладил таким суровым взглядом, что Ворон сдался и даже попробовал своеобразно извиниться:
- Эв, не пыхти. Подумаешь, возлюбленный хотел примерить на него ошейник! Так иногда шалят. И, если хочешь знать, то это мелочь, по сравнению с некоторыми шалостями.
- Знаю. Я бывал в борделе.
- Об этом мог бы и смолчать! – воскликнул Араннай. Он был рассержен на столь резкую реакцию возлюбленного. Его внезапно больно уколола мысль о том, что и Эвлар имеет прошлое, которое уже не вычеркнуть, как бы ты ни хотел забыть некоторые подробности. Тогда это воспринималось проще. Во-первых, это ведь и вправду было не серьёзно, а во-вторых, Зевран не мог предполагать, насколько сильной станет связь, которой он так долго и с таким азартом добивался. С каждым событием в их новой жизни, с каждым днём, он понимал, что не желает прекращать того, что происходит между ним и командиром. Но тот сейчас не шёл на перемирие. Араннай тоже сделал строгий вид и в тишине проследовал за ним в пещеру, оставленную час назад.
Гард тотчас обнаружил волчьи трупы, обнюхал, порычал на них, но скоро возвратился и уставился на Стража. Мол, ты тут был. Зачем опять идёшь? Зевран очень хотел спросить о том же самом, но стиснул зубы, ожидая, что сделает Махариэль. Тот указал на оба водопада и продолжал стоять, как статуя долийского вождя. Ворон сейчас же принялся разгадывать его загадку и вскоре, понял, что за струями ближайшего потока зияет пустота. Они текли не так, они частично разбивались об уступ где-то посередине, и это было видно, если посмотреть отсюда. И даже слышен посторонний гул, рождаемый водой, бьющей о низ укрытой ею полости.
- Там? – спросил он товарища, но ждать не стал. Тем более, тот хранил молчание. Зевран пошёл вперёд. Собака, обнаружив его цель, помчалась следом, перескакивая с камня на камень, обогнала и радостно приветствовала с мокрого уступа. А когда их обоих настиг Эвлар, они стояли под прозрачной завесой воды, у входа в новые пещеры.

«Вот видишь, мы с тобой умеем понимать друг друга и без слов. Так неужели всё ещё не доверяем?»
Эвлар медленно повернул к нему голову, будто прислушиваясь к тому, что происходит вокруг. Затем надел свой шлем и указал куда-то вглубь пещеры. Пёс ощетинился, чуя в темноте некую опасность. Командир хлопнул по ноге, не разрешая Гарду выбегать вперёд.
Ещё недолго они постояли на свету, будто растягивая ощущение спокойствия, которое давал солнечный свет и шум воды, но тайна уводила в недра. Серый Страж двинулся навстречу новым приключениям.
Брызги сливались в небольшие лужицы, струились по камням. Но вскоре мокрый пол пещеры стал сухим, как будто влага отчего-то испарялась, и пёс, и оба эльфа ощутили жар. Отсвет костра средь камня уводил в неведомые помещения, там что-то двигалось. Зевран извлёк нужную склянку из подсумка, вытянул пробку и налил холодную настойку на свои кинжалы. Молча скользнул ими по лезвиям мечей, подставленных без лишних разговоров. И так же, в тишине, оба продолжили свой путь. Ход сузился, не позволяя маневрировать, и оставалось только быстро ворваться в место нахождения врага.

Огненные скелеты сразу же заметили чужих. Они накинулись всем скопом и подземный мир взорвался буйством злого пламени и кровожадным рёвом мертвецов. Металл звенел, и отлетали древние сухие кости, разбиваясь о каменные выступы. Зевран был прав: они с Эвларом понимали друг друга и без слов. Они бились стремительно и слаженно: долиец рвался в окружение врагов, ранил их круговыми взмахами мечей, и добивал слабеющих одним ударом, одновременно защищаясь от опасных. Тех брал на себя Ворон. Он нападал, обычно, со спины и ловко уворачивался, если был замечен. Его приёмы часто останавливали и более мощных, и равных себе по комплекции противников. Здесь же, если ему не удавалось сразу перерубить скелету позвоночник, то повреждение всё равно мешало костяному воину сражаться и вскоре он, не нанося вреда, падал под следующим ударом одного из эльфов.
- Кровь скоро насосом можно будет откачивать! – подбодрил Араннай своего долийца, но тот лишь грубо прорычал в ответ. В бою он был исполнен ярости, вызванной скверной. Его душевных сил хватало, чтобы направить эту ярость в своё воинское мастерство, чтобы не допустить бессмысленной жестокости, не уподобиться тем самым Порожденям Тьмы. Только когда последний огненный скелет рассыпался горелым прахом, когда от тлеющих костей воспламенился факел, осветивший поле боя, Эвлар сказал:
- Какая кровь? У этих нету крови!
- То-то и оно. Были бы эти мерзкие гадёныши из плоти, я бы пускал им кровь. Они бы чувствовали боль и смерть.
- Ты бы порадовался этому? – с долей неприязни спросил долиец.
- Конечно. Но не их страданиям. Возможности гораздо легче с ними справиться. На живых действует и яд, и страх. У этих нет ни органов внутри, ни кожи, ни мозгов. Битва с ними похожа на работу дровосека, а не мастера ножа. Кстати, я говорил тебе, что мой отец, вернее, тот, кто мог бы числиться моим отцом, был дровосеком? Да? Я говорил? Хе-хе, может, наследственность? У меня лихо получается рубить эти ходячие сухие палки! У меня вообще всё лихо получается, за что бы я ни брался, si, amore?
Махариэль смерил его холодным взглядом.
- Не всё.
- Что же не так?
- Ты не всех успел сопроводить напутствием.
- Зато, на сей раз, кровью не заляпался.
Эвлар буркнул в ответ: «Вот и радуйся!» Он всё ещё злился на выходку Зеврана и не мог себе объяснить, почему тот, кого он полюбил, кому доверился всем сердцем, иной раз вытворяет нечто совершенно неприемлемое. Возможно, он бы отыскал в мыслях ответ, но тёмный лаз пещеры кончился. Как и очередная передышка.

