Нойка больше всего на свете ненавидела ждать. А ей приходилось делать это довольно часто. Все началось в ее детстве, то есть тогда, когда Касандер впервые велел ей открыть глаза, и она из глиняной куклы превратилась в живое существо. С тех самых пор она постоянно находилась в состоянии ожидания.

Самым главным ее чаянием стал, конечно же, создатель. Каждый час, каждую минутку все ее существо сжималось от тоски по столь обожаемому человеку. В Касандере она видела главный смысл своего существования и ради него она жила, благодаря ему пришла в этот мир. Их связь крепла с каждым новым днем и расползалась багровыми сетями по девичьему сердцу. Прочная спайка и вечное служение одному только Касандеру — вот что стало истинным счастьем для Нойки.

Ей часто снились сны, иллюстрации рассказов милого создателя, которые он рассказывал сидя у постели еще слабого голема в Плантагенете. Ее любимая история о будущем, которое ждало их с Касандером и только их одних.

Маленькая хижина в горной лощине. В камине теплится огонь, бурчит пузырьками котелок, а полевые цветы роняют свои лепестки на дубовый обеденный стол. Она плетет корзины, прутик к прутику, загиб к загибу. Скоро пойдут фрукты, и тогда корзины понадобятся, ведь необходимо делать заготовки на зиму. Она может не есть, но вот Касандер должен хорошо питаться, и поэтому Нойка еще усерднее работает.

Приходит Касандер, он открывает дверь и стоит на пороге, а вместе с его тонкой энергетикой в комнату врывается горный ветерок, пронизывая помещение терпкими запахами цветочных полей. Пламя в камине боязливо дрожит, и Касандер спешит захлопнуть дверь. Он, как всегда, прекрасен. Овечий жилет и простецкие льняные штаны, наподобие тех, что носят пастухи, ему очень к лицу. Грубая ткань делает фигуру мужественнее, но вместе с тем не портит аристократической утонченности.

Нойка и Касандер садятся около очага, прямо на пол. Огонь согревает руки, и Касандер принимается за чистку яблока. Он снимает тонкую кожуру и отрезает дольки, протягивая белые сочные кусочки Нойке. Она смеется, жует яблоки и просит рассказать старинные истории о магах, волшебниках, дальних королевствах и великих подвигах. И Касандер, улыбаясь в ответ, затягивает очередное сказание...

Тревожный скрип в коридоре заставил Нойку вздрогнуть и очнуться от наваждения. Горная хижина растворилась, уступая место аляповатой яркости дворцовой мозаики.

Нойка растерянно огляделась, будто вспоминая, что она здесь делает. Кругом царила тишина небольшого подсобного помещения. Слуги хранили здесь постельное белье, а наверху, прямо над самой каморкой расположился этаж, целиком занимаемый Деем Крочи. Но каморка была интересна только одним — через вентиляционную шахту шел прямой проход на верхний этаж в покои советника. И Нойка знала, что ей предстоит сделать в следующие часы. А пока она ждала, когда Дей вернется.

Она вновь обратилась мыслями к Касандеру.

— Делать для него все, жить им одним, — шепнула Нойка, сжимая кулачки и царапая ногтями ладошки, — пусть говорят, что я простой голем... Пусть, но я живая. Живая! Мои чувства — не тяга голема к создателю, а настоящая любовь обычной женщины. Я человек.

По потолку прошел глухой шорох старческой походки. Нойка встрепенулась, Дей вернулся в покои, и ей пора было выходить на передний план в партии Касандера. Нойка сглотнула комок, подступивший к горлу, и, набравшись смелости, открыла крышку вентиляционной шахты. Резная решетка с изображением витиеватых листьев вьюнка и птицами в его зарослях легла на пол. Шахта зияла черной дырой, из которой валил холодный ветер, гоняемого по замку воздуха. Он как бы зазывал к себе в нутро. Холод объял руки Нойки, и ей стало не по себе от проснувшихся на теле мурашек.

Она еще раз оглядела каморку, ища что-нибудь, что могло бы ее задержать, но не найдя ничего стоящего, смело скользнула в шахту, затерявшись в ее черноте.

На этаже веяло прохладой и легким запахом жасмина, расползающимся по всем углам, цепляющимся за ткани и покрывала, вползающим в ноздри слуг и пропитывающего буквально все вокруг своим ароматом.

