Ив сидел за длинным дубовым столом, рассчитанным на человек двенадцать. Таких в помещении столовой было штук сто, не меньше. Несвойственную Архатейской культуре тяжелую мебель завезли из Эф, раньше маги располагались на полу на парче, ели медленно, приправляя блюда листьями жевательных растений и неторопливыми беседами. Теперь же все было поставлено на поток и время летело с бешеной скоростью, не оставляя привычной неторопливости ни единого шанса. С приходом к власти наследника рода Биа-Хатерии традиции сильно поменялись, Архатей обогатился новой культурой и новыми порядками, беспощадными к тонкому южному духу. Для многих изменения прошли болезненно, другие с радостью приветствовали новаторство и тоже приняли участие в пропаганде идей наступившего времени.

Ив относился к недумающему слою общества, его все устраивало, и в конечном итоге, все к чему он стремился, сводилось к движению по накатанной. Поэтому барон вообще смутно понимал, как его угораздило оказаться втянутым в последние события, да еще и очутиться в центр заговора. Он вздохнул. От влюбленности к Драго почти ничего не осталось, только стыд и зарождающееся чувство раскаяния.

— И что на меня нашло! — Ив потер глаза. — Связался же! Чуть всю жизнь себе не испортил. Век бы не видеть его самодовольного лица.

— И не получил бы место в совете! — незаметно подошедший Драго, прислонился к краю стола. Обиду на неприятные слова он проглотил.

— А... Драго! — Ив отстраненно покачал головой. — Подслушивал?

— Тебя искал, я же не думал, что ты имеешь привычку бормотать вслух.

— Угу, мои привычки тебя вообще никогда не волновали. Ты смотрел лишь на то, чем я могу быть тебе полезен, чтобы в дальнейшем использовать.

— Слишком плохо думаешь о бывшем любовнике. Ты ведь расстаться со мной решил, я правильно понял?

Ив тихо засмеялся, роняя лицо в ладони.

— Драго! — сквозь нервный смех проговорил он. — Вот только не начинай, прошу! Хоть сейчас не прикидывайся, слишком нелепо смотрится, ведь все ясно и понятно. Не надо притворства с невинностью в глазах, я больше не верю. Решил ли я расстаться?! У тебя есть иные предложения? Или ты рассчитывал на прощение? Ты же изменил мне. А потом так цинично толковал об отношениях, о том, как хорошо со мной! Ты лгал в глаза, а я верил. Верил и ничего не заподозрил, так ты меня умело облапошил показным счастьем. Там, на прудах, ты казался столь искренним. Сыграл на славу! Молодец! Ничего не скажешь, просто браво! Тебе бы в актеры, ты справишься, с твоим-то безупречным талантом беспринципной сволочи! Обман твоя стезя.

— И ты как благочестивый аристократ меня не простишь? — язвительные нотки скользнули в голосе Драго.

— Я не смогу жить со знанием, что мой любимый человек добровольно отдавался другому, легко пренебрегая всем тем, что у нас было. Целовать твое тело, зная, что оно лежало под кем-то другим. Мне грязно...

— Ах, простите! Грязно ему! — Драго ударил кулаками по столу и навис над Ивом. — А до этого момента грязно не было? Ведь так я и знал, ты не смиришься с моим прошлым... сам взял шлюху, одел в шелка, самозабвенно нашептывал ласковые словечки, а потом еще и попрекаешь! Но я изначально не скрывал, кто я. Так какие проблемы?

— Меня не волнует твое прошлое! Ты меня совсем не слышишь, — Ив заглянул в глаза любовнику. — Ты со многими мне изменял? Сколько раз?

— Вот она, уязвленная гордость! Объяснял же уже, в тот момент иначе поступить я не мог. Ты поставил жесткое условие, и мне пришлось в срочном порядке что-то придумывать. Спрятать Нойку и Хизу было негде, время уходило. Единственное, что приходило в голову — бывший клиент. А он, обиженная скотина, потребовал расплатиться с ним телом. Да еще и денег выпрашивал, чтобы погасить траты на меня. Пришлось золотую трубку Хизу отдать, фамильная ценность, между прочим. Думаешь, я сам рад, что все так вышло?

