Оставив шумный зал, полный веселья и кокетливых игр изрядно напившихся дворян, отец и сын Биа-Хатерии отправились в уединенное помещение под треугольной крышей замка. Сюда никто посторонний не имел доступа. Тау использовал помещение как комнату отдыха, к которой примыкала его личная спальня. Два дивана, резной столик из слоновой кости, пара парчовых подушек, шахматная доска из зеленого нефрита и небольшая потрепанная музыкальная коробка — пожалуй, все убранство королевских покоев.

— Отец, — Дитрих сложил руки и покорно опустил голову, — надеть балахон — мое решение.

Тау сдвинул брови. Его лицо всегда полное суровости теперь выражало презрительную насмешку.

— А я не сомневался, — холодно проговорил он, оглядывая сына с головы до ног.

Дитрих молчал. Он желал объясниться, даже просил отца об аудиенции, но все еще не решался выговорить и слова под стальным взглядом Тау.

— Ты что-то хотел от меня? — король поправил железную перчатку. Он был в полном облачении эфийского воина: латы из светлого металла с золотой окантовкой, красный плащ с рисунком лебедя, меч и два острых клинка за поясом.

— Нет, я, — Дитрих поджал губы, — я знаю, Вам не нравится одежда архатейцев, и вы против того, чтобы я так одевался.

— Ты вдоволь поиздевался?

— Отец! — принц вскинул голову и непонимающе посмотрел на отца. — Я никогда бы...

— Заткнись! — тяжелый удар пришелся Дитриху по щеке.

Гнев Тау впервые вырвался наружу в столь откровенном проявлении. Принц отлетел на пол.

— Что Вы делаете, папа?! — в ужасе вскрикнул он, хватаясь за ушибленную щеку.

— Наказываю по заслугам, — взревел Тау, обрушивая на сына град ударов.

Дитрих закашлял, он свернулся калачиком и пытался прикрыть голову руками. Разбитая губа окрашивала голубую ткань балахона черной кровью.

— Черная, как у него! Нежить! — завопил Тау, поднимая Дитриха за воротник. — С самого первого дня, как только ты распахнул свои зеленые глаза, полные проклятой скверны, я знал. Знал, что ты презренный раб разврата. Ты поистине его воплощение! Мразь!

Он со всего маху врезал коленом Дитриху под дых и откинул назад. Парень плюхнулся на пол, расставляя ноги и пытаясь не стукнуться головой.

— Прошу, отец, остановитесь, — прошептали окровавленные губы принца.

— Посмотри на себя, ты дышишь похотью, — Тау размахнулся и ударил в бок. — Сядь нормально! Сдвинь ноги — все видно. Ты что предлагаешь себя? Конечно, сидишь как развратная девка. Я не удивлен.

— Папа! Ну я же мужчина! Что ты говоришь, — истекая кровью, проговорил Дитрих. Он поднял глаза на отца, но лицо родителя лишь испугало его. Оно было полно ненависти и животной ярости.

— Мужчина? Ты? Не смеши! Ты тварь, слабак, нежить, — рассмеялся Тау и, заорав, вновь ударил сына по лицу.

Дитрих вскрикнул.

— Получи, мерзкий колдун! — прошипел Тау. Останавливаться он был не намерен.

Рука Драго с силой сжала дверной косяк, за которым он прятался. Пускай вход в зал был только для королей, но для обладателя заклинания «гири снов» не существовало преград. Решив пройтись по замку после разговора с Чивори, Драго попал в подсобное помещение королевского кабинета и стал невольным свидетелем происшествия.

— Тау... — прошептали губы Драго. — Ты ненавидишь его, но наказываешь за меня.

Он не сводил глаз с происходящего, картина напоминала давно минувшие дни, сотрясая кожу ознобом.

— Призраки прошлого встают перед глазами, — проговорил Драго. — Словно я смотрю на себя со стороны. Будто это я вновь перед Тау в смиренном поклоне, а он нещадно колотит мое бедное тело.

