Все трое недолго помолчали, переглядываясь. Затем Партурнакс подошел к спящей Дельфине. Он присел рядом с ней, задумчиво заглянул в безмятежное бледное лицо и со вздохом поднял женщину на руки. Казалось, она весит не больше перышка – так легко он выпрямился.

– Оно тебе надо – ее трогать? – лениво спросил Алдуин. Он покосился на Нидхёгг; та, судя по выражению лица, думала о чем-то похожем.

– Пускай лучше замерзнет? – не оборачиваясь, уточнил Партурнакс. – Нидхёгг, придержишь двери?

– Знаешь, я был бы не против, – воздел указательный палец Пожиратель Мира, но его уже не слушали. И ему ничего не оставалось, кроме как последовать за братом и Довакином.

Полутемный гулкий зал встретил их тишиной. Члены ордена медитировали в дальних ответвлениях коридоров, голос Арнгейра время от времени доносился с улицы, отдаваясь слабой вибрацией в полу.

Партурнакс пересек зал и, остановившись с другой стороны, растерянно осмотрелся. Несколько узких темных коридоров выглядели совершенно одинаково.

– Туда, – заметив его замешательство, протянула руку Нидхёгг, указывая на один из коридоров. – Там есть свободные комнаты. Обычно они пустуют из-за того, что гостей тут не любят, но на правах Довакина я тут ночевала пару раз. По-моему, туда.

– Веди.

Покосившись на горящий факел, закрепленный в держателе довольно высоко, Нидхёгг сосредоточенно нахмурилась и попыталась наколдовать магический свет. В этот раз у нее получилось сразу же. Вдохновленная маленьким успехом, нордка бодро зашагала вперед. Дракон, двигаясь легко и плавно, за несколько шагов догнал ее и пошел рядом.

– Только в доброте душевной дело? – когда Партурнакс поравнялся с Нидхёгг, шепнула она, косясь на спящую женщину в его руках.

Мужчина пожал плечами, насколько это было возможно с грузом в руках.

– Я ее смертельный враг. Наверное, я не могу отказаться от удовольствия сообщить ей, что сейчас кое-что изменилось.

– А она тебе разве не враг? – заметив, что твердых шагов Алдуина уже не слышно, Нидхёгг обернулась и притормозила. Партурнакс встал, ожидая, когда она вновь поравняется с ним: магический фонарик следовал за заклинателем, а еще он довольно сильно слепил, и разглядеть что-либо в полутьме без него не представлялось возможным.

– Она не сделала мне ничего плохого.

– Пока. Она мечтает тебя прикончить. К тому же, теперь ей гораздо проще это сделать.

– Да, пока, – отрезал Партурнакс. Нидхёгг, видя, что ему не хочется продолжать говорить на эту тему, молчала, пока он вносил Дельфину в комнату и опускал на кровать. Женщина ничего не замечала, продолжая крепко спать.

Дракон заговорил сам, когда они вышли, не пытаясь, однако, говорить громче полушепота – тишина монастыря несколько давила:

– Я не знаю ее, но мне не встречались среди смертных такие, кто оказывался более хитрым, более жестоким, чем драконы. Если бы тебе довелось видеть меня во времена моей юности, ты бы без сомнений поддержала нынешних Клинков.

– Но ты смог измениться.

– Точно. И, надеюсь, когда я приведу ей пару доводов, ее восприятие мира изрядно пошатнется. Тогда можно будет уравновесить его другими идеями, – Партурнакс повернулся к Довакину спиной и взялся за дверную ручку. Как раз в эту секунду магический свет погас. – Более выгодными для нас.

«Нас»? Нидхёгг зажмурилась, спасаясь от мелькания ярких пятен перед глазами. Это значит, что… Партурнакс помогает им? Он с ними заодно? А как же смертные, их свобода выбора и… все такое?

Уф. Даэдра с два поймешь этих драконов. Лучше и не пытаться. Проще быть ведомой их целями, но не позволять подчинить себя им совершенно.

– О. Удачи.

– Постой, – вдруг попросил Партурнакс.

– Что еще? – обернулась Довакин. Мужчина усмехнулся, заметив смятение в ее глазах.

