Он оставил верещащую в негодовании жену и двинулся в сторону камер дворцовой тюрьмы, где уже который день томился барон.
Угрюмые охранники с поклонами отпирали перед ним двери и почтительно кланялись, Тау одаривал их высокомерным взглядом благодушного, но сурового короля. Впрочем, слуги оставались довольными.
Тау спустился на самый нижний уровень тюрьмы по винтовой лестнице и зашагал по коридорам темницы бодрым шагом, с долей игривого озорства перебирая пальцами прутья решеток.

Драго напустил на себя величественный вид и с еще большей королевской выправкой замер на троне, ожидая своих противников. Он нервничал, тревожно покусывал нижнюю губу и сжимал пальцами подлокотники, будто бы они могли поторопить время. Но почувствовав приближение столь знакомых аур, Драго вскочил с места и хотел кинуться вперед. Дракон заботливо остановил его крылом, усадив на место.

Дитрих встал из-за стола и, оставив на нем плату за выпивку, направился к выходу из трактира. Проходя мимо управляющего, он надвинул шляпу ниже на лоб и вновь затянулся опиумной трубкой, которую с момента ухода из замка курил не переставая, справедливо полагая, что терпкое курево сажает голос, лишая привычной звонкости и меняя его до неузнаваемости.

Драго угрюмо сидел на троне, над которым больше не висело знамя белого лебедя, а вместо него прожженная ткань топорщилась рваными краями с золотой строчкой. Он уничтожил все символы власти рода Биа-Хатерии, столь его раздражавшие. Как только в зале появился дракон, Драго выпрямился и нацепил на себя надменно-равнодушный вид.

Тау открыл уставшие глаза и осмотрелся в комнате, в которой пока он дремал, набилось достаточно много народу. Ив скучал возле дверей, готовый в любой момент броситься на врага, Ева сидела на кушетке подле мужа и с лицом, отягощенным вселенской скорбью, взволнованно теребила подол платья, в глубине комнаты окруженный горшками с цветами дремал старец Нару, а под его платформой острыми лапками шебуршали големы.

Дитрих вышел на круглую площадку, служившую частью паркового ансамбля, выточенного из белого мрамора и составляющего каскады из полянок, многоуровневых площадок и разветвленных ступенек. Все они были покрыты буйной растительностью и яркими выхоженными цветами. Архитекторы из Эф придали природе Архатея несвойственный выверенный педантизм и навязчивую прямолинейность.

Дракон пролетел по коридору замка и, втиснув свое метановое тело в помещение бань, завис над Драго. Парень сидел в воде в самом темном углу королевской парилки. Он притянул колени к груди и теребил в руках хрустальный шар, разочаровывающий взгляд холодной прозрачностью.

Ив решил, что именно сегодня закончит свое выступление на абсурдной шахматной доске Драго. Он прекрасно понимал, что шансов против короля и личной охраны у него мало, но с другой стороны его подпирал Драго, настроенный решительно и грозящий кровавой расправой. В серьезности настроя бывшего любовника барон не сомневался, поэтому исход пути ему был очевиден. И он решился все прекратить одним отчаянным шагом.

А утром сонное царство разворошила Ева. Дитрих только начал просыпаться, ему снился сладкий сон легкий, как облака над столицей Объединенного Королевства, по которой принц очень соскучился. Ему снился дом, где все просто и знакомо, где нет лжи и опасных интриг, грозящих чести. Дитрих расслабился и вовсе не ожидал подвоха.

Нойка больше всего на свете ненавидела ждать. А ей приходилось делать это довольно часто. Все началось в ее детстве, то есть тогда, когда Касандер впервые велел ей открыть глаза, и она из глиняной куклы превратилась в живое существо. С тех самых пор она постоянно находилась в состоянии ожидания.

Дитрих развернул свиток и прочел скачущую рябь текста, что набросал ночью в перерывах между чутким нервным сном и лихорадочным бодрствованием воспаленного мозга. В глаза ударили болезненные строчки и заставили сердце сжаться. Но Дитрих продолжал читать, желая унять боль многотысячным, набившим оскомину, повтором. Он верил, чем больше раз он прочтет, тем проще будет смириться с произошедшим, а вчерашний день потеряет свою остроту за пеленой сухих букв. Но не помогало...

Драго вальяжно раскинулся на софе, задрав ногу на спинку. Нойка давно ушла на поиски Дея Крочи, а маг заслуженно отдыхал. Его взгляд нет-нет да и касался кристальной формы из-под амулета, который он сделал для Нойки. Его смертоносность заключалась в магии льда. «Леденящая звезда» — ударное заклятие уровень семь, меняла структуру крови, превращая ее в лед и разрывая человека изнутри на сотни обмороженных кусочков.

