Тау стоял у окна и озадаченно листал потрепанную кипу бумаги. За окном луч солнца играл на площадке, то, освещая, то, наоборот, оттеняя лепестки цветов на клумбе. На стекло села ленивая муха, жирная с зеленым пузом, такие чаще посещали скотный двор, нежели королевские сады. Тау ударил по стеклу, и сонная муха камнем сорвалась вниз, на ходу вспоминая о данных природой крыльях.

Король вновь вернулся к чтиву, но строчки предательски прыгали и никак не хотели собираться в стройный ряд предложений. Наконец, до Тау дошло, у него попусту дрожали руки. Он в сердцах отшвырнул бумаги, и они разлетелись листами по просторной зале. Игривое солнце подхватило их движение, и ослепительные лучи заиграли на тонкой вязи письмен.

«Врет сам себе, скрывая низменные пороки» — строчка на листе под ногами сразу бросилась в глаза Тау. Он стал ботинком на лист и в остервенении принялся растирать его об пол.

В углу, припав головой к высокой спинке софы, выла Ева.

— Когда тебе передали это? — немного успокоившись, выговорил Тау. К жене подходить он не спешил, ненавидел слезы и понятия не имел, как успокаивать женщин.

— Сегодня утром, — в нос выговорила Ева и снова пристроилась плакать.

— Отлично! — Тау заходил по комнате. — Просто шикарно! Хоть на черном рынке не появилось этого художества!

— Как он смел! Вновь! — Ева зарыдала в полную силу.

— Надо было сразу казнить выродка.

— Надо было! — с укором бросила Ева.

— Не обвиняй меня! — огрызнулся король, потирая кулаки. — Что плохого в том, что я не хотел портить кровью праздник! «Пророчества»...

Новые мощные рыдания сотрясли спокойствие залы.

— Прекрати выть! — шикнул Тау, уже выведенный из себя непрекращающимся потоком слез жены. — Пока тексты необщедоступны, у нас есть время пресечь их появление. Я уже принял все необходимые меры. На черном рынке выставлены мои люди, реализаторы и скупщики пойманы. Все капитаны боевых отрядов магов предупреждены и находятся в боевой готовности.

Подробное растолкование не уняло слез королевы, наоборот, она припустила еще хлеще.

— Ну, что мне с тобой делать?! Ты понимаешь, Хизу никуда не денется. Он точно в замке раз подкинул нам свое творчество! В ближайшие часы мы его найдем! Не переживай ты так из-за бредней шизика.

— Я плачу не из-за этого! — протянула Ева и захлюпала носом.

— А из-за чего еще-то? Не веришь же ты во все эти сказки? — нахмурился Тау.

— Нет! Я из-за стиля! — из глаз королевы полилась новая волна слез.

— А что с ним не так? То есть, какого черта, он вообще важен?

— Такого!

— Я не могу говорить без конкретики.

— Ты просто писем Касандера никогда не видел! Один в один, слово в слово!

— О боги! — Тау в отчаяние всплеснул руками и плюхнулся в кресло. — У тебя уже мания.

— Нет, метафоры, обороты речи, мысли и едкая злобная ирония, все его! Брата! Он вернулся, — Ева спрятала лицо в красной обивке софы.

— И зовут его Хизу Чивори!

— Неважно, кто пишет! Хизу только исполнитель. Тау! Услышь меня! Я просто уверена, что брат здесь. Я чувствую... Мы с ним связаны, и я его ощущаю.

— Бред, — уже с долей сомнения выговорил Тау.

— Нет! — Ева села и судорожно сжала подол платья. — Касандер пришел мстить. Вот увидишь, я права.

— Нару говорит, очередной ублюдок из архатейского дворянства возомнил себя реставратором старого режима и просто черпает силу Милиотар из загробного мира.

— Что? — у Евы расширились глаза.

— Я не могу объяснить, так как ничего не понимаю в магии. Но есть версия, что преступник использует силу Касандера. Только и всего.

— Но мое кольцо полыхает зеленью! — Ева выставила руку вперед, демонстрируя взбесившийся камень, обжигающий глаза едкой зеленью.

— И что? — Тау скривил рот. — Почуял силу бывшего хозяина. Я вот склонен верить Нару.