Нойка тихо кралась по просторным покоям советника, смотря в оба и привыкая к здешнему въедливому запаху. Ей казалось, что кто-то неусыпно следит за ее движением, но каждый раз она убеждала себя в обратном, ведь никаких очевидных предпосылок не находилось.

Наконец она заметила рыжую макушку Дея, сидящего на террасе под открытым небом в окружении цветущих кустов, главного источника столь назойливого запаха.

Прикусив от напряжения губу, Нойка пригнулась и села на четвереньки. Подползти к советнику было делом нехитрым, а вот остаться незамеченной оказалось гораздо сложнее. Касандер просил действовать внезапно, но и предупреждал, что Дей — маг отличный, и он явно почувствует неаккуратное приближение любой формы жизни.

Нойка поползла, как настоящая кобра, охотящаяся на зазевавшихся сусликов. Смертоносный амулет, надетый на запястье браслетом, приятно холодил кожу, предвосхищая полный эмоций момент. Решающий шаг в партии Касандера.

Дей, казалось, ничего не замечал. Сидел за резным столиком, теребил свою рыжую бороду и изредка поднимал потускневшие стариковские глаза на небо, отвлекаясь от древнего манускрипта. Он часто любил изучать старинные писания, сидя вот в такой непринужденной атмосфере в гармонии природы и человеческого духа.

Нойка коснулась поверхности амулета, и он сразу засветился пока еще слабым сиянием. Она направила его луч в сторону советника, и как только энергетика амулета соприкоснулась с аурой человека, камень вспыхнул ярким белым свечением. Нойка даже вскрикнула, настолько обжигающим был свет. Он слепил глаза и резал их своей чудесной яркостью. Дей развернулся и оказался во власти заклятия. Свет опутал его тело и мешал движению, «леденящая звезда» сковала свою жертву и ждала только одного — приказа от Нойки.

Девушка не стала затягивать, она вышла из укрытия и, держа руку с амулетом, перед собой, встала перед Деем.

— Леденящая звезда! — торжественным голосом произнесла Нойка, вошедшая в роль отважной колдуньи на страже вселенской справедливости.

Амулет отозвался мечущимися ледяными кометами, образовавшими целую морозную бурю вокруг плененного, но по-прежнему молчаливого, Дея.

— Кутая ворох ледяного сознания, — Нойка начала шептать слова древнего заклинания с таким проникновением, будто бы с губ слетала благочестивая молитва. — Морозила рукава крови, сердечные ритмы сжимала, плоть под давлением толщи изо льда — разрывала и заполняла собой! Плач по зиме! Тоскуй по снегам! В этом краю солнце и жар! Стремись вслед за ветром! Снежною бурей! Ярость и свежесть! Преграды все сдуешь!

Амулет пробудился окончательно. Свет стал настолько ярок, что не выдержали даже зеркала на террасе, они лопнули и горящие осколки, все еще отражающие сияние леденящей звезды, осыпались на пол. Нойка зажмурилась, но свет все равно ее слепил, вставая перед глазами сплошным белым пятном. Все, что она могла слышать — треск ледяных оков, рвущих тело Дея изнутри. В последний миг, перед тем, как свет померк, Нойка приоткрыла веки, и ее взгляд коснулся лица советника. Он улыбался, снисходительно глядя на нее каким-то просветленным взглядом. Даже его старый лик разгладился от морщин, и больше походил на восковую маску.

Но видение длилось недолго. В следующее мгновение раздался оглушительный аккорд треска и Дей разлетелся на тысячи кусочков, причем таких острых, что некоторые впились в стены, мебель и саму Нойку. Она раздраженно отряхнулась, но, бросив взгляд на место преступления, неожиданно задорно рассмеялась.

— Так ты тоже был големом, — протянула она, хлопая глазами. На месте, где сидел Дей, осталась гора глиняных ошметков, объясняющих своим красноречивым видом ту опасную остроту, с которой советник разлетелся по террасе.

Нойка подошла к горе останков и, присев, взяла одну черепушку уродливую своими острыми неровными краями. Должно быть, она некогда выполняла функцию скулы.

— Вот и я, когда-нибудь превращусь в осколки, — прошептала девушка. Она неспеша собрала все черепушки и кусочки в одну кучу и придала ей ладонями квадратную форму.

— Спи спокойно, брат, ты выполнил свое предназначение! — прошептала Нойка, и словно выполняя неведомый ритуал, четыре раза дотронулась до сердца, отнимая руки от глиняной кучи.

