По залам замка катилось заунывное пение погребального хора, надрывные женские голоса протяжно тянули ноты к небу. Мужчины молчали. Всем придворным магам было велено снять с себя разноцветные пояса отличий и остаться в строгом черном облачении. Яркие цвета занавешивались темным драпом, покрывающим многообразие красок мрачной дымкой. Убавив концентрацию метана, приглушили свет в лампах.

Замок наполнился духом невосполнимой утраты, архатейцы в традициях своих предков доводили все до абсолюта. Проникшись трауром господ, слуги тоже напялили на себя скорбные маски и уныло сновали из залы в залу. Улыбки стерлись, и смех покинул каменные коридоры старого замка.

В одном из залов, ранее бывшим церемониальным помещением, теперь стоял богатый настил из парчи и драгоценных камней. Хмурые служанки в черных струящихся шелком платьях украшали его живыми цветами. Разноцветные нежные лепестки, брошенные на золотую крышку урны, лишь подчеркивали горестный момент. Жизнь и смерть, увядающая красота — так красноречиво выражалась картина с погребальным настилом в главной роли. Драгоценная урна — все, что досталось телу Лианы Шерук, на большее останков не собрали.

Рядом с телом матери рыдал безутешный Цаца. Он подвел глаза сурьмой, чтобы черные слезы, размазанные под глазами, смотрелись эффектно и демонстрировали всю глубину его скорби.

Остальные дворяне приходили лишь на минуту, они прощались с Лианой и потом спешно отходили от настила. Пара сухих и штампованных фраз Цаце, кивок совету, глубокомысленные замечания по поводу бренности жизни и конец траурной роли, дворяне уходили со спокойной душой приличных людей, выполнивших свой долг и отдавших дань уважения.

Дитрих все это время находился в помещении и наблюдал за процессией. Он успел переодеться в черный балахон, который, как он считал, больше всего подходил моменту. Принц действительно горевал и не находил себе места. Его мучил стыд. Но и поверить, что все происходит на самом деле, он тоже никак не мог. Еще вчера все было нормально.

Позади скучное умиротворение жизни принца, размеренная скука и жалобы на отца, но сегодня перед глазами принца всплывало перекошенное лицо Куана в предсмертной конвульсии, Нойка, полная злобой и уверенности, мучающаяся в болях Лиана. Привычный мир рушился, и ни один человек не мог растолковать, что же происходит на самом деле.

К Дитриху медленно, шурша тонкими ножками карликов големов, подплыл Нару. Из-за его плотной вуали нельзя было разглядеть в хорошем он расположении духа или нет. Дитрих невольно приосанился.

— У твоей мамы двойное горе, — пробормотал Нару, с тяжестью опуская костлявую руку на плечо парня. — Королева Ева не скоро оправится.

— Как она? — принц виновато опустил голову.

— Плачет. С того самого момента как узнала. Все твердит, что это брат Касандер пришел за ней.

— А вы как думаете?

— Я думаю, не стоило вам врываться к матери и кричать от ужаса о том, что видели. От одного вашего вида мог удар хватить.

— А что мне было делать? Я испугался до ужаса! Да у меня шок случился! — отчаянно возмущался Дитрих.

— Я знаю, и не осуждаю вас за эмоции, но вы принц и обязаны научиться держать себя в руках. Тем более, вы подвергли ослабленную мать опасности. Вы могли вызвать нас, советников, через слугу.

— Простите, я, правда, не подумал. Должно быть, я плохой сын, да?

— Не терзайте себя, ошибки совершают все. Даже именитые маги, — Нару с трудом оторвал руку от Дитриха и, махнув в сторону погребального настила, уронил на колени, его силы кончились.

— Мне жаль графиню Шерук, — вздохнул Дитрих, — я не особо ее жаловал, но не желал ей смерти.

— Я знаю. Лиана допустила грубую ошибку, — старик тяжело вздохнул, раскачивая вуаль. — Я предупреждал ее, чтобы была по максимуму осмотрительной. Но она, по свойственной ей самоуверенности, проигнорировала просьбу.

— Она была в броне!

— Лиана вступила в бой, не оценив мощь противника. Она не имела права на столь детский поступок. Затевать магическую дуэль только потому, что ей хотелось доказать свое превосходство, по меньшей мере, безрассудно. Лиане стоило сразу пресечь все попытки разобраться с Нойкой и, увидев загадочные амулеты, моментально сообщить о них совету.

— Да, так было бы разумно. Я растерялся. Не думал, что Нойка на такое способна, она была такой милой.

— Твоей вины здесь нет. Мы понимали, что наследница наместницы — голем.

— Как? — перебил ошарашенный принц.

— Да, мертвенная энергетика может быть только у глиняных кукол, оживленных колдуном. Мы сразу запросили информацию у наместницы Плантагенет и получили ответ.

— Какой?