* * *

Тесную, по сравнению с залами гробниц, разрушенную комнатку под лестницей охраняло несколько скелетов, из тех, кто не решился выйти близко к водопаду. Но эльфы уже так хорошо изучили вражеские повадки, что не потребовалось много времени для завершения битвы. Кости рассыпались, даже не дав собаке их, как следует, погрызть. Гард фыркал и чихал, нюхая обгорелые останки, наверное, пытался вспомнить, где он видел таких тварей и как их надо побеждать.

Каморка оказалась складом, доверху набитым всякой всячиной. Сундуки так и требовали их открыть, а запечатанные вазы оказались полны душистых смол, вполне пригодных для изготовления бальзамов. Среди обломков обнаружился труп рыцаря, пришедшего сюда, скорей всего, в поисках золота, несколько лет назад. Доспехи не утратили яркого сильверитового блеска, на шлеме и щите сияли знаки денеримской гвардии, но даже эта замечательная амуниция блекла перед сокровищами в сундуках.
- Нам этого не унести, - изрёк Махариэль. Зевран обрадовался и такому разговору. Он тотчас подключился:
- Напиши записку. Пусть Бодан с Сэндалом немного пользы принесут. Правда, мне сейчас не хочется их видеть. Да и всех остальных. Но пусть они начнут с верхних руин. А мы опять останемся вдвоём.
- А я, было, подумал, не позвать ли нам подмогу.
- Ты издеваешься?
- Не всё ж тебе.
Махариэль пристроился на сундуке, достал свинцовый карандаш, и принялся выводить букву за буквой на мятом, но довольно чистом листе бумаги, каких в сумке скопилось предостаточно. Наверное, он собирал их, где увидит, именно для такого случая. Зевран долго следил за ним, не смея вмешиваться в действо, и только когда пёс умчался прочь, унося в новом замечательном ошейнике письмо, загородил Эвлару путь. Стараясь не смотреть ему в глаза, Ворон заставил себя выдавить несколько слов:
- Мой Серый Страж, с этим ошейником неловко вышло. Я не подумал, что ты так отреагируешь.
- Значит, ты плохо меня знаешь.
- Эв, мы действительно не так уж хорошо друг друга знаем. У каждого из нас была своя судьба, пока мы не решили их соединить в одну. И только от тебя зависит, сколько это будет продолжаться.
- Не только от меня.
- Ты о Создателе... об Эльгархане?
Долиец промолчал. «Об Архидемоне?» - вдруг подсказало что-то изнутри, но вслух произнести он это не решился. Он гнал от себя эти мысли, потому, что каждый шаг к победе, приближал урочный час. Решающая битва могла стать последней, как и любая до того, но почему-то выглядела перспектива слишком мрачной. Что, если... Нет!
- Я о тебе.
- Весь твой, - нервно хмыкнул Зевран.
- Нет. Ты не понял, - Эвлар взял его за руку и повернул к себе. – Мы ведь свободны и нам клятвы не нужны. Мы вместе потому, что этого хотим, не потому, что обещали. Когда-то я не понял твоих слов о крепких путах. Помнишь? Ещё давно. Потом я сам так сильно к тебе привязался, что даже попытался на тебя давить, перевоспитывать, ведь я же чувствовал твою истинную натуру, укрытую цинизмом и беспечностью. И мне не нравилось, как ты себя ведёшь, стараясь выглядеть гораздо хуже, чем ты есть. А ты нарочно провоцировал, дразнил, чтобы я хоть как-то замечал тебя. Наши считают, что ты стал другим с тех пор, но нет... Когда ты захотел открыться, то открылся. Со мною было так же, но для этого потребовалось время. И много дум и чувств. И я признал, Зевран, что плохо заставлять других ломать свою природу, можно только принять её или не принимать. Я сам не посягаю на чужую волю и никогда не дам отнять мою.
Араннай, позабыв о примирении, завёлся:
- Всё, что напоминает сыну Арлатана о несвободе – под запретом? На всякое неверное движение ты выдаёшь тираду о величии и низости, ссылаясь на богов. О, да, им-то претензий не предъявишь! И ты, ты, il miо amore, готов дать мне пинка только за то, что я посмел невольно намекнуть тебе о рабстве под видом развлечения, которое ты не приемлешь? Не будь таким упрямцем, Эв. Не надо видеть мировое зло, там, где была невинная забава. Хотя, конечно, не совсем невинная. Но это ведь игра, и она многим нравится.
Зря он продолжил эту тему. Долиец встрепенулся:
- Твоим бывшим? Тебе?
- Braska! Да что с тобой? То ты согласен, что мы понимаем друг друга с полуслова, то говоришь, что я тебя совсем не знаю! Эв, если мы не будем говорить об этом, спорить, пробовать, то не узнаем никогда. Давай сейчас друг другу просто доверять, тем более, что мы влезли в такую... демонову дыру, где без доверия и лада нас быстро одолеют.
Командир не ответил. Он приблизился к железной двери.
Когда удалось приоткрыть её, из коридора потянуло гарью и замерцал магический огонь.
И снова слов не требовалось. Жесты, взгляды. Мгновенная готовность к битве.