– Кое-какие вести из вашего мира все же доходили даже до вершины Монавен. Если тебе интересно, почему я хочу помочь вам сейчас, поищи книги об Акавире и о прежних Клинках.

Нидхёгг кивнула и двинулась по коридору обратно. Через полсотни шагов прямо под факелом она внезапно наткнулась на Алдуина. Тот осторожно балансировал, неся в руках стопку примерно в полдюжины книг.

– Книги?

– Книги. Стало интересно, чем живут смертные в нынешнее время.

Нидхёгг с сомнением посмотрела на клочья пыли, свисавшие с его рукавов и с корешков книг, но спорить не стала.

– Конечно. А я пойду поищу погреб. Не верю, что в таком холодном месте не найдется ни бутылочки меда. Кстати, если найдешь что-то о Клинках, отложи для меня, хорошо?

Судя по его удивленному взгляду, он тоже искал такие книжки. Нидхёгг хихикнула и, махнув ему, отправилась на поиски погреба.

 

Проснувшись в незнакомом месте, Дельфина этому не слишком удивилась. Изредка, когда ей приходилось заночевать прямо в лесу, владелец хутора или охотник из близлежащей деревни провожали ее в теплый дом, согревали и кормили незнакомую путешественницу, оставляли на ночь. Два или три раза она и просыпалась, уже находясь в чьем-то доме.

Но высокие потолки и темные стены вовсе не напоминали внутреннее убранство деревенского дома. Дельфина незаметно проверила пояс – ножны с оружием на месте. Руки свободны. Голова, судя по ощущениям, все еще на плечах. Значит, едва ли это Талмор. Но где она тогда?

Женщина зажмурилась и медленно выдохнула. Порой ей, как и любому смертному, снились действительно странные сны – должно быть, плод любви Шеогората и Вермины. Но в последнее время это случалось особенно часто. И сегодняшний свой сон она запомнила так четко, как никогда в жизни.

Она была драконом. Она говорила с Алдуином, Пожирателем Мира. И тот, кажется, счел ее своей. Потом они прилетели к монастырю Седобородых, и там была Нидхёгг, Довакин. И кто-то еще. Возможно, из Седобородых, но те, как слышала Дельфина, не разговаривают, дабы не обрушить ненароком гору силой своего Голоса. Услышав однажды их крик, призывавший Довакина, в своей таверне в Ривервуде, она в этом и не сомневалась.

Хотя зачем искать логику в дурацких снах? Солдат – прежде всего прагматик. А Дельфина была солдатом.

Но все происходящее слишком уж сильно походило на продолжение сна.

Снова открыв глаза, Дельфина обнаружила того самого незнакомца сидящим на стуле у дверей. Склонившись так, чтобы свет от светильника падал на страницы, он внимательно читал какую-то книгу, водя пальцем по строчкам. Длинные серебристые волосы скрывали его лицо.

Услышав шорох, он поднял голову и положил книгу на столик переплетом вверх.

– Д… доброе утро, – незнакомец почему-то запнулся в начале, но его голос – за этим исключением – звучал уверенно и твердо. Немного резко – определенно, особенность тембра.

Слишком много деталей она осознает, чтобы это было сном. Дельфина решительно откинула край плаща и села, опустив ноги на пол. Ложе было твердым, но к иным она и не привыкла: Дельфина не могла позволить себе расслабиться, пока охота на нее продолжала идти. Она продолжалась без собак, без загонщиков – тихонько, с клинком и приказом о ликвидации в широком рукаве талморской мантии.

– Кто вы? Что это за место? – ее ладонь легла на теплый эфес клинка. Пока – совершенно расслабленная. Дельфина знала ответ: «Вы – человек из моего сна», – но слишком уж подробный нынешний сон. Слишком реальный. Пора просыпаться.

– Мы на Высоком Хротгаре. Я – глава ордена Седобородых. Мы рады принимать у себя такого гостя, как ты, Дельфина. – Партурнакс встал и выпрямился, привычным уже жестом спрятал руки в рукава.

