– Откуда ты здесь, Дельфина? – Нидхёгг поднялась на ноги и отряхнулась. Теперь она стояла к Алдуину спиной, и это слегка нервировало. Она отвела правую руку назад, опустив кисть на эфес меча, и ее кожи внезапно мягко коснулась прохладная гладкая чешуя. Довакин едва стерпела, чтобы не отдернуть руку от неожиданности: она давно усвоила, что в общении с Дельфиной нужно избегать резких движений.

Женщина тем временем беспокойно металась туда-сюда с оружием наготове. У эфеса одного из мечей застрял клочок серебристой ткани, похожей на паутину, и Нидхёгг мысленно даже посочувствовала жрецу, охранявшему вход. Дельфина все не отводила от девушки взволнованного взгляда – конечно, та стояла совсем рядом с этим чудовищем, а оно наверняка этим пользовалось: ведь не станет же член ордена Клинков убивать Довакина ради того, чтоб добраться до дракона, которого без Драконорожденной не одолеть?

– Сначала дракон, Довакин. Потом я все объясню. Давай, отсеки ему голову или пропусти меня!

– Зачем? – руку с эфеса Нидхёгг не убирала, но и не сжимала пальцы, чтобы вытащить меч. А ее простой вопрос вогнал Дельфину в крайнюю степень ступора.

– Довакин… Не неси чушь! Ты – драконоборец, я – Клинок. Мы боремся с драконами!

Алдуин улегся поудобнее, наблюдая за перебранкой. О Клинках он слышал и даже порой встречал членов этого ордена, но ни один из них не мог похвастаться даже мечом, оставившим хоть царапину на его теле. Да и хвастаться было некому.

Но он ждал, что скажет Довакин. Убьет ли она его? Если именно она обрушит клинок на его шею – он не ранит ее в ответ. Но пусть только эта вздорная смертная приблизится к нему еще хоть на шаг… Привязанности к ней в Нидхёгг он не чувствовал и полагал, что она поймет его самозащиту в случае крайней на то нужды.

Странно, прежде он и вовсе не задумывался, сжигая смертных вместе с их домами целыми поселениями. Он был сам себе господин. Но не теперь.

Тем не менее, все эти тягостные размышления никак не отражались на Алдуине внешне: драконья морда не отличалась выразительной мимикой, и он по-прежнему казался безразличным ко всему. Только алые светящиеся глаза были сощурены.

– Этот дракон подождет, пока мы решим начать с ним драться, будь уверена. Прежде всего, объясни мне, что ты здесь делаешь. – Нидхёгг убрала руку с эфеса.

– Подожду, – благосклонно кивнул Алдуин, насладившись появившимся при этом непередаваемым выражением лица Дельфины. Казалось, она вообще не догадывалась о том, что эти зверюшки умеют говорить и понимать на тамриэлике, а не только кричать что-то неразборчивое с высоты собственного полета.

– Хорошо. – Отведя взгляд от Алдуина, Дельфина вздохнула и с усилием опустила мечи, однако, не пряча их. – Я следила за тобой. Ну, как следила… сразу мне просто было необходимо кое о чем с тобой переговорить. Но я увидела, как ты выходишь из городских ворот, и пошла следом, держась на расстоянии. Благодаря преследованиям Талмора я хорошо научилась прятаться в тени.

– Следила? – Довакин нахмурилась. Она не слишком любила Дельфину именно за это – за непрошеное вмешательство в ее жизнь: как слежку, так и попытки управлять ее действиями. Пыталась как-то намекать, но, как видно, последнего члена ордена Клинков исправит разве что Обливион.

– Но ведь я вовремя пришла к тебе на помощь! – гордо ответила женщина. Она в это искренне верила. – Кстати, как ты проскользнула мимо жреца?

О том, что жрец, наверняка уже покойный вторично, пропустил ее сам, Нидхёгг предпочла промолчать по понятным причинам. Радикальные принципы и настрой Дельфины просто не готовы были принять подобное откровение от будущего героя Скайрима. Равно как и по поводу Алдуина. К счастью, Дельфина не знала, кто перед ней.

– Ну… Неважно. Я тут сама справлюсь, не беспокойся за меня. Встретимся в Вайтране завтра… ну, уже сегодня днем, хорошо?

