Дитрих сбежал от суетливого совета, отнявшего у него мать, и прогуливался по темным тропинкам унылого парка. Он ворошил ногами высохшую листву и задумчиво рассматривал богатые разнообразием цветы, произрастающие на каждом метре южного сада. Принц неосознанно двигался в сторону уединенного пруда, ему безумно хотелось тишины и свежести, а влажное очарование воды сулило душе умиротворение.

Не смотря по сторонам, Дитрих двигался вперед. Когда он поравнялся с одинокой скамейкой, врастающей в землю у самого берега, он невольно вздрогнул. Возле пруда принц оказался не один. На скамейке сидел молодой парень в темно-зеленом балахоне. Он словно застыл, уронив поникшую голову себе на грудь и, казалось бы, погрузился в свои неведомые мысли. Вся фигура дышала утонченностью и робкой тоской. Дитрих хотел удалиться, чтобы не мешать, но тут парень сам его заметил и резко поднял голову, изучая принца безразличными темно-зелеными глазами в цвет одежды.

— Прости, — смутился Дитрих, — не хотел разрушать твое уединение.

— Все в порядке, — парень снова повернулся к воде, — меня звать Драго.

— А я Дитрих... Можно присесть?

— Вы же принц — вы можете все.

— Я хотел бы ответ человека, а не подданного, — Дитрих сжал пальцы в кулак.

— Садись, — Драго фамильярно кивнул на лавку.

Принц устроился возле нового знакомого и тоже погрузился в созерцание воды.

— Мне нравится это место, — печально произнес Драго, — когда-то я жил в похожем, и там был пруд. На его берегу росли черные лилии. Я любил находить успокоение в их тонком аромате.

Общение вне королевского церемониала немного сбивало Дитриха с толку, принц не был привычен к простым человеческим диалогам и не знал как вести разговор.

— Ты тоскуешь по нему? — смущаясь, поддержал он беседу.

— Да, наверное, — просто ответил Драго.

— Почему тогда не вернешься?

— Некуда, то место больше не существует.

— А что случилось?

— Его поглотило пламя, — печально усмехнулся парень.

— А... прости. Мне вот тоже нравится здесь.

Драго изучающим взглядом оглядел принца, сбивая его с толку.

— Устал от суеты? — наконец, с вызовом произнес его собеседник.

— Не люблю многолюдные мероприятия. Дворцовая суета выводит из себя, а сегодня мне даже не дали пообщаться с больной матерью. Никакого чувства такта!

— А в Эфах лучше?

— Нет, точно так же. Но там я хоть могу общаться с дядей Сигизмундом. Мне нравится слушать его истории о звездах и планетах, сразу отрешаешься от всех забот.

— С дядей, — прошептал Драго, закусываю губу.

— Что? — не расслышал принц.

— Ничего. Я смотрю у нас много общего. Даже убежище одно.

— Точно! — искренне улыбнулся Дитрих.

Драго снова окинул собеседника тяжелым взглядом.

— Ты не выглядишь счастливым наследником, — произнес он.

— Так и есть, — принц широко распахнул глаза, — мне все говорят, что я должен следить за словами, что и кому я говорю. Но я устал! Мне так хочется просто поговорить по душам.

— Ну, мне ты можешь доверять, — Драго ослепительно улыбнулся и потрепал парня за плечо.

— Серьезно? Прости. Я не в этом смысле. Мне неловко вот так запросто общаться с другим человеком.

— Я не болтливый, если ты за это переживаешь.

— Нет, я не сомневаюсь в тебе! А кстати, ты давно здесь? В Архатее?

— Я родился в Архатее.

— Но, — Дитрих замялся.

— Я знаю, как я выгляжу. Но факт, есть факт.

— А сколько тебе лет? Мне двадцать один... уже.

— Столько вопросов, — улыбнулся Драго, — мне двадцать пять.

— Да?

— Да. А что?

— Сложно сказать. Я видел тебя на балу, ты прекрасно танцевал. Я был поражен. Тогда мне показалось, что ты сама юность, а сейчас...

— Древность?

— Нет! — рассмеялся Дитрих. — Ну, выглядишь лет на двадцать семь, тридцать.

— Ого, плохо сохранился. Скоро песок посыплется.

— Я не о том, ты грустный очень.

— Есть отчего...

— Мне тоже, — кивнул Дитрих.

— От чего?

— Одиночество принца. У меня нет ни друзей, ни родственных душ, ничего... только слуги, которые на меня смотрят с напускным восхищением, а за душой кто знает, что они прячут. Может ненависть? Для них я принц, просто наследник трона, но не человек и уж точно не личность. Меня воспринимают скорее в призме отцовского величия.

— Мне знакомо такое чувство, — выпалил Драго, щурясь на воду.