— По-моему тебе все нравится. Вот и со мной ты, как с клиентом. Полнейшая бездушность, один твой взгляд на потолок чего стоит. Ты даже любовью занимаешься с лицом рыночного торговца в дни застоя. Да у тебя выражение, мол, приходится, а что делать, неприятно, но надо. Потом раскручу дурочка на услугу, попрошу взамен голову обидчика, — Ив горько хмыкнул. — Послушай, у тебя есть хоть что-то святое?

— Очнись, Ив, я шлюха! У меня нет ни морали, ни нравственности. Я давно их променял на обжигающий хмель, чтобы было не так больно и гадко проводить ночи в объятьях разношерстных клиентов. Какой спрос с проститутки?

— Ну хоть сейчас ты это признал, а то раньше называл себя великим колдуном.

— Ив, я понимаю, ты обижен, но знай, я сделал это для ребят. Мне было очень противно, — Драго заговорил примирительным тоном, пытаясь прикоснуться к руке барона.

— Не надо! — Ив резко отодвинул руки парня. — Меня тошнит от твоей лжи! Ты ведь мог и магию потратить, ради, как ты говоришь, ребят! Но ты выбрал самый легкий и постыдный вариант!

— Ты не можешь меня судить! — Драго начинал злиться, все его попытки помириться разбивались о холодную стену непонимания.

— А я и не сужу, омерзение само накатывает. Как взгляну на тебя, так аж трясет. И как можно так себя не уважать? Как можно с поразительной легкостью подтереться чувствами другого человека, а потом выкинуть его, как будто он половая тряпка?! Как? Драго? С таким невинным лицом приходить и говорить, что предал наши отношения ради ребят, ну как так можно? Легко заявляешь человеку, который тебя любит, об измене, как будто это пустяк, ничего особенного. Может, тебе еще памятник за самопожертвование поставить? И венок за честность? Драго, Драго... бесстыжие твои глаза. Ты лишен человечности, ты без души!

— Не я выбрал такую жизнь! Ив, мне мучительно осознавать, во что я превратился. Думаешь так легко кидать свое тело из объятий в объятья? Нет, это чудовищно. Единственное, что спасает — черствость и холодность. Надо убить чувства, чтобы больше никто не сделал больно. Надо умереть прежним человеком, и воскреснуть железным истуканом, вот тогда все будут любить тебя, скакать вокруг, заботиться. И ты не прольешь слез. А я смертельно устал от них, поэтому, Ив, я такой. Мне ничего не стоит переспать с самым отвратительным человеком, если в конечном итоге я добьюсь своей цели. Я уничтожил стыд, брезгливость, гордость, теперь моя жизнь подчинена расчету. В конечном итоге, таким меня сделали люди! Я не хотел, но меня втоптали в грязь и уничтожили самые близкие, и мне пришлось стать монстром.

— Хочешь на слезу прошибить? — с сарказмом произнес барон. — Дешевая уловка.

— Что поделать... Шлюхи не исправляются!

— А я надеялся! Обстоятельства могут быть разными, а продажность — она в мозгах, как вторая натура. Мне хотелось, чтобы ты, выйдя из своих обстоятельств, не мыслил как товар на лотке. Но... А, ладно, все равно бесполезно, — барон махнул рукой.

— Ив, я умираю, — Драго, как бы извиняясь, пожал плечами и присел рядом на лавку, — каждое заклинание выше третьего уровня приближает смерть. А я хочу потянуть время. Поэтому да, для меня проще отдать физическую оболочку, чем рисковать временем. Ну, пойми меня, пожалуйста.

— Я понимаю, — Ив через силу старался не смотреть на парня, — но есть вещи, которые я не могу простить. Сама измена не так важна, но твое отношение и поведение сыграло свою решающую роль. Зачем было на следующий день тянуться ко мне и лгать? К чему ты заставил меня обрести веру в наше совместное счастье? Там, у пруда, ты подарил мне надежду на будущее. Зачем? Чтобы потом так жестоко отнять ее? Драго... ты должен был признаться сразу.