– Я видела Арнгейра. Он выглядит не так, – мотнула головой бретонка. Партурнакс тонко улыбнулся.

– Я ничего не говорил по поводу Арнгейра. К тому же, он не является истинным главой ордена. Я сказал именно то, что хотел сказать, и, ради Акатоша, не хватайся сразу за меч. У нас есть о чем поговорить.

Дельфина же и не вспомнила о своем оружии: ладонь соскользнула с эфеса, и пальцы коснулись переносицы, стиснув ее. Мучительно она осознавала полученную информацию, тупо уставившись в пустоту. Партурнакс не торопил. Он снова сел на стул и спокойно ждал.

– Вы меня разыгрываете, – наконец изрекла она. Человек напротив нее выглядел совершенно обычно. Патологическая мудрость в глазах – так это характерно для любого из Седобородых. Никаких черных или алых глаз, никаких рогов и шипов, растущих из плеч, изо лба… Дельфина хмурилась, силясь поверить, но верить как раз не желала. Иначе тогда придется признать, что и ее сон был реальностью. Что за безумие!

Ей вдруг остро захотелось посмотреть в зеркало.

– Нет, я не привык кого-либо разыгрывать, – покачал головой Партурнакс. – Тид бо аматив. Все однажды меняется. Ты так хотела встречи со мной – так говори, последний Клинок. Но сперва скажи мне: ты веришь в мои слова? Я дова?

Дельфина, совершенно растерянная, шокированная таким поворотом событий, замотала головой и даже вытянула руки, закрываясь раскрытыми ладонями от того, чего не желала видеть.

– Это невозможно! Ты… ты разыгрываешь меня! Смеешься над моими идеалами! Моей целью в жизни!

Партурнакс шагнул в сторону, опустив голову. Его голос лился ровно и размеренно, с осознанием собственной правоты:

– Твоя цель, Клинок Дельфина, – оберегать Драконорожденного. На вашей земле сейчас правит ненастоящий император, в его жилах нет ни капли крови моего отца, Акатоша. Амулет Королей никогда бы ему не дался. Они не просто так всегда назывались Драконорожденными. Клинки служили драконам-людям. Всегда.

Эти слова отрезвили Дельфину. Возможность сражаться на ее территории, решила она, и победить.

– Не указывай мне, что делать, – женщина скрестила руки на груди. Ну ладно – она умеет не только размахивать мечом, прятаться и красть артефакты из гробниц. – Мне известно об этом куда лучше, чем тебе. Я помогаю ей, не сомневайся, и помогаю куда больше, чем ты ей… Партурнакс.

– Поверила? Хорошо. – Он развернулся и стал вышагивать в другую сторону: – Тогда скажи мне еще кое-что: тебя теперь тоже полагается убить?

– Ты меня убьешь? – снисходительно уточнила бретонка. Натренированная женщина против старика… Не очень-то благородно, но это не просто беззащитный болтливый старик, какая бы это ни была даэдрова магия. А раз так, Девятеро благословят ее меч.

– Нет, зачем же. Но ведь ты взвалила на себя тяжкую ношу – уничтожать своею рукой и рукой Довакина всех встречных драконов. Загляни в себя, Клинок. Что ты видишь?

Рука дрогнула, обнажив клинок меча лишь наполовину. Дельфина на миг замерла, и во внутренней пустоте она четко различила мерцающую, еще не запыленную чешую и завитые рога над темными блестящими глазами. Дракон вперил свой сонный взгляд точно в ее глаза, и она ясно осознала: это был не сон.

Но почему?!

– К чему это я, – продолжил спокойно вещать Партурнакс, – Ты не стала дова только потому, что на тебя воздействовали ритуальной магией. Ты остаешься человеком, джор. Какое-либо материальное обличье – это всего лишь некоторая формальность… так сказать. Лингра мора. Я давно об этом думал, и вот теперь… я это вижу.

Возражать Дельфина уже не могла. Еще и потому, что тут в дверь постучали, и почти сразу в проем просунулась любопытная светловолосая голова. Сзади угадывались очертания еще одного любопытствующего.

– Мы не помешали? Мы слышали, как кто-то кричал. Думали, уже нужен целитель.