— Нет, никто не знает моей скорби. Отец меня ненавидит, мать пытается остаться хорошей для всех, поэтому никогда не встает на мою сторону.

— Как знакомо, прямо дежавю.

— В смысле?

— Почему отец тебя ненавидит? — Драго ответил встречным вопросом.

— Я ему напоминаю Касандера Милиотар. Хотя я его даже в глаза не видел, откуда мне знать так ли это! Даже портретов не осталось, все уничтожили по приказу отца. К тому же я не виноват, что мы с дядей одной крови.

— Вы похожи, — кивнул Драго, — Касандер был прекрасен.

— Ты косвенно назвал меня прекрасным. Ты первый! Приятно!

— Типа того, только я о Касандере говорил, — пожал плечами Драго.

— А ты видел портрет дяди? — восторженно воскликнул Дитрих.

— Эмм, — замялся его собеседник, судорожно ища, что ответить, — в глубоком детстве.

— Понятно. Все только и делают, что пугаются разговоров о прошлом правителе. Будто бы он чумной. Что за тайны?

— Ты точно хочешь знать? — с вызовом бросил Драго.

— Да.

— Касандер погиб из-за любви.

— Любви?! — с недоверием протянул принц.

— Конечно. Одно нелепое заклинание и он утонул в волнах сладкой страсти. А потом его бросили самые близкие люди...

— И он окончил жизнь самоубийством? — Дитрих вспомнил рассказ портнихи.

— Он позволил Чивори уничтожить себя.

— А теперь отпрыск Чивори пишет ему дифирамбы.

— Парадокс, который не выходит за рамки ординарности. Люди объединяются против общего врага.

— Отец вам не враг.

— А кто? Хотя, давай не будем. Не хочу дискутировать, — Драго притронулся к руке Дитриха.

— Да, — покраснел тот, — я вот чего не понимаю. Как можно пожертвовать целой страной ради любви? Ведь Касандер обязан был думать о народе...

— Ты кого-нибудь любил? — Драго вопросительно посмотрел в глаза принцу, не отпуская ладони.

— Ну, нет... Не случалось, — запинаясь, ответил тот.

— А любовью занимался? — парень лукаво провел пальцем по его груди.

— Прекрати! — отбился Дитрих. — Что за провокационные вопросы?

— Ты же хочешь узнать ответ.

— Да.

— Поэтому важна твоя искренность!

— Да, я девственник! — выпалил смущенный Дитрих, дрожащими руками расстегивая верхнюю пуговицу воротника, смущение его душило. — Какое имеет значение моя личная жизнь?

— Превосходно, — Драго облизнул губы. — Ты невинен. Как и он. Касандер впервые влюбился, когда ему было уже двадцать два, первая любовь, яркая мечта, убившая его хрупкую душу. Он полностью отдался ей с юношеской страстью и безрассудностью. Пламя пожара его поглотило и разрушило все, что окружало. Он умирал от страсти и боли. Но те люди, которые должны были его оградить или оказать помощь, отвернулись.

— И мама?

— И Ева...

— Но почему?

— Не хочу об этом говорить, — Драго опустил веки на раздраженные резким ветром глаза. — Я не знаю ответа. Быть может, пугало его могущество. Но Касандер бы никогда не использовал силу против дорогих ему людей. А они так и не поняли, насколько огромно было его сердце.

— Ты плачешь? — прошептал удивленный Дитрих, смотря, как по щеке собеседника катится одинокая слеза.

— Нет, естественно, — Драго быстро вытер щеку рукавом. — Стандартная реакция глаз на ветер.

— Понятно. А кого любил Касандер?

— Послушай, — голос собеседника стал немного раздражительным, — я не личный биограф Милиотар, понятия не имею. Рассказал все, что знаю.

— Спасибо, хоть кто-то поговорил со мной о дяде...

— Для тебя он по-прежнему дядя? Несмотря на запреты отца произносить имя «Касандер»? — лицо Драго стало особенно печальным.

— Да, конечно. Я не знаю, что происходило в прошлом, и почему отец так ненавидит брата мамы, но Касандер мой родной дядя, и ничто не изменит нашего родства. Мне иногда даже кажется, что мы близки и духовно. Думаю, ему было очень одиноко среди людской ненависти.

— Точно, — на выдохе прошептал Драго, — ты все верно понимаешь.

— Ты странный. Только не обижайся, — принц замахал руками.

— Потому что не приседаю перед тобой? Говорю то, что считаю нужным?

— Да! Мне кажется, мы похожи.

— Да ну?

— Угу. Печалимся, ищем что-то, успокаиваемся, когда смотрим на воду. Я говорю с тобой, а впечатление, что с родным человеком общаюсь.