— Нет, что-то здесь не то, — задумчиво произнесла женщина, роняя голову на грудь, — не складывается.

— Все замечательно складывается! Ты просто разочарована в том, что твоя версия оказалась ошибочной. Странный мазохизм.

— Я нормальная! — обиженно воскликнула Ева. — И я как раз не хочу оказаться правой, но чувствую, что не ошиблась. Тау, он здесь.

— Довольно! — Тау подскочил и вновь принялся нарезать круги по комнате.

— Ну, почему ты не хочешь выслушать меня?! Я ведь не желаю нам зла.

— Ты говоришь глупости! Ты сходишь с ума, Ева! Очнись!

— Нет, это ты очнись! — Ева вскочила. Она впервые была так выведена из равновесия и первый раз в жизни кричала на мужа.

— Посмотри же! — она развела руками над листами бумаги. — Его слова. В каждом из них его боль. Я уверена, если б Касандер вернулся, то сказал бы нам ровным счетом то же самое.

— Чушь! — Тау отвернулся.

— Разве не может он обвинить нас в предательстве? Конечно, мы его не предавали, но с его точки зрения мы убийцы. И в «Пророчествах» это и выведено, причем с детской обидой, которая всегда была присуща характеру брата. Пускай мысли облечены в убедительные слова и заумные фразы, но логика мышления, выводы и заключения однозначно принадлежат Касандеру. Я его знаю. Все мое детство прошло подле него, думаешь, я не узнаю родного брата? Неужели я, по-твоему, совсем идиотка? Касандер уже с нами... он вернулся, как бы мы ни отрицали и не гнали от себя сию мысль. Но сколько не закрывай глаза на правду, она не изменится.

— Послушай себя! — заорал Тау, краснея от ярости. — Ты несешь полную ахинею! Покойник вернулся! Да тебя лечить пора. Жалкая дура!

Тау позволил себе неслыханную дерзость. Никогда раньше ругательства не вылетали из его рта в адрес жены, а теперь он и сам опешил от своего поведения. Ева, ошарашенная услышанным, вытаращилась на мужа, белея как полотно.

— Ева! Прости, — проговорил Тау и рванулся к жене, подхватывая ее на руки. Она лишилась сил и только с тоской смотрела в глаза мужа.

— Девочка моя, — прошептал тот, гладя и целуя жену в голову, — прости меня. Я не хотел, прости. Не бойся, милая моя, все будет хорошо. Я не позволю тебе больше плакать. Не позволю. Пусть хоть сам Дьявол восстанет, я его уничтожу голыми руками, лишь бы ты не страдала.

— Тау, — Ева прижалась к мужу, и всхлипы вновь сотрясли ее грудную клетку, — я не придумываю... Касандер! Дитрих, когда забежал, он сказал, что Лиану убила Нойка. А хозяином своим она назвала Касандера. Это факт, Тау. Факт!

— Нойку мы ищем. Кто бы мог подумать, что со стороны наместников стоит ждать беды! Но я разберусь, разгоню шайку, уничтожу клубок змей, что пригрел на груди...

— Она казалась такой простодушной, — Ева уткнулась мужу в грудь, — а была его порождением. Касандер нас уничтожит, Тау. Это он, его имя уже названо, и оно простирается над нами черными грозовыми тучами, сеющими мрак.

— Не предрекай! Мало ли, кто и что говорит, — буркнул король, прижимая к себе дрожащую жену, — подумаешь, Касандер. Да, кто угодно может так назваться, лишь бы придать себе мистицизма.

— Имя запрещено. Никто не осмелиться назвать так свое чадо.

— Да уж, — Тау сначала было согласился, но потом внезапно образ Драго стал всплывать в сознании короля. Он буквально вздрогнул от неожиданной ясной и разумной догадки. Тау осенило.

— Все верно, — бормотал он, неся жену обратно на софу, — никаких загвоздок. Он мог...

— Тау, о чем ты говоришь? — забеспокоилась Ева.

— Я понял, и как же я раньше не догадался!

— О чем?

— Гениально же! — Тау оставил жену на софе, а сам кинулся к выходу.

— Куда ты? — закричала Ева.

— Проверить одну версию, — быстро выговорил Тау и скрылся за дверью, беспечно предоставляя заплаканную жену самой себе.