— Будьте терпеливы. Я рассказываю. Она не отрицала, сказала, что никак не могла забеременеть и поэтому прибегла к последнему способу. Тогда мы не увидели угрозы. Оказалось — фатально просчитались.

— А сейчас? Вы ей сообщили?!

— Конечно! Я лично связался с ней с помощью кольца «диалогов», — брильянт на руке Нару вспыхнул, словно отзываясь на свое имя. — Она в шоке, впала в прострацию и не знает, как вымолить прощение. И я склонен ей верить, она попала под влияние коварного мага, использовавшего ее, как куклу, в своей тайной игре. Наместница ничего не знала о происходящем и даже не предполагала, что Нойка может убить. Она клянется, что ни при чем. Я сразу спросил, кто автор столь безупречного голема...

— Касандер? — вновь в нетерпении перебил Дитрих.

— Нет, — старик отрицательно погрозил пальцем. — Хватит бредить призраком прошлого, никому из нас не идет на пользу слепое следование данной версии. Я чувствую, преступник хочет, чтобы мы так думали и сложили руки в страхе перед непобедимым злым гением. Но тот колдун, которого описала наместница, ничуть не напоминает Касандера.

— А кем он был?

— Не знаю, но она описала его так. Темно-зеленые глаза, короткие черные волосы под вороново крыло, нездоровый цвет кожи, и одет колдун был по-эфийски.

— Не знаю никого, кто бы так выглядел.

— Возможно, я тоже.

— Возможно?

— Да. Принц, скажите, а Нойка что-нибудь говорила?

— Про отца. А еще она очень оскорбилась, когда Лиана назвала ее «бесчувственной».

— Самое страшное оскорбление для голема. Мы запретили их создавать именно по этой причине, нет гарантий, что они действительно не испытывают эмоций. Имеем ли мы права играть с жизнью, трепещущей чувствами и переживаниями? Споры не утихают и по сей день. Но совет благоразумно наложил вето на создание големов, чтобы пресечь все дискуссии и возможные неприятные прецеденты с ними связанные.

— В голове не укладывается.

— Понятное дело, вы не жили в мои времена, когда мир сотрясали магические заклятия Касандера, а с запада грозили армии Биа-Хатерии. Кстати, отчасти из-за Милиотар мы и запретили создание големов. В те годы в Архатее их было полно.

— Да? Неужели?!

— Пустые прекрасные куклы Касандера или отвратительные монстры Металла поистине производили впечатление. Когда Карл, ваш покойный дядя, ворвался в замок Милиотар, големы бесстрашно кидались на мечи только, чтобы защитить своего создателя. Даже боевые маги спасовали перед белым лебедем, а куклы нет. Они отдавали свои жизни с улыбками на устах, прославляя Касандера. Они умирали ради него и во имя любви творения к творцу. Потрясающее по надрывам эмоций зрелище. Но остались загадкой мотивы такого поведения. Кем они были? Куклами? Или верными слугами, смело и благородно исполняющими долг, так по-человечески смеясь опасности в лицо?..

— А что с ними стало потом?

— Касандер похоронил их вместе с собой. Големы были погребены под руинами замка Милиотар, что рухнул в момент смерти хозяина.

— Нойка тоже готова пойти на все ради своего отца, — Дитрих потер подбородок. — А ведь она говорила мне, что «папочка», так она его называет, для нее все: и отец, и возлюбленный, и брат, и Создатель.

— Нойка — умный голем. Ради нее убили, как минимум, двух человек.

— Так големы?..

— Да, как и в любом другом магическом обряде превращения, чем больше ты отдашь в жертву, тем больше получишь эффект.

— Ясно, никуда без крови! Меня стошнит.

— Мой принц, слава богам, дикие времена позади.

— Ага. Только что-то незаметно.

— Иногда заводятся крысы, готовые все испортить.

— Или приходит время изменений, — задумчиво произнес Дитрих.

— Я знаю, к чему вы клоните, — кивнул Нару. — По-вашему, новое время грозит изменениями, а старая система сопротивляется. Вы ошибаетесь. Сейчас творятся злые дела, один человек угрожает нам и всему Объединенному Королевству. Он силен и настроен решительно. Но злодей не больше обычного преступника. Да, он прекрасно все рассчитал, придумал себе амплуа и окутал ореолом таинственности. Хитро. Но я не испугаюсь рассказов о пробуждении Касандера. Мертвецы не возвращаются...

— У вас есть версии?

— Их много. Дей Крочи сомневается. Но я придерживаюсь версии о заимствовании силы. Какой-то маг связал себя заклятием с мертвым Касандером. Он создал в этом мире проекцию и черпает из мира мертвых энергию.

— Не понимаю!

— Магия шестого уровня, — пояснил Нару. — Каждый мертвый колдун оставляет память в виде черного следа. Да, любой маг после смерти оставляет в астрале такие следы. Так вот, наш маг подсоединился к следу Касандера и теперь черпает его силу из мира мертвых.

— А как это сделать? — прошептал Дитрих.