Драго засмеялся, запрокидывая голову назад.

— Что смешного? — тоже заулыбался Дитрих.

— Ты сам странный. Заявлять такое человеку, которого не знаешь — верх недальновидности.

— Хах! Я знаю! Но ты сказал, что тебе можно доверять, и я хочу верить. Тем более ты же спутник барона Ивора, а он мне жизнь спас. Я обязан ему.

— Наблюдательный, — Драго лукаво усмехнулся.

— Я тебя сразу заметил, ты ведь неохотно кланяешься. Такая редкость!

— Меня не учили вставать на колени, — подмигнул парень, — уж прости. Статус королей для меня ничего не значит!

— Вот! — воскликнул Дитрих, шутливо стукая собеседника по спине. — Так и должно быть! Знаешь, я так хочу простую жизнь без всех этих раутов и приемов, обременяющих до невозможности.

— Простую?

— Да, как у тебя.

Неожиданно глаза Драго вспыхнули отталкивающим зловещим огнем, а губы искривились презрением.

— У меня не простая жизнь, — яростно произнес он. — Моя единственная причина жить — ненависть и месть.

— Кому? — испуганно прошептал Дитрих, не ожидавший такой перемены в поведении нового товарища. Он даже боязливо отодвинулся.

— Давно я любил одного человека, но он предал меня и я не могу простить.

— Он? Хотя совсем нет разницы... Действительно, ты ведь с Ивором, что ж это я, — Дитрих задумчиво потер подбородок. — Но разве не надо прощать? Делай выводы, воспринимай как опыт, а он всегда позитивен. Ведь по сути, если предательство тебя не убило, то нет смысла вспоминать прошлое.

— А если убило?

— Х-м-м? Не понимаю...

— Теперь я другой человек. Но все равно. Я и не думал, что так будет...

— Как?

— Даже сейчас, — Драго сморщил лоб, каждое слово еду давалось с огромным трудом, — мне становится больно, когда я вижу этого человека. Я думал, во мне осталась лишь ненависть, но его глаза, голос, они рождают во мне тоску. Хочется раствориться в этом человеке, принадлежать ему, ощущать крепкие руки на теле.

— Похоже, ты его все еще любишь...

— Нет, я ненавижу всей душой. Но он был слишком важен для меня, так быстро не стереть прошлого. Однако существует противовес желаниям — сила воли! Понимаешь, есть вещи, которые как бы ни хотелось, нельзя совершать. Сердце просит, но разум на то и дан, что б обуздать порывы, которые ведут лишь к краху.

— Ты про что? — Дитрих потерял нить беседы и растерялся.

— Мне тяжело сейчас, мой принц, — обращение прозвучало с издевкой. — Столько лет жить ради мести... она питала меня, заставляла двигаться дальше, но теперь, когда я в шаге от цели, когда мои враги у меня в руках, я не знаю, хочу ли я мстить.

— Эй! Кому же ты собрался мстить?

— Неважно.

— Важно! Я не хочу, чтобы проливалась кровь моих подданных. Что за дела?! В замке и так беспокойно.

— К последним событиям мои слова не имеют отношения. Но ты говоришь, как наследник трона, а не обычный человек, — язвительно подметил Драго, хитро прищуриваясь. — А ведь заявлял, что жаждешь со мной незатейливого общения.

— Но я серьезно обеспокоен. Ты мучаешь себя, я вижу! И мне... мне жаль, что твое сердце так страдает. Поэтому я и советую тебе остыть. Просто живи.

— Жить. Хорошее слово, — горько рассмеялся Драго.

— Да. Ты ведь в замке, в самом сердце Архатея. Чего еще можно желать? Я не собираюсь спрашивать, кто тебе насолил. Но забудь о них! Сосредоточься на отношениях с бароном. Ух, неужели я это говорю?! В общем, Драго, улыбнись...

— Что?! Все еще хочешь быть мной?! — парень исподлобья блеснул яростью.

— Драго.

— Ты даже не представляешь, кто я и что творю, — он серьезно завелся. — Мне самому становится дурно, стоит только задуматься! Я продал душу, чтобы попасть сюда, в замок. Бесстыдно сплю с мужчиной ради продвижения в знать. Использую хорошего человека, который в меня искренне влюблен. Грязный расчет! Самому противно. Но мне осталось недолго жить. Я не могу насладиться жизнью, а как белка в колесе должен успеть за оставшийся срок исполнить желание пробиться и отомстить. Ведь только на месть у меня и осталось сил. Всего год... едва ли протяну дольше.

— Ты болен? — вздрогнул Дитрих, и ледяная дрожь сковала его тело.

— Да, я чувствую, как уходят силы, — Драго закрыл лицо руками.

