Стены города давно остались позади, и впереди, меж деревьев и холмов, вилась неширокая тропа. Здесь было немного прохладнее, чем в городе: земля не накалялась так же, как каменные плиты. Пахло хвоей, сухой травой и совсем немного – дымом.
Наконец, редкий лес кончился: тропа вилась меж каменистых пригорков, покрытых редкой зеленью. Чуть поодаль виднелась гора, кажущаяся гигантом среди карликов-холмов. Запрокинув голову, Фералон не увидел вершины этой горы: та терялась в серо-белых обрывках облаков.
- Там дым, видишь? – указала куда-то вперёд Фарая, поддерживая под руку споткнувшуюся и едва не упавшую мать. – Вон, впереди!
Фералон тоже заметил вьющийся над холмами дымок: где-то впереди жгли костёр. Сердце колотилось, точно безумное, а во рту пересохло от мысли, что сейчас он увидит тех, кто предпочёл вечную жизнь в скитаниях неволе городов. Эти эльфы – такие же, как его отец. Но ведь отцу не был по душе тот образ жизни, что вели его сородичи. Недаром он предпочёл остаться с полюбившей его Дреланой, которая тогда ещё жила в денеримском эльфинаже.
Меж пригорков тем временем появилась небольшая тропинка, явно возникшая совсем недавно. Пусть Фералон и не мог похвастаться наблюдательностью прирождённого охотника, но было сложно не заметить, как примялась трава. Здесь совсем недавно прошло множество странников, и юноша надеялся, что это именно те, кого они ищут.
- Смотрите! – шепнула Дрелана, но её сын и сам уже увидел чуть поодаль, посреди дороги, две невысокие фигуры. Несмотря на то, что с по-эльфийски хрупким телосложением сложно выглядеть внушительно, стражам лагеря это вполне удавалось. Фарая пугливо втянула голову в плечи, глядя на суровые, словно высеченные из камня лица, на линии татуировок, что покрывали почти все открытые части тел двух эльфов. Фералон нервно сглотнул: он понимал, что эти эльфы вряд ли сделают своим городским сородичам что-то дурное, но не мог отделаться от тех глупых сказок, что постоянно блуждали в народе. В этих сказочках люди утверждали, будто бы долийцы – все поголовно разбойники и убийцы, способные пустить в горло незнакомцу стрелу лишь по причине плохого настроения. Ну, или потому, что этот незнакомец показался им подозрительным, что было больше похоже на правду. Но кто знает, какие у них критерии подозрительности?! Вряд ли отец оставил родной клан только лишь из любви к их матери…
- Кто вы, и что вам нужно? – спросил один из стражей, и Фералон с удивлением понял: это не мужчина, как ему показалось на первый взгляд, а женщина. Бритая почти наголо, не считая двух прядей на висках, с очерчивающими брови и скулы татуировками и грубыми, чрезмерно резкими чертами лица. Фарая робко выступила вперёд:
- Простите… Мы… Я…
У девушки закончились слова: она не привыкла говорить с теми, кто столь бесцеремонно сверлит её взглядом. Особенно если в этом взгляде сквозит нескрываемое презрение. Откашлявшись, Фералон выступил вперёд и произнёс:
- Нам нужно поговорить с Хранительницей Маретари. Вы можете проводить нас к ней?
Пока что юноша решил избавиться от «посылки», не говоря о том, что им нужен приют: Фералон справедливо полагал, что об этом лучше будет поговорить напрямую с Хранительницей. Стражи переглянулись: похоже, они были предупреждены о том, что к Хранительнице прибудут посетители, но не до конца понимали, те ли это, о ком им говорили.
- Неужели эти плоскоухие и в самом деле… - начала было эльфийка, подтверждая мысли Фералона. Второй страж, строго посмотрев на путников, отрывисто приказал:
- Идите за мной. Не отставайте.
Казалось, его вовсе не тронул вид Дреланы, которая уже с трудом переставляла ноги, и испуганное лицо Фараи. Парадоксальным образом это придавало сил Фералону: он понимал, что кроме него, его семью не защитит никто. Даже другие их сородичи.