Здесь действовали так же, как возле библиотеки: швырнули в обе стороны длинного поперечного прохода бомбы с заморозкой и отбежали, чтобы встретить выживших врагов градом эльфийских стрел. И тотчас - в рукопашную! Мечи, кинжалы, грохот, лязг. Застывшие в ратном порыве кости древних воинов, подёрнутые льдом, раскалываются от крепкого удара рукоятью, крошатся от тяжёлых стрел. Коридор справа оказался под завалом, и там никого больше не осталось, но слева напирала свежая орда скелетов, среди них – маги, и нашим героям пришлось вновь отступать в более удобное для битвы помещение. Зевран успел посетовать, что не прикинул, сколько будет желающих проверить остроту его клинков, и не настроил парочку ловушек. Лавина пепла и огня оборвала его бодрую болтовню, заставив скорчиться и замереть на месте. Он, как в замедленном кошмарном сне, видел, как на него летит мертвец, размахивая ржавой булавой, и как внезапно путь врага пересекает сталь с отливом неба на узорных гранях. «Звёздный клык» сделал своё дело и продолжал громить врага вне поля зрения. Спустя немного времени боль отпустила, и Ворон тотчас же вступил в сражение. Прежде всего, он подобрался к магу и обезвредил его. После кинулся на выручку Эвлару.
Скелетов было много. Но, когда битва кончилась, горячий антиванец только что на костях не станцевал от воодушевления успехом. Он поиграл кинжалами, подбрасывая их, и попытался спеть что-то весёлое, но захрипел, закашлялся: проклятый пепел вместе с магией сильно подгадил голосу. Ему пришлось присесть на вывороченный булыжник и освежить иссушенное горло глотком целебного напитка.
- С лестницы было легче бить из луков, - как будто невзначай, заметил командир. – Нам надо было подморозить их и сразу же бросаться в рукопашную, рубить, пока опять не стали двигаться.
- Здесь пола нет. Легко споткнуться, - непривычно сипло ответил Ворон.
- И всё-таки маневр был не удачен.
- Удачен, раз мы оба живы, а они – не очень.
- Надо уменьшить риск.
- Ты ранен?
- Нет.
- Ну, вот и славно, - антиванец отхлебнул ещё настойки. – Это всё потому, что я сумел тебя найти в этой скелетной свалке и вовремя оттуда вытащить.
- Куда уж без тебя!
- И ты меня даже не поцелуешь за мои старания?
Махариэль приблизился, но вместо примирения и ласки, Зевран дождался, что его, как куклу, подняли за плечи, поставили и отряхнули сзади килт. Шлепок выглядел чем-то средним между игрой и символическим наказанием.
- Не смей сидеть на камне. Сколько повторять? И так, вон, кашляешь...

«Зевка, ты снова лазал в кладовую?» Наманикюренная пухлая рука схватила шустрого эльфёнка. Тот попытался вывернуться, думая, что его собираются отколотить. «Я только на чердак! Я ничего не крал!» Но пухлая рука уже охлопывала пыльную одёжку, будто оглаживала, мягко и приятно. «Весь в паутине извозился. Погляди, каков! Так не годится выглядеть, маленькому красавчику. Не убегай, пойдём, я заплету тебе косички».
Иногда шлюхи проникались материнской нежностью. Под настроение. Оно зависело от щедрости клиента и количества спиртного. Важно было уметь угадывать, когда они готовы угостить конфетой, когда хорошей оплеухой. И не перепутать.