— Необходимо найти нужный след. Признаюсь, я понятия не имею, как ему удалось. Ведь мы уничтожили следы Касандера на месте его гибели. Настоящий талант! Но по тому, какие заклинания и амулеты использует против нас злодей, становится очевидным — этот маг моего возраста, и я должен его знать. А значит, могу победить.

— Хорошо, — вздохнул принц, — а что за амулеты были у Нойки?

— «Змеиное сердце», колдовской яд, который собирается в кристаллы и в момент сильных эмоций хозяйки стреляет отравленной плазмой.

— Нойка была зла.

— Вот так и сработала магия.

— А в кольцах, что было?

— Тоже плазма. Но после активации она фокусируется в одном месте, то есть в броши. Если не разделить амулет, то он окажется нестабилен и малейшая эмоция сможет нарушить систему.

— Мудрено, как и вся магия. Хорошо, что я не колдун... мне повезло!

— Верно, быть магом — тяжелая работа, — Нару издал тихий грудной сип, и на секунду показалось, что он засмеялся.

— Кстати, у меня вопрос, — Дитрих нахмурился. — Откуда у мага столько мощных амулетов? И как вы не заметили его существование раньше?

— Отвечу сразу на второй вопрос: колдун не высовывался, и мы даже не подозревали о нем, считая, что с прошлым навсегда покончено, — спокойно отчитался Нару. — А по первому вопросу считаю, что он изготовил амулеты сам.

— Да уж, ничего обнадеживающего. Но почему он нас так ненавидит?

— На сей вопрос не могу дать однозначного ответа. Но мне приходит в голову только одно — стремление к перераспределению собственности. Новая борьба за власть.

— Но кто?

— Главный вопрос!

— Какие кланы стояли у истоков старого Архатея? Кто был сильнее вас, Нару?

— Только два клана, Милиотар и Чивори.

— Может быть.

— Вы единственная ветвь Милиотар, а Чивори только Хизу. Но он не мог. Уровень не тот.

— Вы не можете ошибаться?

— Насчет Хизу, — старик тихо хрюкнул, — никак нет.

— А потомки? Точно нет других?

— Нет. Мы все проверили.

— Получается убийцу невозможно найти. А о Нойке, что-нибудь слышно? Ее удалось схватить?

— Нет, мы утроили охрану в замке, из него невозможно выйти незамеченным, но Нойка как сквозь землю провалилась. Должно быть, они воссоединились с хозяином и теперь находятся вместе. Одно ясно наверняка: преступник здесь, в замке!

— Еще лучше! Он у нас под носом, а мы беспомощны, как котята! И как же, в таком случаете, вы собираетесь поймать негодяя, что третирует мою семью? — повысил голос Дитрих, неожиданно выходя из себя.

Мимо провели Цацу. Дей держал его под руки, а парень плелся, еле переставляя ноги, и вертел по сторонам головой, будто искал поддержки. Черные круги под глазами делали его похожим на глубоко больного и несчастного человека.

— Что теперь будет? — растерянно спросил он у принца. — Что я без мамы?

— Мне очень жаль, — выдавил из себя Дитрих, моментально меняя гнев на сочувствие.

— Пойдем, пойдем, — шепнул Дей Цаце и повел его к выходу.

— Бедный парень, — проговорил принц.

— Мы обязательно поймаем преступника, — продолжал разговор старик Нару. — Не бойтесь за себя и свою семью, мы наложили на вас сильнейшее защитное заклинание и не позволим случиться беде.

— Не хочу вам дерзить, но пока я не вижу результата.

— Он будет, сейчас приходится бороться с эффектом внезапности, благодаря которому преступник получил фору. Но я начинаю проникать в суть его тайного замысла.

— Это все хорошо. Однако, нельзя пускать дело на самотек, надо искать Нойку!

— Ищем, конечно, ищем. В замке проводится полномасштабная проверка, обыскиваются все помещения. Барон Фарих назначен ответственным.

— Ну, раз барон, то я не волнуюсь, — успокоился Дитрих. — Чувствую себя в безопасности.

— Рад, что смог вас обнадежить.

— Да, Иву я доверяю. Скорее бы мама поправилась, и отец разрешил вернуться в Эфы!

— У Короля остались нерешенные дела, не терпящие отлагательств. Но не стоит бояться, принц, когда мы рядом вам ничто не грозит. К тому же пока злодей вас не тронет. Уверен, сначала он попытается убрать меня и Дея. Но будьте уверены, мы ему не по зубам.

— Придумали что-то?

— Конечно, доверьтесь нам.

— Не скажете?

— Не время, мой принц, — Нару, как мог, наклонил голову и медленно погнал големов вслед за Деем и Цацей.

Дитрих тяжело вздохнул. Он ушел вглубь комнаты, где его не достигал свет, сполз по холодной стене на пол, сели устало закрыл веки. Мысли тяжелыми свинцовыми гирями наполняли мозг принца все большим отвращением к окружающей реальности.