— Хватайте ее! — раздалось со всех сторон, и не успела Нойка опомниться, как ее окружили маги с гербами дома Крочи на балахонах.

— Купилась на наживку! — радостно проговорил один из магов, здоровенный мужчина в шлеме. — Все, как и говорил молодой господин.

Остальные боевые маги поддержали воодушевление товарища довольным улюлюканьем. Нойка огляделась. Ее окружили плотным кольцом. Магов было не меньше десяти, все крепкие мужчины, вооруженные отнюдь не слабыми амулетами, а некоторые того хуже, кинжалами. Двое стояли у дверей, блокируя ей выход, еще двое, включая мужика в шлеме, чуть ближе, остальные рассредоточились по периметру террасы, закрывая собой ограждения и мнимую свободу королевских садов. В общем и целом все пути отступления были основательно перекрыты.

Нойка тяжело вздохнула, помощи ей ожидать не приходилось. Что она, обычный голем, могла противопоставить целому отряду благородных магов? Тем более взрослых натренированных мужчин? Ничего, кроме изобретательности и желания угодить создателю.

— Что крутишься? — вновь заговорил маг в шлеме своим немного ватным голосом, после которого хотелось откашляться самому или посоветовать сделать это его обладателю.

— Тебе не уйти! — вторил товарищу хор голосов остальных магов.

— Наш предводитель верно рассчитал! — шлем упер руки в мощные бока. — Ты убила голема-приманку и выдала себя. Теперь ты, наглая бандитка, ответишь перед советом и королем!

Нойка промолчала, как учил Касандер, не став снисходить до общения с «презренными рабами». Она взглянула на чистое небо и улыбнулась.

— Прости папочка! — прошептала она. — Я, видно, недостойна хижины в горах...

— Что ты там лопочешь? — вновь прорезался шлем.

— Похоже у нее амулет на руке, — донесся шепот одного из магов.

Нойка вздрогнула, про амулет она напрочь запамятовала. Ее взгляд упал на запястье, где все еще тлела «Леденящая звезда». Вся энергия была израсходована и звезда уже остывала, но где-то в ее глубине еще теплился небольшой запас холодной силы. Шансов ее использовать, конечно, было мало, но Нойка озорно прикусила и губу и, не теряя времени, вскинула руку.

— Ворох снега! — вскричала она, делая бросок в сторону магов у дверей.

Одинокая комета вырвалась из амулета и он, разродившись ею, мгновенно посерел и скукожился до горошины. Хоть заряд получился одиночным, но его вполне хватило. Магов откинуло на добрые два метра и, пока они корчились от боли, двери остались без присмотра. Нойка метнулась вперед и вылетела с террасы под бурные крики: «Держи ее!»

Но не тут-то было, бегать девушка умела мастерски. Тем более ее одежда отличалась куда большим удобством, нежели наряды магов, богатые на детали и неудобные элементы дворцового регламента. К тому же, Нойка со своими скромными габаритами могла легко затеряться в огромных просторах и нагромождениях королевского убранства замка.

Маги потерпели фиаско, а Нойка, отсидевшись под лавкой, напрочь заросшей вьюнком, преспокойно переждала опасность и двинулась дальше, крадясь и опасливо озираясь. Теперь ее задачей было успеть предупредить милого Касандера о возможных проблемах и последствиях ее провала.

— Я подвела папочку, — бормотала она, побеждая каждый новый метр враждебной земли. — Должно быть, я недостойна хижины и жизни с ним. Но я успею предупредить... скажу, они ждали тебя папочка, будь осторожен и смотри в оба. Возлюбленный мой, я не смогла отдать тебе долг за дар жизни, но я сделаю это... я буду служить.

Неожиданно она приостановила быстрый шаг и вслушалась. Нойка стояла прямо перед открытыми окнами церемониального зала. Оттуда доносились два мужских голоса, один из которых ей был хорошо знаком и, без всякого сомнения, принадлежал Иву, а второй, Нойка догадалась сразу, безусловно Тау.

Девушка окинула оценивающим взглядом стену, опутанную вьюнком, и, прикинув расстояние от земли, уцепилась за крепкий стебель растения. Пользуясь легкостью и врожденной цепкостью, Нойка вскарабкалась на широкий карниз, опоясывающий все здание и служивший по совместительству подоконником окон церемониального зала. Отогнув разросшуюся ветку плетенного вьюка и всунувшись в окно, Нойка принялась внимательно всматриваться в действо, происходящее за каменными стенами.