«Это забота, - понял Араннай. – Навязчиво, но, если в меру... мило».
- Эвлар, не смей со мною обращаться, как с ребёнком!
- Веди себя, как взрослый.
«Что прикажешь думать? Он всё на меня сердится, или оттаял?» Зевран пока что не рискнул, в очередной раз, это проверять. Ворон только отметил, в красочных выражениях, что их занесло в паршивое местечко. Что если кладовая со старинными доспехами была единственным приличным местом в этих тухлых, дурно пахнущих развалинах, то следует подумать, прежде чем продолжать путь. Но думать не о чем: здесь был единственный свободный ход, поэтому пришлось двигаться по нему. Эльфы не столько шли, сколько перебирались через груды осыпей. Разломанные плиты пола торчали из земли под разными углами. Когда-то облицованные стены, статуи, вазоны – всё подверглось разрушению. Среди развалин проросло толстое дерево, пришлось протискиваться вдоль стены, чтоб обойти его. Коридор снова повернул и вдалеке послышался какой-то шум. Рычание? Свист? Там шла борьба. Но кого с кем?
Впереди показался свет. Не от огня – от солнца. Своды зала давно осыпались, и обрамление кустарников и трав там, наверху, выглядело естественной природной декорацией. Такой большой провал? Почему его не заметили снаружи? Махариэль и Араннай подобрались к самому входу в освещённый зал и, прячась за колоннами, стали свидетелями странной битвы: скелеты бились с небольшими крылатыми дракончиками. Конечно, небольшими, относительно: каждый из них размером с лошадь. Скорее всего, это были молодые детёныши дракона, и, очевидно, они прилетели сквозь пробитый потолок. Некоторое время было непонятно, кто одолеет. Скелеты напирали массой, но и драконы не сдавались. Та и другая стороны палили огнём, но на свету это выглядело не так эффектно. Не выдержав смотреть на это безобразие и в нём не поучаствовать, Зевран подался к полю боя. Эвлар, опытным глазом, определил самых ослабленных и указал товарищу ближайшее чудовище. Разбив врагов вокруг него, наткнулись на уже издохшего драконыша. Второй чуть трепыхался, и его Зевран добил скорей из жалости, охотник же одобрил это: ни мучить пойманную дичь, ни оставлять подранков в долийских кланах не считается достойным. Охотишься – выбери жертву и убей. И выбирать надо лишь столько, сколько требуется для еды.
- Эв, если бы дракошек было больше, нам бы пришлось прикончить всех. Они не оценили бы твоего благородства.
- Это драконы, а не звери, - согласился командир. – Они, если напали, бьются насмерть. Наверное, это магия на них влияет. И те медведи возле речки, и те волки вели себя неподобающе.
- Надо было им вычитать мораль. У тебя получается так же занудно, как у старушки Винн.
Новый спор не успел начаться: меж обломков плит виднелись ровные булыжники, напоминающие обработанные формы грубой статуи. Здесь не встречалось таких изваяний. Это был... голем. Обездвиженный навеки каменный великан. Вскоре нашёлся и второй.
- А вот и големы... – присвистнул Араннай. – Это о них было написано в журнале. Ты не находишь, Серый Страж, что мы на правильном пути?
- Я нахожу, что здесь другого нет.
И посмотрел внимательно. С чего бы? Наверное, потому, что Зевран опять закашлял от магического пепла. Но чтоб отвлечь внимание командира от своей проблемы, принялся обыскивать мертвецов.
- О, профессиональный подрывник! У него столько бомб! Нам пригодятся. А у тебя что?
- Здесь сундук. Доспехи. Посмотри – перчатки. Твои не порвались?
- Нет, не настолько, чтобы надевать старьё.
- Зря, они подошли бы мастеру клинка. Кстати, а где те, с вышивкой, что я когда-то подарил тебе?
- Ношу только по праздникам.
Он снова кашлянул от пыли. Следовало принять целебную настойку, но антиванец не желал показаться беспомощным и сделал вид, что всё в порядке. Его взгляд отвлечённо заскользил по сохранившимся деталям роскоши, по краю ямы со скелетами, в которую был превращён прекрасный зал. Сверху свисали ветви и плелись вьюнки. И если бы не горы трупов под ногами, среди которых были древние хранители гробниц, два мёртвых молодых дракона и големы, убитые, скорей всего, скелетами, вполне резонно было бы тут отдохнуть.
Но эльфы перебрались через груды мусора и отперли дверь в новый коридор.

* * *

На этот раз Зевран сразу швырнул одну из бомб, снятых с подрывника. Несколько чахлых мертвецов большой опасности не представляли. Коридор снова оказался обвален с одного конца, другой вёл глубоко под землю. Здесь было бы темно, если бы не огонь в светильниках. Неугасаемый, магический огонь, как во второй гробнице. Только не факела на стенах, а скульптурные фигуры девушек с пылающими чашами в руках. Да, разрушение затронуло и эти помещения храма, но роскошь их убранства меньше пострадала. Среди прекрасных ваз нашлось немало тайников со смолами и веществами, нужными для приготовления бальзамов. Один из них Зевран обнюхал, в самом прямом смысле.
- Эв, это каддис. Или что-то вроде каддиса. Тевинтерцы, что, тоже красили собак?
- Я полагаю, что тогда породы боевых мабари ещё не было. Во всяком случае, их стали красить только с появлением Порождений Тьмы.
- Да, знаю. Чтобы запах чуяли. Но эта маслянистая основа намекает на защитные свойства бальзама. Дай-ка, проверим.
Ворон обмакнул кость, подобранную на полу, в густую жидкость и поднёс к чаше светильника.
- Так и знал – не горит! Я думаю, что эту краску тут оставили не старые владельцы храма, а те, кто запирал тут мертвецов. Какие-нибудь предки Алистера, например. Возможно, они так и защищали от огня своих собак, а может и себя.
- Только не вздумай снова проверять на мне!
На всякий случай, долиец отошёл подальше. Араннай успокоил его:
- Эв, у нас есть свой бальзам. Совсем невидимый и приятный для кожи. Мне вовсе не хотелось бы намазать тебя чем-то вроде этого!
Эвлар брезгливо посмотрел на чёрную грязь в глиняном горшочке.
- Хм. Спасибо и на том.
Он подобрался к следующей двери, внизу лестницы. Разобрал небольшой завал и сделал знак Зеврану приготовиться.