Вообще архатейский перебежчик неплохо обосновался во вражеском лагере. Собранные сбережения открыли двери любых салонов и домов знатных господ, а обилие диковинных магических безделушек для продажи, так скрупулезно систематизированных в каталог, позволило ему мастерски создать образ заграничного купца, который не печется ни о чем, кроме прибыли. Но на самом деле всего за несколько дней Хизу развернул бурную деятельность по поддержке оппозиции.

Он старался думать о чем-нибудь противном, например представлял лицо Драго в минуты его особой злобы, но возбуждение все равно охватывало все тело. Барон не мог устоять против юного очарования принца.

Но неожиданно кто-то шикнул из-за угла стены и Тау, напуская на себя суровый вид, обернулся. Из-за каменной стены выглядывал Драго и махал ему рукой с разодранным на плече рукавом.

Нойка сидела на краю кровати и заплетала косички из волос Дитриха, скованного колдовским сном. Он стонал сквозь дремоту и пытался пошевелиться, но незримые нити мешали ему. Веки плотно прижимали волшебные сгустки энергии. Взяв кончик черной пряди, Нойка пощекотала ей под ноздрей принца, тот зашевелил носом и застонал. Девушка повторила попытку, снова ввергая Дитриха в новую серию сонных истязаний. Принц зашмыгал носом, а потом тихо чихнул. Нойка покатилась со смеху. Эту штуку она проделывала уже не первый раз.

Ив сидел за длинным дубовым столом, рассчитанным на человек двенадцать. Таких в помещении столовой было штук сто, не меньше. Несвойственную Архатейской культуре тяжелую мебель завезли из Эф, раньше маги располагались на полу на парче, ели медленно, приправляя блюда листьями жевательных растений и неторопливыми беседами. Теперь же все было поставлено на поток и время летело с бешеной скоростью, не оставляя привычной неторопливости ни единого шанса.

Для Дитриха наступили черные времена. Все последние трагические события: смерть нерожденного брата, убийства в замке и страшная правда об отце, наложили на душу молодого принца печать печали. Он перестал смеяться и все время проводил в одиночестве. Постоянно приходилось прокручивать диалог с Драго, который лег на сознание осадком омерзения и грязи.

Ив быстро разделался с делами совета и оказался свободен. Проверка замка и всех слуг, естественно, ничего не дала. Ему оставалось лишь развести руками и уверить короля Тау в тщетности поисков. Иву это превосходно удалось, все поверили. А как не поверить, если барон самозабвенно клялся честью фамилии и предлагал голову на отсечение, если он солгал королю перед лицом всего совета?! Но, в любом случае, клятвопреступление осталось в первой половине дня, и поэтому в наступающей второй можно было предаться праздному веселью с другими, не менее свободными, боевыми магами.

Прошло около двух часов после того, как Драго покинул деревню. Он миновал бесконечное поле мертвой травы и вышел за границы Кайской долины. До королевского замка оставалось дня полтора ходу, однако он вполне мог оказаться там раньше, не делая остановок и вынужденных привалов. Торопиться особо было некуда, но Драго привык к бешеной гонке со временем, и поэтому все равно по привычке шел быстро.

Соломенная высохшая трава послушно ложилась под ноги, нагибаясь до самой земли. Она безжизненно ломалась, извергая из своих надломленных тел пыльный хруст. Скоро вся одежда путников покрылась мелкой стружкой, с лихвой заменившей дорожную пыль. Драго шел впереди. Он знал дорогу, поэтому уверенно вел компанию по зарослям через огромное поле высохшей травы, поднимающейся чуть ли не до пояса. Они прошли достаточно много, но впереди простиралось все такое же мертвенное море.

Хизу свесил ноги с деревянного прицепа и задел носками пыльное полотно земли. В воздухе остался песчаный след, вновь оседающий новым рисунком на дороге. Хизу проводил глазами блестящие песчинки и покосился на возничего абсолютно равнодушного до красоты вокруг.

Нойка заспанным, ничего не понимающим, взглядом провожала каждое метание создателя, но встать с кровати и начать действовать не решалась. Хизу напротив быстро пришел в себя, несмотря на то, что его достаточно грубо разбудил Драго. Он неспеша связывал ящик с собранными вещами, которые были представлены исключительно разноцветными кусками материи для чалмы и копиями «Пророчеств» с черновыми набросками.

Настроение Драго стремительно переменилось. Он выплеснул негатив, и теперь его переполняло чувство радости. Не находилось ни тревог, ни сомнений, ничего, что могло бы поколебать его душу. Осталась лишь сытость, такая привычная для любовников, едва покинувших свое ложе.

Драго сидел в пару придворных бань, и капельки пота скатывались с его обнаженного тела. Вода омывала щиколотки, приятно щекоча тело. Драго замер, скрестив ноги и обняв их руками. Он даже не двигался и, казалось, боялся шевельнуться. Скомканный черный балахон валялся в углу раздевалки.