— Касандер, ты поражен? — тихо прошептал дракон. Он материализовался за спиной хозяина, но видны были только холодные зеленые глаза в своем хищном блеске.

— Смотри, — вздрогнул Драго, — он высится над хрупким естеством великой непоколебимой стеной. Как сама судьба, как палач...

Тело Драго лихорадило, на лбу выступили крупные капли холодного пота. Он почти не владел собой, едва оставаясь на ногах.

— Касандер, не надо, — предостерег дракон, застилая взор парня крылом.

— Напоминает прошлое, сильно напоминает...

— Касандер...

— Тау так же меня избивал, тогда... В день, когда я признался ему, в день откровений. Мое тело... — Драго обхватил себя руками. — Мое бедное тело.

Он тихо всхлипнул, и тут же из его носа хлынула багрянцем кровь. Драго пошатнулся, отошел вглубь комнаты и начал медленно оседать по стене.

В зале раздались быстрые шаги, едва скользящих по полу туфель. И пронзительный крик качнул древние своды замка.

— Тау! Нет! — завопила Ева, подбегая к мужу и хватая его за руку. — Остановись! Что ты делаешь!

— Уйди! — рявкнул Тау, выдергивая руки и продолжая наносить ногой удары по пояснице принца.

— Хватит! Умоляю, не надо! — Ева в ужасе смотрела то на остервенелого мужа, то на забитого сына.

— Разве ты не видишь! Черная кровь! Холодная змеиная грация! Проклятый колдун! — Тау вновь замахнулся на Дитриха.

Ева схватилась за рукав мужа и потянула на себя.

— У меня тоже кровь черная! Прекрати, умоляю! Останутся следы. Как он покажется на балу перед людьми?

— Ничего, у него быстро все зарастет, и часа не пройдет, — Тау приготовился вытащить меч. — Умри отродье демона!

— Нет! — закричала Ева и бросилась закрывать собой сына. — Ничего не зарастет! Он не Касандер! Не Касандер! Не он!

Тау вздрогнул и остановился.

— Все твое воспитание, — хрипло проговорил он, переводя дыхание. — Твое!

Тау повернулся и пошел в спальню, что находилась по соседству. Дверь щелкнула замком.

Ева выдохнула.

— Дитрих, — прошептала она, приподнимая сына. — О, Боже!

— Мама... — отозвался парень, закатывая глаза. — Больно, мама...

— Охрана! — завопила королева. — Сюда! На помощь!

Мгновенно в зал вбежало два боевых мага, словно притаившихся за дверью. Они заботливо подняли принца на руки.

— Только осторожно! Его нужно отнести к лекарю! — засуетилась Ева.

— Не волнуйтесь, Ваша Светлость, — ответил один басом. — Сделаем в лучшем виде. Отнесем к придворной целительнице, завтра и следа не останется.

— Ну, ладно, ладно, — пробормотала королева, закрывая рот рукой. Она растерянно проводила магов глазами.

— Что же будет дальше... — прошептала Ева, оставшись одна.

Внезапно ее ушей коснулся легкий стон, а потом донеслось едва уловимое сопение. Ева метнулась на звук, ее желтое королевское платье запестрело черными кровавыми разводами.

— Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?! — строго начала она, завидев фигуру в углублении возле подсобного помещения.

Незнакомец тихо простонал.

— Я спросила! — Ева шагнула ближе и тут же остолбенела. Ее взору открылся молодой парень, сидящий на корточках. Он дрожал, а из носа хлестала кровь.

— Вы... — Ева подошла еще ближе.

— А меня никогда не защищала... — губами произнес он.

— Что вы сказали? — не расслышала королева. Она кинулась к незнакомцу и плюхнулась подле него, принимая скорбное выражение лица.

Молчание стало ответом.

— Вы в порядке? Вам плохо? — Ева аккуратно дотронулась до плеча парня.

Моментально, словно обожженный касанием, он вскрикнул и, вскочив на ноги, бросился бежать. Королева осталась сидеть неподвижной статуей, пораженная и шокированная последним часом, который уготовила ей жизнь.