Створка распахнута пинком, внутрь, одна за другой летят две бомбы. «Вперёд!» - указывает командир, и сам стремится в бой. Охранники очередного рубежа – небольшой комнаты со множеством углов и выступов – пламенем не пылали. Это были уже привычные скелеты, за исключением одного. Передвигался он быстрей живых и возникал, то там, то здесь, пытаясь нанести удар исподтишка. Его было так трудно обнаружить в этой свалке, что одолеть его смогли только последним. Уложив всех.
- Разбойник-тень! Эв, это потрясающе, встретить коллегу далеко от родины! Да ещё парня на две тысячи лет старше себя! - с некоторым уважением произнёс Зевран, разглядывая узкие кинжалы и обрывки серого плаща из тонкой ткани, вроде шёлка: такое одеяние служило скрытности. Затем продемонстрировал царапину на пряжке пояса и подрезанное крепление наколенника. Нарочно вызвав беспокойство командира, он принялся, как будто невзначай, общаться то с товарищем, то с трупом.
- Не будь он мертвецом, с ним было бы трудно тягаться! Кто же тебя прикончил в первый раз? По-видимому, только невезение. Его я отправляю в Тень, вместе с твоей душой, приятель, но попрошу за это маленькую плату. А ну, давай посмотрим, гнилой невидимка, чем ты меня порадуешь. Ого, шикарное кольцо! Я назову его «Кольцо проворства». Оно широкое и защищает палец от натирания выступом рукояти, когда вот так кинжалом бьёшь. Благодарю за приз и за прекрасный поединок, - он грациозно поклонился и окончил свой спектакль.
Махариэль исподтишка поглядывал на всю игру, скрывая, что эти проказы позабавили его. Он притворился, что увлёкся содержимым большой каменной вазы. Она была полна защитного бальзама, изрядно загустевшего, как тёплый воск, но вполне годного, если его разбавить реагентом. Отложив часть бальзама в керамическую чашу, подобранную тут же на полу, долиец перемешивал его ножом. Ворон был недоволен, что его выступление осталось незамеченным.
- Ты очень занят, да?
- Судя по обстановке, у нас впереди ещё много огня.
- Я думал, ты поможешь починить мои доспехи. Что, если наколенник оборвётся? Забыл, как я поранился в Глубинных Тропах? Шрам показать?
Ладонь скользнула по ноге, чувственно обвела колено над щитком, пальцы коснулись пряжки, чтобы расстегнуть её.
- Да раздевайся весь.
Араннай вскинул брови. Он не ожидал такого поворота.
- Радость моя, ты ведь не думаешь заняться этим прямо здесь? Собственно, я повеселиться никогда не против, но...
- Но у тебя, если послушать, всё время что-нибудь слетает, то наколенник, то бельё. Ходи уж голым.
- Для тебя – всё, что угодно! – скрипучим голосом произнёс антиванец. Он понял, что Эвлар не станет помогать ему, то ли из-за дурацкой выходки с ошейником, то ли сердясь, что Ворон не дал себя повоспитывать, наговорил, как всегда, дерзостей, а теперь требует внимания.
Пока Махариэль распределял по склянкам противоогненное средство, Зевран и сам отлично справился с починкой, приладил новый ремешок, и был готов двигаться дальше. Правда, ещё першило в горле, хотелось, да и следовало бы, принять очередную порцию целебного напитка, но упрямство пересилило. Он сделает это потом, украдкой, в очередную передышку. Возможно, вот за этой дверью, если там нет сюрпризов.

Сюрприз за дверью был. Тишина не обманывала: коридор был пуст ровно на пять шагов. Дальше - завален, как и все проходы с этой стороны. Возможно, храм просел под землю или часть его обвалилась окончательно, смешавшись с массой грунта. Возможно, нынче не удастся разобраться с тайной печатей и закончить начатое дело. Но Серый Страж уже осматривал пролом в стене.
- Такой же ход, как наверху. Не слишком узкий. Там, за обвалом, чувствуется пустота. Наверняка, туда можно проникнуть иным путём.
- Вот этим лазом?
Эвлар ответил на его вопрос, шагнув во мрак.

* * *

Довольно узкая пещера в скальном основании холма кишела пауками. Это выяснилось буквально через пять асанов ходу. Сначала пыльные паучьи сети, а вскоре - высосанные трупы животных, и людей. Сквозь дыры в потолке пещеры брезжил свет.
- Здесь должны быть лазейки больше этих. Пауки выбираются наружу через норы и провалы и там хватают свои жертвы, - предполагал Махариэль. – Вряд ли сюда спускаются, в поисках приключений, олени и медведи.
- Только дурные эльфы, - утвердительно кивнул Зевран. – Его настроение снова пошло на спад. Он злился на любимого за его строгость и упрямство. Одно дело – идти на риск в поисках приключений, о которых будет славно вспоминать в гостинице перед камином, возле походного костра или в палатке, где уютно и тепло вдвоём под одним одеялом. И рисковать следует в меру. Другое дело – лезть в самое пекло ради надуманной идеи. Мор – это ясно. Это всем грозит. А мертвецы могли бы подождать. Тем более, Эвлар так и не дал понять, простил он выходку с ошейником или всё дуется, а спрашивать и извиняться снова гордость Ворону не позволяла. Хоть бы по пустякам поговорить! Но командир шагал вперёд, попутно истребляя агрессивных обитателей пещер, и рассуждал, что, верно, их повышенная кровожадность – влияние магии.

В очередной раз, перебив стайку противных тварей, долиец начал объяснять причину их пугающих размеров какими-то старинными легендами. Араннай непривычно замолчал и даже не сопел, чтобы выказать своё пренебрежение этой теорией. Вспомнив, что друг недавно хватанул магического пепла и возможно, ему плохо, Эвлар остановился. Сначала ему показалось, что Зевран внимательно прислушался. А может, он опять дурачится? Он снова собирается поспорить с мнением предков, забывая, что им были доступны знания богов! Но на лице не отразилось ни тени насмешки. Блондин смотрел куда-то за плечо Махариэля, приоткрыв рот с намерением ляпнуть дерзость, да так и не закрыв его. Потом стал тихо отступать, показывая другу на что-то за его спиной. Пока долиец обернулся, так же с открытым ртом, Зевран успел надеть свой шлем и выхватить кинжалы. Да, было, отчего оторопеть! Во мраке впереди что-то задвигалось, защёлкало отрывистым тревожным звуком. Паук, превосходящий всё, доселе виденное, выбрался из укрытия и преградил дальнейший путь. А изо всех щелей полезли «паучата» ростом от поросёнка до большого кабана. И ничего не оставалось, как сразиться с ними.