— Мне... так жаль... — прошептал принц. Он неловко дотронулся до плеча парня, всем сердцем желая его поддержать.

— Каким глупым я был, — снова прошептал он, — мне казалось, я живу хуже всех. Но я не испытываю голода, безденежья, унижения. Ну, разве что, отец достает.

— Почувствуй свою силу, — проговорил Драго, выпрямляясь и гордо вскидывая голову. — Ты Милиотар. Ощути величие черной крови клана! Всякие подлые лживые твари тебе не чета! Ты Милиотар! Последний наследник великих правителей Архатея!

— Зачем ты так об отце? — сразу как-то стушевался парень.

— Лицемер, вот он кто, а не король. Корчит из себя благородство, а сам не чище червя в навозной куче.

— Прекрати! Не говори так! — Дитрих вскочил. — Какими бы у нас не были отношения с отцом, я не позволю высказываться о нем в подобном тоне!

— Касандер любил твоего отца, — отчеканил Драго и тоже поднялся, демонстрируя Дитриху гордый профиль. — Тау принял чувства правителя Архатея, но потом отмахнулся, отрекся и выкинул.

— О чем ты. Ложь! — закричал принц, пылая от негодования.

— Нет, не ложь. Тайна может разрушить репутацию семьи, а именно Тау, вот поэтому Касандер под запретом. Его жизнь очерняет белизну легенды, талантливо сложенной о личности короля придворными писцами, продавшими свою страну за кубок вина! Вот ответ на твой вопрос «почему никто не помнит Касандера?»

— Не верю! — Дитриха трясло. Он проиграл дуэль взглядами и полностью стал безоружным под испепеляющими искрами глаз Драго.

— Лги себе, у тебя это от отца. Он тоже пыжится соответствовать придуманному образу, но раз за разом зовет желтую чалму, приводящую к нему хрупких юнцов, что призваны удовлетворить греховную похоть венценосного развратника.

— Да откуда тебе знать?! Сплетник!

— Мне, — Драго тяжело вздохнул и выпалил, словно обожженными легкими, — я его любовник...

— Что? — Дитрих плюхнулся обратно на скамью и отстраненно уставился на мрачный поток вод озера.

— Ты не глухой. И уж точно не слепой. Сопоставь все сам, — Драго, довольный произведенным эффектом, успокоился. — После моих жарких танцев, Тау пропал. Я ушел следом. В тот день мы впервые занимались любовью. Его язык оказался таким страстным, а пальцы... чуть соски мне не оторвал, до сих пор болят. В общем, ночка та еще выдалась. И на следующий день та же история.

— Я видел, как ты уходил за отцом. Даже поверю тебе, только не рассказывай мне подробностей... я не хочу слышать про родного отца такое, — принц сжал голову руками, силясь лишить себя слуха.

— Нет смысла спорить, все очевидно. Достаточно было видеть глаза Тау, когда он наслаждался моим танцем. Думаю, все настолько понятно, что твоей матери давно известны тайные предпочтения короля. Запретная страсть мужа Еве, безусловно, неприятна, но она не лезет. Ведь потворствовать и оставаться в амплуа хорошей жены уже давно ее любимое занятие.

— Зачем ты все это делаешь?- дрожащим голосом проговорил Дитрих.

— Не воспринимай близко к сердцу. У меня с королем только секс и ничего больше. Пару раз познакомились телами, всего-то! Даже говорить не о чем! Но ты ведь хотел милой беседы в стиле простолюдинов. Я исполнил твое желание, не стал щадить тебя из-за статуса, мой милый принц. Получил?

— Какой злой умирающий человек, — выговорил принц.

— Знаешь, умирают все, в независимости от черт характера, — Драго улыбался. — И одна только смерть не должна обелять человека. А то я смотрю у высшего общества, стоит отправиться к праотцам, как ты уже святой. Какая дурость!

Он расхохотался и, отвесив идеальный по меркам дворцового этикета поклон, оставил Дитриха в одиночестве, полном холодного отчаянья и рухнувших идеалов.

***

Женщина отлетела и забилась в конвульсиях. Броня не спасала: едкая магическая смесь проникала даже в микроскопические щели, принося женщине страшные страдания. Она плавилась на глазах, извергая из обожженной глотки страшные нечеловеческие крики.

Острые когти Лианы сдирали отслаивающуюся кожу с обезображенного мукой лица в невольной попытке ослабить боль, рот распахнулся, обнажая челюсть и выпадающий язык, распадающийся на куски под действием магического заклятия.

Ужасающе выпученные глаза чудовищно вылезали из орбит, пока не лопнули, женщина задергалась, вырывая из себя кишки, вылезающие из сожженного живота, и замерла. Ее мертвое тело поражал магический яд.