— А может, я хотел забыть обо всем. Может, я просто мечтал погрузиться на один день в счастье, в приятное забытье, когда не надо ни от кого бежать и не надо идти к цели. Я просто хотел почувствовать себя нормальным человеком. Улыбаться солнцу, безмятежно общаться со сверстниками, обнимать любимого человека и не думать о смерти, о мести, о боли. Просто на мгновение забыть о прошлом, грязных ласках мясника, предательстве. Я так хотел чувствовать покой и наслаждаться им. Ив, я не хочу умирать, но скоро мне придется. Прости, что втянул тебя, знаю, что поступил плохо, сам себя за это ненавижу. Но... Иначе я бессмысленно погибну, а мои обидчики продолжат безнаказанно наслаждаться жизнью, должно быть именно той, что отняли у меня. Знать это очень больно. Больно, Ив...

Драго замолчал, его белые худые пальцы сжимали балахон на груди, нервно комкая красную ткань, словно снятую кожу. Ив взглянул на лицо парня, и ему показалось, что говорил он вполне искренне.

— Мне тяжело, — прошептал он, — я не могу постичь смысла твоих поступков. Ты сам себя добиваешь, сам. Если ты Касандер, сильнейший из всех колдунов, то почему бы просто не уничтожить заклинанием своих обидчиков и раз и навсегда забыть о них. Освободиться от оков, так терзающих твою душу. Почему? Зачем тебе годы в борделе? Слезы по своей несчастной судьбе? Страдания от несправедливости? Уничтожь их заклятием, и не устраивай непонятных многоступенчатых ходов, которые мучают всех, а тебя в первую очередь. Порой мне кажется, что даже сильнее, чем остальных.

— Нельзя сразу! — Драго отчаянно замотал головой. — Нельзя! Слишком легко. Они должны знать, кто их убийца. Они должны страдать, как когда-то страдал по их вине я. Да, я проведу Еву и Тау по выжженной дороге своих мук до самого конца. Пусть вкусят боль! Тем более, если я применю ударное заклинание такой мощи, чтобы уничтожит враз всех врагов, случится чудовищный по силе энергетический выброс. Меня опустошит, и я сразу погибну.

— Понятно.

— А я хочу торжествовать. А что здесь зазорного? Хоть день, хоть час, хоть минуту, но я хочу торжествовать над Тау и Евой. Смотреть на их нечеловеческие муки и смеяться.

— Ясно. Бредовая пляска умалишенного палача, мучительная вакханалия мертвого правителя. А между тем, ведь это твой осознанный выбор ходить по кругам скорби. Глупо. Тебе не следовало возвращаться.

— Я знаю. Там в небытие было так тепло и спокойно. Но дракон меня вернул и обида, негодование, ненависть снова обрели в моем сердце законное место. Они проснулись и теперь питают меня жизнью. Я не освобожусь, пока не насыщу их... Ивор, помоги мне! Помоги! Помоги стать свободным!

Драго потянулся к барону и тот, забыв об обиде и презрении, принял его в свои объятия. Он стянул его со стола и заботливо усадил к себе на колени. Драго уткнулся носом в грудь, покорно прикрывая глаза.

— Драго, — прошептал барон, гладя мягкие волосы парня, — мне тебя жаль. Просто жаль и больше ничего. Ты, должно быть, очень несчастен и одинок. Я не знаю, как можно было так умудриться жить, чтобы остаться никому ненужным. И это учитывая, как ты заверяешь, твое высокое положение. Ты выглядишь таким обреченным и слабым, что волей-неволей я испытываю к тебе сочувствие. Жалко тебя, дурака.

— Тогда помоги мне, Ив, дай хоть раз улыбнуться от души, — Драго схватился рукой за запястье барона и притянул к своему сердцу. — Сейчас оно почти не бьется, — растерянным шепотом произнес он, — но заставь его застучать с новой силой. Спаси меня, Ив!

— Хорошо, я помогу тебе, — выговорил через силу барон. — Но, Драго, это будет в последний раз. Последний и точка! Я больше не могу. Извини. Я уже решил оставить совет и уехать в родной замок, все эти интриги и подковерные игры не для меня. Надо жениться и завести детей, достаточно я покутил. Хватит с меня этого, — Ив легонько потряс Драго за плечи. — Слишком все далеко зашло.

— Вот как...

— Да. Хватит дразнить природу.

— В последний раз, — настойчиво шепнул Драго.

— Да. Помогу, не волнуйся. А дальше уже сам.

— Хорошо, пусть так. Я принимаю твой выбор, — Драго лукаво усмехнулся, щуря хитрые блестящие глаза. Но Ив не заметил и намека на притворство, он был слишком поглощен мыслями о грядущем и праведном времени.