Поддержка главного как будто придала им сил. Они плевались ядом и пускали паутину. Опасности от них, для двух вооружённых эльфов, было немного, но они всё нападали, нападали... Огромный паучище подбирался ближе. Зевран опять исчез в тени. Здесь это было не так сложно: слабый свет еле пробивался где-то вдалеке, а пауки, вне своих сетей, всё-таки больше полагаются на то, что видят. Восемь горящих глаз наметили, в качестве жертвы, эльфа. Опытного охотника, валившего необычную дичь одним или двумя ударами. Ворон, тем временем, пробрался под уступом и оказался позади чудовища. В тот миг, когда острые жвалы щёлкнули, скользнув по сильверитовому шлему командира, кинжал «Драконья кость» вошёл между хитиновых щитков на толстом брюхе, а «Шип розы» вспоров мягкую плоть возле двух шевелящихся «хвостов», по рукоятку погрузился в массу жидкой паутины, проливая её на сапог.
Проскочив между волосатых лап, Эвлар успел чиркнуть мечами по врагу. Куда попал - тут было не до меткости. Но этого отпора с двух сторон хватило, чтобы гигантское членистоногое ретировалось. За ним исчезли все оставшиеся «рядовые».

- Не кровь так это белое дерьмо! Эвлар, подай чью-нибудь кость – подошва так и прилипает. Oh, braska! Ma che merda!
- Это не дерьмо, а недоделанная паутина. Ты повредил паутинную бородавку.
- Спасибо, буду знать, как это называется! Да я вообще скоро стану знатным пауковедом! – язвительно ворчал Зевран, очищая нож и сапог от клейкой массы.
Долиец невозмутимо дождался, пока застывающая паутина не отлипнет, и заявил:
- Надо было подсушить. Потом лохмотья сами отваливаются.
Ворон прищурился:
- А ты раньше сказать не мог?
- Мог. Но ведь ты меня не слушаешь.
- Твою историю о том, что пауки не виноваты? Давай поймаем и приручим паучонка. По крайней мере, в лагере станет одним писклявым нагом меньше – и то польза от хищного создания.
- Боги их в мир впустили маленькими, - пожал плечами командир и двинулся вперёд. Туда, где брезжил свет. Ему сейчас хотелось отыскать отдушину и глотнуть воздуха с поверхности земли не меньше, чем Зеврану. Тот не заметил этого, но побрёл следом. Что ему оставалось делать?
- Эв, я прекрасно отношусь к маленьким паукам. За ними интересно наблюдать, кормить их мухами и изучать устройство паутины… когда тебя запрут на пару суток в одиночке без пищи и воды, и ты на стены лезешь, только бы занять сознание чем-то нейтральным и позабыть о боли.
Долиец оглянулся на него с немым вопросом. Наверняка, он понял, о чём речь, но ждал, пока друг выскажется. Но, то ли остаток магии, перехватившей горло в битве со скелетами, то ли загадочная атмосфера храма-склепа на него подействовала, или допекла череда мелких невезений, с тех пор, как неудачно пошутил, Зевран ехидно прошипел, как будто обвиняя всю прошлую судьбу:
- Прежде, чем запереть, обычно бьют. А ты не знал?

Так сильно накатившая тоска будто передалась от одного к другому. Эвлар, конечно, знал. Не так уж много, из довольно сдержанных рассказов о жестокой доле «воронят». И всё-таки достаточно, чтобы понять, что там было не мёдом мазано. Детство долийского ребёнка было другим – полным внимания близких, вполне достойно заменивших родных отца и мать. Его любил весь клан – огромная семья, которая всегда горой за своего, всегда поддержит и поможет, если вдруг беда. Пока малыш – ты под защитой, потом ты учишься и вскоре сам способен постоять за клан и за себя. Воронов тоже учат выживать. Только совсем другими способами. Ведь то «гнездо», в котором вырос Араннай…

Махариэль шагнул к нему, повернув свои острые мечи клинками в стороны и вниз. Обхватил накрепко, сжав кулаки, притиснул к себе так, что показалось, его сердце громко стучит сквозь доспехи, совпадая в ритме с пульсом антиванца. У того под шлемом загорелись уши. Он тотчас вспомнил, что, быть может, лучше никогда не иметь счастья, чем потерять его. Что мериться кривыми поворотами судьбы с тем, с кем её соединил, занятие неблагородное. И ещё, braska! Как он мог не вспомнить об аресте Серых Стражей прихвостнями Логейна? Обоих, в первый же день плена, безжалостно избили в тюрьме, куда Ворон после проник, чтобы их выручить. Ну, разумеется, выручить командира, а не Алистера, того лишь за компанию. Алистер-то и рассказал, что их бросили за решётку чуть живыми, и эльф ещё долго лежал в отключке. Эвлар теперь и сам знает, что за дрянь - быть запертым, и каково такому воину испытывать бессилие. Он лишь отмахивался на расспросы, да и вообще, в то время отношения между ним и Зевраном были странно смутными. А потом все эти события… Талисен, объяснения, серьга… сначала Эв отказывался брать, обозначать их связь навечно, но всё же принял этот дар с душевной благодарностью. Символ того, что они каждый день могут друг друга потерять, но добровольно не расстанутся. Зевран хотел бы знать, что эта мелочь, на самом деле, много значит для избранника. Серьга, как знак, как обручальное кольцо. «Эв, я хочу, чтобы ты её носил. Эв, правда, это навсегда?»

