- Ты серьёзно полагаешь, что она замышляет что-то недоброе? – Фералон на пару мгновений отложил кинжал, до того задумчиво крутимый в руках, и посмотрел на сестру. Эльф с трудом мог поверить, что Мерриль могла бы причинить вред своим сородичам. Уж больно по-детски неуклюжей и неприспособленной казалась эта черноволосая эльфийка.

- Она направлялась к горе и убеждала меня, что туда ходить не следует. Правда, сейчас она вроде бы вернулась в лагерь, но, думаю, она скоро снова попытается уйти…

Фералон смотрел на сестру и не узнавал её. Всегда мягкая и спокойная, сейчас она вела себя чрезмерно решительно. Не до конца уверенный в своих мыслях, брат всё же решил рискнуть и спросил её напрямую:

- Ты им не доверяешь?.. Никому из долийцев? Они всё же позволили нам остаться, не выгнали прочь, хотя могли…

- Они делают своим детям татуировки из чернил, которые сделаны из их же крови. Они поклоняются каким-то камням, и называют их богами. Как я могу им верить?.. – шёпотом произнесла Фарая. Фералон вздохнул: значит, сестре просто-напросто страшно находиться среди чужаков, способных убить её за одну только искреннюю веру в Создателя, странную для эльфийки.

- Хорошо… Я пойду с тобой.

Фарая мгновенно заулыбалась: получив поддержку брата, она сразу же почувствовала себя лучше, чем прежде. Когда они вновь направились к границе лагеря, то и в самом деле увидели Мерриль: та спешила по тропе куда-то в гору.

Девушка даже не оглядывалась: казалось, она была целиком и полностью уверена в том, что её не станут преследовать. Фералон не собирался попадаться на глаза Первой: конечно, она частенько ведёт себя как ребёнок, но что, если она пожелает очернить его семью в глазах Хранительницы? Пусть пожилая эльфийка не глупа, но кому она поверит: своей ученице или же тем, кто совсем недавно присоединился к её клану и даже ещё не несёт на своей коже следов письма на крови?

Тропа уходила куда-то в гору, и постепенно становилось всё холоднее. Фералон наивно считал, что внизу достаточно ветрено, но здесь ветер дул ещё сильнее, будто норовя столкнуть незадачливых путников с узкой тропы. Фарая не отрывала взгляда от удаляющейся фигурки Мерриль. Её переполняло неясное беспокойство. Она чувствовала, что что-то здесь не так, и, скорее всего, Первая задумала нечто неприглядное. Вот только что именно?.. На этот вопрос ни у Фараи, ни у её брата не было ответа.

- Как думаешь, что ей здесь нужно? – шепнула Фарая, но Фералон лишь приложил палец к губам: не стоило выдавать сейчас своего присутствия. Ладно Первая, а если здесь и впрямь водятся какие-нибудь опасные твари?..

Над землёй клубился туман, и тут и там из этого тумана выплывали сложенные горками камни. Эти камни были столь древними, что давно уже поросли толстым слоем мха. Из рассказов долийцев Фералон помнил, что здесь находится некое подобие кладбища. Раньше, в те века, когда ещё не пал Арлатан, эльфы не умирали: когда им надоедало жить, они просто погружались в сон. Ин Утенера, так называлось на древнем языке это состояние – если, конечно, Фералон правильно понял эти самые рассказы. За истинность своих слов он поручиться не мог: всё же, что ни говори, это не был его мир. Вряд ли он сумел бы, как эти дикари, гордиться своим хрупким сухопутным кораблём, который служит одновременно и транспортом, и домом, и уж точно не смог бы гордиться наследием предков, зная, что не сохранил даже малой частицы этого наследия…

Очередной порыв ветра заставил Фералона поёжиться. Мерриль тем временем удалялась, и её худенькая фигурка была уже едва различима в тумане. По крайней мере, она вряд ли заметит чужое присутствие: в этой белой пелене почти ничего невозможно разглядеть…

Неожиданно Первая пропала, и в первый миг Фералон даже решил, что долийским Хранителям и их ученикам ведомо какое-нибудь древнее искусство, позволяющее им обращаться в ветер и растворяться в воздухе. Но, пройдя чуть вперёд, он сообразил: нет, Мерриль вовсе не исчезла. Просто в скале, вдоль которой она продвигалась, имелось небольшое, уходящее куда-то вглубь отверстие. Пещера. Интересно, зачем ученице Хранительницы удаляться в подобное место?..

Фералон проскользнул в пещеру первым, после – помог спуститься Фарае, которая едва не споткнулась о лежащий посреди прохода камень. Хорошо, что брат вовремя успел подхватить её: не сделай он этого, они были бы немедленно обнаружены. Но нет, Мерриль не насторожилась, услышав этот тихий звук. Похоже, она успела уйти довольно далеко вперёд: во всяком случае, её не было видно. Надеясь, что впереди не окажется какой-нибудь лабиринт, Фералон и Фарая двинулись по неширокому туннелю. Поворот – и их взгляду открылось странное зрелище.

Как оказалось, проход дальше резко расширялся, переходя в обширную подземную залу, озарённую холодным зеленовато-голубым сиянием. Откуда исходил свет, понять было невозможно: то ли от самих стен, то ли от неких магических источников, то ли от огромного разбитого зеркала в затейливой раме, стоящего посреди пещеры. Рядом с этим зеркалом возилась Мерриль: собирая лежащие на земле осколки, она деловито прилаживала их на прежнее место, видимо, желая восстановить разбитое стекло.

Фералон не до конца понимал, что происходит. Если это зеркало нужно починить, то не лучше ли отнести его в лагерь? Наверняка там найдётся тот, кто лучше владеет подобным мастерством, чем Первая. Но, с другой стороны, он ощущал исходящий от разбитого зеркала холод. Что-то таилось там, в мрачной глубине, покрытой сетью змеящихся по всей поверхности трещин. По коже побежали мурашки. Фарая съёжилась и шепнула:

- Ты тоже это чувствуешь, да?..

Фералон кивнул – и в этот момент Мерриль, видимо, услышав их, обернулась.

- Что вы здесь делаете?..

Брат и сестра мигом замерли, понимая: их обнаружили.