– Тогда лучше у меня в Ривервуде, как обычно. Не тяни с ним! – вскинула голову женщина и, спрятав мечи в ножны, стала спускаться по лестнице, пока Нидхёгг не успела возразить. А ее взгляд, которым она перед уходом смерила Довакина, обещал девушке допрос с пристрастием по поводу странно смирного дракона.

Когда Дельфина отошла достаточно далеко, судя по все удаляющемуся звуку шагов, Алдуин вздохнул:

– И почему нельзя было просто сжечь ее?

– Потому что… потому что совестно. Она мне помогала. – Признаться себе в том, что без особых мук совести сделала бы шаг в сторону, открывая путь драконьему огню или льду, Нидхёгг не решалась, старательно отгоняя эту жутковатую мысль.

– Тебе совестно?

– Да я вижу, что точно не тебе.

– А с чего мне? Она ведет себя с тобой так, будто в ее руках сила, равная моей. Непозволительная дерзость, Клинки всегда служили Довакинам, а не наоборот!

– Я сама о себе позабочусь, – и это, пожалуй, прозвучало излишне резко.

Алдуин только отступил на пару шагов назад и прилег. Алые глаза ярко блестели в ночной тьме.

– Расскажи мне что-нибудь. Все равно что.

– Ну… совсем все равно? Тогда могу рассказать что-нибудь из теории магии иллюзии, о правильном хранении боевых топоров… Еще недавно выяснила кое-что новое о свойствах горноцветов… У меня даже с собой было экспериментальное зелье, оно где-то здесь, в карманах. Не хочешь?

Но быть подопытным злокрысом дракон не пожелал. И, отчаявшись услышать что-то внятное за ее, казалось бы, вполне закономерным смущением, он спросил в лоб:

– А о себе?

Нидхёгг перестала неловко шутить и, замолчав, задумалась. Рассказать? Все равно ведь он никому не передаст – ему просто некому. А у нее, пожалуй, все же есть несколько мыслей, которые проще будет проговорить вслух.

И она заговорила, все сильнее увлекаясь собственным монологом.

Вскоре начал накрапывать дождь, который быстро перерос в ливень. Тогда Алдуин расправил крылья и простер их над головой притихшей Нидхёгг. Звук капель, колотивших по кожистой перепонке, напоминал стук дождя о крышу – безумно уютный, убаюкивающий звук. Захотелось подвинуться ближе, прямо вплотную, уткнуться в чешуйчатый бок и уснуть. Образ, вспыхнувший перед глазами, был настолько ярким, что Нидхёгг испугалась собственных желаний. Она спешно задала первый пришедший в голову вопрос, маскируя смущение:

– Тебе разве не холодно?

– Нет.

– Знаешь… Наверное, мне пора. – Пора уйти из зоны действия этого гипноза, мысленно добавила она.

– Куда ты в дождь, да еще ночью? – искренне удивился Алдуин. Он едва наладил с ней контакт, и терять его сразу же, не укрепив, не хотелось.

– Домой, куда же еще. Мне не привыкать. Лок Ва Кор!

– Если сейчас уйдешь – сожгу Дельфину, – лениво сообщил Алдуин. Нидхёгг дернула плечом.

– Я как раз к ней пойду. Твой огонь сжигает избирательно?

– Тогда я тебя не выпущу, – гибкий длинный хвост обвил ее ноги чуть пониже колен. Нидхёгг покачнулась, взмахнула руками, удерживая равновесие. Она взглянула на Алдуина рассерженно и снова – чуть смущенно.

– Отпусти!

– Как скажешь, – подозрительно покорно уступил дракон. Он тряхнул мокрыми крыльями и встал. Взглянул в прояснившееся небо и снова посмотрел на Довакина.

– Прости, – она почувствовала себя неловко и неуютно под его горящим взглядом, – Но… ты сам понимаешь.

– Что?

– Ты – повелитель драконов, Пожиратель Мира. Я – Довакин, и, согласно пророчеству, я твоя погибель. Все слишком сложно. Я уже ничего не понимаю. Не знаю, как быть.

– То есть, будь я смертным…

– Кто знает, – уклончиво ответила она. – Мне пора.