- Не надо, я… - Он попытался оттолкнуть любовника, но тот сомкнул руки, удерживая его талию и спину так, что вырваться без драки было невозможно. Зевран расслабился, немного повисел в его объятиях, успокаивая растревоженный свой дух, и после снова оттолкнул, уже не силой, мягко. И тот его, конечно, сразу выпустил.
– Эв, я… совсем не против пауков. Тем более, если подумать хорошенько, моя фамилия происходит от антивского «aragna», что по-вашему значит «паук». Я до такой догадки сам дошёл однажды, прозябая в карцере и глядя на старания этих маленьких страшилок. И, разумеется, тотчас же принялся искать в них самые хорошие черты.
- Нашёл?
- Сколько угодно. Нет, конечно, у меня достоинств в несколько раз больше. Хочешь, прямо сейчас начну перечислять?
- По-нашему «паук» - «лианта», - оборвал его красноречие долиец.
- О, как я мог забыть? – Араннай звонко рассмеялся и прошмыгнул за командиром за следующий поворот.

* * *

Они внезапно оказались в луче яркого света. Казалось, он идёт прямо из камня над головой. Больших отверстий не было заметно, и выбраться через подобный лаз, наверное, не получилось бы, зато всё стало не так мрачно. Приток свежего воздуха сразу придал энергии. Следовало немного отдохнуть именно здесь.
- Ты проверь яды и припарки, а я скоро вернусь, - сказал долиец, укладывая наземь торбу, верхний пояс с двумя подсумками и оставляя рядом шлем.
- Ты что, стесняешься отлить при мне? Эв, не дури. Чего я у тебя не видел?
- Зев, нам с тобой ещё здесь останавливаться на обратном пути.
- Какой оптимизм! Ладно, погоди, - он тоже стал снимать заплечный мешок, чтобы оставить его здесь и сопроводить друга налегке. – Не отпускать же тебя одного, когда рядом большой паук!
Но командир остановил его:
- Паук ушёл в гнездо. Он испугался, можешь мне поверить, и сам не нападёт. Займись пока нашими склянками.
Как только Эвлар вышел из пещерки в темноту, Зевран скорей достал своё лекарство. Вскоре целительная сила растеклась по жилам, и он почувствовал, что излечился от последствий магии. Он опустился на столетний мох, скрывающий груды земли и мусора. Пошарил рядом, выгреб несколько костей, части доспехов, и покидал всё это в щель между камнями, не найдя интересных для себя вещей. Потом раскинулся, как на диване, давая отдых мышцам.
Когда шаги товарища послышались у входа, Ворон стянул перчатку и похлопал, приглашая сесть рядом с собой. Эвлар не стал противиться. Не мог ведь гордый антиванец вслух поблагодарить его за деликатность. Приятная расслабленность, поглаживание рук, спокойствие и наслаждение тишиной и светом. А потом - быстрый поцелуй, будто команда: в путь.

- Что-то не видно больше наших паучат.
- Боятся, что ты их приручишь. Можем начать вон с тех.
- А кто говорил, что Зэбос ушёл в гнездо?
- Значит, гнездо поблизости. – Эвлар достал мечи, - Так ты выбрал для приручения самого большого? Как ты его назвал?
Чудовище маячило впереди, чуть раскачиваясь на суставчатых ногах. По нему было непонятно, хочет оно напасть или заманивает. Но оно явно подавало знаки многочисленному выводку. Зевран снял лук, выбрал пару огненных стрел, поджёг их, чиркнув о стену пещеры. Несколько пауков, вместо того, чтобы умчаться от огня, застрекотали жвалами и бросились в атаку.

Двое из них упали, не успев приблизиться, но лук стал бесполезен и шлёпнулся на камни. Сменяя его в битве, отважно засверкали два кинжала. Зевран опять двигался с краю свалки, стараясь бить противника в незащищённые места, но больше не попасть в потоки гадкой паутины. Если его внезапно окружали, он вертелся, как волчок, разбрасывая нападающих и ускользая от расправы. Тем временем Эвлар пробился к вожаку и завязался поединок. Наверняка, он бы окончился победой эльфа, если бы несколько прядильщиков не помешали, набрасывая на него тенета. Зевран едва успел прийти на помощь. Вожак членистоногих переключился на него, стараясь не пускать за спину. Махариэль, тем временем, освободился и перебил прядильщиков. Теперь эльфы вдвоём напали на Зэбоса, и тот поспешно отступил. Остатки войска разбежались.