В лагере царила на удивление напряжённая атмосфера. Долийцы словно обладали неким общим разумом – во всяком случае, некоторые даже высовывались из небольших фургонов, похожих на поставленные на колёса корабли, чтобы посмотреть на явившихся чужаков. И у всех – даже у детей – взгляды казались остекленевшими, настороженно-цепкими. Фералон не сомневался: если будет нужно – любой из этих детей схватится за оружие и будет сражаться вместе со взрослыми. Хотя понадобится ли так много сил, чтобы убить их троих? Нет, конечно. Если этим эльфам, вполне способным счесть чужаков предателями своей культуры, захочется убить его и сестру с матерью, то он вряд ли успеет что-то предпринять.
У костра стояла немолодая женщина. Эта эльфийка, казалось, явилась прямиком из древних времён. А, быть может, и вовсе дожила с тех лет? Ведь не просто же так твердят, что долийцы живут в разы дольше городских собратьев. Задумчивый, отрешённый взгляд, прозрачные, почти бесцветные глаза… Вот она подняла голову – и вслед за этим движением взметнулся небольшой язычок пламени. Огонь подчиняется ей? Она маг?.. Хотя, отец вроде рассказывал, что все Хранители владеют магией…
Сопровождавший троицу эльф подтолкнул Фералона в спину, и юноша, по-детски оробев, проговорил:
- Ведь… это вы Хранительница Маретари, верно?..
Женщина сдержанно кивнула и произнесла что-то на не понятном Фералону языке. После, видя реакцию окончательно испуганных путников, Хранительница устало улыбнулась. Юноша, понимая, что даже рядом с храмовниками не испытывал подобной робости, торопливо вложил амулет в узкую ладонь пожилой эльфийки:
- Мне сказали передать это вам.
- Верно, - голос Хранительницы звучал на удивление певуче, несмотря на её немолодой возраст. Дрелана обняла дочь: она боялась, что эти эльфы сделают что-то с её девочкой. Несмотря на то, что её супруг был выходцем из числа долийцев, она никогда не доверяла «дикарям».
Маретари вновь примолкла. И она, и Фералон словно ждали чего-то друг от друга. Наконец, Хранительница спросила:
- Не расскажете, как это оказалось у вас?..
- Это… длинная история, - не стал вдаваться в подробности Фералон. Губы Хранительницы слегка дрогнули, словно она вдруг попыталась улыбнуться:
- А разве вы так торопитесь? Мне показалось, что у вас больше нет места, куда вы могли бы так спешить.
Фарая слегка побледнела: сестру юноши пугала подобная осведомлённость Хранительницы. Хотя, если разобраться, что в этом странного? Поношенная одежда, голодные лица и сбитые в кровь ноги говорят лучше любых слов. Вздохнув, Фералон быстро рассказал женщине о том, что привело их сюда; умолчал лишь о том, каким образом он и сестра одолели ту махину. Завершая свой рассказ, он почти шёпотом произнёс:
- Нам действительно некуда идти. Мы не надеемся, что вы позволите нам остаться, но, быть может…
- Если вы того желаете – мы не станем чинить вам препятствий. Конечно, если вы готовы трудиться наравне с прочими членами клана. Вы умеете охотиться? Или, быть может, владеете каким-то полезным мастерством?
Хранительница не издевалась над городскими сородичами – она уточняла. Фарая, робко приоткрыв рот, пискнула:
- Я только шить хорошо умею… Но мы всему научимся, правда! Только разрешите нам остаться, и…
- Прежде я хочу спросить: вы действительно рассказали абсолютно всё? – женщина прищурилась. Фералон, понимая, что вряд ли от неё удастся что-то скрыть, открыл было рот. Но его опередила Дрелана, робко проговорившая:
- Мои дети – маги.
Хранительница задумчиво улыбнулась:
- Вот теперь – действительно всё. Думаю, вам найдётся место. Фенарель, объясни им всё, что нужно. А у меня… у меня ещё есть дела, которые не терпят отлагательств.
Фералон поёжился: пусть вроде бы они и обрели новый дом, облегчения не последовало. На какой-то миг ему показалось, будто здесь, в тени Расколотой Горы, не менее страшное место, чем тот город из серого и белого камня. Но разве есть где-то другое место, где их согласились бы принять?..