Впереди открывалось новое пространство. Где оно ограничено, отсюда было непонятно: своды и стены уходили в полумрак, скрывались за колоннами и горками. Кое-где пробивался свет с поверхности, но его не хватало, чтобы оживить всё подземелье. Неподалёку оказался ещё один паучий выход в лес, и тут казалось безопасно. Но как только покинули светлое место, в пещере показалось ещё мрачнее, чем сначала. Эльфы обследовали всё поблизости и возле друзы сталагмитов, в паутине, нашли ещё один сравнительно не старый труп.
- Этот забрался, дальше всех! Или его просто сюда приволокли. Он из исследователей, одежда современная, - уверенно сказал Зевран, обыскивая мумию. – Кстати, Эв, ты заметил, там, в сетях пылилось несколько долийцев? Да, их теперь сложно узнать, но каких ещё эльфов эти гадёныши могли ловить в лесу? Возможно, там кто-нибудь из твоих пропавших родственников.
- Зев!
- Тебе всё ещё жаль большого паука?
- Это не я дал ему имя.
- Да так, на ум пришло. По-моему, слово неваррское, хотя я слышал его от ривейнских моряков, и означает... босса.
- Командира?
- Скорей, хозяина владений. Он тут распоряжается своим выводком и охотой. Вот только за порядком не следит. Если бы он убирал мусор за собой, мы не нашли бы этого.
Он передал Эвлару плоскую кожаную сумку, набитую бумагами, а сам залюбовался на извлечённые из кошелька мёртвого археолога топазы и сапфиры.
- Давай вернёмся к свету и рассмотрим эти записи, - поторопил Зевран, любуясь на свою добычу.
- Вернёмся, когда разгадаем тайны, - решил Махариэль.
- Тогда – вперёд. Вон там, за грудой скал, похоже, снова пробиваются лучи.
И вправду, в мутной от лохмотьев паутины полости пещеры кое-где проступали пятна света. Видимо, наверху давно перевалило за полдень и солнце, по счастливому стечению обстоятельств, не скрытое сегодня облаками, было на стороне наших героев.
Скрываясь за стеной высоких сталагмитов, эльфы хотели незаметно приблизиться к очередной пещерке, где могли, в безопасности, исследовать записи и находки археолога. Но пауки и тут расставили свои ловушки, а на попытку перебраться через них, принялись защищать свои угодья. Пришлось и этих перебить, расчистив себе путь.

«Эти захватчики пытались уничтожить нас, но теперь все они обречены. Они были слишком высокомерны, и призвали демона. Но демон напал не на наших воинов, а на тех, кто его вызвал».
Эвлар читал довольно быстро для себя, не вдумываясь в каждую строку, чем отвлёк антиванца от разглядывания самоцветов.
- Наш археолог что-то перевёл?
- И у него понятный почерк. Теперь мы знаем то, что в этих записях. Зев, это на тевинтерском?
Зевран взглянул на грязные усохшие листы.
- Наверное, на каком-нибудь древнем наречии. Оставь эти тяжёлые журналы здесь, возьми только дневник учёного.
- Но это ценно.
- Да, только это помешало ему драпать побыстрее. А то бы не остался в паутине. Что, Эв? Мы заберём это, когда пойдём обратно. Или пришлём кого-нибудь. Лучше смотри сюда. Нет, не на камни. На меня посмотри. Да... На свету они такие синие, а в сумерках кажутся тёмными, как небо ночью. Помнишь, небо над озером Каленхад? Прекрасное и... бесконечное. Они ярко играют под лучами солнца или в отблесках свечей. Это прекрасно до безумия. Это пьянит и завораживает.
- Шемлены любят драгоценности, и ты знаешь в них толк.
- Да, знаю. Но я сейчас не о камнях.
Махариэль слегка смутился, понимая, что нельзя оставить без ответа подобный комплимент. Он подался к любовнику и чувственно поцеловал его. Зевран счастливо рассмеялся и, выбрал из своей добычи самый крупный и, очевидно, самый дорогой сапфир.
- Этот мне нравится. Можно, я возьму его себе?
- Возьми, - пожал плечами командир. Добыча богатая, хватит на всех. Отчего не побаловать верного друга? Но тот ещё не всё сказал:
- Я закажу из него перстень с рунами. И подарю тебе.
- Зевран! Снова ты насмехаешься?
- Что ты! Я чист, как прозрачная глубина этого самоцвета. Он подойдёт к твоим глазам, mio amore. Но если не захочешь, я и сам смогу его носить.
Долиец отвернулся и уставился куда-то в потолок.
- И вспоминать меня...
Зевран приблизился и плотно прижал пальцы к его губам, веля молчать.
«Да. Вспоминать, если так сложится судьба. Мы каждую секунду можем сдохнуть, а всё мечтаем. И быть может, мы получим всё, чего хотим, если Создатель не решит, во что бы то ни стало, нас разлучить. Кто сказал, что не может быть земного счастья? Те же, кто мне внушал, что нет любви?»

Сейчас хотелось повернуть обратно, наплевав на поиски, и провести остаток дня в лесу, на берегу ручья. Забыв про всё на свете, как вчера. Жаль, что нельзя забыть про Мор.
Чтобы окончить эту паузу, Махариэль вернулся к дневнику учёного.
- «Враги, падшие от руки демона, воскресли. Они всё ещё жаждут нашей смерти, но теперь по другим причинам». Вот как получилось, что здесь так много мертвецов. Тот самый демон, что ими управляет, должно быть, заточён внизу.
- Если Созда... Если боги хотят, чтоб мы его достали из подвала и подвялили на солнышке – тогда вперёд.
- Ты же не верил, что это - божественная миссия?
- А почему бы нет? Может быть, это испытание для нас: я загадал себе: выполним поручение богов, они нам тоже что-нибудь подбросят в качестве награды.
- Торгуешься с богами?
- Да.
Зевран так выразительно посмотрел на возлюбленного, что тот опять смутился. И не стал выяснять, чего именно Араннай потребует у Эльгархана. Ведь он желал того же самого.

* * *